Немножко про "Ходячий Замок"

Я очень люблю мульт Хаяо Миядзаки "Ходячий замок Хаула". Это, пожалуй, моя самая любимая работа Миядзаки, если судить по количеству пересмотров. Там нереально прекрасный главный-герой мальчик и пралюбофф
О том, что этот мульт снят по одноименной книжке Дианы Уинн Джонс, я знала уже давно, но как-то не особо стремилась ее читать - не люблю читать книжки после просмотра экранизаций. А тут все-таки решилась.
Ну, что сказать... Таки это две большие разницы! Нет, серьезно, это как раз тот случай, когда кроме имен персонажей не совпадает больше ничего, но при этом и книга, и экранизация - совершенно цельные, интересные произведения. При всех различиях. Как "Шерлок Холмс" Гая Ричи - совершенно не имеет никакого отношения к Конан Дойлю, но смотрится с удовольствием.
Сказка Дианы Джонс более детская, чем мультфильм. И написана она именно как сказка - таким нарочно упрощенным языком, специально под детское восприятие. Здесь и сюжет построен таким образом, чтобы ребенку было четко видно: вот так поступать нехорошо, а вот так - правильно. Воспитательный момент, мораль, добрые поступки, за которые воздается сторицей. В общем, для детишек - самое оно. Но и сюжет довольно лихо закручен, поэтому мне понравилось тоже. Хотя мне очень не хватило любви, которая была двигательной силой в мультфильме. Здесь ее не было вообще, и только в самом конце они ВНИЗАПНА поняли, что любят друг друга. Но, как я уже сказала, сказка написана явно для детей, а в детстве такое вот "ВНИЗАПНА" вполне прокатывает. По себе помню.
А вообще, из "Ходячего Замка" мог бы получиться прекрасный бестселлер. Начиналась книжка в этом плане очень многообещающе. Тут тебе и обычная девочка с которой неожиданно случается странное, и прекрасный мальчик, и скрытые способности. Но Диана Джонс взяла и испортила все на корню - превратила девочку в старуху, и девочка, вместо того, чтобы ждать милости от автора, как положено порядочной героине бестселлера, стала пахать, как папа Карло. Совершенно неправильный подход, ящетаю. Особенно в коммерческом плане.

---

Torchwood. The Beauty of Our Weapons - Andy Lane (перевод)

Название: Красота нашего оружия
Оригинальное название: The Beauty of Our Weapons
Автор: Энди Лейн
Переводчик:  Люксория
Вычитка:  случайный попутчик
Фандом: Torchwood BBC
Источник: Torchwood Magazine Yearbook, 2008.

Читать рассказ

– У нас проблема, – сказал Янто, влетев в Хаб.
– Ну, давай, просвети нас, – пробормотал Оуэн, не отрывая глаз от экрана своего компьютера. – Что-нибудь, связанное с кофе? Вода неправильной температуры? Может быть, закончились зерна Jamaica Blue Mountain [1]? Или это как-то связано с той коморкой наверху, в которой ты обычно ждешь несуществующих туристов? Что, обои начали отклеиваться?
Проигнорировав эти колкости, Янто направился прямиком к кабинету Джека. В руках он держал желтый листок бумаги.
– Кое-что пропало из нашего архива!
– Откуда ты знаешь? – крикнула Тошико со своего рабочего места, где паяла какую-то инопланетную плату, больше походившую на украшенную драгоценными камнями паутину, чем на что-то более практичное.
Капитан Джек Харкнесс вышел из-за стола и остановился на пороге своего кабинета. Янто стоял, не двигаясь, позволяя ему на секунду вторгнуться в свое личное пространство, прежде чем сделать шаг назад.
– Потому что он проводит сверку архивных документов и того, что действительно есть в наших хранилищах, – ответил Джек. – Это часть аудита, который нужно проводить каждые несколько лет. – Он встретился глазами с Янто: – Ты уверен? Может быть, в документах ошибка или оно лежит в другом хранилище?
Янто покачал головой.
– Оно слишком большое. Я везде проверил – никаких следов.
– Слишком большое? И что же это такое по документам? – спросил Джек.
Янто сверился с бумажкой в своей руке.
– В описании говорится, что это инопланетный артефакт сферической формы, около двух метров в диаметре. Был найден Истрадом Минахом в 1938 после того, как объект прошел сквозь Разлом. Возможно, произведение искусства. Скульптура или что-то вроде того, – он нахмурился, глядя на документ. – И, по-моему, это твой почерк.
Джек взял бумагу и посмотрел на нее.
– Может быть. Хотя я не помню, как писал это. С другой стороны – где-то бродят несколько свидетельств о браке и деклараций об объявлении войны, о которых я могу сказать то же самое, – он нахмурился. – Произведение искусства? Не сказать, чтобы через Разлом их проходило очень много. Вот оружие, да. И, разумеется, огромные монстры с большими зубами. Но искусство?
Гвен спускалась по лестнице со второго этажа, где читала документы в зале для совещаний.
– Но ты должен помнить, как отправлял в хранилище двухметровую скульптуру, – сказала она.
Джек пожал плечами.
– Если что-то не пытается убить меня или заняться со мной сексом, я, как правило, сразу выбрасываю его из головы, – он задумался на мгновенье. – Мы должны найти скульптуру.
– Зачем? – спросил Оуэн, отрываясь от экрана. – Она неопасна. Скорее всего, это инопланетный вариант той мазни, где собаки сидят вокруг стола, играя в покер. У нас есть и более серьезные дела.
– Это неважно, – ответил Джек, и его голос эхом разнесся по Хабу. Больше ни у кого из команды так не получалось. – Если мы будем позволять артефактам пропадать из архивов, к чему это приведет? Когда-нибудь слышали о культе Даров небесных [2] в Тихом океане? Это были примитивные племена, жившие в замечательной изоляции, пока не увидели самолет, пролетавший над их островами. Они стали поклоняться самолетам, извратив свою культуру во что-то совершенно ненормальное, – он замолчал ненадолго, будто вспоминая. – В конце концов, они стали поклоняться герцогу Эдинбургскому [3], хотя я так и не понял, почему. В любом случае, на нас лежит ответственность за то, чтобы с культурой Земли не произошло то же самое.
– Земля для землян? – спросила Гвен с последней ступеньки. – Немного отдает расизмом.
– Технически, это не расизм, а дискриминация по видовому признаку, – вставила Тош.
– Когда человечество будет к этому готово, оно сможет иметь сколько угодно произведений внеземного искусства, – ответил Джек ровно. – А тем временем вы с Тош попытайтесь отследить, куда делась скульптура. Янто, мы с тобой попробуем понять, каким образом кто-то умудрился украсть двухметровую сферу из архива, чтобы этого никто не заметил.
– А я? – оскорблено спросил Оуэн.
– А ты продолжишь аудит, который проводил Янто. Я хочу знать, не пропало ли что-нибудь еще. Да, и завари нам свежий кофе, он нам понадобится.

– Лучше всего начать с поиска в интернете, – сказала Тош позже, когда они с Гвен сидели возле ее рабочего стола. – Я разработала программу, которая не только просканирует все интернет-пространство, но и все WiFi и Bluetooth соединения, взломает частные базы данных, промышленные серверы и правительственные компьютеры.
– Хитро, – сказал Гвен. – Хорошо, что нам можно доверять, и мы не будем использовать эту программу в личных интересах, правда?
– Вообще-то, – призналась Тошико, слегка покраснев, – я однажды использовала ее, чтобы проверить девушку, с которой встречался Оуэн. Ей нужны были только деньги, она пыталась заставить Оуэна купить ей драгоценности и дизайнерскую одежду. Я хотела доказать ему, что от нее не стоит ждать ничего хорошего.
– И что было дальше?
– До того, как я смогла ему рассказать, Оуэн как-то уговорил ее купить два билета первого класса до Сент-Люсии [4], а через два дня бросил ее и закрутил роман со стюардессой, – она покачала головой. – Он неисправим.
– Это точно, – сказала Гвен сухо.
На экране компьютера Тош показалось окно, напоминающее стандартное окно поиска, только с логотипом Торчвуда вверху страницы. Она ввела в поиск описание пропавшей скульптуры и нажала «Искать». Несколько минут ничего не происходило, а потом на экране высветился короткий список результатов.
– Большую часть этого можно исключить, – сказала Тошико, просматривая его. – Здесь либо называется имя автора работы, либо дата создания скульптуры гораздо раньше 1938 года, когда артефакт прошел сквозь Разлом и был помещен в архив Торчвуда. Но один или два варианта могут быть полезны… Смотри! Это газетная статья о частной коллекции богатого валлийского филантропа Эшли аб Хью. У него была страсть к абстракционизму, а центральный экспонат его коллекции – большая сфера, подсвеченная изнутри, по поверхности которой плавают какие-то фигуры.
– Похоже на то, что мы ищем, – сказал Гвен. – Там не говорится, что случилось со сферой дальше?
Тошико покачала головой.
– Нет, здесь только эта статья. После нее – никаких упоминаний. Нам не везет.
– Не спеши с выводами, – ответила Гвен. – Когда технология бессильна, мы всегда можем прибегнуть к проверенным методам ведения расследования. Давай-ка съездим и посмотрим сами.

Янто стоял в полумраке архивов Торчвуда, слушая, как капает вода с кирпичного потолка и пищит сканер в руках Джека.
– Здесь везде следы, – сообщил Джек. – Чем бы ни была эта скульптура, она излучала радиацию.
– Насколько опасную? – спросил Янто самым будничным тоном, на какой только был способен. – Это как-то может снизить мои шансы завести детей?
Джек оглянулся на него.
– Я думаю, что радиация – наименьшая из твоих проблем в этой области. В любом случае, показатели не намного выше естественного радиационного фона. Могу даже с уверенностью сказать – насколько вообще можно быть уверенным, пока это не подтвердила Тош – что когда сферу нашли, максимум, что она излучала, это легкое тепло и покалывание.
– Покалывание?
– Это научный термин! Наверное, часть художественного эффекта скульптуры.
Янто приподнял бровь.
– И хотя это не подскажет нам, где она сейчас, – Джек огляделся вокруг, –
радиационный след может указать путь, по которому ее вывезли отсюда.

Огромный особняк тридцатых годов из красного кирпича с белой лепниной стоял в дали от дороги. От других домов благополучного пригорода его отделял металлический забор и камеры наблюдения. Табличка возле дороги гласила, что Музей Эшли аб Хью открыт по вторникам и четвергам с десяти до шестнадцати, а вход стоит три с половиной фунта.
– Есть наличка? – спросила Гвен у Тошико, когда они входили в холл.
– Оплата не обязательна, – прохрипел мужчина за кассой, находившейся прямо возле входа. Его жидкие тонкие волосы были совсем белыми, а костюм видал лучшие дни. На слишком больших отворотах его старомодного пиджака висел бейдж с именем: Билл Уильямс.
– Тогда почему об этом не сказано на табличке?
Мистер Уильямс нахмурился.
– Потому что люди не будут платить, если мы скажем, что они могут этого не делать.
– Но зачем вы сказали нам? – спросила Тош.
– Потому что, если бы я не сказал, вы могли бы передумать и уйти, а у нас уже несколько месяцев не было ни одного посетителя. Видите ли, мы находимся в глуши. Наш музей не упомянут ни в одном путеводителе, у нас нет веб-сайта, – последнее слово он произнес с явным неодобрением.
Гвен осмотрелась. Выкрашенный в белый цвет холл был ярко освещен и заполнен маленькими скульптурами на пьедесталах. Картины, висящие на стенах, представляли собой цветные кляксы с неидентифицируемыми фигурами. Да и скульптуры выглядели так, будто наполовину растаяли.
– Желаете экскурсию? – спросил мистер Уильямс.
– Вообще-то, – сказала Гвен, – мы ищем конкретное произведение. Большую сферу где-то в человеческий рост, слегка подсвеченную изнутри. И на поверхности двигающиеся фигуры. Это вам о чем-нибудь говорит?
– А, «Проклятая статуя», – мистер Уильямс печально покачал головой. – Если бы мне давали три с половиной фунта каждый раз, когда кто-нибудь спрашивает о ней…
– Проклятая? – тут же заинтересовалась Тошико.
– Мистер аб Хью за свою жизнь собрал огромное множество произведений искусства абстрактного направления. Эта скульптура была последней вещью, которую он приобрел. Скорее всего, он купил ее на аукционе редких и необычных предметов. В ней было что-то, что завораживало его. Он мог смотреть на нее часами, без движения, без еды. Именно так мы его и нашли, в конце концов. Он сидел перед «Проклятой статуей», полностью потерявший рассудок.
– Когда это было? – выдохнула Тош.
– Тринадцатого августа 1963 года.
Гвен ничего не могла поделать со своим любопытством.
– А почему вы решили, что он сошел с ума?
– Потому что он отрывал куски плоти от своего лица и украшал ими поверхность скульптуры.
– Да, это звучит очень убедительно. И что же случилось с ним потом?
– Умер от заражения крови три недели спустя, крича что-то о цветах, которые он видел. Об очень ярких цветах.
– А скульптура? – Гвен все это совершенно не нравилось, но она должна была спросить. – Что с ней случилось? Она выставлена здесь, в музее или ее где-то припрятали для потомков?
Мистер Уильямс печально вздохнул.
– Распорядители завещания мистера аб Хью были очень обеспокоены дурной славой скульптуры. Поэтому они продали ее.
– Кому?
– Анонимному покупателю.
– Ну, разумеется, – покачала головой Гвен. – Я должна была предвидеть, что все не может быть настолько легко. И вряд ли у вас есть какие-то догадки, кем этот анонимный покупатель мог бы быть.
Мистер Уильямс задумался на мгновенье.
– Я помню, что в семидесятых кое-кто еще приходил и интересовался скульптурой. Частный сыщик. Он попросил квитанцию по оплате за вход, поэтому я запомнил его имя. А потом, через три дня прочел в газете, что он был найден мертвым где-то в районе доков. Его застрелили. Конечно, было какое-то полицейское расследование, но они так и не нашли убийцу. Я думаю, они списали это бандитов или торговцев наркотиками. Больше я ничего не знаю, простите.
Гвен повернулась, чтобы уйти, но Тошико осталась на месте, глядя на мистера Уильямса.
– А вы сами когда-нибудь видели скульптуру? – спросила она.
– Однажды, – он поднял левую руку и уставился на нее. Кожа на тыльной стороне ладони была сморщенной и покрытой старыми шрамами, как будто он пытался срезать ее ножницами много лет назад. – Только однажды, но я все еще помню и свет, и фигуры. Я все еще помню их.

Радиоактивный след привел Джека и Янто в Хаб, затем в один из боковых коридоров и, наконец, к длинному тоннелю, ведущему от базы Бог знает, куда.
– Было бы неплохо иметь карту этих тоннелей, – пожаловался Янто, вглядываясь в темноту.
– Я однажды решил проверить один из них, – сказал Джек. – Шел четыре дня. Он просто вел прямо, куда-то на северо-восток, без поворотов, без изгибов. Я догадался, что он ведет в Глазго, но у меня было недостаточно сэндвичей, чтобы пройти его до конца. Не то, чтобы это могло меня остановить, если бы дело было важным. Но постоянно умирать от голода в течение нескольких недель вряд ли хорошо отразилось бы на моей психике.
– Можно было использовать мотоцикл, – предложил Янто. – Так было бы быстрее.
– Что? Надеть всю эту кожу и позировать верхом на рычащем железном звере, когда меня никто не видит? Если я и буду ездить на мотоцикле, то сделаю это на людях, но спасибо за предложение, – он вздохнул и покачал головой. – Если ты спросишь моего мнения – а ты наверняка спросишь рано или поздно, – эту скульптуру украл и продал кто-то из Торчвуда в пятидесятых. В то время у нас в команде была парочка паршивых овец. Они проводили в Кардиффе тайные аукционы, где коллекционеры могли купить предметы, прошедшие сквозь Разлом.
– И что же остановило эти аукционы? – спросил Янто.
– Я. Я стал направлять им множество фальшивок. И, как только люди поняли, что покупают вовсе не инопланетные артефакты, продавцы просто не смогли удержаться на рынке.
Что-то звякнуло у Джека в кармане. Он достал маленький коммуникатор и вставил его в ухо.
– Это Тош, – сказал он несколько секунд спустя. – Они что-то нашли.

Уже темнело, когда Гвен и Тошико добрались до складов в районе старых доков. Скелеты ржавых подъемных кранов возвышались над ними, бросая длинные тени на причалы и набережные в лучах заходящего солнца. Одинокие пучки травы украдкой пробивали себе путь сквозь бетон, очевидно, надеясь, что их не заметят, если они не будут слишком высовываться.
– Это именно то место, где нашли тело, – сказала Гвен. – В материалах дела был набросок карты местности. Сомневаюсь, что с тех пор здесь многое изменилось.
– Что именно мы ищем? – спросила Тош, нервно оглядываясь вокруг. – Я имею в виду, здесь не могли остаться какие-нибудь улики. Прошло слишком много времени.
– Согласно записям, полиция обыскала местность, но был один склад, куда они не смогли проникнуть. Он был заперт, а им не удалось найти владельца. И у них было недостаточно доказательств для получения ордера, чтобы открыть дверь. Поэтому они просто ушли.
– И?
– И мы знаем то, чего не знали они. А именно, что частный детектив искал кое-что громоздкое, а оно должно было храниться где-то, правильно? Склад кажется подходящим местом. Возможно, он был куплен каким-нибудь коллекционером, который хранил здесь вещи в надежде, что в будущем их стоимость возрастет, – она показала в сторону одного из строений из гофрированного металла. – А вон и тот самый склад.
Склад был все еще заперт, скорее всего, изнутри. Они провозились почти десять минут, прежде чем им удалось отодвинуть ржавый засов с внутренней стороны двери при помощи магнитно-лучевого генератора внеземного происхождения и повернуть дверь в ржавых петлях.
Воздух внутри был затхлый, сухой и пыльный. Горизонтальные полосы красноватого солнечного света, проникавшего сквозь дыры в металле, освещали просторное помещение, как сотни цветных светильников.
– Боже мой! – выдохнула Гвен, осматриваясь. – Если бы полиция смогла попасть сюда, дело было бы гораздо толще!
Центральную часть склада занимал большой и, судя по всему, настоящий храм, сооруженный из колонн и низкой крыши. Гобелены с вытканными на них окровавленными фигурами скрывали то, что находилось внутри храма, но не могли скрыть мумифицированные тела, лежавшие на ступенях у его основания.
Гвен и Тошико подошли ближе. Тела лежали беспорядочно. Серая пергаментная кожа, покрывающая скелеты, затянутые паутиной глазницы и открытые рты. Они были одеты в мантии, покрытые вышитыми золотом кабалистическими символами, хотя цвета и материал выцвели под воздействием летнего солнца и зимнего холода.
– Мы всего лишь ищем скульптуру, – пожаловалась Гвен, морщась от тошнотворного зрелища. – Не психов, отрывающих кожу со своего лица. Не членов какой-то страной религиозной секты, которые, похоже, умерли в одно и то же время. Всего лишь произведение искусства. Одно простое дело, разве я слишком много прошу?
– Секта? – переспросила Тошико взволнованным голосом.
– Да ты посмотри на них! Тайное святилище, мантии, положение тел, будто они приняли определенную позу и умерли в агонии. Все это просто кричит о Джонстауне и преподобном Джиме Джонсе [5].
– Разве? – Тошико наклонилась над одним из высушенных тел и провела ручным сканером над его черепом и мантией. – Я отправлю это в Хаб, чтобы Джек и Оуэн могли проанализировать результаты.
– Честно говоря, – сказала Гвен, – в данный момент меня больше интересует, что скрывается за этими гобеленами внутри храма. Мне бы хотелось, чтобы там была наша скульптура, которую эти ребята купили у распорядителей завещания Эшли аб Хью, но интуиция подсказывает, что там ничего нет, – она поднялась по ступеням и отодвинула один из гобеленов. – К сожалению, счет «один – ноль» в пользу интуиции.
– Никакой скульптуры?
– Только участок настила, менее пыльный, чем все остальное. Как будто что-то стояло там, но потом его забрали. Здесь есть царапины, которые, наверное, остались, когда скульптуру двигали. А ступени с противоположной стороны истерты, будто по ним протащили что-то тяжелое.
Пока Тошико снимала показания с трупов, Гвен исследовала темное помещение храма. Призрачный запах ладана щекотал ее ноздри.
Когда она появилась, Тош разговаривала сама с собой. Точнее, с кем-то в Хабе.
– Оуэн говорит, что на губах и пальцах всех тел есть следы какого-то алкалоидного токсина, – сообщила она. – А Джек говорит, что символы на мантиях соответствуют маленькой секте религиозных фанатиков, возникшей в Кардиффе в семидесятых годах. Они поклонялись внеземным технологиям. Как он сказал – почти что культ Даров Небесных.
– На складе нет никаких следов, которые могли бы подсказать, куда делась скульптура, – удрученно сказала Гвен. – Даже, если предположить, что она действительно здесь была. Я думаю, что сектанты как-то узнали об инопланетной скульптуре и купили ее, чтобы с головой окунуться в поклонение. И что потом? Они все сошли с ума, как Эшли аб Хью? Или, может, скульптуру украли, и они с горя покончили с собой?
– А что насчет частного сыщика? – спросила Тош. – Его не отравили, а застрелили.
– Может быть, он наткнулся на храм? – предположила Гвен.
Тошико оглянулась по сторонам.
– Я не вижу здесь никакого оружия. К тому же, религиозные фанатики, поклоняющиеся внеземным технологиям, скорее всего, использовали бы какое-нибудь инопланетное оружие, чтобы убить нарушителя. Или какой-нибудь ритуальный клинок. Но точно не пистолет.
– Ты права, – Гвен задумалась на минутку. – Я думаю, нам нужно выяснить побольше об этом сыщике. Вполне возможно, что он вовсе не искал скульптуру, когда его убили. Возможно, он ее уже нашел, и был убит тем, кто его нанял.
– Что бы ни случилось на самом деле, – сказала Тошико, – могу сказать одно. Если бы я верила в удачу больше, чем в теорию вероятности, я бы решила, что эта скульптура действительно приносит несчастья всем, кто подходит к ней слишком близко.

Джек и Янто склонились к компьютерному экрану, когда Оуэн зашел в Хаб. Он устал, был в пыли с ног до головы, и у него болели глаза, потому что он слишком долго разбирал каракули в старых архивных документах.
– Я думаю, – объявил он, не обращаясь ни к кому конкретно, – что у нас пропали еще пять предметов, которые должны были надежно храниться в архивах. А еще я нашел три предмета, которых нет в документах, так что это, на мой взгляд, несколько выравнивает счет.
Ни Джек, ни Янто не отреагировали.
– Гвен, – сказал Джек, – я проверил банковские записи нашего детектива. Последнее крупное поступление было от Дмитрия Арканóвича. Это русский миллиардер, владелец гостиницы в центре Кардиффа.
Оуэн огляделся, но не обнаружил ни следа Гвен. Или Тошико.
– Я его помню еще по своей работе в полиции, – голос Гвен звучал глухо, и Оуэн не сразу сообразил, что она говорит через коммуникатор. – Ходили слухи, что он связан с русской мафией.
– Должно быть, он использовал свои связи в уголовном мире, чтобы украсть скульптуру у сектантов, и оборвал все следы, ведущие к нему, убив частного детектива.
– Тогда давай навестим его, – сказала Гвен. Даже через коммуникатор ее голос звучал зловеще.

Отель Аркановича имел форму полого треугольника, с пентхаусом, потолком из зеленого стекла и большим центральным атриумом, куда выходили балконы всех номеров. Внизу располагалась зеленая зона с фонтанами и статуями, а так же небольшой бар и ресторан.
И в центре атриума Гвен и Тошико нашли скульптуру.
Она была невероятная. Прекрасная. Потрясающая. У Гвен перехватило дыхание от одного взгляда на нее.
В ней не было ничего особенно сложного или высокохудожественного. Ничего из того, на что указывали многочисленные подсказки, за которыми они следовали. Просто большая сфера из белого, похожего на стекло материала, подсвеченная изнутри. Она стояла на большом пьедестале из черного камня конической формы. На первый взгляд она казалась заурядной, но если присмотреться, можно было увидеть… Нежные цвета, переливающиеся внутри, как Северное Сияние, пойманное и навсегда заключенное в шар. Сияющие огоньки холодного света, которые двигались, двигались, но не беспорядочно, а будто бы со значением.
В детстве Гвен могла часами сидеть у камина в комнате родителей и смотреть, как горят угли. Огонь всегда казался ей чем-то волшебным, и сейчас, глядя в центр сферы, захваченная ее сияющей красотой, она чувствовала себя ребенком, которым когда-то была, но никогда больше не будет.
– Это не скульптура, – сказала Тошико.
Гвен обернулась. Тош стояла на коленях, осматривая пьедестал.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду это…, – она провела своей магнитной отмычкой над черной поверхностью пьедестала, и треугольный фрагмент упал ей в руки. В образовавшейся нише Гвен могла видеть провода, схемы и металлические цилиндры. Все явно инопланетное, но не имеющее никакого отношения к искусству.
– Может, этот механизм нужен для того, чтобы она светилась? – спросила она.
– Нет, – произнес голос Джека за ее спиной. – Этот механизм нужен для того, чтобы она взрывалась.
Гвен обернулась. Джек, Оуэн и Янто шли к ним через атриум.
– Взрывалась? О чем ты говоришь?
Тошико посмотрела на Гвен со своей позиции на полу.
– Если я правильно поняла эти схемы, сфера представляет собой взрыв антиматерии, пойманный через одну фемтосекунду [6] после детонации и сдерживаемый сложной комбинацией временнóго и магнитного полей. Выражаясь буквально – это взрыв, застывший во времени.
– Ты можешь его обезвредить? – спросила Гвен. Визгливость в собственном голосе ей совсем не понравилась.
– Уже поздно его обезвреживать, – сказала Тошико тем же ровным тоном. – Взрыв уже произошел, и удерживается только каким-то внутренним источником энергии.
За своей спиной Гвен услышала голос Янто:
– Какой идиот будет выставлять ядерный взрыв как произведение искусства?
– Например, тот, кто хочет тайно провести оружие в стан врага, – прорычал Джек. – Никто не сможет устоять перед шедевром с планеты, которую завоевал. Это Троянский Конь. Ловушка, которую невозможно обезвредить, и которая, скорее всего, запускается дистанционно в любой момент, когда только пожелает ее создатель.
– А мы болваны, – пробормотал Оуэн.
– Я думаю, она попала сюда случайно, – сказал Джек. – Она предназначалась вовсе не для нас.
– Но это будет очень слабым утешением, когда она взорвется, – возразила Гвен.
Тошико копалась во внутренностях пьедестала. Гвен слышала, как Джек выдохнул сквозь сжатые зубы.
– У меня есть две новости: хорошая и плохая. – сказала Тош после паузы, которая, казалось, длилась столетия. – С какой начать?
– Плохая новость кончается словом «Бабах!»? – спросил Оуэн.
Тош проигнорировала его.
– Хорошая новость состоит в том, что источник энергии протянет еще несколько тысяч лет, если я правильно понимаю эти показания. Плохая новость – некоторые контакты плохо закреплены. Думаю, именно это и приводило к утечке радиации все эти годы. Но я смогу это исправить. Мне только нужна отвертка и способность не дышать больше пяти минут.
– А потом, – сказал Джек мрачно, – мы украдем эту штуку и отправим ее через Разлом, подальше от этой планеты.
Гвен обвела взглядом атриум гостиницы – бар и столики ресторана, множество балконов, смотрящих на них с высоты, пентхаус над стеклянной крышей, где, скорее всего, жил Дмитрий Арканович, босс русской мафии.
– И как именно мы провернем это, чтобы никто не заметил? – спросила она.
– Не знаю, – ответил Джек. – Но уверен, мы сделаем из этой операции настоящее произведение искусства!
_______________________________

1. Jamaica Blue Mountain – кофе с Голубых гор Ямайки, уже несколько десятилетий являющийся самым дорогим сортом, если не считать кофе, прошедший переработку в утробе виверы.
2. Культ Даров Небесных (он же Карго-культ или религия самолетопоклонников) – религиозные движения в Меланезии. В культе верят, что западные товары созданы духами предков и предназначены для меланезийского народа.
3. Герцог Эдинбургский – британский титул, по столице Шотландии городу Эдинбургу. Сейчас этот титул носит принц Филипп, супруг королевы Великобритании Елизаветы II.
4. Сент-Люсия – островное государство, расположенное на одноименном острове в Наветренных островах Вест-Индии.
5. Джонстаун – название идейной общины на северо-западе Гайаны, управляемой преподобным Джимом Джонсом. 18 ноября 1978 года в нём и его окрестностях 909 сектантов, среди которых было более 200 детей, умерли, совершив массовое самоубийство.
6. Фемтосекунда – 10-15 секунды.

@темы: перевод, Torchwood

---

Пичалька, однако.
Перевела я второй рассказ. Он маленький, восемь страничек всего. Перевела и расстроилась.
Все-таки в том, чтобы выбирать рассказ наугад, есть один большой и толстый минус - невозможно предсказать, хороший он окажется или плохой. С первым повезло, зато второй - сплошное разочарование.
Причем, начиналось все так хорошо - сначала забавно, потом жутенько, напряженно. Сюжет завязывался, завязывался и вдруг, практически даже ВНИЗАПНА началась какая-то ерунда. Я расстроилась, но думаю - ничего, может, Лейн еще вытянет в конце на что-то путнее. Я же не знала, что рассказ настолько маленький, и никто ничего вытянуть за оставшиеся полторы страницы не успеет. Короче, хорошо начиналось, а закончилось ничем.
Так что, я этот перевод даже больше нигде светить не буду. Здесь поставлю для количества, и все. Раз уж перевела. Но негодящий рассказ. На месте редакторов, в жизни бы его в печать не пустила.
Хотя свой урок я извлекла, и больше наугад переводить не буду. Сперва хотя бы просмотрю.
Следующий решила взять тоже малюську, но такой... в духе второго сезона. Жутенький, и смысловая нагрузка присутствует.

@темы: для себя, перевод

---

Брешут, собаки!

Лаконичный гороскоп в котах

@темы: флэшмобное

---

Все-таки бывают очень разные способы трахать мозг...
Есть у меня сотрудница. Назовем ее просто Она... Хотя, нет, Она - это совершенно другая личность, которая, впрочем, тоже владеет этим делом виртуозно. Ладно, тогда пусть будет... ну, допустим, Люба. Это достаточно далеко от ее настоящего имени, чтоб никто не догадался.
Люба по гороскопу рак. Я к этому знаку отношусь хорошо - у меня папа рак - но только не на работе. Потому что раки страшно медлительные, а я люблю все делать быстро, и не мусолить один и тот же проект неделю. Люба так не умеет, она в этом проекте будет колупаться, перечитывать его стопицот раз, выискивать что-то, а потом останется после работы и будет закрывать его в последний день, потому что капец, караул, сроки горят! Поначалу меня это бесило страшно, я ругалась, объясняла на трех пальцах, как можно ускорить процесс. Бесполезно. Потом плюнула на это дело. Нравится сидеть каждый день лишних часов несколько на работе из-за собственных тараканов - мне не жалко. Мне главное - чтобы документы закрывались. А если они вдруг не успевают закрыться вовремя, вот тогда Люба получает по голове.
И все бы было ничего, если бы она размусоливала документы в тишине. Ну, хочется тебе его перечитать - потому что это ж, блин, практически Гарсиа Маркес, зачитаешься просто! - читай про себя, я все равно равнодушна к Маркесу. Но так же неинтересно. А поговорить? А обсудить особо захватывающие нюансы перечня административных услуг или технологической схемы таможенного контроля? И к этому привыкнуть у меня никак не получается. Это все время потихоньку ест мой мозг. Особенно "люблю" ситуевину, повторяющуюся каждый обед. До обеда она сидит молча, но стоит только мне погреть еду и включить фильм, или книжку какую открыть - ее сразу же прорывает. Такое впечатление, что она специально ждет этого момента! Конечно, со временем у меня выработалось что-то вроде защитного механизма - я просто отключаюсь и перестаю вникать, что она там говорит. Занимаюсь своими делами, а она на фоне гундит, как живое радио. И все вроде было хорошо.
Но сейчас нервы ни к черту, а в последние пару дней вообще... или просто закончился запас мозга, который можно вот такой вот тихой сапой безнаказанно есть. Сегодня я ей таки позволила себя достать. Не похоже на меня, я на работе себе таких вещей не позволяю. Захотелось Любе поговорить о пророчествах. Я эту тему жутко не люблю, раздражает она меня безумно, потому что это просто бла-бла-бла ниачом. Что я ей и сообщила. Тогда Люба решила поговорить предметно, нашла в нете какой-то сайт типа с пророчествами Нострадамуса. Самих катренов там, естественно, не было, зато написано для людей, которые сами умные и додумают все, что им надо. И вот Люба начинает мне вещать "Ты посмотри, как все точно! Вот прям все совпадает!" Обычно я не реагирую на такие провокации, но сегодня что-то расслабилась. Потому я ей начинаю объяснять, что Нострадамус писал катренами, а это такие стишата из четырех строчек, содержащие набор образов, и эти образы можно трактовать как угодно. И что пророчества эти из серии "Завтра будет от -30 до +40 градусов" - уж по любому попадешь. Она слушает и молчит. Я спрашиваю "Ты эти катрены вообще видела когда-нибудь?" На что получаю ответ: "У меня в детстве книжка его стихов была!" В детстве! Книжка великого детского поэта Нострадамуса!
И вот тут Остапа понесло. Причем, я даже не помню, как я на нее орала, и что именно. Просто вдруг слышу ее удивленное "Лена, почему ты на меня кричишь?" и понимаю, что да, действительно, кричу. Она, кстати, даже не обиделась. Естественно - добилась, чего хотела, съела мой мозг, чего ей обижаться. А я стою и понимаю, что меня аж трясет.
Самое странное, что потом, когда успокоилась уже, поняла - мне полегчало. Прооралась, и как-то попустило, какая-то часть нервного напряжения ушла. Сейчас вот сижу, пишу, она что-то бубнит на фоне - и мне совершенно пофиг. Но вообще, конечно, персенчика надо бы попить...

@темы: шокапец

---

Недаром я панически боюсь длинных междугородних переездов на машине... Не один уже раз получала подтверждения, что не зря.
Есть у моей мамы школьная подруга, живет в Воронеже. С ее Ленкой мы почти одного возраста. Она всего на год или полтора меня младше. Теперь уже была. Мы с ней в детстве, когда я ездила к бабушке в Ангрен, не то, чтобы дружили, но по-сестрински дрались из-за игрушек. Мы были очень разные, хотя обе Лены, а мамы у обеих - Татьяны, во мнениях на игры не сходились часто. А еще у нас дома до сих пор в ходу ее детская фразочка, из тех времен, когда мы с ней обе пешком под стол ходили. "Баболя, пидя кале", что в переводе с детского на человеческий означает "Баба Оля, приезжай скорей".
На самом деле я не видела Лену с тех пор, как мамина родня переехала из Узбекистана, то есть года где-то с 94-го. Но думать о ней в прошедшем времени - как-то дико. Вообще в голове не укладывается, хотя ни о чем другом думать не могу.
Ленка, будь счастлива в Небесном Царстве так, как была счастлива в последние полгода своей жизни. Пусть земля тебе будет пухом.

И еще... Люди, у которых есть машины, пожалуйста, не обгоняйте по встречке. Те несчастные полчаса, которые вы сэкономите, не стоят всей оставшейся жизни.

---

По итогам первого перевода

Если попытаться охарактеризовать процесс перевода одним словом - доставляет. Я получила море кайфа, какого уже давно не получала от творчества. Если считать перевод творчеством, конечно. От вычитки, правда, гораздо меньше...
Но парочку вещей все-таки надо запомнить на будущее:
1. Если предложение не хочет сразу формулироваться в красивую фразу, не надо записывать дословный перевод с прицелом - потом при вычитке поправлю. Потому что при вычитке все равно придется лезть в оригинал, втыкать на это предложение минут несколько и думать. Дословник в этом ни разу не помогает. Поэтому лучше сразу подумать подольше, но записать нормальную фразу.
2. Открывая файл с переведенным текстом, не надо перечитывать весь переведенный текст. Даже последний кусочек не надо. Даже абзац. Потому что в какой-то момент настолько привыкаешь, как этот текст выглядит, запоминаешь, как построены предложения, что уже не видишь, какие они корявые.
3. Не нужно пытаться перевести игру слов. На это убивается туева хуча времени, а в результате все равно получается что-то некузявое. И выбрасывать из текста тоже не надо. Нужно просто запомнить, где была эта шутка, какой у нее был смысл, и через какое-то время в голову придет подходящая замена. Игры слов в ней уже не будет, конечно, но йумор сохранится.
4. Хоть это и сложно, нужно попробовать относиться к оригиналу с несколько меньшим пиететом. Не менять, конечно, текст до неузнаваемости, но и не бояться пересказывать предложение своими словами, если уж оно совсем упирается и никак не хочет приводиться в Божий вид. Все равно потом придется делать это при вычитке, когда тебе ткнут в него пальцем и спросят "Это что за фигня?"

А вообще, я, конечно, больная на всю голову.
Я таки начала переводить транскрипт аудиокниги "In The Shadows" Лидстера, с прицелом на который я вообще решила попробовать на вкус роль переводчика. Удовольствия просто масса! Язык гораздо лучше, чем у Лейна, и - ура-ура! - у него нормальные ремарки! Потому что три варианта ремарок у Лейна ("сказал", "спросил", "ответил") убивали мой мозг. Так что переводить Лидстера мне нравится еще больше.
Но, поскольку я понимаю, что сначала лучше потренироваться на кошках, то следующий рассказ я тоже уже начала. И снова Лейна, у которого ремарки.... Ничего не поделаешь, нравятся мне его сюжеты и вхарактерность персонажей. Хотя надо будет попробовать и других авторов, если запал не пройдет.

@темы: для себя, перевод

---

Torchwood. Closing Time - Andy Lane (перевод)

Ладно, будем считать это моим переводческим дебютом. Первую часть рассказа я уже вроде бы привела в человеческий вид. Конечно, мне не все нравится, но я слишком долго смотрела на этот текст, и уже просто не могу в данный момент больше ничего с ним сделать. Поэтому просьба ко всем, кто будет читать, сразу же бросаться в меня тапками по всем царапучим фразам.
Ну, с Богом!

Добавила вторую часть. Теперь можно хвастаться, что у меня есть целое переведенное литературное произведение. Если не уточнять, что в нем всего 43 тысячи знаков, звучит очень солидно.

Название: Время на исходе
Оригинальное название: Closing Time
Автор: Энди Лейн
Переводчик:  Люксория
Вычитка:  Azhdaha,  случайный попутчик
Фандом: Torchwood BBC
Источник: Torchwood Magazine, №№ 16-17.

Часть первая

Сэндвич зарос чем-то совершенно отвратительным, и Гвен почувствовала, как ее начинает подташнивать.
– Ты должна делать их сама, – упрекнул ее Янто с другого конца Хаба. – Эти штуки в фабричной упаковке могли быть приготовлены несколько дней назад, и ты даже не знаешь, насколько свежими были ингредиенты.
Гвен угрюмо смотрела на то, что должно было стать ее ланчем, а сейчас больше походило на месиво из сине-серого грибка с белыми вкраплениями неидентифицируемой плесени. Ее желудок никак не мог решить, то ли он все еще голоден, то ли его сейчас вывернет.
– Он был свежий! – возразила она. – Бри и бекон на зерновом хлебе с клюквенным соусом. Я купила его полчаса назад в магазине на другом конце площади. Собственными глазами видела, как девушка его делала, а сейчас он выглядит так, будто прошел через разлом, чтобы захватить мир.
– Это тот магазин, где работает такая симпатичная рыженькая? – крикнул Джек из своего кабинета. – Я бы попробовал ее с клюквенным соусом.
– Спокойно, – в голосе Янто отчетливо сквозило предупреждение, – ты на несколько сотен лет староват для нее. – Он повернулся к Гвен: – Бери пример с меня и готовь суп. Например, сегодня у меня восковая тыква с васаби. Я просто проварил ее на медленном огне какое-то время и измельчил в блендере со специями и небольшим количеством овощного бульона. На прошлой неделе была брокколи с базиликом. А до этого – аспарагус с…
– Ты никогда не думал о том, – перебила Гвен, прерывая этот поток сознания, пока Янто не перечислил все овощи в алфавитном порядке, – что у тебя обсессивно-компульсивное расстройство [1]?
– Обычно я переживаю об этом каждый день в три часа пополудни, – ответил он с таким серьезным лицом, что Гвен не смогла понять, шутит он или нет. – А что меня выдало?
– Ты имеешь в виду, кроме супов по алфавиту и безупречных костюмов?
Но прежде, чем Янто успел отреагировать, из своего кабинета появился Джек, держа в руке что-то коричневое и сморщенное.
– Не хочу показаться параноиком, – сказал он, – но десять минут назад это было яблоком. У меня их целая миска. Сорт Хаугейтское чудо [2], сохраняет мою улыбку красивой и белоснежной. Но сейчас они все гнилые. Что происходит? Какие-то временны́е возмущения?
Янто нахмурился, что-то проверяя по своему компьютеру.
– Я не фиксирую аномальной активности разлома. Но если один раз это случайность, два – происки врагов…, – на экране одна за другой открывались новые страницы, – то как вы назовете почти дюжину сообщений в блогах и новостных лентах?
Гвен подошла поближе и заглянула ему через плечо.
– «Преображение трески». Улов разложился прямо на глазах у торговца рыбой. О, здесь и фотографии… Попрощаемся с остатками моего аппетита.
– Следующая статья «Расцвет уныния в цветочном магазине», – прочитал Янто. – Очевидно, целый магазин свадебных букетов превратился в кучку засушенных стеблей.
– Это локализированное явление? – спросил Джек. – Попробуй перекрестный поиск по словам «разложение» и «Кардифф».
Янто принялся быстро просматривать страницы.
– Хм… Пять тысяч упоминаний, каким дерьмовым городом люди считают Кардифф. Еще дюжина недавних сообщений об испорченных продуктах… Даже несколько зданий обрушилось из-за того, что раствор, скреплявший их, вдруг раскрошился.
– Это требует расследования, – сказал Джек твердо. – Если продукты и здания как-то связаны, кто знает, что может начать портиться следующим.
Гвен кивнула.
– Только подумайте, как много самолетов пролетает над Кардиффом каждый день. Что, если в одном из них внезапно начнет крошиться металл?
– К черту самолеты! – перебил Янто. – Что, если один из нас внезапно состарится, как это яблоко или твой сэндвич. – Он посмотрел на Джека: – Конечно, по тебе это вряд ли будет заметно.
– Эй, я, может, и не умираю, но все еще могу постареть, знаешь ли! В прошлом году я нашел новую морщинку.
Гвен поморщилась.
– Даже думать об этом не хочу. Старый, морщинистый Капитан Джек, похожий на маленький похотливый чернослив, выходит на охоту по ночным клубам Кардиффа… – Она повернулась к Янто: – Лучше давай отправимся на место недавнего обвала здания.
– Рыбный магазин ближе, – возразил тот.
– Да, но я предпочитаю запах кирпичной пыли вони гниющей трески.
– Это точно!

Здание оказалось складом на другой стороне бухты. Гвен помнила его еще со времен работы в полиции. Когда-то этот склад был популярным местом для рейвовоских тусовок, а в последнее время – просто притоном. Сейчас это была просто куча красной пыли и ржавого железа не выше человеческого роста. В воздухе стоял странный смог, от которого даже пересыхало во рту и покалывало горло.
– Эти склады мне всегда казались прочными и надежными, – сказала Гвен, наклоняясь, чтобы подобрать кирпич, каким-то чудом сохранивший свою форму. Она провела большим пальцем по его краю, и он рассыпался в мелкий порошок, осевший на ее туфли. – Это странно.
– Еще более странно, – Янто осмотрелся вокруг, – что склады по обе стороны от этого абсолютно нетронуты. Они все были построены приблизительно в одно время и из одних и тех же материалов.
Он ударил кулаком по стене следующего здания, поморщился и начал разминать пальцы.
– Видишь? Очень прочная.
– А что там?
Гвен показала куда-то за груду камней и пыли, раньше бывшую складом.
– Хаб, – сказал Янто. – Площадь Роальда Даля.
– Где сгнили яблоки Джека, и где я купила свой сэндвич. А что находится дальше по этой прямой?
– Торговый центр, где у флористов пропали все розы, – после короткой заминки, которая понадобилась на вычисления, ответил Янто. – Все три магазина, по очереди. Каковы шансы, что это совпадение?
– Гораздо важнее, каковы шансы, что все странные события произошли на одной и той же линии?
– Тогда почему это не коснулось всего остального? – нахмурился Янто. – Миллениум-Центр на этой же прямой, и стадион тоже. Не говоря уже о нескольких сотнях людей. Все они не более состарившиеся, чем когда проснулись утром, насколько я знаю.
– О, – голос Гвен звучал уже менее уверенно. – Об этом я не подумала.
– Разве что…, – Янто начал размышлять вслух. – Разве что мы имеем дело с неким видом стоячей волны, и внезапное старение происходит только в ее узлах [3]. В этом случае места происшествий должны располагаться на одинаковом расстоянии друг от друга по прямой, и мы сможем вычислить длину волны.
– Отлично! Но как это нам поможет?
Янто пожал плечами.
– Это подскажет нам, где не стоит покупать продукты.
Движение па другую сторону груды строительного мусора привлекло внимание Гвен. Там прохаживался мужчина в кожаной мотоциклетной экипировке с шарфом на шее. В правой руке он держал устройство из гладкого литого металла. Оно напоминало смесь вантуза с елочной гирляндой, Гвен даже могла разглядеть мигающие красные и зеленые огоньки.
– Смотри, – пробормотала она. – Там кто-то есть.
– И он несет что-то, чему место в наших архивах. Не говоря уже о его одежде. Кожа в такую жару?
– И никаких следов мотоцикла, – добавила Гвен. – У него даже шлема нет. Тебе не кажется, что с ним что-то не так?
Янто на мгновенье задумался.
– Его лицо слишком оранжевое. Но с другой стороны – у Дейла Уинтона [4] такое же.
– Оно не просто оранжевое. У его кожи настолько ровный тон, будто макияж ему наносили шпателем.
– Девушек с таким макияжем можно увидеть в любом ночном клубе Кардиффа, – хмыкнул Янто.
– Этого парня уже давно не пускают в ночные клубы, – возразила Гвен. – Смотри, у него седые волосы.
– Как по мне, это больше похоже на парик, – уверенно определил Янто.
– Кто будет носить седой парик? Обычно, когда носят парик, хотят выглядеть моложе, а не старше.
Странный незнакомец ходил вдоль развалин склада и размахивал своим не менее странным прибором туда-сюда, сканируя кирпичную пыль и остатки балок. Гвен даже послышался тихий звук, похожий на комариный писк.
– Он делает то же, что и мы, – сказал Янто. – Пытается понять, что произошло. Сканирует что-то, возможно, какой-то энергетический след. Мы должны проследить за ним.
Гвен была уже готова согласиться, когда заметила, что сканирующее устройство незнакомца повернулось в их сторону.
– Янто! – прошипела она. – Быстро поцелуй меня!
Прежде, чем он успел отреагировать, Гвен одной рукой обняла его за талию, а второй схватила за шею, притягивая его губы к своим. Следующие несколько секунд запомнились только туманным ощущением тепла. Когда она отпустила его, Янто отпрыгнул, как испуганный кролик.
– Это еще за что? – жалобно спросил он.
– Я хотела, чтобы мы выглядели, как обычная парочка. Но то, как ты краснеешь, может засечь даже шпионский спутник на орбите!
– Просто это было неожиданно, – пробормотал Янто, поправляя галстук. – В любом случае, смотри, он уходит.
– Ну, тогда пошли, «любимый». Давай узнаем, куда он направляется.

Человек в кожаном костюме вел их по тихим улочкам и пустынным аллеям окольными путями сквозь Кардифф. Гвен пришло в голову, что кем бы он ни был, он пытался держаться подальше от многолюдных участков города. А еще ей показалось, что он идет как-то странно – на негнущихся ногах, комичной переваливающейся походкой, будто его бедра плохо держатся в суставах. Все это время он бережно сжимал сканирующее устройство в руках.
Несколько раз незнакомец останавливался, чтобы снять показания – один раз около машины новой модели, но с пузырящейся и шелушащейся краской, потом возле парка, где зеленый и сочный газон пересекала полоса высохшей травы, тянувшаяся через весь парк до самого забора. Каждый раз, когда он останавливался, Гвен и Янто делали то же самое. Но это не имело значения – незнакомец не обращал на них никакого внимания.
Наконец он приблизился к трехэтажному зданию в безымянном офисном квартале, отделенному от других офисов серой полосой газона. Здание было отделано панелями из синего пластика, тонированные окна казались непроницаемо черными.
Гвен и Янто смотрели, как незнакомец подошел к главному входу и набрал код на панели рядом с небольшой латунной табличкой. Дверь открылась, и он проскользнул внутрь.
– Ты можешь разглядеть, что написано на той табличке? – спросила Гвен, щурясь.
– Исследовательский Институт Пассмора, – медленно прочитал Янто. – Когда-нибудь слышала о таком?
– Нет. Но, что бы они ни исследовали, думаю мы должны об этом разузнать. Давай вернемся и расскажем все Джеку, – она с улыбкой посмотрела на Янто. – Или, в твоем случае, не все.
– Уверен, что не понимаю, о чем ты, – сказал он обиженно.

– Исследовательский институт, – вздохнул Джек. – Разве они не должны заполнять какие-то бумаги, подтверждающие, что они не собираются уничтожать планету? Ну, знаете, получать какой-то сертификат или что-то в этом роде? Что мы вообще знаем об этом Институте?
Янто набрал что-то на клавиатуре своего компьютерного терминала.
– Исследовательский Институт Пассмора, – сказал он, когда изображения и текст появились на экране. – Согласно их веб-сайту они проводят исследования по энергоэффективности, ищут новые пути производства энергии без ископаемых видов топлива или отходов.
Картинки и текст менялись, пока он печатал.
– Ничего подозрительного, они нигде раньше не светились. Пять или около того исследователей, двадцать докторских диссертаций. Директор – некто Джонатан Пассмор. Они всегда вовремя платят налоги и НДС, никаких контрактов с военными, ни намека на пришельцев-завоевателей или планы мирового господства, – он бросил извиняющийся взгляд на Капитана Джека и Гвен. – Но с другой стороны, вряд ли они стали бы упоминать об этом на своем сайте.
– Но если бы упомянули, разве это не сделало бы нашу жизнь легче? – спросил Джек, ни к кому не обращаясь.
– Одно странно, – сказал Янто, хмурясь. – Их прибыли были стабильными и справедливыми в течение нескольких лет, но два года назад внезапно скакнули вверх… Это бомба! – он снова посмотрел на Джека и Гвен. – Образно выражаясь. На самом деле я не думаю, что они делают бомбу.
– Тогда что? – спросила Гвен.
– Похоже, они выбросили на рынок ряд передовых технологий в сфере энергоэффективности. Поговаривают даже о Нобелевской премии за некоторые запатентованные ими изобретения.
– Ладно, – решился Джек, – я съезжу в этот Институт и посмотрю, чем они занимаются. Вы двое можете пока проанализировать образцы, которые собрали возле склада.
– Образцы? – Гвен посмотрела на Янто через стол. – Ты собирал какие-то образцы?
– Сбор доказательств? – уточнил тот. – Я думал, это твоя работа.
Джек со значением посмотрел на ноги Гвен. Она проследила за его взглядом – коричневая кожа туфель была покрыта мелкой красноватой пылью от рассыпавшегося в ее руках кирпича и частично ржавчиной от разрушившихся балок.
– Я просто предположил, что ты действовала тайно, – сказал Джек сухо.

Джек шел к дверям Института Пассмора, перебирая в уме возможные варианты лжи, полуправды и уловок, которые можно использовать, чтобы попасть в здание. Он мог притвориться журналистом, инспектором по охране труда и технике безопасности, проводящим внеплановую проверку, или богатым инвестором, который хочет вложить сотни миллионов фунтов в бюджет Института. Он даже, если потребуется, мог сказать, что он изобретатель, который придумал, как воплотить идею вечного двигателя, и хочет, чтобы Институт построил его. Но когда голос по интеркому спросил, чего он хочет, он сам не заметил, как просто сказал: «Капитан Джек Харкнесс. Я хочу видеть вашего директора». Иногда ему просто надоедало лгать. И неожиданно это сработало.
– Пожалуйста, проходите, – сказал интерком.
Холл Института был оформлен в белых тонах, в нем почти не было мебели. Слева от стола, за которым сидела администратор, виднелась дверь. На стене над столом висел логотип Института, на котором бы изображен огромный мозг с расходящимися во все стороны молниями.
«Не слишком утонченно», – подумал Джек, но, с другой стороны, ученые редко обращают внимание на утонченность.
В воздухе витал странный запах – плесень с легкой ноткой прогорклости. Возможно, в Институте были проблемы с системой вентиляции.
– Привет, – он ярко улыбнулся девушке-администратору. – Капитан Джек Харкнесс. Вас никогда не беспокоило, что логотип за вашей спиной может внезапно упасть и раздавить вас?
– Наверное, именно так они потеряли предыдущего администратора, – ответила она без интереса. – Вам назначено?
– Нет, я просто проезжал мимо и решил заскочить. Вдруг повезет.
– Могу я узнать, о чем вы хотите поговорить с профессором Пассмором?
– Это конфиденциально, – ответил Джек.
– Я проверю, когда у него ближайшее окно в расписании, – она сверилась с компьютером. – Профессор свободен в два часа в среду, в четыре в пятницу или, в качестве альтернативы, в четверг в девять утра. Понедельники всегда очень загруженные, а по четвергам проходят повторные встречи с клиентами понедельника.
– Я бы хотел увидеть его прямо сейчас, – сказал Джек терпеливо.
– Сейчас узнаю, примет ли он вас.
Она подняла трубку и пробормотала что-то, затем повернулась к Капитану Джеку.
– Он спустится через минуту.
– Отлично! – Джек одарил ее еще одной улыбкой, в свое время растопившей немало сердец. – Вы не против, если я задам еще один вопрос? Не хочу лезть не в свое дело, но здесь как-то странно пахнет. Не знаю, проводите ли вы какие-то биологические исследования, но если да – вам стоит проверить, хорошо ли работают ваши холодильники.
Администратор сморщила носик.
– О, я знаю, это ужасно! Я несколько раз говорила об этом профессору Пассмору, но он так ничего и не предпринял. Если хотите знать мое мнение, это дохлая кошка в системе вентиляции или что-то в этом роде.
– Да, наверное, кому-то стоит проверить, – сочувственно кивнул Джек.
Чтобы не тратить время ожидания впустую, он тайком пробежал взглядом по стенам и потолку в поисках камер и сенсоров, способных засечь инфракрасное излучение и вибрации. Если ему придется пробираться сюда позже, он хотел знать лучшие пути для этого.
Через минуту дверь возле стола администратора открылась, и в дверном проеме появилась яркая фигура. Джек ожидал увидеть кого-то в костюме и белом халате, но профессор Пассмор был одет в синий с желтым спортивный костюм, в котором больше походил на футбольного тренера, чем на ученого. У него были густые и пышные волосы, а кожа сияла здоровьем, но Джек был уверен, что и то, и другое – искусственное. Они слишком хорошо выглядели, чтобы быть натуральными. Глаза профессора были скрыты затемненными очками, и Джек не мог их видеть.
Когда Пассмор приблизился, его обдало удушающим запахом – смесью одеколона, лосьона после бритья, мыла и освежителя воздуха. Но под всем этим он уловил другой запах, темный и тухлый, как гниющее мясо. Он увидел, как администратор поморщилась и отвернулась.
– Профессор, – сказал Джек и ненадолго заколебался, прежде чем протянуть ему руку.
– Капитан… Харкнесс, правильно? – у Пассмора был тихий, немного хриплый голос. Что-то булькало в его горле, как будто у него была простуда, а его рукопожатие было слабым и мягким. – Пожалуйста, пройдемте со мной.
Он провел Джека по коридору в безвкусный конференц-зал со столом, четырьмя стульями и белой доской, исписанной непонятными уравнениями. Пассмор указал Джеку на стул.
– Пожалуйста, садитесь. Что я могу сделать для вас?
Джек решил и дальше держаться правды.
– Я управляю организацией, которая требует большого количества оборудования, электричества, отопления и других энергетических затрат, – сказал он. – И я что-то волнуюсь по поводу углеродного следа [5]. Возможно, вы сможете помочь?
– Уверен, что сможем, – ответил профессор. Он все еще стоял. – Мы разработали несколько инновационных энергетических технологий. Сначала нам нужно будет провести аудит всех ваших помещений, а потом мы подготовим доклад и детально опишем, где и как именно сможем вам помочь.
«Как будто вас кто-то пустит», – подумал Джек, но вслух сказал:
– Сколько это будет стоить?
– Первичная консультация и аудит бесплатны, но внедрение наших технологий стоит недешево, – странное бульканье сопровождало слова профессора, но Джек не мог разобрать, что производит этот звук. – Однако я гарантирую, что вы сможете существенно сократить расходы на оплату коммунальных услуг уже через три года. К тому же, вы будете знать, что внесли свою лепту в спасение планеты.
– Ладно, – сказал Джек с очередной обаятельной улыбкой. – Я свяжусь с вами, чтобы организовать аудит. А пока можно провести для меня экскурсию? Я бы с удовольствием посмотрел, что вы делаете в своих лабораториях.
Профессор покачал головой.
– Боюсь, что это невозможно. В данное время мы проводим несколько экспериментов, требующих большой точности, и мне бы не хотелось беспокоить исследователей. К тому же, мы заключили соглашения о конфиденциальности с другими нашими клиентами. Я надеюсь, вы понимаете.
– Конечно, – кивнул Джек, скрывая раздражение за вежливостью. Возможно, ему все-таки придется вернуться позже и проникнуть в лабораторию. – Чисто из интереса, у нас так же есть собственность, которую мы собираемся снести, но мне бы хотелось избежать загрязнения окружающей среды.
Лицо профессора было похоже на маску, и Джек не смог разобрать выражение его глаз за очками.
– Звучит, как задача для тяжелой промышленности, – сказал он наконец. – Эта сфера деятельности лежит за пределами нашей компетенции.
– Хранение фруктов? – решился Джек. – Или рыба? Может быть, цветы?
Пассмор покачал головой.
– В какой сфере вы работаете, вы сказали?
– Я не говорил. Скажем так, я занимаюсь страхованием, – он остановился на мгновенье, потом продолжил: – Профессор, я должен спросить… Почему вы так одеты? Я выдернул вас с обеденной пробежки или сегодня вольная пятница? [6]
Профессор осмотрел себя, но выражение его лица не изменилось. Джек начинал подозревать, что оно просто не могло меняться.
– Внешний вид – это всего лишь внешний вид. Я верю, что когда телу комфортно, разум получает больше возможностей для мышления, – он протянул Джеку руку. – Было приятно с вами познакомиться. – С нетерпением буду ждать аудита ваших помещений.
– Я свяжусь с вами, – пообещал Джек.
Две вещи беспокоили его во время рукопожатия. Во-первых, странное ощущение, что рука Пассмора хлюпнула в его хватке, как мокрая губка. Во-вторых, эластичные манжеты костюма профессора были такими тугими, что врезались в кожу его запястий, и из-под них вытекала какая-то коричневая жидкость…

Гвен не могла заснуть. Завернувшись в одеяло, она слушала, как рядом храпит Рис, и смотрела на светящуюся луну в окне спальни. Ее мозг продолжать работать над всем, что случилось – гниющая еда, высохшие цветы, обрушившиеся здания. Она гадала, не попали ли люди под тот же эффект, чем бы оно ни было. Янто был прав насчет того, что все случаи происходили в узлах стоячей волны, на расстоянии приблизительно в четверть мили друг от друга. Пока что не было сообщений о пострадавших людях, но, возможно, кто-то, кто жил в квартире один, сейчас смотрел в зеркало и ужасался, почему выглядит на шестьдесят лет старше.
Пока Гвен обдумывала вероятности, что-то разбилось в гостиной, и сердце пропустило удар. Рис слегка завозился, пробормотал что-то неразборчивое и захрапел снова. Гвен скользнула рукой под подушку. Сердце колотилось, когда пальцы сомкнулись на рукоятке автоматического пистолета. Выскользнув из-под одеяла, она босиком прокралась к двери. Пульс отбивал барабанную дробь, а футболка Риса – единственное, что было на ней – развевалась вокруг бедер. Пистолет холодил ладонь.
В квартире стояла тишина, когда Гвен проскользнула в коридор. Она что, оставила окно открытым? Возможно, к ним забралась кошка? Или птица?
Луна сквозь окно бросала блики на гостиную, и в ее серебристом свете Гвен увидела фигуру, сидящую в любимом кресле Риса.
– Джек? – спросила она неуверенно.
Кто еще мог пробраться в ее квартиру посреди ночи?
Но это был не Джек. Подсвеченные луной, очертания волос и ушей были совсем другими. Левой рукой Гвен попыталась нащупать выключатель, а правая направила пистолет прямо в голову незнакомца.
– Кто вы, и как сюда попали? – прорычала она. – О, и зачем? – добавила тут же, осознав, что упустила этот важный момент из виду.
Ответа не последовало. Гвен щелкнула выключателем, и гостиную затопил яркий свет.
Развалившись, в кресле сидел скелет, обтянутый тонкой пленкой высушенной плоти и одетый в кожаный мотоциклетный костюм. Из-под расстегнутой куртки виднелись ребра под пергаментной кожей, а за ними – высушенные комки, которые когда-то были внутренними органами. Похожие на веточки пальцы сжимали подлокотники кресла. Обивка под телом была испачкана сгустками свернувшейся крови. Парик с центральным пробором сюрреалистично громоздился на черепе, а пустые глазницы следили за Гвен. Она могла поклясться, что скелет попытался поднять себя в стоячее положение перед тем, как тяжело повалиться на подлокотники.
_________________________________________________

1. Обсессивно-компульсивное расстройство – психическое расстройство, невроз навязчивых состояний.
2. Howgate Wonder – сорт яблок, используемый преимущественно в производстве соков и сидра.
3. Стоячая волна – колебательный процесс с характерным расположением чередующихся максимумов (пучностей) и минимумов (узлов) амплитуды. Выражаясь человеческим языком, в узлах находятся фиксированные точки, а колебания волны происходят между ними.
4. Дейл Уинтон – английский телеведущий. Судя по фотографиям, цвет загара у него действительно неприятно оранжевый.
5. Углеродный след продукта – суммарный объем всех парниковых газов, выбрасываемых в атмосферу на протяжении всего жизненного цикла этого продукта.
6. Вольная пятница – распространенная политика в некоторых компаниях, подразумевающая, что в пятницу работники носят не установленную для данной организации официальную форму, а обычную повседневную одежду.

Часть вторая

– Он мертв, – сообщил Янто, глядя на тело.
– И что же помогло тебе сделать такой вывод? – спросила она. – Отсутствие сердцебиения или, собственно, самого сердца?
– Комбинация этих двух факторов, – ответил Янто, наклоняясь, чтобы осмотреть разлагающееся тело поближе.
– Можешь не утруждать себя поисками пульса, – предусмотрительно подсказала Гвен.
Янто бросил на нее лукавый взгляд через плечо.
– Принимая во внимание тот факт, что он мертв, – продолжила она, чувствуя, как внутри нее ворочается злость пополам с растерянностью, и тошнота подступает к горлу, – причем уже довольно давно, что, на мой взгляд, совершенно неоспоримо… Я хочу знать, что он здесь делает?
Янто наклонился еще ближе к трупу.
– Насколько я вижу, он не делает ничего.
Гвен глубоко вдохнула, пытаясь успокоить свой желудок. Она знала, что для Янто сарказм это своеобразный защитный механизм от всего, что они видели каждый день, но иногда он вел себя, как маленький ребенок.
– Я имею в виду – почему он здесь? Кто принес его сюда, и что за сообщение хотел передать?
– Никто его сюда не приносил, – Капитан Джек влетел в комнату, шинель развевалась за ним, как крылья летучей мыши. – Он и есть твой взломщик.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что этот труп пролез в окно, – Джек послал ей ослепительную улыбку. – Нет, я серьезно, это он. Я даже могу с ходу назвать пять или шесть планет, где это сошло бы за хорошую шутку, так что сделай скидку.
Гвен смотрела на него с каменным выражением лица.
– Ну, ладно, – вздохнул Джек и продолжил уже более серьезно. – Это действительно был наш труп. Окно в ванной взломано, а на подоконнике следы гниющей плоти.
Гротескные картинки, как кадры из старых черно-белых ужастиков заполнили мысли Гвен – мертвое тело карабкается в окно ее ванной и неуклюже вваливается в гостиную только для того, чтобы, как мешок картошки, упасть в удобное кресло.
– Но в этом нет никого смысла, – в конце концов сказала она. – Разве не очевидно, что тот, кто забрался сюда, пронес труп через окно? – Гвен замялась, вспомнив, каким маленьким было это окошко. – Или просто протолкнул его внутрь, – добавила она с сомнением.
– Я бы с тобой согласился, – возразил Джек, – если бы наш парень не оставил на ручке окна столько следов. Они могли там появиться, только когда он взялся за нее, пытаясь проникнуть внутрь.
– То есть, мертвец забирается в мою квартиру, и что дальше? Умирает снова?
Джек открыл рот, чтобы ответить, но его прервало какое-то гудение. Он начал судорожно похлопывать себя по карманам в поисках телефона. Янто делал то же самое.
– Какой-то сигнал тревоги, – Джек запустил руку во внутренний карман шинели, – но не уверен, какой именно.
– А я не взял с собой никакого оборудования, – пробормотал Янто.
Гвен вздохнула.
– Все в порядке. Это просто Рис, он так храпит.
– Это храп? – Джек неверяще уставился на нее. – Ему нужно пройти медобследование!
Янто бросил взгляд в сторону спальни.
– Меня больше интересует, почему он все еще спит? Три человека вламываются к нему в квартиру среди ночи, и один из них мертв!
– Ты можешь врезаться в его дом на небольшом самолете, и он все равно не проснется, – сказала Гвен, а потом добавила на всякий случай: – Янто, только не надо врезаться в наш дом на самолете, пожалуйста.
– Давайте вернемся к делу, – перебил ее Джек. – Вы двое говорили, что видели человека в кожаном мотоциклетном костюме, когда вчера проверяли тот склад. Это он?
– Трудно сказать, – ответила Гвен. – Костюм, вроде бы, похож, но лицо выглядит гораздо более… изношенным.
– Но вспомни, каким оранжевым оно было. Что, если это был театральный грим, нанесенный поверх гниющей кожи? И помнишь, мы были уверены, что он носит парик? – Янто поднял руку, в которой держал копну блестящих волос. – Вот и он…
– Возможно, энергия, которая позволяла ему двигаться, просто… закончилась? – Джек взял у Янто парик и вывернул его, осматривая в поисках этикетки или других подсказок. – Или может быть, он слишком разложился, и его мышцы и сухожилия просто отказали. В любом случае, он остался здесь. У него не было выбора.
Гвен снова посмотрела на труп.
– Ты хочешь сказать, что он может быть все еще здесь? Что он может быть в сознании, хотя его плоть просто сползает с костей?
– Будем надеяться, что нет. – Гвен заметила дрожь, пробежавшую по телу Джека, когда он это говорил. – В том, чтобы остаться в ловушке в стареющем теле, есть что-то действительно пугающее. Погоди-ка, а это у нас что?
Джек поднял парик ближе к лицу. Держа его на ладони изнанкой наружу, он осторожно рассматривал что-то, похожее на филигранную паутинку из блестящего металла. Гвен заметила, что на каждом пересечении двух проводков была крошечная бусина из какого-то красного материала, напоминающего керамику.
– Никогда раньше не встречал людей, которые носили бы и сетку для волос, и парик, – Янто с любопытством рассматривал объект в руке Джека.
– Эта штука находилась между париком и скальпом, – сказал тот. – И, кажется, она прошла через Разлом. Металл явно не с Земли, а эти маленькие бусинки – что-то вроде мемристоров [1]. Точно не технология этого времени.
– И для чего она? – спросила Гвен.
– Я не очень много знаю об этом, – ответил Джек, – но могу узнать, когда вижу. Этот предмет явно сделан для головы, а значит, как-то воздействует на разум. Читает его, контролирует, что-то в этом роде. Больше ничего сказать не могу.
Янто переводил взгляд с трупа на устройство и обратно.
– Думаете, это его убило?
– А может, наоборот, оно поддерживало его живым? – предположила Гвен.
– Знаете, – задумчиво произнес Джек, – когда я разговаривал с профессором Пассмором в Институте, в нем было что-то очень странное. От него слишком сильно пахло одеколоном, который, похоже, должен был скрыть какой-то другой запах, а его кожа казалось почти искусственной. Он был в спортивном костюме с эластичными манжетами – кстати, совершенно не подходившем его фигуре и комплекции, – на которых виднелись коричневые следы, будто что-то вытекало из-под них. Как жидкость, выделяемая гниющим трупом.
Янто вопросительно поднял бровь:
– Зомби? В спортивных костюмах и байкерских шмотках?
Джек пожал плечами:
– А кто сказал, что чувство стиля улучшается после смерти?
– Но это не профессор Пассмор?
Джек осмотрел труп с ног до головы, от кожаных ботинок до покрытой засохшей кровью макушки.
– Слишком низкий, – сказал он. – И на пару десятков килограмм легче.
– Итак, что мы имеем, – решила подвести итог Гвен, пытаясь вернуть себе равновесие с помощью полицейских процедур. – У нас есть один, а может, даже два мертвых человека из Института Пассмора, которые ведут себя так, будто все еще живы. Они разлагаются, но этот процесс каким-то неестественным образом замедлен. И есть другие, совершенно противоположные случаи, когда процесс старения свежих фруктов, рыбы, цветов и даже зданий был неестественно ускорен. Может быть, здесь есть связь? Может, что-то в Институте высасывает энергию из города, чтобы держать этих ребят на ходу?
Джек посмотрел на нее с гордостью:
– Отличный вывод! Думаю, ты ухватила суть.
– Нужно пробраться в этот Институт, – сказал Янто.
Гвен посмотрела на труп. Он, казалось, еще сильнее развалился в кресле.
– Нет! – возразила она твердо. – Не раньше, чем мы наведем здесь порядок.
Янто и Джек обменялись взглядами.
– Мы не можем пока избавиться от тела, – вздохнул Янто. – Оно может еще понадобиться нам для расследования.
– И у нас нет времени тащить его в Хаб и делать вскрытие, – добавил Джек. – Мы должны попасть в этот Институт немедленно. До того, как Кардиффу будет нанесен еще больший вред.
Они оба повернулись к Гвен.
– Насколько большая у тебя морозилка? – спросил Янто с надеждой.
– Подумай еще раз, – категорически отрезала Гвен.

SUV припарковался недалеко от Исследовательского Института Пассмора, скрытый от любопытных глаз за зарослями кустов. Янто не глушил мотор, пока Джек на пассажирском сиденье доставал из бардачка бинокль и сканировал местность. На нем была старая фуражка военно-воздушных сил, которую пришлось сдвинуть на затылок, чтобы приблизить бинокль к глазам.
На заднем сиденье Гвен с хмурым лицом скрестила руки на груди. Труп из квартиры сидел рядом с ней, аккуратно пристегнутый ремнем безопасности.
– Это не смешно, – сказала она, наверное, уже в пятнадцатый раз.
– Эй, ты сама сказала, что мы не можем оставить его в твоей гостиной, – в который раз возразил Джек, не отнимая бинокль от глаз.
– К тому же, – добавил Янто, – если кто-то из Института заметит машину, пока мы будем в здании, он подумает, что у нас есть подкрепление, которое ждет снаружи.
– А вам не приходило в голову, что если эта штука получит еще один заряд энергии, она может решить сходить в Институт сама?
– Она права, – признал Янто, взглянув на Джека.
Тот кивнул.
– Придется приковать труп наручниками к подголовнику.
– А наручники у тебя с собой?
Джек снова кивнул.
– Если они обшиты мехом, – предупредила Гвен, – я увольняюсь из Торчвуда в ту же секунду!

Закрепив труп в машине, трое ее живых пассажиров осторожно прокрались к Институту. Джек натянул фуражку пониже, и теперь она полностью скрывала его глаза. Вместе с шинелью эта фуражка придавала ему очертания классического героя, напоминая Янто кумиров детства Индиану Джонса и Бигглза [2].
Свет в окнах не горел, но это еще не означало, что в здании было пусто. Джек остановил свою команду перед центральным входом.
– Дайте мне пять минут, – сказал он. – Думаю, я смогу провести нас мимо сигнализации. Есть один фокус, который я давно хочу попробовать.
– Дайте мне тридцать секунд, – перебил его Янто, – и я смогу провести нас другим путем… Думаю, что смогу.
Он повел их вокруг здания, оглядываясь по сторонам, будто пытаясь сориентироваться, и остановился возле ничем не примечательного участка стены.
– И что такого особенного в этом месте? – спросил Джек. – Ты ведь никогда не был здесь раньше, правда?
Янто покачал головой.
– Мы с Гвен вычислили, что все случаи внезапного старения происходили по прямой линии, проходящей сквозь Кардифф. И то, что создает волну, находится на первом этаже, потому что все происшествия имели место на земле или первых этажах. Если предположить, что начало прямой находится где-то в здании Института, она должна проходить через эту стену.
– Мой сэндвич находился под землей, в Хабе, когда испортился, – возразила Гвен.
– Он мог попасть под эффект, пока ты возвращалась из магазина. Эй, лучше поддержи меня.
– Как именно это нам поможет? – спросил Джек.
Янто ничего не ответил. Вместо этого он надавил на стену рукой, и его пальцы как будто утонули в ней, погрузившись в бетон по вторую фалангу. Он провел рукой вниз, оставляя в стене пять параллельных борозд. Пыль дождем посыпалась на землю.
– Умник, – ухмыльнулся Джек, похлопав Янто по плечу.
Вместе они начали проделывать себе путь сквозь стену внутрь здания.
– Но все разрушения происходили на определенном расстоянии друг от друга, – сказал Гвен, задыхаясь от пыли, пока они работали. – Откуда ты знал, что эта стена как раз в одном из узлов волны?
– Я провел небольшое исследование, пока был в Хабе, – ответил Янто, отступая чуть в сторону, когда большой кусок бетона покатился к его ногам. – Расстояние между местами происшествий, о которых нам известно, становилось все меньше и меньше по мере приближения к источнику. То есть, к Институту. Я предположил, что, когда мы подойдем так близко, узлы начнут накладываться и на само здание.
Через несколько минут они вырыли дыру достаточно большую, чтобы пройти внутрь. Комната, в которую они вошли, выглядела, как обычная лаборатория. Столы вдоль стен были заставлены спектрометрами, микроскопами и компьютерами, а на стенах висели схемы, исчерченные разноцветными спектральными линиями и графиками в полярных координатах. Но большую часть пространства занимала машина, которая выглядела гораздо более необычно. Размером с Фольксваген Жук и цвета авокадо, она как будто была сконструирована из сфер и труб разного диаметра и подключена к различному оборудованию огромным количеством спутанных проводов.
– Интересно, – сказал Джек. – Я вижу здесь осмиевый проектор, но все остальное совершенно непонятно… – Он заметил кабель, который тянулся от машины под стол у стены: – Они подключили машину к электросети. Это так успокаивающе по-земному!
– Вы будете удивлены, как мало энергии она потребляет, – пробулькал голос из темноты на другом конце комнаты. – Ее основное назначение – высасывать энергию и накапливать ее. Мы включили ее в розетку только, чтобы она продолжала функционировать и в спящем режиме.
– Профессор Пассмор, – сказал Джек, делая шаг вперед, – вы должны немедленно выключить эту шутку. Вы не знаете, какой эффект она производит в городе.
– О, я точно знаю, какой эффект она производит, – сказал Пассмор и шагнул в полосу тусклого света с улицы, который лился сквозь дыру в стене. Его голос звучал так, будто в горле булькала мокрота. – Она поддерживает во мне жизнь.
Даже в темноте было видно, как ужасно он выглядит. Его глаза ввалились, лицо походило на обтянутый кожей череп, а сама кожа была настолько тонкой, что сквозь нее просвечивали кости и рыхлые мышцы. Только волосы были густыми и блестящими, странная деталь и совершенно очевидно – парик. Спортивный костюм был весь в пятнах жидкости, о происхождении которой Гвен не хотела даже думать, и висел, как на пугале. От Пассмора пахло разложением и большим количеством одеколона, в котором Янто сразу опознал «Polo Double Black» от Ральфа Лорена.
Но внимание Джека было приковано к автоматическому пистолету, который Пассмор держал в скелетообразной руке. Ругер БлэкХок – опасное отблескивающее серебром оружие. Очень точное, очень нехорошее и грязное, если стрелять с близкого расстояния.
– Это инопланетная технология, – Джек указал на машину. – Она попала в это время и место сквозь Разлом откуда-то издалека. Человечество еще не готово к таким знаниям. Мы должен забрать ее, пока она не принесла еще больше вреда.
– Она не инопланетная, – пробулькал профессор возмущенно. – Я сконструировал ее сам. Заказал компоненты по каталогу «Маплин» [3] и на «PCWorld» [4], а некоторые детали взял из пылесоса «Дайсон» [5].
– Звучит убедительно, – прошептал Янто так тихо, чтобы услышала только Гвен. – Извините, что побеспокоили. Тогда мы, пожалуй, пойдем…
– Она основана на инопланетной технологии, – настаивал Джек, который не пропустил ни слова, но в его голосе чувствовалось легкое замешательство.
– Ничего подобного! Я изобрел ее! Я могу показать вам чертежи!
– Ладно…, – вздохнул Джек. – Но, независимо от ее происхождения, она уже причинила Кардиффу достаточно неприятностей, и это только вопрос времени, когда кто-нибудь погибнет. Мы здесь, чтобы положить этому конец.
– Удачи с этим, – хмыкнул Пассмор, слегка поднимая пистолет.
– Как долго, по-вашему, вы еще продержитесь? – вмешалась Гвен, стараясь, чтобы голос звучал сочувственно и заинтересованно.
Лицо Пассмора, вернее, то, что от него осталось, скривилось в удивлении:
– Что вы имеете в виду?
– Ваш друг мертв. Или, по крайней мере, его тело. Оно просто не выдержало. Он пробрался в мою квартиру, но у него не хватило сил выбраться обратно.
Пассмор вздохнул – горловой, хрипящий звук.
– Бедный Майкл. Я знал, что ему не хватает энергии, но он настаивал, что сможет пробраться в вашу квартиру и обратно.
– И что он собирался сделать? Убить меня? – спросила Гвен.
– Мы просто хотели выяснить, как много вам известно, – Пассмор махнул пистолетом в сторону Гвен и Янто. – Майкл видел, как вы и бойскаут в костюме следили за ним до самого Института. Когда вы ушли, он сам стал следить за вами. Сначала до площади Роальда Даля, а потом, когда вы вышли из Туристического центра, до вашей квартиры. Он сказал мне, что собирается подождать, пока вы уснете, а потом пробраться внутрь и узнать, кто вы и на кого работаете.
– Я работаю на него, – Гвен указала на Джека. – А он работает на Королеву, технически, по крайней мере. А вот на кого работаете вы? Пожалуйста, только не говорите, что на принца Филиппа [6].
– Я работаю на себя, – ответил Пассмор. – Это моя компания, так что я здесь главный.
– И что, весь ваш персонал тоже мертв, как вы и Майкл? – спросил Янто.
Профессор покачал головой, насколько ему позволили полуразложившиеся мышцы.
– Нет, только мы двое. Остальные ничего не знают. Им достаточно хорошо платят, чтобы они конструировали и тестировали то, что я им скажу, и не задавали трудных вопросов.
Джек шагнул вперед, и Пассмор снова нацелил на него пистолет.
– И какой у вас план? Захватить Кардифф? Великобританию? Мир? Вселенную?
– Только фигурально, капитан Харкнесс, – голос Пассмора звучал слегка обиженно. – Мы просто хотим сделать мир лучше, зарабатывая при этом как можно больше денег. Разве это не прекрасная цель?
– Смотря, каким путем вы к ней идете, – парировал Джек. – Мы проверяли вас. Ваш послужной список как изобретателя и предпринимателя был достаточно скромным, пока несколько лет назад вы неожиданно не изобрели целое множество энергосберегающих технологий, что и сделало вас известным. Откуда вдруг такие перемены? Что произошло? Вы заочно получили научную степень или это было что-то другое? Возможно что-то, что вы носите под париком?
Резкая смена темы разговора застала Гвен врасплох, но Пассмор только улыбнулся. Он стащил с головы пышный парик, открывая лоскутное одеяло из влажной плоти и поблескивающей кости черепа. Все это покрывала сверкающая металлическая сетка, усыпанная бусинками. Она была точной копией устройства, которое Джек нашел на трупе в квартире Гвен. Но в отличие от той, она горела зловещим огнем.
– Вы об этом? – спросил Пассмор, отбрасывая парик в сторону.
– Только не говорите, что и это вы изобрели и сконструировали сами, – усмехнулся Джек.
– Нет, Майкл нашел их. Мы купили кое-что со складов одного обанкротившегося военного подрядчика и нашли два таких устройства в коробке без маркировки. Там не было инструкции, только записка, в которой говорилось, что они были найдены в Кариффе. Мы перенесли Институт сюда в надежде, что нам удастся отыскать еще. Майклу понадобился почти год, чтобы понять, для чего они.
– И для чего же? – спросил Джек мягко.
– Если носить их в правильной позиции на голове, они усиливают мозговые волны до того уровня, когда появляются телекинетические способности.
– Телекинез? – переспросила Гвен. – Вы имеете в виду способность двигать вещи силой мысли?
– Именно, – ответил Пассмор. Он даже немножко смягчился, когда заговорил на любимую тему. – Но только на расстоянии не более двух метров, и нужно обязательно смотреть на предмет, который двигаешь. Есть еще определенные ограничения по весу, поэтому нельзя поднять что-то, тяжелее мусорной корзины. И то понадобится довольно много энергии, чтобы ее передвинуть.
– Честно говоря, звучит не очень полезно, если только ты не мусорщик, – Джек явно не был впечатлен.
– Ну, я не знаю, – задумался Янто. – Можно манипулировать радиоактивными материалами сквозь щиты, быстрее собирать сложные микросхемы, в два раза сократить время приготовления различных блюд. Если применить воображение, можно даже доставить удовольствие любовнику разными интересными способами.
– Ладно, теперь я заинтересован, – сказал Джек.
Неожиданная мысль вдруг пришла Гвен в голову:
– Или можно двигать собственное тело, если оно больше не способно передвигаться самостоятельно. Например, если оно уже мертво.
– Умница, девочка, – профессор Пассмор улыбнулся ей, и Гвен отпрянула от этого гротескного зрелища.
– Отсюда вытекает вопрос, – вклинился Джек, – что было раньше, устройство или ваша смерть?
Пассмор скривился на мгновенье.
– Есть теория, – сказал он, – что человеческий мозг наиболее активен в моменты кризиса. Отчаянные ситуации требуют инновационных решений, и быстро. А какой момент может быть более отчаянным, чем собственная смерть? Мозг хватается за любую возможность выжить, а его нейроны образуют новые, случайные соединения, запуская мысли и идеи, которые в нормальном состоянии никогда не пришли бы в голову. Мы подтвердили эту теорию с помощью компьютеров – соединили их в самодостаточный комплекс, а потом отключили. Они делают невероятные интуитивные скачки в момент выключения, решая разные математические и физические проблемы. Если заставить машины работать над вопросом собственного выживания, на определенном уровне их просто нельзя будет отключить. Это завораживает.
Гвен почувствовала, как ее желудок переворачивается от этой извращенной логики.
– Значит, как только вы узнали, что делает инопланетное устройство, вы использовали его. Одели, а потом убили собственное тело, чтобы посмотреть, какие открытия сможете совершить в момент смерти?
– Именно. Я был уверен, что устройство позволит моему мозгу управлять телом при помощи телекинеза, – Пассмор постучал себя по виску. – Все, чем я являюсь, собрано здесь. Это неуклюжее тело – всего лишь марионетка, хрупкое устройство для транспортировки.
– Как вы это сделали? – спросил Джек без особого интереса. – Снотворное? Газ? Смертельная инъекция?
– Инъекция стрихнина, – подтвердил Пассмор. – Быстро, безболезненно и никаких повреждений физической оболочки.
– И оно того стоило?
Выражение чистого восторга появилось на том, что осталось от лица Пассмора.
– О, да! – выдохнул он. – Вы не представляете! Когда мой мозг начал бороться за жизнь, я вдруг понял вещи, которые ускользали от меня всю карьеру. Задача трех тел [7], Последняя теорема Фермà, Теория Великого объединения [8] – все это показалось просто детской игрой. Мне не понадобилось много времени, чтобы убедить Майкла присоединиться ко мне в моем просвещении.
Пока Гвен с отвращением слушала откровения профессора, что-то вдруг коснулось сзади ее шеи – легкое, как поцелуй любовника, прикосновение. Она вздрогнула и подняла руку, чтобы смахнуть это что-то, но нащупала только голую кожу.
– Мы с Майклом, – с жаром продолжал профессор, – изобрели вещи, которых никто до этого не видел. Вещи, о которых никто до нас даже не думал! Мы запатентовали их и начали продавать. Теперь у нас достаточно денег, чтобы заняться одним большим проектом. Я знаю, как остановить глобальное потепление, капитан Харкнесс! Я могу вылечить рак!
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только хрипами в горле Пассмора. Он очень оживился при мысли о собственном могуществе.
Джек переварил его слова и ответил с сомнением:
– Но какой ценой, профессор Пассмор? Ваше устройство требует энергии, не так ли? Все больше и больше энергии, чем сильнее разлагается ваше тело. Электросети было недостаточно, и вы изобрели способ высасывать энергию из материи.
– Но и этого было тоже слишком мало, – подхватил Янто. – Посмотрите на антенну на этой штуке, она больше не направленного действия, а многополюсная. Профессор переделал ее таким образом, чтобы она забирала энергию у всего, что попадет в радиус ее действия. Она больше не будет работать строго по прямой линии. Какой теперь радиус у вашей машины, профессор? Как далеко будет простираться эффект?
– Вы не понимаете, – прошептал Пассмор, его голос булькал из-за жидкости, скапливающейся в горле. – Я могу привести мир к эпохе процветания. Больше не будет болезней, электроэнергия станет бесплатной, человечество забудет о таком понятии, как голод! Все, что мне нужно, – это энергия, чтобы питать мой усилитель активности мозга. Разве такая цель не стоит небольшого разрушения?
– Как далеко? – потребовал Янто.
– Двадцать миль [9], – ответил профессор таким равнодушным тоном, что у Гвен по спине пробежал холодок. – С трехметровой нулевой зоной, чтобы защитить меня и машину. И Майкла, если бы он смог вернуться.
– У вас не будет шанса запустить процесс, – сказал Джек. В его руке вдруг оказался револьвер, и направлен он был прямо на Пассмора. – Если вы сделаете шаг к машине, я вышибу ваши усиленные мозги, и они замечательно украсят стену за вашей спиной.
– Но он же телекинетик! – прошептала Гвен. – Он может запустить ее при помощи мысли.
Взгляд Джека метнулся к панели управления и обратно, оценивая расстояние между Пассмором и машиной.
– Слишком далеко. Он, по меньшей мере, в трех метрах от нее, а он говорил, что телекинез работает только в пределах двух.
– Верно, – похвалил Пассмор с жуткой усмешкой. – Но дело в том, капитан, что на всем земном шаре в данный момент в буквальном смысле нет никого, умнее меня.
– Он запустил таймер! – воскликнул Янто, пытаясь разобраться в спутанных проводах. – Но зачем?
– Посмотрите на меня, – профессор указал рукой на свое изношенное тело. – Энергии в устройстве осталось так мало, что я даже не мог гарантировать, хватит ли у меня сил нажать на кнопку, когда понадобится. То есть, когда Майкл вернется и будет в безопасности нулевой зоны. Поэтому я установил таймер. И активировал его, когда услышал, как вы ломитесь сквозь стену. Результат был предрешен еще до того, как мы начали этот увлекательный разговор. Давайте-ка посмотрим… О, осталось всего две минуты до начала процесса.
– Янто, ты можешь остановить эту штуку?
– Остановить? Да я едва понимаю, как она устроена! Если я сделаю что-нибудь не так, она может сработать еще раньше!
– В любом случае, я не могу так рисковать, – сказал Пассмор. – Мне очень жаль.
Он направил свой пистолет на Янто и спустил курок. Гвен с трудом сдержала крик, когда пуля вылетела из ствола и полетела прямо Янто в голову…
И ударила в потолок.
Профессор выстрелил снова, на этот раз в Джека, но пуля снова пролетела мимо и застряла в дальней стене. Он в неверии уставился на пистолет, потом в бешенстве направил его на Гвен и нажал на курок в третий раз. Ей показалось, что во вспышке выстрела она даже может разглядеть маленькую черную точку, летящую к ней.
Пуля свернула влево. Как разозленная оса, она с жужжанием облетела лабораторию по кругу и вошла точно в затылок Пассмора. Профессор упал вперед, его лоб взорвался, когда пуля пробила себе выход в хрупкой кости.
– Что за…, – выдохнула Гвен.
Джек поднял руку и снял свою армейскую фуражку. Под ней, почти незаметная на темных волосах, лежала тонкая металлическая паутинка. Гвен могла разглядеть легкий отблеск бусинок.
– Это устройство с трупа в твоей квартире, – улыбнулся Джек. – Мне было интересно, для чего оно, и я его примерил. Как только Пассмор выдал нам принцип его работы, я попробовал настроить свой мозг на устройство, а потом пытался понять, как можно его использовать. Похоже, у меня получилось.
– Да, похоже на то. Спасибо! – Вдруг кое-что пришло ей в голову: – А откуда ты знал, что это сработает?
– Я сначала потренировался на нескольких вещах неподалеку. На твоей шее, например.
У Гвен перехватило дыхание, когда она вспомнила то легкое, странное, соблазнительное прикосновение.
– Эм… Не хотелось бы вас пугать, – вмешался Янто, – но машина все еще ведет обратный отсчет. У нас осталось меньше минуты.
– Без проблем, – сказал Джек, похлопав устройство у себя на голове. – Я перенастроил эту штуку. Поменял ее полярность таким образом, чтобы вместо высасывания энергии за пределами нулевой зоны, она делала с точностью до наоборот. Все, что находится внутри трехметровой зоны, рассыплется в прах, а город будет в полной безопасности.
– Эм… Джек.
– Не стоит благодарности, Гвен, – отмахнулся тот. – Всего лишь делаю свою работу.
– Джек! Мы стоим меньше, чем в трех метрах от машины!
Что-то подхватило ее, Янто и Джека и с силой вытолкнуло из нулевой зоны как раз в тот момент, когда машина Пассмора превратилась в пыль.
– Очень вовремя, Гвен! – Джек снял телекинетическое устройство с головы. – Я знал, что есть какая-то причина, по которой я взял тебя в команду.
________________________________________

1. Мемристор – резистор, запоминающий воздействия, приложенные к нему в прошлом. В 2014 году Hewlett Packard обещали выпустить новое запоминающее устройство на основе мемристоров, правда, пока вроде не выпустили.
2. Бигглз – герой приключенческого фильма «Бигглз: Приключения во времени» (1986 год), пилот времен Первой Мировой Войны.
3. Maplin Electronics – британская фирма, специализирующаяся на розничной торговле электронными товарами.
4. «PCWorld» - журнал, а так же один из крупнейших англоязычных сайтов по компьютерным технологиям и цифровой технике, где можно почитать новости, советы, отзывы и прогнозы в этой области.
5. «Dyson» — английская фирма-изготовитель бытовых электроприборов.
6. Принц Филипп – супруг королевы Великобритании Елизаветы II.
7. Задача трех тел – одна из частных задач небесной механики о движении трёх тел, взаимно притягивающихся по закону тяготения Ньютона.
8. Теория Великого объединения – теории, доказывающая, что сильное и слабое ядерное взаимодействие, а так же электромагнитная сила – разные стороны одной и той же основной силы.
9. Двадцать миль – больше 32 км.

запись создана: 08.10.2014 в 18:26

@темы: перевод, Torchwood

---

Пусть здесь полежит на случай, если захочется пересмотреть. Понятно, что это постановка, но все равно шикарно!

@темы: для себя

---

И я хочу)))

Мой мотиватор на сегодня

Если знаешь, что выложился на все сто процентов, тогда, победил ты или проиграл, у тебя в душе покой, ты можешь расслабиться и спать спокойно.

Горди Хоу, хоккеист

Получи свой мотиватор

@темы: флэшмобное

---

 Алька__, с Днем варенья!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Решила я тут на днях попробовать себя в роли переводчика. Хотя, нет... Начинать надо не отсюда.
Где-то за пару недель до отпуска у меня опять снесло крышу "Торчвудом". Причем, на этот раз вообще как-то странно - непонятно, с чего вдруг. Ведь даже не пересматривала! Видать, какая-то торчковая бацилла летала в воздухе и решила меня осчастливить. И тоже как-то странно, нетипично. Обычно меня сразу тянет пересмотреть первые два сезона, а тут - нет. Зато захотелось перечитать новеллы, коих ВВС наклепало штук пятнадцать, если не больше. А еще переслушать аудиокниги и радиопьесы. Причем, не только любимые, а все, в строго хронологическом порядке. В общем, это явно была атипичная торчковая бацилла-мутант.
Многие новеллы я уже когда-то давно, несколько лет назад, читала, причем половину на английском. На этот раз я решила проверить, нет ли в сети хороших переводов. Понятное дело, любительских, потому что издательства не станут заморачиваться. И тогда я нашла ее, Dr Owen Harper, которая замечательно перевела первые восемь новелл. В хронологическом порядке, все как по заказу.
Разговариваем мы с ней в основном о любимом фандоме и тех самых новеллах. Но иногда она рассказывала всякие подробности о том, как ей переводилось - как она лазила в медицинских энциклопедиях и технических справочниках, как рассматривала картинки орудий пыток, как изучала процесс какой-то жуткой процедуры, типа лоботомии (не помню названия, к сожалению... или к счастью). Моя атипичная бацилла на это дело странно вдохновилась. Не знаю, что именно ей понравилось - орудия пыток или лоботомия, но она начала шептать мне на ухо, что нам с ней тоже срочно надо замутить какой-то перевод. На мои робкие возражения, что я вообще-то не умею, она не повелась, зато полезла в интернет искать транскрипт моей любимой аудиокниги по "Торчвуду" - "In The Shadows". И тогда я поняла, что нужно срочно брать дело в свои руки, потому что такую кучу текста я просто не осилю. Начинать лучше с чего-то маленького, например, с рассказа. Этого добра ВВС наклепало тоже штук 25, хотя далеко не все хорошие. Выбрала я один посимпатичнее, и заверте...
Таки да, процесс перевода - дело очень увлекательное. И не только потому, что я учу в процессе новые слова и нахожу слэнговые обороты, которых раньше не встречала. Есть еще шутки йумора, которые, если перевести буквально, на русском будут совершенно несмешные. Есть игра слов, с которой я пока вообще не знаю, что делать, а выкинуть жалко. Есть двусмысленности, над которыми висишь по полчаса, думая, как это адекватно преподнести по-русски. Но и это еще не все.
В процессе перевода только первых 10 страниц мне пришлось:
- восстановить в памяти знания об усталости металла, старательно забытые после зачета по материаловедению;
- осознать, что таки я очень плохо знаю физику (это было великое открытие, да!), и совершенно не знакома с понятием стоячей волны, ее пучностей и узлов;
- полчаса висеть на различных сельскохозяйственных сайтах в поисках правильного перевода одного английского сорта яблок, который, как потом выяснилось из ГОСТа на сортовые яблоки, вообще никак не переводится;
- ознакомиться с системой охраны труда в Великобритании и процедурой проведения независимых инспекций;
- узнать, что такое сертификат Kitemark, и зачем его получают.
И все это, как правило, только для того, чтобы перевести какую-нибудь коротенькую фразочку, не имеющую для сюжета совершенно никакого значения.
В общем, мне пока что очень нравится. Сильно подозреваю, что в этом тоже виновата моя атипичная бацилла. Вон, как она довольно лыбится сидит.

@темы: перевод, Torchwood

---

Флешмобное

Буду осваивать дайрики, приобщаясь к флешмобам. Azhdaha подкинула прикольный.

Вы мне — фэндом, я вам — ответы на вопросы.
1. Персонаж «обнять и плакать».
2. Персонаж, которому хочется вправить мозг.
3. Любимый мерзавец.
4. Персонажи, которых хочется держать подальше друг от друга.
5. Пейринг, который вызывает больше всего боли.
6. Пейринг «да трахнитесь уже наконец!».
7. Пейринг «как я мог это зашипперить?!».
8. Пейринг, от которого кровоточат глаза.
9. Персонаж "уползите его как-нибудь"!

 Azhdaha заказала "Орудия смерти" (кто бы сомневался), ГП и моих любимых торчков)))

Итак, приступим...

"Орудия смерти"

1. Персонаж «обнять и плакать».
Алек. Так Кассандра Клэр больше ни над кем не изгалялась, она его явно ненавидит. А ведь хороший мальчик же.

2. Персонаж, которому хочется вправить мозг.
А можно всех? Нет? Ну, тогда пусть будет Джейс. Ему это, пожалуй, нужнее, чем Клэри. Девочка к концовке сама исправилась.

3. Любимый мерзавец.
Валюша мой! Зайка моя золотая)))

4. Персонажи, которых хочется держать подальше друг от друга.
Алек и демон, насылающий сны. Как же мне хочется забыть этот эпизод!

5. Пейринг, который вызывает больше всего боли.
Алек/Магнус. Повторюсь - КК ненавидит Алека, поэтому местами эти ребята мочат такое, что хочется побиться головой об стену. Больно.

6. Пейринг «да трахнитесь уже наконец!».
Джей/Клэри. Бо достали их страдания на эту тему еще к середине второй книги, а секс КК затянула до шестой.

7. Пейринг «как я мог это зашипперить?!».
К счастью, в этом каноне я ничего не шипперю.

8. Пейринг, от которого кровоточат глаза.
Как-то наткнулась в инете на фанфик с пейрингом Валентин/Саймон. От ужаса умирвесь. Открыть так и не решилась....

9. Персонаж "уползите его как-нибудь"!
Майя. Ну, не люблю я ее.

"Гарри Поттер"

1. Персонаж «обнять и плакать».
Невилл, of course.

2. Персонаж, которому хочется вправить мозг.
Помню, в перлах было прекрасное "На экзамене Гарри вытупил удачно". Вот это про него, так что ему надо, да.

3. Любимый мерзавец.
Буду неоригинальной - Снейпушка.

4. Персонажи, которых хочется держать подальше друг от друга.
Рон и Лаванда Браун. Бо за Гермиону обидно!

5. Пейринг, который вызывает больше всего боли.
Снейп/Лили? Больше ничего не приходит в голову.

6. Пейринг «да трахнитесь уже наконец!».
Рон и Гермиона. Люблю их)))

7. Пейринг «как я мог это зашипперить?!».
И в этом фандоме как-то тоже не сложилось...

8. Пейринг, от которого кровоточат глаза.
Снова фанфиковое, но еще более ужасное - Хагрид/Дамблдор. Тоже открыть не решилась, потому что автора захотелось убить на этапе прочтения шапки.

9. Персонаж "уползите его как-нибудь"!
Нагайна, неужели ты?

Два есть, а на закуску мое любимое)))
"Torchwood"

1. Персонаж «обнять и плакать».
Оуэн. Раньше я его очень не любила, а потом прониклась и поняла, что таки это единственно правильная реакция.

2. Персонаж, которому хочется вправить мозг.
Джек. Потому что альтернативная логика 51-го века местами просто убивает мой!

3. Любимый мерзавец.
Джон Харт. Обаятельнейший гаденыш, обожаю его.

4. Персонажи, которых хочется держать подальше друг от друга.
Адам и все торчки, особенно Оуэн. Ибо это жесть.

5. Пейринг, который вызывает больше всего боли.
Джек/Янто. Что я могла еще ответить, на самом деле? Особенно в радиодраме "House of the Dead".

6. Пейринг «да трахнитесь уже наконец!».
Оуэн/Тош. Жаль, что этого так и не случилось.

7. Пейринг «как я мог это зашипперить?!».
Я вообще не шиппер, но склоняюсь к Джанто, конечно. А поскольку это совершенно канонный пейринг - то все норм, и никакого раскаяния)))

8. Пейринг, от которого кровоточат глаза.
Даже не знаю... В каноне таких нет, в фанфиках тоже не натыкалась на какие-то особые ужасы.

9. Персонаж "уползите его как-нибудь"!
Грей. Потому что не люблю картон.

Уф, закончила. Ну, это было довольно интересно. Мне понравилось)))

По заданию  Маурисьо добавила

"Хроники странного королевства" Оксаны Панкеевой

1. Персонаж «обнять и плакать».
Витька. Большой рыжий мишка, которому хорошо было бы поплакаться в жилетку. А кто сказал, что выражение "обнять и плакать" нельзя рассматривать буквально?

2. Персонаж, которому хочется вправить мозг.
Кайден. Он мне как-то сразу понравился, несмотря на. И очень хотелось, чтобы перестал вести себя, как бука-бяка.

3. Любимый мерзавец.
Харганчик. Как же мне его было жалко, тварюшку несчастную.

4. Персонажи, которых хочется держать подальше друг от друга.
Артуро и Ольга. Впрочем, если бы Суслика не было вообще, я была бы не против.

5. Пейринг, который вызывает больше всего боли.
Даже не знаю... я все местные пейринги люблю. кроме, разве что, Ольга/Артуро.

6. Пейринг «да трахнитесь уже наконец!».
Эммм... Витька и принцесса Тина? Больше там, вроде, ни у кого таких проблем не было.

7. Пейринг «как я мог это зашипперить?!».
Не был, не состоял, не участвовал))))

8. Пейринг, от которого кровоточат глаза.
Помню, одна странная озерная барышня на одном форуме выкладывала фанфик с пейрингом Элмар/Артуро. Это было страшно...

9. Персонаж "уползите его как-нибудь"!
Выбраю между советником Блаем и Нимшастом. Правда, второй местами бывает няшен, но сильно местами. А вот в Блае вообще ничего хорошего, так что, пусть будет он.

запись создана: 27.09.2014 в 01:22

@темы: флэшмобное

---

Задумчивое...

Вот я и завела дневник. Понятия не имею, зачем он мне, и что я буду в нем писать, но пускай. Как сказала моя Настя - не попробуешь, не узнаешь. Вдруг завтра я проснусь и решу, что он мне позарез нужен)))
В принципе, меня вполне устраивала моя бездневниковая учетка, созданная с пинка и с него же используемая раз в месяц. Но сейчас я провожу на этом сайте немножко больше времени и общаюсь немножко больше. Вдруг и дневник для чего-то понадобится.
Правда, теперь нужно осваивать сайт, что тут, как и с чем едят. Нужно будет долго играть с внешним видом, потому что предложенный сайтом вариант просто ужасен, а как его изменить, я пока не совсем понимаю.
Все это называется "Не мала баба клопоту..."

@темы: для себя