Внимание!
суббота, 15 декабря 2018
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Как же долго я это писаль! 
А ведь оно должно было быть маленьким веселым миди, а не макси почти на 30 тысяч слов с недодрамой! И столько я не переписывала и не правила еще ни в одном своем тексте. Но я это сделяль в любом случае, так что ура! 
И раз пошла такая пьянка, хотелось бы поздравить Azhdaha и McCreation с днем основания Французского Географического Общества! Ирландию, Дикий Запад и Японию вы уже изучили, но в мире еще так много неизученных стран, о которых можно написать))) Так что, тыквы, прите! За географию!
А теперь собственно фикло)))
Название: Just Murdered
Пейринг/Персонажи: Алек/Магнус, Люк и Вулсятка)))
Категория: слэш
Жанр: AU, юмор, экшн, капелька драмы
Рейтинг: NC-17
Примечание: полицейское AU, часть цикла "Отдел убийств"
Размещение: запрещено без разрешения автора
Легкие нотки сандала, чуть сладковатые, чувственные и зовущие. Алек никогда не мог отказать себе в удовольствии уткнуться Магнусу в шею и просто дышать, сцеловывая этот запах со смуглой кожи. Слегка прикусывать мочку уха, проводить носом по кромке волос за ним, зарываться пальцами, перебирать черные блестящие пряди, особенно если в них, как сейчас, не было ни капли лака или геля. Тогда аромата становилось еще больше, он щекотал ноздри, наполнял легкие, проникал в каждую клетку. И Алек с пугающей ясностью понимал, что скоро он пропитается Магнусом настолько, что без него станет просто невозможно.
Потому что в тот момент, когда Магнус изгибался под ним, а его кожа раскаялась от ласк и поцелуев, в ноты сандала вплеталось что-то еще, чему не было названия, но от чего Алек терял рассудок окончательно.
Ему было мало, руки словно жили собственной жизнью, оглаживая, нажимая, лаская, и Магнус хрипло смеялся, подставляя под поцелуи плечи, грудь и шею.
— Сладкий, — простонал он, прижимая голову Алека к собственной груди, и тот прикусил горошину соска, пробуя на вкус. Действительно, такой сладкий.
Алек сходил с ума от того, как Магнус льнул к нему, выгибался, ластился, но не пытался задавать свой темп. Сегодня Алеку не хотелось спешить, хотелось, чтобы этот момент длился и длился, хотелось просто вдыхать аромат сандала и плавиться в этой сладости.
Они целовались, как подростки, вжимаясь друг в друга и даже не раздевшись. Алек просто задрал рубашку Магнуса повыше, и теперь она жутко мешала, закрывая доступ к смуглым ключицам, зато так было гораздо удобнее рисовать узоры на груди, проводить ладонями по ребрам. Магнус негромко стонал, и эта была самая чудесная музыка на свете. Бедром Алек чувствовал его вставший член, зажатый тесными брюками, и пальцы сами собой скользнули вниз, погладили и легонько сжали. Магнус застонал снова и качнулся вперед, притираясь сильнее.
Собственный член Алека тоже требовал внимания, и он потерся им о Магнуса, вызвав новые стоны. Он чувствовал, как в нем рождается нетерпение, как оно бежит по венам, искрами проходя по всему телу, собираясь в одной точке. Укусив Магнуса за нижнюю губу, Алек чуть отстранился, чтобы расстегнуть свои джинсы и его брюки, и сам не удержался от стона.
Он чуть сместился по дивану, чтобы они с Магнусом могли тереться друг о друга без угрозы свалиться на пол. Магнус что-то бессвязно пробормотал и обхватил Алека ногами, вжимая в себя и забираясь руками под его футболку. Горячие ладони обожгли и без того раскаленную кожу, пальцы царапнули вдоль позвоночника, спустились вниз и закружили возле кромки джинсов.
Конечно, можно было бы встать и сходить в спальню за смазкой и презервативами, но оторваться от Магнуса в эту секунду было невозможной задачей. Не тогда, когда тот выцеловывает на шее Алека тайные символы, прикусывает кадык, слизывает капельки пота в ямке между ключицами.
Алек потянул его за волосы, заставив поднять голову, и впился в жадные губы таким же жадным, собственническим поцелуем. Магнус нетерпеливо стиснул его ягодицу под тканью джинсов и нижнего белья, оставляя полукружия от ногтей, но сейчас Алеку было все равно. Он толкался языком в податливый рот, и терся бедрами, встречая на полпути ответные толчки.
Магнус не выдержал первым, запустив вторую руку Алеку в джинсы и выпуская на свободу жаждущую ласки плоть. Его ловкие, умелые пальцы прошлись по всей длине — слишком легко, только тень настоящего движения.
— Дразнишься? — прорычал Алек, и Магнус хрипло засмеялся, сжимая руку плотнее, обхватывая именно так, как нужно. Так правильно.
Запах Магнуса, терпкий и сандалово-сладкий, его горячая кожа под губами, под ладонями, движения его руки на члене… Алек чувствовал, что еще немного, и он просто взорвется, но это было не то, чего он хотел, не сейчас. Он впился зубами Магнусу в плечо прямо через ткань рубашки и с усилием отстранил его руку.
— Не так, — выстонал он, пытаясь отдышаться, и Магнус понятливо приподнялся, помогая высвободить себя из белья.
Алеку пришлось стиснуть зубы, чтобы взять себя в руки, когда их члены соприкоснулись. Они подходили друг другу идеально, как соседние кусочки пазла, и Алек обхватил их ладонью, зажмурившись от удовольствия.
— Александр!
Магнус толкнулся в его ладонь, хватаясь за его плечи и выгибая спину, подставляя под губы гладкую грудь. Алек старался не торопиться, двигать рукой в мерном темпе, чтобы растянуть удовольствие, но внизу живота уже плавилась и бурлила огненная лава. Вторая рука зарылась в волосы Магнуса, удерживая на месте, пока губы терзали его шею.
Нетерпеливо ерзая, Магнус стонал уже почти непрерывно, пытаясь заставить Алека ускорить темп, и тот поддался. Он сам был уже на грани — до боли в натянувшихся мышцах, до белых пятен перед глазами, до звона в ушах.
— Если ты сейчас возьмешь трубку, я тебя убью, — пробормотал Магнус на выдохе, накрывая его ладонь своей и сжимая головки.
Идеально.
Дыхание возвращалось медленно, воздух врывался в легкие толчками, горячий и плотный, словно раскалился от жара их тел. Магнус тоже дышал судорожно, Алек чувствовал это всем телом и попытался отстраниться, но его тут же притянули обратно.
— Не хочу, чтобы ты отвечал на звонок, — Магнус обхватил его голову ладонями, невесомо касаясь губами скулы, щеки, подбородка.
Алек напрягся, преодолевая сопротивление рук, чтобы следующий поцелуй пришелся в губы.
— Какой звонок?
Тихий смех Магнуса лаской прошелся по позвоночнику, и Алек наконец услышал самый отвратительный звук на свете. По крайней мере, в эту минуту. Его телефон разрывался на журнальном столике и, судя по всему, умолкать не собирался.
— У тебя выходной, — напомнил Магнус на ухо, прихватывая зубами мочку.
— Я помню.
— Тогда не бери.
Язык прошелся по ушной раковине, очерчивая каждый изгиб, и Алек застонал, стиснув Магнуса сильнее. Телефон замолчал, но через секунду зазвонил снова.
— Я должен… — пробормотал Алек, но губы Магнуса не дали ему договорить.
— Нет, не должен. Выходной, помнишь?
Алек отстранился, извиняясь взглядом, быстро чмокнул его в нос и не без труда встал на ноги, держась за спинку дивана. Магнус разочарованно застонал.
Телефон не прекращал трезвонить, на экране светилось имя напарника. Вздохнув, Алек принял вызов.
— Лайтвуд, — зачем-то сказал он официально. — И вообще-то сегодня я еще на больничном. До завтрашнего утра.
— А вот и не угадал, — Джейс на другом конце провода жизнерадостно хохотнул. — Кэп сказал, что ради такого случая ты начинаешь сегодня.
— Какого еще случая?
— Свадьбы, разумеется. На сто человек гостей. Пока всех допросим — состаримся, так что Старквезер велел вызывать всех. Давай, отрывай свою задницу от дивана… или, судя по твоему пыхтению, от Магнуса и живо сюда. Адрес сейчас пришлю.
Алек оглянулся на диван, на котором все еще лежал Магнус с задравшейся до ключиц рубашкой и расстегнутыми брюками. Самый развратный и самый прекрасный вид на свете. Если бы только Алеку не нужно было работать…
— А кого убили? — спросил он обреченно.
— Лучшего друга жениха, — ответил Джейс и отключился.
Телефон завибрировал в руке, сигналя о пришедшем сообщении, и Алек мельком глянул на адрес. Бауэри? Это в Ист-Виллидж. Нужно поторопиться, на дорогу уйдет не меньше получаса, а ведь нужно еще собраться.
— Иногда я ненавижу твою работу, — проворчал Магнус, тоже поднимаясь с дивана и поправляя одежду.
Бросив на него извиняющийся взгляд, Алек прошел в спальню, на ходу стягивая футболку. После игр на диване нужно было по-быстрому принять душ.
— Кого-то убили на пафосной свадьбе на сто приглашенных гостей, — крикнул он из ванной. — Даже просто опросить всех это большой кусок работы.
Магнус остановился на пороге, но из-за пара и запотевшего стекла душевой кабины Алек видел только его темный силуэт.
— Я знаю, что мы хотели провести мой последний выходной дома… — начал он.
— Но это всего лишь выходной, — закончил за него Магнус, и Алеку не понравился его тон. — Я понимаю, у тебя важная работа, Александр. Я все понимаю.
Судя по голосу, он как раз был далек от понимания.
— Магнус…
— Домывайся, я пока приготовлю тебе одежду, чтобы ты не тратил время, — отозвался тот и вышел из ванной.
Алек вздохнул, на секунду прислонившись лбом к стеклу кабины, и выключил воду.
В комнате его уже ждали костюм и рубашка, аккуратно разложенные на кровати. Магнус стоял возле окна и вертел в руках телефон, задумчиво глядя куда-то вдаль. Обняв его со спины, Алек прижался губами к шее под ухом.
— Магнус, я…
— Ничего не говори, — тот повернулся в его руках и улыбнулся немного грустной улыбкой. — Тебе нужно идти, и я действительно все понимаю. Просто… к хорошему быстро привыкаешь. За этот месяц я успел привыкнуть к тому, что у нас есть все время мира, и тебя не выдернут прямо из постели в любой момент.
— Прости, — Алек коротко поцеловал Магнуса в подставленные губы и отошел к столу, чтобы достать из ящика пистолет и значок. — Я постараюсь побыстрее, но сто человек... Боюсь, это до самой ночи.
— Тогда я, пожалуй, тоже вспомню о работе и поеду в клуб. Но так и знай, Александр, я буду скучать по нашему случайному отпуску.
— Могу снова подставиться под пулю, если хочешь, — щедро предложил тот со смехом, хотя сам чувствовал то же самое.
Последние без малого четыре недели они были вместе почти постоянно, и это не напрягало, как Алек боялся. Наоборот, они неожиданно мирно уживались в слишком маленьком для двоих жизненном пространстве, почти не мешая друг другу.
— Идиот, — Магнус закатил глаза. — Иди уже на свою свадьбу.
* * *
Отель «Бауэри» походил на какую-то современную версию замка — нагромождение квадратных башенок, приставленных одна к другой, с самой высокой башней в центре композиции с огромными окнами под самой крышей вместо классической зубчатой короны. Возле входа выстроились две шеренги деревьев в огромных белых горшках, а над ним висели круглые часы, похожие на те, что в старых черно-белых фильмах показывали время на платформах вокзалов.
Не успел Алек выйти из машины и поправить полы пальто, к нему тут же подскочил не то швейцар, не то лакей в красной жилетке и шляпе-котелке.
— Позвольте ваши ключи, сэр.
Алек продемонстрировал ему значок, и швейцар, пробормотав «Прошу прощения», вернулся к двери.
— Вау, ты сегодня такой элегантный! — присвистнул Вулси, небрежно поднимаясь со стоящей в тени скамейки. С неизменной сигаретой в одной руке, в другой он держал крохотную кофейную чашечку.
Он оглядел Алека от носков туфель до расстегнутого воротника рубашки и одобрительно кивнул.
— Магнус узнал, куда я еду, и сказал, что я должен выглядеть прилично, — пробормотал Алек, стараясь не краснеть. Вроде бы даже получалось.
— Он все еще живет у тебя? — удивился Вулси.
— Да, у него до сих пор идет ремонт.
— Что там можно столько ремонтировать? Только поменять ковер, диван и переклеить обои.
Алек с улыбкой покачал головой.
— Сразу видно, что ты плохо знаешь Магнуса. Он сказал, что не может жить в доме, в котором не чувствует себя в безопасности, поэтому затеял масштабные работы с переделкой всей квартиры. Так что теперь там будет настоящий Форт-Нокс [1]. Я туда один раз заскочил, пришел в ужас и больше не суюсь. Это надолго.
— Да, твой бойфренд умеет мыслить масштабно! — рассмеялся Вулси.
Он сделал последнюю затяжку и затушил сигарету о край медной урны. Видимо, владельцы отеля считали, что даже такая банальная вещь, как мусорник, должна вписываться в общий пафос, которым сквозило от стеклянных дверей с черными потертыми рамами, кованых фонарей, латунной таблички с названием и швейцара в шляпе.
— Пойдем, птенчик, дело не ждет.
Вулси допил кофе, с удовольствием покатав на языке последний глоток. Проходя мимо швейцара, он сунул чашку ему в руки и под смешок Алека прошел мимо стойки регистрации к обитым черными деревянными панелями лифтам.
— Не хочешь ввести меня в курс дела? — спросил Алек, пока они смотрели, как медленно сменяются цифры на табло над лифтом. — Раз уж меня сдернули с больничного…
Вулси смерил его оценивающим взглядом и фыркнул.
— Что, были другие планы на вечер? Я бы сказал, что сочувствую, но на самом деле нет. Ты и так прохлаждался почти месяц, поэтому больше энтузиазма, птенчик!
— Ну, я же здесь, — возразил Алек.
— Нужно будет показать тебе в словаре значение слова «энтузиазм», — Вулси покачал головой и все-таки переключился на деловой тон: — Ладно… Нашу жертву зовут Николас Брэддок, шафер. Заколот в шею перьевой ручкой из канцелярского набора на столе в одной из комнат, которую отель выделил для гостей, приехавших на свадьбу.
— Убийца использовал подручные средства? Похоже на убийство в состоянии аффекта.
— Или он просто воспользовался удобным случаем, — возразил Вулси.
Мелодичный звон сообщил о прибытии лифта, и Алек пропустил Вулси вперед. Тот нажал на кнопку нужного этажа.
— Нам не в пентхаус?
— Терраса на крыше. Молодожены хотели красивый свадебный банкет, — закатил глаза Вулси.
— А убийство тоже входило в их план?
— Кто знает… Они очень удачно улетели в медовый месяц до того, как гости обнаружили труп, и теперь мы не можем у них спросить.
Алек усмехнулся в ответ на многозначительный взгляд.
— Очень удобно, я бы даже сказал, продуманно.
— Зришь в корень, птенчик! — подмигнул Вулси и вышел из лифта, поманив Алека за собой.
Нужно было признать, что банкетный зал впечатлял. Массивные балки темного дерева терялись где-то под высоким потолком и вовсе не делали помещение мрачным и тяжелым. Наоборот, благодаря огромным, во всю стену окнам, белым цветам на столах, в нишах и углах и даже на ажурных люстрах, зал, казалось, купался в лучах солнца. Под потолком вились плети плюща, укрывая столики мягким пологом, создавая волшебное ощущение летнего сада. Настроение праздника портили только нарядно одетые люди, которые, вместо того, чтобы наслаждаться изысканными блюдами за накрытыми столами, сбились в настороженные группки, тихо переговариваясь, или потерянно сновали туда-сюда. Между ними мелькали полицейские в черной форме.
Не обращая на них внимания, Вулси прошел мимо, вдоль бара с бесплатными напитками к свободной зоне, оставленной для танцев, с коктейльными столиками у дальней стены и уютными креслами у окон. За окнами простиралась открытая часть террасы, где тоже стояли плетеные столики и кресла, а с козырька свисали украшенные цветами светильники. Но март погодой не слишком радовал, поэтому терраса была почти пустой.
Вулси проследил взгляд Алека и фыркнул.
— Нравится?
— Красиво, — признал тот, и Вулси фыркнул снова.
— Вот именно. Все так миленько, что аж тошнит. Ненавижу свадьбы.
Алеку приходилось бывать на свадьбах, обставленных еще дороже и гораздо безвкуснее, чем эта, так что он мог бы поспорить. Но как только он собрался об этом сообщить, ему на голову упало что-то мягкое и белое, съехало по лицу, забив ноздри цветочным ароматом, и шлепнулось прямо в руки. Вулси захохотал раньше, чем Алек сообразил, что держит в руках букет из белых роз с вкраплениями каких-то небольших сиреневых цветочков.
— Птенчик, только ты мог приехать на место преступления и поймать букет невесты! — сквозь смех выговорил Вулси.
С отвращением глядя на букет, Алек оглянулся по сторонам, раздумывая, куда бы его деть, и буквально натолкнулся на полный любопытства взгляд женщины в темном жакете. Она была очень красивой, но годилась ему в матери, и недвусмысленный интерес в ее глазах немного пугал.
— Ах, какой прекрасный жених! — проворковала она, подходя ближе. — Вам случайно невеста не нужна?
— Нет! — Алек покраснел и быстро сунул букет в руки Вулси.
Тот, едва успев отсмеяться, прыснул снова.
— Птенчик, ты выбираешь меня? Не хочется, конечно, разбивать тебе сердце, но мне претят матримониальные идеи.
Женщина стрельнула в Алека глазами. Беспомощно оглянувшись на Вулси, он отодвинулся от нее так далеко, как позволяли приличия, чтобы это не выглядело позорным бегством. Хотя сбежать он бы тоже не отказался.
— Не сердитесь, детектив, — женщина качнулась на каблуках, почти дотронувшись пальцами до значка у Алека на ремне. — Вы ведь детектив, да?
С трудом поборов желание шарахнуться в сторону, Алек так и замер с открытым ртом, растеряв все слова.
— Совершенно верно, — предатель Вулси хлопнул Алека по плечу. — Это детектив Лайтвуд, а я — детектив Скотт. С кем имеем честь?..
— Сибилл Фелпс, — представилась женщина. — А ваш друг всегда такой молчаливый, детектив?
— Просто Алек у нас очень скромный.
Алек бросил на Вулси сердитый взгляд, но тот сделал вид, что ничего не замечает, продолжая улыбаться миссис Фелпс.
— Очень приятно познакомиться, Алек, — та беззастенчиво разглядывала его из-под ресниц, слишком длинных, чтобы быть натуральными. — Вы знаете примету, что тот, кто поймает букет невесты, сам женится в течение года? Многие девушки хотели этот букет, но Марина не рассчитала, когда бросала его, и он зацепился за украшения под потолком.
Она подошла вплотную, почти касаясь Алека своим бедром, затянутым в гладкий шелк. Алека передернуло. От миссис Фелпс пахло алкоголем и слишком сладкими цветочными духами. Стараясь не дышать глубоко, он отступил на шаг, оглядываясь на Вулси, но тот только ухмылялся и не спешил ему на помощь.
— Простите, но нам нужно работать, миссис Фелпс, — выдавил из себя Алек, подхватывая фыркающего от сдерживаемого смеха Вулси под локоть.
— Мисс Фелпс, — поправила женщина, но Алек не стал оборачиваться.
Они почти дошли до двери с надписью «Только для персонала», когда оттуда вынырнул пышущий раздражением Джейс.
— Нет, вы посмотрите на них! Мы пашем, а они тут развлекаются!
— Я уже иду, у меня как раз закончился перерыв, — сообщил Вулси и взялся за ручку двери, всучив Джейсу цветы.
— Эй, это еще что? — крикнул тот ему вслед.
— Это букет Алека, и носить его за ним твоя обязанность как лучшего друга.
Джейс недоуменно посмотрел на напарника, на бело-сиреневое великолепие в своих руках и расплылся в довольной улыбке. Алека передернуло снова. Он знал это выражение лица Джейса, и оно не сулило ему ничего хорошего.
— Так как, говоришь, к тебе попал этот букет? — спросил Джейс, ухмыляясь.
Алек закатил глаза и потащил его к двери, за которой скрылся Вулси.
* * *
Номер, где произошло убийство, охранял полицейский, но дверь еще не была оклеена желтой лентой, а изнутри доносились голоса криминалистов.
— Тело уже увезли, — сообщил Джейс, надевая перчатки, — но эксперты еще работают. Надеюсь, они все-таки что-нибудь обнаружат, потому что на орудии убийства отпечатков пальцев нет.
Алек кивнул, проходя вслед за ним в просторную светлую комнату с огромными окнами. Возле одного из них расположилась большая кровать с измятым бельем — должно быть, убитый решил, что такая роскошь не должна пропасть даром. Белое с красной отделкой покрывало валялось на полу, и его как раз фотографировал криминалист. Но убили жертву не на кровати, а в гостиной зоне номера. Возле письменного стола виднелось темно-красное пятно на ковре, уже тщательно запротоколированное и отмеченное желтым номерком. В наборе для письма на столе не хватало одной ручки.
— Брэддок впустил убийцу в номер, они прошли внутрь, — предположил Алек, — около стола между ними произошла ссора, убийца схватил ручку и воткнул жертве в шею.
— Или убийца провел, вернее, провела время в постели Брэддока, — возразил Джейс, — а когда уходила, они поссорились у стола.
— Да, возможно. Но точно мы узнаем только после того, как эксперты обработают улики.
— Не рассчитывайте, что это будет скоро, детектив, — отозвался один из криминалистов. — Покойный успел здесь как следует наследить. Судя по всему, у него было несколько половых контактов, с одной или несколькими партнершами — покажет анализ ДНК.
Покачав головой, Алек снова посмотрел на развороченную кровать. Анализ ДНК займет как минимум несколько дней, потому что вряд ли кто-то присвоит делу высший приоритет. Но даже когда придут результаты, сравнить их будет не с чем, потому что ни один судья в городе не даст ордер на забор материала у ста не самых последних людей города. Именно за это Алек не любил такие дела. За каждым из подозреваемых с деньгами стояли толпы адвокатов, готовых разнести Департамент полиции в пух и прах за несоблюдение каких-нибудь формальностей и оспорить любой ордер.
— Он спал как минимум с одной из подружек невесты, — голос Джейса вывел Алека из мрачных размышлений. — Анаитой Кавани. Такая красотка, ты бы видел! Хотя ты все равно не оценишь… В общем, она сообщила, что переспала с Брэддоком в его номере, но после этого они оба вернулись на банкет. Показания других свидетелей это подтверждают.
— Может, у этой Анаиты есть ревнивый парень? — уточнил Алек. — Или у Брэддока была девушка, которая могла убить его из ревности?
— Никто из свидетелей не упоминал ничего такого, — Джейс достал свой блокнот, но открывать его не стал, а просто похлопал им по раскрытой ладони. — Насколько я понял, убитый не был фанатом отношений, а женщин воспринимал только как сексуальные объекты.
— А женщины такого обращения не любят… Кстати, что там с камерами видеонаблюдения? Может, по ним можно будет установить, кто заходил в этот номер?
Джейс покачал головой.
— Камеры есть только в лифтах, но банкетный зал всего лишь этажом выше, и спуститься на один этаж легко можно по лестнице. Так что к жертве могло прийти стадо слонов и остаться незамеченным.
— Ну, на стадо слонов здесь ничего не указывает, а с остальным как-нибудь разберемся.
Алек в последний раз осмотрел номер, запоминая детали, чтобы потом, когда эксперты распечатают фотографии, было легче соотнести их с реальным местом преступления. Но больше здесь было делать нечего, пусть криминалисты работают.
* * *
Следующие несколько часов слились в бесконечный поток лиц — заплаканных, раздраженных, равнодушных, испуганных. Они сменяли друг друга, словно кадры плохо смонтированного кинофильма, яркие, но беспорядочные, отчего в глазах начинало рябить, а в памяти застревали только бессвязные фрагменты.
Вот миловидная брюнетка рыдает навзрыд, на ее щеках слезы прочертили черные дорожки, но она не вытирает их, а только закрывает руками рот. Алек ей даже сочувствует, хотя ее реакция и кажется ему несколько чрезмерной, учитывая, что она почти не знала жертву.
Щелк, и картинка меняется.
Одна из подружек невесты в лиловом платье нервно комкает салфетку. Не похоже, чтобы ей было жаль Николаса Брэддока, она скорее сожалеет о сорванном банкете.
— Ну, почему именно сегодня? Неужели нельзя было убить его в любой другой день?
Щелк.
Немолодой мужчина с жестким взглядом, чем-то напомнившим Алеку отца. У него такое зверское выражение лица, что можно легко представить, как он втыкает ручку в шею жертвы.
— Этот подонок давно напрашивался! Нечего было спать с чужими женами!
Щелк.
Еще одна подружка невесты смотрит на Алека пьяным, расфокусированным взглядом. Похоже, она слишком много выпила, и теперь ей трудно сосредоточиться на вопросах.
— Это ужасно, это просто ужасно, — повторяет она без конца. — Ник был таким красивым и таким обаятельным, умел нравиться. Мы даже переспали пару раз. Я стала очередной галочкой в его списке побед. Ну, и что? Нам было весело!
Она смеется, и Алек морщится. Ее смех режет уши не столько неприятными визгливыми нотами, сколько полной неуместностью. Но в ее пьяной болтовне мелькает что-то действительно важное, и Алек подбирается.
— И много побед было в списке мистера Брэддока?
— Много, — она снова хихикает. — Сказала же — он умел нравиться, да и в сексе был хорош. С кем только он не спал! Перетрахал всех моих подруг, кроме Бэтани. Я ей всегда говорю «Расслабься! Живем один раз!», но она…
Алеку требуется несколько секунд, чтобы переварить услышанное.
— Всех подруг? — перебивает он. — Это значит, что невеста тоже спала с убитым?
Девушка поднимает на Алека испуганный взгляд и, кажется, даже слегка трезвеет.
— Только не говорите Марине, что я вам сказала, ладно? Она как-то переспала с Ником по пьяни, но это было давно. И что с того? Они с Тони тогда как раз в очередной раз расстались, так что это и изменой нельзя назвать.
— А мистер Кесслер знал об этом приключении своей невесты?
— Тони? Не знаю… — тянет она, и вдруг в ее глазах снова разгорается пьяный энтузиазм. — Погодите! Вы что, думаете, Тони убил лучшего друга из ревности? Круто!
Щелк.
Перед Алеком сидит очередная дамочка, для разнообразия не в лиловом, а в зеленом.
— Это не я, — драматическим шепотом сообщает она, сложив уточкой свои накачанные силиконом губы. — У меня есть алиби.
— И какое?
— Я не могу вам сказать.
— Нельзя просто заявить, что у вас алиби. Нужно еще рассказать, что именно вы делали и с кем, чтобы мы могли это проверить, — вздыхает Алек, понимая, что ему нужен перерыв.
Щелк.
Ветер пощечиной хлестнул по лицу, забрался под пиджак, прошелся холодом по спине, и Алек вдохнул его полной грудью, приходя в себя. На террасе было еще по-зимнему холодно, поэтому плетеные кресла и низкие стеклянные столики казались немного неуместными. Под навесом уже зажгли светильники, хотя их свет в ранних сумерках казался тусклым. А может, все дело было в поразительно ярком закате, раскрасившим вечерний Нью-Йорк в разные оттенки лилового.
— Я уже начинаю ненавидеть этот цвет. Привет, — вздохнул с ближайшего кресла Люк.
— Привет, — Алек со стоном упал в соседнее и вытянул ноги.
От чашки кофе в руках Люка шел пар и умопомрачительный аромат, но чтобы раздобыть такой допинг, нужно было встать и куда-то идти. К черту такие подвиги!
— Как проходит первый рабочий день после отдыха? — Люк сделал глоток, и Алек тоже сглотнул.
— Вообще-то у меня сегодня последний выходной, — сообщил он мрачно, — и я собирался провести его совсем не так.
— Извини, но посочувствовать тебе я не могу, себя мне гораздо жальче.
Пусть Люк и сказал это в шутку, Алек прекрасно его понимал. Намного легче поделить сотню свидетелей на четверых, чем на троих. Собственно поэтому он и был здесь, а не валялся на диване с Магнусом.
— Только что опрашивал миссис Абернати, — пожаловался Люк. — Она древняя и глухая, как пень. Я чуть голос не сорвал, пока до нее докричался.
— Узнал что-нибудь полезное? — спросил Алек с усмешкой.
— Что у старушки от шампанского газы.
Люк тоже усмехался, но Алек видел, насколько он устал. Так же, как и сам Алек. Как, наверное, и Джейс, и Вулси. Несколько часов непрерывных допросов, десятки лиц, имен, фальшивых истерик, угроз и обвинений. А ведь большинство присутствовавших на этой чертовой свадьбе не видели и не слышали ничего полезного. И все же Алек сегодня наслушался столько «важной» информации, что мозг грозился вот-вот выдать ему предупреждающую надпись «Память заполнена».
— А еще Брэддок переспал с женами половины присутствующих мужчин, — продолжил Люк. — Некоторые знали об этом, некоторые нет, но в любом случае это дает мотив и ревнивым мужьям, и неверным женам.
— И жениху с невестой.
Алек все-таки не выдержал, перегнулся через столик и отобрал у Люка чашку. В ней оставался всего глоток, но Алек с наслаждением опрокинул в себя уже подостывший кофе. Люк только фыркнул, глядя на него с улыбкой.
— Ты это серьезно насчет невесты? Этот Брэддок был тот еще ходок.
— Да, — кивнул Алек. — А мы уже знаем, с кем еще он спал на этой свадьбе?
— Мне такие не попадались, так что держи ухо востро. На всех гостях этой свадьбы клейма негде ставить, убийцей может быть любой из них.
— Добро пожаловать в мир богатых и знаменитых, где важны только внешние приличия. Ты можешь вытворять что угодно, главное — соблюдать видимость.
— Это отвратительно, — Люк встал с кресла, потянулся, хрустнув шейными позвонками, — но придется потерпеть богатых и знаменитых еще немного… Ну что? Пойдем работать дальше?
Он протянул Алеку руку. Тот застонал, но все-таки схватился за его ладонь, и Люк вздернул его на ноги.
Щелк.
Напротив него сидит один из друзей жениха. Он нервничает, постоянно одергивает рукава фиолетового пиджака и вытирает лоб. Ядовитые замечания в адрес убитого льются из него сплошным потоком.
— Ник вечно глумился над всеми, издевался, даже Тони иногда выводил из себя. Не понимаю, почему он все равно назначил шафером этого козла?
Щелк.
Миссис Чайна Уитли красивая и утонченная даже на взгляд Алека. В серебристом с фиолетовой отделкой кружевном платье она кажется такой хрупкой, что сложно представить, как она протыкает кому-то шею. Однако один из приглашенных гостей видел ее у номера Брэддока.
— Ну, хорошо. Да, я была у Ника в номере, — признает она напряженно, — но недолго. Потом мы вернулись на банкет, и Ник переключился на одну из подружек невесты. Я его не убивала.
— Ваш муж знает о вашей связи с убитым?
— Разумеется, не знает и не хочет знать. Гарри — старый импотент и бизнес уже давно интересует его гораздо больше, чем я, — миссис Уитли достает из сумочки пачку тонких сигарет с яблочной отдушкой. — Он и сюда пришел только потому, что на свадьбу приглашены многие его деловые партнеры, и это удобный повод обсудить дела. Так зачем ему знать о моих маленьких шалостях? Здесь можно курить?
— Не стоит, — отвечает Алек с нажимом, хотя запретить ничего не может. Правила отеля ничего не имеют против курения. — Вы возвращались в номер мистера Брэддока после этого?
Миссис Уитли крутит пачку в руках, потом со вздохом убирает обратно в сумочку.
— Если вы хотите знать мое алиби, то его зовут Ламар, и это все, что я о нем знаю. Но, думаю, вы легко его найдете — он высокий, чернокожий и в ужасном фиолетовом пиджаке, как все друзья жениха.
— Я правильно понимаю, что ваше алиби заключается в измене мужу? — уточняет Алек.
— Все верно. Но я бы просила вас не говорить ему об этом, детектив.
Алек смотрит на нее, удивляясь ее хладнокровию, и уже не так уверен в своей первоначальной оценке. Теперь Чайна Уитли вовсе не кажется ему хрупкой и беззащитной.
— Только если это не будет затрагивать интересов следствия, — отвечает он.
Щелк.
Еще один друг жениха. Чернокожий, спортивного телосложения, и фиолетовый цвет идет ему действительно идет. Алиби миссис Уитли он подтверждает, но тоже не высказывает особого сожаления по поводу смерти Брэддока.
— Мне не нравилось отношение Ника к женщинам. Тони говорил, что Ник не такой уж плохой, и что у него есть причины не любить женщин. Якобы у него в юности была несчастливая любовь, и теперь он считает всех женщин стервами. Но разве это причина быть таким мудаком?
Алек пожимает плечами. Эта работа научила его тому, что людям не обязательно нужна причина, чтобы быть мудаками, а еще тому, что даже причина для убийства им нужна не всегда.
Щелк.
— Ах, Ники, Ники…
Алек предпочел бы больше не встречаться с миссис… вернее, мисс Фелпс, но вот она сидит напротив и медленно вычерчивает что-то пальцем по столешнице, не спуская с Алека гипнотизирующего взгляда.
— Ник всегда был таким очаровательным, с этими милыми ямочками на щеках, — она вздыхает. — Я помню его еще смешным подростком в куртке школьной футбольной команды. Они с Тони дружили с моими девочками и часто торчали у нас дома.
— Девочками?
— Аня и Марина, — охотно подсказывает мисс Фелпс.
— Марина? — снова переспрашивает Алек, чувствуя себя на редкость глупо. — Марина Азарян, невеста? Тогда вы…
— Ее мать, Сибилл Азарян, урожденная Фелпс. При разводе я вернула себе девичью фамилию, не хочу иметь ничего общего со своим бывшим мужем.
— Простите, я не думал… — начинает Алек.
Мисс Фелпс улыбается и мягко накрывает ладонью его руку.
— Не переживайте, милый Алек. Ваше удивление, когда вы узнали, что Марина моя дочь… Будем считать это комплиментом. Всегда приятно получать комплименты от таких красивых молодых людей. Не хотите мне позировать?
— Что? — Алек выдергивает у нее руку и на всякий случай убирает со стола.
— О, не нужно меня бояться! — мисс Фелпс гортанно смеется, — Я скульптор, и мне всегда нужны красивые модели. А полицейских у меня еще не было.
— Мисс Фелпс, сосредоточьтесь, пожалуйста. Я расследую убийство, и вы хорошо знали убитого, поэтому давайте продолжим.
— Господи, это звучит просто ужасно… Да, я знала Ника когда-то, еще до развода. Он был очень славным, не слишком умным, зато делал успехи в спорте. Но, видите ли, Алек, я уже больше десяти лет живу в Париже, а за это время многое могло произойти. Люди меняются. Я слышала, что Ники стал настоящим бабником, менял женщин, как перчатки, ни во что их не ставил. Не знаю, когда и почему он стал таким. Он даже пытался расстроить свадьбу Марины и Тони.
— Расстроить свадьбу? — Алек подается вперед от удивления. — Как именно?
— Ох, я не знаю подробностей, Марина мне не рассказывала. Но Ники все равно не заслуживал того, что с ним случилось. Найдите его убийцу, Алек.
Щелк.
Снова женщина, снова немолодая. Алек смотрит, как она плачет, и протягивает ей стакан воды. Почему-то его не отпускает ощущение, что плачет она от облегчения.
Щелк.
* * *
— Эй, — в дверь заглянул Джейс и скорчил жалобную рожицу, — как насчет перерыва и кофе? Если я сейчас проведу еще один допрос, у меня просто крыша поедет. Зачем вообще приглашать на свадьбу столько людей?
Алек сделал в блокноте последнюю пометку и поднялся. Ему тоже нужен был кофе и несколько минут общения с нормальными людьми, а не с расфуфыренными куклами и их богатыми владельцами.
— Для этих людей свадьба — мероприятие статусное, — вздохнул он. — Это не столько праздник для жениха и невесты, сколько поддержание деловых связей, возможность обсудить дела в неформальной обстановке. Сто человек — это еще довольно скромно. И все равно, правильно сделали молодожены, что сбежали отсюда.
— А может, сбежали они совсем по другой причине, — ввернул Джейс.
Он открыл дверь, пропуская Алека вперед, и тут же потащил его к бару, где за спиной бармена полки ломились от дорогого алкоголя. Алек немедленно пожалел, что он при исполнении, выпить бы ему сейчас не помешало. Но придется ограничиться кофе.
За окнами уже давно стемнело, и в зале включили освещение. Под потолком мягким золотом горели люстры, купая помещение в теплом, почти солнечном свете. Над столами прямо в парящих облаках цветов тоже загорелись огоньки в круглых стеклянных плафонах. Удивительная красота, но, учитывая обстоятельства, невостребованная и даже неуместная. Ну, хотя бы свечи на столах сотрудники отеля зажигать не стали…
— Детектив Вэйланд! — окликнула Джейса женщина в фиолетовом платье.
У нее были короткие темные волосы, подстриженные странно ассиметрично, что только подчеркивало крупноватый нос. Она не была красавицей, но выглядела довольно стильно и в целом производила приятное впечатление.
Джейс обернулся и улыбнулся ей, подходя ближе.
— Миссис Ледеки, это мой коллега, детектив Лайтвуд. Алек, это Аня Ледеки, сестра невесты.
— Не могу сказать, что рада знакомству, детектив, — впрочем, несмотря на резкие слова, миссис Ледеки первой протянула Алеку руку, — учитывая обстоятельства. Когда мы уже сможем уйти отсюда? Мои дети расстроены, и я хотела бы отвезти их домой.
— К сожалению, пока никому нельзя покидать этот этаж, — Джейс сочувственно покачал головой. — Как только мы закончим, вам сразу же сообщат. Произошло убийство, и очень важно опросить всех присутствующих по горячим следам.
Миссис Ледеки вздохнула и стиснула свою маленькую сумочку.
— Да, конечно, я понимаю! Но ведь с нами вы уже говорили…
— Простите, но таковы правила, — поддержал Джейса Алек. — Кстати, миссис Ледеки, а как можно связаться с вашей сестрой?
Женщина посмотрела на него с явным неодобрением.
— Сейчас, наверное, никак. Они должны быть в самолете… А это обязательно — портить им медовый месяц?
— Боюсь, что да, — кивнул Джейс. — Вы сами сказали, что и ваша сестра, и ее муж хорошо знали убитого. Они могут знать что-то важное, что поможет нам раскрыть дело.
— Вы правы, — миссис Ледеки снова вздохнула. — Тони может что-то знать, они с Ником всегда были не разлей вода. Это все так ужасно…
— Мама, а когда мы пойдем домой?
Мальчик лет пяти-шести, такой же темноволосый и темноглазый, подергал миссис Ледеки за рукав платья. Он выглядел уставшим и недовольным, и Алек тут же пожалел, что не мог отпустить их домой прямо сейчас. Нечего таким малышам делать на месте преступления, слушать все эти разговоры об убийстве, впитывать атмосферу напряжения и всеобщей нервозности. У бедняги уже глаза на мокром месте.
— Потерпи еще немного, дорогой, — миссис Ледеки потрепала мальчика по голове, ладонью проверив лоб. — Детективы, это мой младший сын, Джейми.
— Здорово, мужик! — Джейс протянул ему руку.
Алек улыбнулся. Его всегда восхищало, как хорошо Джейс ладил с детьми, и те легко доверяли ему, будто он был одним из них. Хотя, положа руку на сердце, Джейс и был большим ребенком, только очень крутым, с пистолетом и полицейским значком, что неизменно приводило мальчишек в восторг. Он даже замкнутого Макса очаровал за каких-то полминуты.
Но Джейми очаровываться не спешил. Он с подозрением посмотрел на протянутую руку, перевел взгляд на мать, потом на Алека и все-таки пожал.
— А вы коп? — спросил он, глядя на Джейса из-под насупленных бровей.
— Мы говорим «полицейский», — поправил Джейс, — и да, я детектив полиции Джейс Вэйланд. А это мой напарник Алек Лайтвуд.
— Привет, — Алек тоже протянул мальчику руку. Рукопожатие у такого мелкого пацана было довольно уверенным.
— А вы можете достать мне бронежилет?
— Джейми! — воскликнула миссис Ледеки, но Алек улыбнулся ей, показывая, что все в порядке.
— Эм... Нет, бронежилет не смогу, — Джейс задумчиво почесал затылок, растрепав укладку, — а вот кепку с надписью «Полиция Нью-Йорка» — легко. А хочешь грамоту, что ты помог раскрыть преступление?
— А вы что, уже поймали ту тетю?
Алек перестал улыбаться и, поймав взгляд Джейса, полез за блокнотом. Миссис Ледеки тоже выглядела встревоженной, но сейчас это волновало Алека в последнюю очередь.
— Какую тетю? — уточнил Джейс все тем же веселым тоном, чтобы не пугать мальчика.
— Ну, ту, которая убила дядю Ника. Все говорят, что она его убила.
Миссис Ледеки судорожно вздохнула, и Алек прижал палец к губам, призывая ее к молчанию. Дети всегда чутко реагируют на смену настроения взрослых. Если он почувствует ее тревогу и страх, то испугается сам, и из него сложно будет что-либо вытащить.
Джейс тоже достал блокнот из нагрудного кармана и показал Джейми.
— Видишь это? Это настоящий полицейский блокнот, сюда я записываю показания свидетелей. Если, конечно, они видели что-то стоящее. Скажи мне, ты видел, как какая-то тетя убила дядю Ника?
— Нет, — мальчик покачал головой. — Мне из шкафа было почти ничего не видно.
— А что ты делал в шкафу?
— Прятался. Мы играли в прятки, но меня так никто и не нашел.
— Мы наняли аниматора, чтобы занял малышню чем-нибудь, пока взрослые развлекаются, — вставила миссис Ледеки, — но дети все равно бегали по всему этажу.
— Значит, — Джейс бросил на нее предостерегающий взгляд и снова заговорил, обращаясь к Джейми: — вы играли в прятки, и ты спрятался в шкаф в комнате дяди Ника?
— Я не знал, что это его комната, — мальчик пожал плечами. — Просто дверь была открыта, и я зашел. Сначала хотел спрятаться под кровать или за шторой, но это глупо. Там бы меня точно нашли!
— И ты спрятался в шкафу? Умный ход! — похвалил Джейс.
— Ну… Когда тебя не находят совсем, это тоже не очень весело.
— А потом пришел дядя Ник?
— Да, с какой-то тетей, — Джейми энергично закивал. — Они сначала смеялись, потом перестали, потом что-то делали на кровати. Мне стало скучно, и я хотел уйти, но боялся выходить. А потом я заснул.
— А потом?
Мальчик вздохнул, а когда заговорил снова, его голос звучал гораздо тише, будто бы через силу:
— Потом они ругались, кричали друг на друга. А потом тетя ушла. Я ждал-ждал, когда дядя Ник уйдет тоже, но он не уходил. Тогда я осторожно вылез, а он там лежит. Как в кино.
— В каком кино? — переспросил Джейс.
— Не знаю, — Джейми пожал плечами, — его папа смотрел, и там дядька тоже лежал с открытыми глазами, и из него вытекала кровь. Папа сказал, это значит, что человек умер и скоро улетит на небо. Я подождал, хотел посмотреть, но он не улетал. И я ушел. А почему он не улетел? У него много грехов? Тогда почему он не провалился в ад?
Алек подавил неуместный смешок. Макс в его возрасте тоже любил задавать вопросы, которыми ставил всех окружающих в тупик. Но Джейми пережил травматические события, которые были бы тяжелыми и для любого взрослого. Счастье еще, что он многого пока не понимает.
— Это тебе потом мама объяснит, — Алек потрепал мальчика по волосам. — А скажи, ты знаешь тетю, с которой был дядя Ник?
Джейми покачал головой.
— Я ее не видел. Только ее ноги.
— Какие на них были туфли? — спросил Джейс.
Ненадолго задумавшись, Джейми показал пальцем на туфли своей матери.
— Вот такие!
— Что? — миссис Ледеки вскинула на Алека испуганный взгляд. — Клянусь, детективы, я даже не заходила в номер Ника!
— Или такие! — воскликнул Джейми, указывая на ноги проходившей мимо подружки невесты. — Или такие! — пальчик указал на миссис Уитли, стоявшую у окна. — Или…
— Туфли были фиолетовые? — догадался Алек.
— Ага!
Да уж, это должно сильно сузить круг подозреваемых, учитывая, что вся свадьба была выдержана в лиловых тонах, и половина женщин была одета в различные оттенки этого цвета. Судя по вздоху Джейса, он подумал о том же самом.
— А голос тети ты случайно не узнал?
— Неа, — мотнул головой Джейми. — Но они с дядей Ником очень ругались.
— Ты помнишь, о чем именно? — спросил Алек. Может, хоть так получится идентифицировать таинственную женщину, и в показаниях Джейми появится какой-то смысл. Ну, не арестовывать же всех подряд, кто пришел на эту свадьбу в фиолетовых туфлях?
— О Библии! — заявил ребенок уверенно, похоронив все надежды на быстрое раскрытие дела.
* * *
Когда Алек наконец вышел из здания Департамента, Нью-Йорк уже давно сверкал ночными огнями — яркий, как рождественская елка или свадебный фейерверк. Сегодня такое сравнение звучало особенно иронично, и Алек ухмыльнулся про себя, вдыхая свежий мартовский ветер. Как всегда в это время года, с Ист-Ривер тянуло холодом, от которого не спасали ни поднятый воротник, ни глубокие карманы пальто, в которых он пытался согреть руки. Зато бодрил весенний ветер получше крепкого кофе, особенно после бесконечной череды допросов и бумажной работы.
— Чего застыл? — крикнул ему от своей машины Люк. — Решил замерзнуть насмерть?
— Если собрался откосить от работы на еще одном больничном, то ничего не выйдет, птенчик, — хохотнул Вулси, которого напарник обещал подбросить до дома.
Алек только покачал головой и нырнул в выстывший за день салон, тут же включая печку. Снова на больничный он не собирался, какой бы заманчивой ни была перспектива опять проводить с Магнусом дни напролет. Но Алек любил свою работу и даже сам не представлял, как сильно успел соскучиться по ней за месяц вынужденного безделья.
Сегодняшнее дело было непростой загадкой, и он без конца прокручивал в голове показания свидетелей, пытаясь понять, кто же из них убил Николаса Брэддока. Если принимать во внимание показания Джейми Ледеки, количество подозреваемых сокращалось до двадцати четырех женщин, в чьей обуви было что-то фиолетовое или лиловое. Но, по правде говоря, Алек не был уверен, что мальчика можно было считать надежным свидетелем. А это возвращало следствие обратно к сотне возможных убийц.
Звонок телефона вывел Алека из размышлений, и он улыбнулся, увидев высветившийся на экране номер.
— Магнус…
— Привет, сладкий, — отозвался тот, и Алек легко мог представить, что Магнус тоже улыбается. — Как там свадьба? Ты уже освободился?
— Да, уже почти дома.
Алек свернул на Мэдисон, привычно проехал мимо прачечной и притормозил у въезда на стоянку.
— А ты? — спросил он, пока поднимался шлагбаум.
Магнус в трубке молчал, хотя Алек отчетливо слышал его дыхание и шум мотора.
На стоянке, как обычно в ночное время, не было свободных мест. С парковками на Манхеттене вообще было сложно, все паркоместа были давно раскуплены жильцами окрестных домов, и Алек понятия не имел, как Магнус умудрился выбить здесь одно для своего «Мустанга». Точнее, догадывался, но предпочитал об этом не думать.
Он вышел из машины и щелкнул брелоком, включая сигнализацию, фары приветливо подмигнули.
— Магнус?
— Уже здесь, — ответил тот, и его «Мустанг» завернул с улицы, тоже ненадолго остановившись у шлагбаума, а затем проехал мимо, на секунду осветив Алека слепящим светом фар.
В трубке раздались короткие гудки, и Алек спрятал телефон в карман, прислушиваясь к звукам на противоположном конце стоянки. Вот затих двигатель, хлопнула дверца, пикнула сигнализация. А потом послышались мягкие шаги, и Магнус вынырнул из-за ряда машин, такой яркий в пиджаке с расшитыми стразами эполетами и с блестками в волосах, которые переливались в свете фонаря.
— Я думал, ты сегодня останешься в клубе до утра, — Алек привычно уткнулся в пахнущую сандалом шею.
— Я соскучился, — шепнул Магнус, зарываясь пальцами в его волосы. — Слишком привык видеть тебя каждый день.
Коротко тронув губами его губы, Алек с сожалением отстранился. Конечно, в это время людей на улицах уже практически нет, но устраивать представление для жителей окрестных домов, которые еще не успели лечь спать и могли видеть их из окон, ему не хотелось.
— Я тоже скучал, — признался он, переплетая пальцы с пальцами Магнуса. — Домой?
Магнус сверкнул белозубой улыбкой и кивнул, а потом вдруг заинтересованно заглянул куда-то Алеку за плечо.
— Что это у тебя там? Свадебный букет?
— А... Да, — Алек со второй попытки открыл заднюю дверцу и выудил уже слегка подвявший веник. — Наверное, это Джейс подбросил. Я его когда-нибудь прибью за такие шуточки.
— Почему он решил так подшутить именно над тобой?
Алек неловко мял букет в руках, не зная, куда его лучше деть.
— Ну, это потому, что... В общем, он упал на меня с гирлянды, на которой висел, и эти идиоты весь день доставали меня на тему знаков судьбы, и что ты теперь должен на мне жениться.
Усмехнувшись, Магнус забрал у Алека букет.
— Даже не знаю, сладкий. Не думаю, что я уже созрел для брака.
— Слава Богу! — вырвалось у Алека.
Улыбка Магнуса стала шире, и он продолжил, как ни в чем не бывало:
— Но когда я все-таки созрею, то уж точно не стану делать предложение на парковке перед домом. Это будет что-нибудь грандиозное! Крыша Петронас Тауэрс [2] с видом на ночной Куала-Лумпур, например. Дюжина скрипачей играет романтическую мелодию, и я в смокинге…
Еще на середине этой фантазии Алек почувствовал, как его губы сами собой разъезжаются в ухмылке, и сейчас просто не удержался.
— Ага, в белом.
— Точно! — согласился Магнус. — И в шляпе, непременно в шляпе! Перед таким никто не устоит!
— Магнус, — расхохотался Алек. — Сразу нет!
— Ну вот, взял и зарубил на корню мой прекрасный порыв…
— Как дальше жить? — Алек трагически всхлипнул, но не удержал печальное лицо и снова захохотал.
— Ой, до чего же вы милые мальчики, — раздался от въезда на стоянку знакомый скрипучий голос миссис Данкли.
Алек почувствовал, как щеки опалило румянцем, несмотря на пронизывающий ветер. Миссис Данкли рассматривала их, словно они были героями одного из ее любимых реалити-шоу — с улыбкой и неуемным любопытством.
— И что это у тебя за букет, Магнус, милый? — она всплеснула руками. — Уж не собрались ли вы двое...
Алек мысленно пообещал, что, если не умрет от стыда, непременно убьет Джейса, как виновника всех своих бед.
— Нет-нет, это совсем не то…
— Это вам, миссис Данкли! — Магнус подошел к женщине и протянул ей букет. — Алеку всучили его на свадьбе, но, думаю, вам он пойдет больше.
— Мне? Ну, надо же. Мне уже так давно не дарили цветов.
Она бережно приняла букет и зарылась носом в белые лепестки.
— Тогда тем более хорошо, что мы смогли исправить эту несправедливость, — улыбнулся ей Магнус. — Правда, Александр?
— Угу, — только и смог выдавить тот.
— Какие вы славные, — миссис Данкли ласково улыбнулась и погладила Магнуса по плечу. — Обязательно зайдите ко мне завтра, я угощу вас шоколадно-имбирными пряниками. Только сегодня испекла.
— Но ведь сейчас не Рождество, — удивился Алек.
— Что за глупые предрассудки, молодой человек? Только тот, кто считает, будто поймать букет невесты непременно к скорой свадьбе, может думать, что имбирные пряники едят исключительно на Рождество.
И она пошла вниз по улице, с философским спокойствием наблюдая, как ее песик метит пожарный гидрант.
Магнус стоял рядом и тихо давился смехом.
— Ничего не говори, — потребовал Алек, снова краснея.
Магнус кивнул и расхохотался в голос.
* * *
Утро в отделе больше напоминало сонное царство. Поспать удалось всего несколько часов, поэтому не помогал даже кофе, которого Алек влил в себя уже не меньше литра, заменив им завтрак. Магнус еще спал, когда он уходил, и Алек не стал его будить, стараясь двигаться по квартире как можно тише. Хотя Магнус не проснулся, даже когда он случайно хлопнул дверцей шкафа, — только завозился, повернулся на бок и обнял подушку Алека.
— Итак, что мы имеем, — выдернул его из воспоминаний голос Люка. — Брэддока убили прямо во время свадебного банкета на сто человек, но никто ничего не слышал и не видел, кроме маленького мальчика, чьи показания… скажем так, сомнительные.
Джейс даже перестал зевать и выпрямился на стуле.
— Почему это они сомнительные? Джейми очень толковый пацан!
— Потому что из шкафа ему почти ничего не было видно, — поддержал Люка Алек, — и он сам сказал, что уснул. Это еще большой вопрос, что он видел, а что ему просто приснилось.
— Но он дал нам отличную зацепку с этими фиолетовыми туфлями! — заспорил Джейс.
Вулси душераздирающе зевнул, и Алеку немедленно захотелось последовать его примеру.
— Учитывая, что вся свадьба была выдержана в этом цвете, включая наряды гостей… — Вулси сделал многозначительную паузу. — Джейми еще маленький и мог что-то перепутать спросонья. Вряд ли суд примет его показания.
— Это точно заговор, — проворчал Джейс. — Они заранее спланировали убить Брэддока на этой чертовой свадьбе, поэтому оделись одинаково!
Рассмеявшись, Алек положил руку ему на плечо.
— Хорошая версия, напарник. Только чур сотню протоколов о задержании будешь оформлять ты. А если серьезно… Как бы ни было соблазнительно сократить список подозреваемых, я не уверен, что в показаниях Джейми вообще был смысл. Что он там говорил о Библии? Брэддок не похож на набожного человека.
— Ну, его мог убить какой-нибудь поборник веры, — предложил Вулси, запивая очередной зевок кофе. — В конце концов, грешил наш убитый направо и налево.
Люк бросил на него неодобрительный взгляд.
— Серьезно?
— Нет, конечно, — Вулси вздохнул. — Просто недостаток сна плохо сказывается на моем чувстве юмора… Предлагаю работать по старинке. У половины свидетелей есть мотив, и они признают, что рады смерти Брэддока. Нужно проверить тех, у кого нет алиби.
— А вторая половина заливается слезами, — фыркнул Джейс, — и, учитывая, каким засранцем был Брэддок, они вызывают у меня гораздо больше подозрения.
— Не половина, а максимум четверть, — Алек все-таки не сдержался и тоже отчаянно зевнул.
— Должно быть, это те, с кем Брэддок спал, — предположил Вулси. — Хотя я бы не сказал, что плачут они так уж искренне.
— Да на этой свадьбе вообще есть хоть одна женщина, с которой наш убитый НЕ спал? — закатил глаза Люк.
Джейс кивнул.
— Есть. Миссис Абернати. Ей лет сто, вряд ли Брэддок на нее позарился бы.
— Восемьдесят четыре, — поправил его Люк.
Вулси задумчиво прокрутил в руках стакан с кофе.
— Ну, мы же еще так мало знаем о нашей жертве. Может, его вкусы очень специфичны, — он выразительно подвигал бровями.
— Фу, мерзость!
Люк стукнул напарника папкой по макушке и, не слушая его возмущений, подвел итог:
— Значит, показания Джейми Ледеки на этом этапе расследования во внимание не берем и вернемся к ним, только если они получат какое-то подтверждение. А пока нужно осмотреть квартиру жертвы, побывать у него на работе, изучить вещдоки…
Алек глотнул еще кофе, дрянного, из автомата возле лифта. Ему казалось, что еще немного, и эта гадость польется у него из ушей, но без допинга сконцентрироваться было невозможно. Строчки в списке вещдоков, который он пытался изучать, вели себя неподобающе, напрыгивали друг на друга, толкались и расплывались.
От описания неопознанного куска пластика Алека отвлек скрип двери, и капитан Старквезер заглянул внутрь, буквально излучая недовольство.
— Пока вы тут прохлаждаетесь, я договорился о допросе Энтони и Марины Кесслер. Они свяжутся с нами по «Скайпу» через пятнадцать минут, и вы даже представить не можете, чего мне это стоило.
— Но как? — удивился Алек. — У них же медовый месяц!
— Именно, — кивнул Старквезер мрачно. — Они сейчас на Багамах, и, к счастью, это в нашем часовом поясе, так что хотя бы путаницы со временем не будет. Лайтвуд, Вэйланд, займитесь! Гэрровэй, Скотт, а вы езжайте на квартиру жертвы и осмотритесь там!
Не дожидаясь, пока отзвучит нестройное «Да, сэр!», он смерил всех недовольным взглядом и вышел из комнаты.
— Что-то он сегодня не в духе, — хмыкнул Вулси. — Не позавидуешь тем, кто остается работать в офисе. И какое счастье, что это не мы…
* * *
Кесслеры вовсе не выглядели счастливыми молодоженами, и Алек даже посочувствовал бы им, если бы был на сто процентов уверен в их невиновности. Он никогда не был на Багамах, но медовый месяц там наверняка должен был стать настоящей сказкой, а в итоге превратился в кошмар, не успев начаться.
Энтони Кесслер мрачно смотрел в камеру и с огромными синяками под глазами на фоне ослепляюще яркого морского пейзажа за спиной смотрелся чуждо, будто какой-то неумелый фотошопер криво вклеил его не в тот кадр. Марина тоже хмурилась, но особо расстроенной не казалась. Она была более миловидной, чем Аня, и даже семейный крупный нос не портил ее красивое лицо, а только придавал ему оригинальности. И слегка искаженное веб-камерой, в окне Скайпа оно не утратило привлекательности.
— Простите, что пришлось побеспокоить вас во время медового месяца… — начал Алек, но Кесслер только нетерпеливо отмахнулся от его извинений.
— Все в порядке, детективы. Мы понимаем, что вы расследуете убийство Ника, и мы, как никто, хотим, чтобы его убийцу поймали как можно скорее.
— Какой уж тут медовый месяц, когда произошло такое, — Марина нервно поправила волосы. — Мы хотели вернуться сразу, как только узнали, но…
— Но что? — полюбопытствовал Джейс.
— Наши родители настояли, чтобы мы остались, — пояснил Тони. — Мол, наше присутствие все равно ничего не изменит, поэтому отменять медовый месяц не стоит.
Алек задумчиво хмыкнул. Интересно, по какой такой причине родители молодоженов хотят держать их подальше от расследования?
— Я понимаю, как это прозвучало, детектив, — Тони нахмурился, и жена взяла его за руку. — И если бы мы могли хоть чем-то помочь, то уже были бы в Нью-Йорке. Но ни один из нас не знает, кто убил Ника. И уж точно ни один из нас его не убивал, у нас не было для этого причин.
— Разве мистер Брэддок не пытался рассорить вас и сорвать свадьбу? — спросил Алек.
— Кто-то уже донес? — усмехнулась Марина. — Да, такое действительно было, но давно, уже больше года назад.
— И как именно он пытался помешать свадьбе?
Тони отвернулся от экрана, глядя на жену, но Марина не смотрела на него, а только на их переплетенные пальцы. Волосы, такие же темные, как у сестры, только длинные и слегка вьющиеся, почти занавесили от камеры ее лицо, но голос звучал расстроенно.
— До вчерашнего дня мы были помолвлены четыре года, вы знали? Ник… Он считал, что мы обручились только по желанию наших родителей. Да мы и сами иногда так думали, поэтому и расставались несколько раз. В один из таких разрывов я… мне было плохо, я напилась, а тут Ник, весь такой понимающий… А потом оказалось, что он специально переспал со мной, чтобы рассказать об этом Тони. Показать ему, что жениться на мне будет ошибкой.
— Я не знаю, что он хотел этим доказать, — Тони покачал головой. — Не скажу, что не ревновал и не злился, особенно на Ника. Мы тогда даже подрались и несколько месяцев не разговаривали. Да и с Мариной мы тогда поссорились так сильно, что я думал, это действительно конец. Но через несколько месяцев мы снова сошлись, а еще через какое-то время помирились и с Ником тоже. Знаете, мы с ним дружим всю жизнь, и я просто не представлял себе, чтобы в день моей свадьбы его не было рядом со мной.
И Марина, и Тони казались искренними, но Алек не мог поручиться за точность своих наблюдений. В конце концов, камера искажала и изображение, и звук.
— И с тех пор Брэддок не пытался расстроить вашу свадьбу? — уточнил Джейс.
— Разве иначе я позвал бы его быть моим шафером? — хмыкнул Тони. — Он пообещал, что больше не будет мешать, и сдержал слово.
— Как видите, детективы, у нас не было мотива. Если бы кто-то из нас хотел убить Ника, мы бы не стали ждать целый год и портить собственную свадьбу и медовый месяц.
Марина снова смотрела в камеру, и Алек заметил небольшой румянец на ее щеках. Что это, глюк видеосвязи? Стыд из-за того, что пришлось вспомнить эту неприятную историю? Или она все-таки что-то скрывает?
— Тогда, может быть, как лучшие друзья, вы знаете, кто мог желать мистеру Брэддоку смерти? — спросил Алек.
Тони задумался на секунду, но покачал головой.
— Никто конкретный не приходит в голову. Но Ник был не слишком разборчив в связях и из-за этого постоянно влипал в истории то с ревнивыми женщинами, то с их мужьями или парнями. Я говорил ему, что это не доведет его до добра, а он только смеялся. Отвечал, что, в отличие от меня, не может посвятить себя всего лишь одной женщине.
— Погоди, — вдруг вскинулась Марина. — Помнишь, ты говорил, что Ник должен кому-то денег? Какому-то бандиту из Бруклина?
Алек и Джейс переглянулись.
— Бандиту? — переспросил Джейс. — Зачем такому человеку, как Брэддок, одалживать деньги у сомнительных типов?
— Потому что он поссорился с отцом, и тот заморозил его кредитки. Ник занимает… — Тони запнулся, замолчал на несколько секунд, прежде чем продолжить: — занимал должность в правлении фирмы своего отца, но почти там не появлялся. Мистер Брэддок хотел, чтобы Ник посвящал больше времени работе. Он считал, что если перестанет давать Нику деньги, рано или поздно тот возьмется за ум.
— Но зачем связываться с ростовщиками? — все еще не понимал Алек. — У него что, не было других возможностей?
— Да потому что нам всем надоело давать ему в долг! — воскликнула Марина. — Ник был должен абсолютно всем! Всем! Он любил жить на широкую ногу, и когда друзья перестали ему одалживать, обратился к тому бандиту.
Тони успокаивающе погладил ее по руке. Он снова хмурился, а тени под его глазами, казалось, стали еще гуще.
— Когда Ник рассказал мне, я хотел дать ему денег, чтобы расплатиться, но он отказался. Сказал, что сам разберется. Думаете, его могли убить, потому что он вовремя не выплатил долг?
— Как звали того ростовщика? — вопросом на вопрос ответил Джейс.
— Честный Боб или что-то в этом роде. Я запомнил, потому что «честный» бандит звучит как издевательство.
— Что еще Брэддок рассказывал о нем?
— Только то, что должен ему пятьдесят тысяч, — вздохнул Тони. — Я должен был настоять, чтобы Ник позволил помочь. Не знаю, чем он думал, когда связался с такими людьми. Если окажется, что его убили из-за этого долга…
— Ты не мог этого знать, — Марина прижалась к его плечу, обнимая. — Это в любом случае не твоя вина.
Глядя на них, Алек думал о том, что чувству вины чужды рациональные доводы и объяснения. Тони Кесслер будет винить себя в смерти друга независимо от того, мог ли он действительно помочь ему или нет.
— Мы выясним, кто убил мистера Брэддока, — пообещал Алек, потому что это было единственное утешение, которое он мог предложить.
Он уже собрался попрощаться, когда Джейс неожиданно подался вперед.
— И последний вопрос, миссис Кесслер. Скажите, в туфлях какого цвета вы были на банкете?
— Белого, — ответила Марина удивленно. — А что? Что за странный вопрос?
— Просто проверяем кое-что, — улыбнулся Джейс. — Не будем вас больше задерживать.
Кесслеры вразнобой закивали, и Тони, уже потянувшийся закончить звонок, произнес на прощанье:
— Если мы еще чем-нибудь сможем помочь, детективы, сразу же обращайтесь.
Связь прервалась, и на экране появилось окно с просьбой оценить качество связи. Алек машинально закрыл его и откинулся на спинку стула.
— Значит, мы все-таки проверяем версию о женщине в фиолетовых туфлях?
— Это вы отказались от нее, а не я, — отозвался Джейс. — Джейми хоть и ребенок, но предоставил нам уйму информации, нужно просто правильно ее применить. Готов поспорить на двадцатку, что она подтвердится!
Алек только фыркнул.
— Идет! Двадцатка на то, что мы найдем убийцу и без этой ерунды. Например, Кесслеры нам только подбросили отличную зацепку. Не хочешь ее проверить?
Джейс уже был у своего стола и, судя по стуку клавиатуры, пробивал ростовщика по базе.
— Не Честный Боб, а Честный Бо, он же Сандей Бóда. Две судимости за организацию азартных игр и вымогательство. Владелец ломбарда в Сайпресс Хиллс [3].
— Как Брэддока вообще туда занесло? — удивился Алек.
— Не знаю, но предлагаю навестить Честного Бо и узнать. Что скажешь? Все лучше, чем сидеть в офисе и проверять показания!
А ведь оно должно было быть маленьким веселым миди, а не макси почти на 30 тысяч слов с недодрамой! И столько я не переписывала и не правила еще ни в одном своем тексте. Но я это сделяль в любом случае, так что ура! И раз пошла такая пьянка, хотелось бы поздравить Azhdaha и McCreation с днем основания Французского Географического Общества! Ирландию, Дикий Запад и Японию вы уже изучили, но в мире еще так много неизученных стран, о которых можно написать))) Так что, тыквы, прите! За географию!
А теперь собственно фикло)))
Название: Just Murdered
Пейринг/Персонажи: Алек/Магнус, Люк и Вулсятка)))
Категория: слэш
Жанр: AU, юмор, экшн, капелька драмы
Рейтинг: NC-17
Примечание: полицейское AU, часть цикла "Отдел убийств"
Размещение: запрещено без разрешения автора
Легкие нотки сандала, чуть сладковатые, чувственные и зовущие. Алек никогда не мог отказать себе в удовольствии уткнуться Магнусу в шею и просто дышать, сцеловывая этот запах со смуглой кожи. Слегка прикусывать мочку уха, проводить носом по кромке волос за ним, зарываться пальцами, перебирать черные блестящие пряди, особенно если в них, как сейчас, не было ни капли лака или геля. Тогда аромата становилось еще больше, он щекотал ноздри, наполнял легкие, проникал в каждую клетку. И Алек с пугающей ясностью понимал, что скоро он пропитается Магнусом настолько, что без него станет просто невозможно.
Потому что в тот момент, когда Магнус изгибался под ним, а его кожа раскаялась от ласк и поцелуев, в ноты сандала вплеталось что-то еще, чему не было названия, но от чего Алек терял рассудок окончательно.
Ему было мало, руки словно жили собственной жизнью, оглаживая, нажимая, лаская, и Магнус хрипло смеялся, подставляя под поцелуи плечи, грудь и шею.
— Сладкий, — простонал он, прижимая голову Алека к собственной груди, и тот прикусил горошину соска, пробуя на вкус. Действительно, такой сладкий.
Алек сходил с ума от того, как Магнус льнул к нему, выгибался, ластился, но не пытался задавать свой темп. Сегодня Алеку не хотелось спешить, хотелось, чтобы этот момент длился и длился, хотелось просто вдыхать аромат сандала и плавиться в этой сладости.
Они целовались, как подростки, вжимаясь друг в друга и даже не раздевшись. Алек просто задрал рубашку Магнуса повыше, и теперь она жутко мешала, закрывая доступ к смуглым ключицам, зато так было гораздо удобнее рисовать узоры на груди, проводить ладонями по ребрам. Магнус негромко стонал, и эта была самая чудесная музыка на свете. Бедром Алек чувствовал его вставший член, зажатый тесными брюками, и пальцы сами собой скользнули вниз, погладили и легонько сжали. Магнус застонал снова и качнулся вперед, притираясь сильнее.
Собственный член Алека тоже требовал внимания, и он потерся им о Магнуса, вызвав новые стоны. Он чувствовал, как в нем рождается нетерпение, как оно бежит по венам, искрами проходя по всему телу, собираясь в одной точке. Укусив Магнуса за нижнюю губу, Алек чуть отстранился, чтобы расстегнуть свои джинсы и его брюки, и сам не удержался от стона.
Он чуть сместился по дивану, чтобы они с Магнусом могли тереться друг о друга без угрозы свалиться на пол. Магнус что-то бессвязно пробормотал и обхватил Алека ногами, вжимая в себя и забираясь руками под его футболку. Горячие ладони обожгли и без того раскаленную кожу, пальцы царапнули вдоль позвоночника, спустились вниз и закружили возле кромки джинсов.
Конечно, можно было бы встать и сходить в спальню за смазкой и презервативами, но оторваться от Магнуса в эту секунду было невозможной задачей. Не тогда, когда тот выцеловывает на шее Алека тайные символы, прикусывает кадык, слизывает капельки пота в ямке между ключицами.
Алек потянул его за волосы, заставив поднять голову, и впился в жадные губы таким же жадным, собственническим поцелуем. Магнус нетерпеливо стиснул его ягодицу под тканью джинсов и нижнего белья, оставляя полукружия от ногтей, но сейчас Алеку было все равно. Он толкался языком в податливый рот, и терся бедрами, встречая на полпути ответные толчки.
Магнус не выдержал первым, запустив вторую руку Алеку в джинсы и выпуская на свободу жаждущую ласки плоть. Его ловкие, умелые пальцы прошлись по всей длине — слишком легко, только тень настоящего движения.
— Дразнишься? — прорычал Алек, и Магнус хрипло засмеялся, сжимая руку плотнее, обхватывая именно так, как нужно. Так правильно.
Запах Магнуса, терпкий и сандалово-сладкий, его горячая кожа под губами, под ладонями, движения его руки на члене… Алек чувствовал, что еще немного, и он просто взорвется, но это было не то, чего он хотел, не сейчас. Он впился зубами Магнусу в плечо прямо через ткань рубашки и с усилием отстранил его руку.
— Не так, — выстонал он, пытаясь отдышаться, и Магнус понятливо приподнялся, помогая высвободить себя из белья.
Алеку пришлось стиснуть зубы, чтобы взять себя в руки, когда их члены соприкоснулись. Они подходили друг другу идеально, как соседние кусочки пазла, и Алек обхватил их ладонью, зажмурившись от удовольствия.
— Александр!
Магнус толкнулся в его ладонь, хватаясь за его плечи и выгибая спину, подставляя под губы гладкую грудь. Алек старался не торопиться, двигать рукой в мерном темпе, чтобы растянуть удовольствие, но внизу живота уже плавилась и бурлила огненная лава. Вторая рука зарылась в волосы Магнуса, удерживая на месте, пока губы терзали его шею.
Нетерпеливо ерзая, Магнус стонал уже почти непрерывно, пытаясь заставить Алека ускорить темп, и тот поддался. Он сам был уже на грани — до боли в натянувшихся мышцах, до белых пятен перед глазами, до звона в ушах.
— Если ты сейчас возьмешь трубку, я тебя убью, — пробормотал Магнус на выдохе, накрывая его ладонь своей и сжимая головки.
Идеально.
Дыхание возвращалось медленно, воздух врывался в легкие толчками, горячий и плотный, словно раскалился от жара их тел. Магнус тоже дышал судорожно, Алек чувствовал это всем телом и попытался отстраниться, но его тут же притянули обратно.
— Не хочу, чтобы ты отвечал на звонок, — Магнус обхватил его голову ладонями, невесомо касаясь губами скулы, щеки, подбородка.
Алек напрягся, преодолевая сопротивление рук, чтобы следующий поцелуй пришелся в губы.
— Какой звонок?
Тихий смех Магнуса лаской прошелся по позвоночнику, и Алек наконец услышал самый отвратительный звук на свете. По крайней мере, в эту минуту. Его телефон разрывался на журнальном столике и, судя по всему, умолкать не собирался.
— У тебя выходной, — напомнил Магнус на ухо, прихватывая зубами мочку.
— Я помню.
— Тогда не бери.
Язык прошелся по ушной раковине, очерчивая каждый изгиб, и Алек застонал, стиснув Магнуса сильнее. Телефон замолчал, но через секунду зазвонил снова.
— Я должен… — пробормотал Алек, но губы Магнуса не дали ему договорить.
— Нет, не должен. Выходной, помнишь?
Алек отстранился, извиняясь взглядом, быстро чмокнул его в нос и не без труда встал на ноги, держась за спинку дивана. Магнус разочарованно застонал.
Телефон не прекращал трезвонить, на экране светилось имя напарника. Вздохнув, Алек принял вызов.
— Лайтвуд, — зачем-то сказал он официально. — И вообще-то сегодня я еще на больничном. До завтрашнего утра.
— А вот и не угадал, — Джейс на другом конце провода жизнерадостно хохотнул. — Кэп сказал, что ради такого случая ты начинаешь сегодня.
— Какого еще случая?
— Свадьбы, разумеется. На сто человек гостей. Пока всех допросим — состаримся, так что Старквезер велел вызывать всех. Давай, отрывай свою задницу от дивана… или, судя по твоему пыхтению, от Магнуса и живо сюда. Адрес сейчас пришлю.
Алек оглянулся на диван, на котором все еще лежал Магнус с задравшейся до ключиц рубашкой и расстегнутыми брюками. Самый развратный и самый прекрасный вид на свете. Если бы только Алеку не нужно было работать…
— А кого убили? — спросил он обреченно.
— Лучшего друга жениха, — ответил Джейс и отключился.
Телефон завибрировал в руке, сигналя о пришедшем сообщении, и Алек мельком глянул на адрес. Бауэри? Это в Ист-Виллидж. Нужно поторопиться, на дорогу уйдет не меньше получаса, а ведь нужно еще собраться.
— Иногда я ненавижу твою работу, — проворчал Магнус, тоже поднимаясь с дивана и поправляя одежду.
Бросив на него извиняющийся взгляд, Алек прошел в спальню, на ходу стягивая футболку. После игр на диване нужно было по-быстрому принять душ.
— Кого-то убили на пафосной свадьбе на сто приглашенных гостей, — крикнул он из ванной. — Даже просто опросить всех это большой кусок работы.
Магнус остановился на пороге, но из-за пара и запотевшего стекла душевой кабины Алек видел только его темный силуэт.
— Я знаю, что мы хотели провести мой последний выходной дома… — начал он.
— Но это всего лишь выходной, — закончил за него Магнус, и Алеку не понравился его тон. — Я понимаю, у тебя важная работа, Александр. Я все понимаю.
Судя по голосу, он как раз был далек от понимания.
— Магнус…
— Домывайся, я пока приготовлю тебе одежду, чтобы ты не тратил время, — отозвался тот и вышел из ванной.
Алек вздохнул, на секунду прислонившись лбом к стеклу кабины, и выключил воду.
В комнате его уже ждали костюм и рубашка, аккуратно разложенные на кровати. Магнус стоял возле окна и вертел в руках телефон, задумчиво глядя куда-то вдаль. Обняв его со спины, Алек прижался губами к шее под ухом.
— Магнус, я…
— Ничего не говори, — тот повернулся в его руках и улыбнулся немного грустной улыбкой. — Тебе нужно идти, и я действительно все понимаю. Просто… к хорошему быстро привыкаешь. За этот месяц я успел привыкнуть к тому, что у нас есть все время мира, и тебя не выдернут прямо из постели в любой момент.
— Прости, — Алек коротко поцеловал Магнуса в подставленные губы и отошел к столу, чтобы достать из ящика пистолет и значок. — Я постараюсь побыстрее, но сто человек... Боюсь, это до самой ночи.
— Тогда я, пожалуй, тоже вспомню о работе и поеду в клуб. Но так и знай, Александр, я буду скучать по нашему случайному отпуску.
— Могу снова подставиться под пулю, если хочешь, — щедро предложил тот со смехом, хотя сам чувствовал то же самое.
Последние без малого четыре недели они были вместе почти постоянно, и это не напрягало, как Алек боялся. Наоборот, они неожиданно мирно уживались в слишком маленьком для двоих жизненном пространстве, почти не мешая друг другу.
— Идиот, — Магнус закатил глаза. — Иди уже на свою свадьбу.
* * *
Отель «Бауэри» походил на какую-то современную версию замка — нагромождение квадратных башенок, приставленных одна к другой, с самой высокой башней в центре композиции с огромными окнами под самой крышей вместо классической зубчатой короны. Возле входа выстроились две шеренги деревьев в огромных белых горшках, а над ним висели круглые часы, похожие на те, что в старых черно-белых фильмах показывали время на платформах вокзалов.
Не успел Алек выйти из машины и поправить полы пальто, к нему тут же подскочил не то швейцар, не то лакей в красной жилетке и шляпе-котелке.
— Позвольте ваши ключи, сэр.
Алек продемонстрировал ему значок, и швейцар, пробормотав «Прошу прощения», вернулся к двери.
— Вау, ты сегодня такой элегантный! — присвистнул Вулси, небрежно поднимаясь со стоящей в тени скамейки. С неизменной сигаретой в одной руке, в другой он держал крохотную кофейную чашечку.
Он оглядел Алека от носков туфель до расстегнутого воротника рубашки и одобрительно кивнул.
— Магнус узнал, куда я еду, и сказал, что я должен выглядеть прилично, — пробормотал Алек, стараясь не краснеть. Вроде бы даже получалось.
— Он все еще живет у тебя? — удивился Вулси.
— Да, у него до сих пор идет ремонт.
— Что там можно столько ремонтировать? Только поменять ковер, диван и переклеить обои.
Алек с улыбкой покачал головой.
— Сразу видно, что ты плохо знаешь Магнуса. Он сказал, что не может жить в доме, в котором не чувствует себя в безопасности, поэтому затеял масштабные работы с переделкой всей квартиры. Так что теперь там будет настоящий Форт-Нокс [1]. Я туда один раз заскочил, пришел в ужас и больше не суюсь. Это надолго.
— Да, твой бойфренд умеет мыслить масштабно! — рассмеялся Вулси.
Он сделал последнюю затяжку и затушил сигарету о край медной урны. Видимо, владельцы отеля считали, что даже такая банальная вещь, как мусорник, должна вписываться в общий пафос, которым сквозило от стеклянных дверей с черными потертыми рамами, кованых фонарей, латунной таблички с названием и швейцара в шляпе.
— Пойдем, птенчик, дело не ждет.
Вулси допил кофе, с удовольствием покатав на языке последний глоток. Проходя мимо швейцара, он сунул чашку ему в руки и под смешок Алека прошел мимо стойки регистрации к обитым черными деревянными панелями лифтам.
— Не хочешь ввести меня в курс дела? — спросил Алек, пока они смотрели, как медленно сменяются цифры на табло над лифтом. — Раз уж меня сдернули с больничного…
Вулси смерил его оценивающим взглядом и фыркнул.
— Что, были другие планы на вечер? Я бы сказал, что сочувствую, но на самом деле нет. Ты и так прохлаждался почти месяц, поэтому больше энтузиазма, птенчик!
— Ну, я же здесь, — возразил Алек.
— Нужно будет показать тебе в словаре значение слова «энтузиазм», — Вулси покачал головой и все-таки переключился на деловой тон: — Ладно… Нашу жертву зовут Николас Брэддок, шафер. Заколот в шею перьевой ручкой из канцелярского набора на столе в одной из комнат, которую отель выделил для гостей, приехавших на свадьбу.
— Убийца использовал подручные средства? Похоже на убийство в состоянии аффекта.
— Или он просто воспользовался удобным случаем, — возразил Вулси.
Мелодичный звон сообщил о прибытии лифта, и Алек пропустил Вулси вперед. Тот нажал на кнопку нужного этажа.
— Нам не в пентхаус?
— Терраса на крыше. Молодожены хотели красивый свадебный банкет, — закатил глаза Вулси.
— А убийство тоже входило в их план?
— Кто знает… Они очень удачно улетели в медовый месяц до того, как гости обнаружили труп, и теперь мы не можем у них спросить.
Алек усмехнулся в ответ на многозначительный взгляд.
— Очень удобно, я бы даже сказал, продуманно.
— Зришь в корень, птенчик! — подмигнул Вулси и вышел из лифта, поманив Алека за собой.
Нужно было признать, что банкетный зал впечатлял. Массивные балки темного дерева терялись где-то под высоким потолком и вовсе не делали помещение мрачным и тяжелым. Наоборот, благодаря огромным, во всю стену окнам, белым цветам на столах, в нишах и углах и даже на ажурных люстрах, зал, казалось, купался в лучах солнца. Под потолком вились плети плюща, укрывая столики мягким пологом, создавая волшебное ощущение летнего сада. Настроение праздника портили только нарядно одетые люди, которые, вместо того, чтобы наслаждаться изысканными блюдами за накрытыми столами, сбились в настороженные группки, тихо переговариваясь, или потерянно сновали туда-сюда. Между ними мелькали полицейские в черной форме.
Не обращая на них внимания, Вулси прошел мимо, вдоль бара с бесплатными напитками к свободной зоне, оставленной для танцев, с коктейльными столиками у дальней стены и уютными креслами у окон. За окнами простиралась открытая часть террасы, где тоже стояли плетеные столики и кресла, а с козырька свисали украшенные цветами светильники. Но март погодой не слишком радовал, поэтому терраса была почти пустой.
Вулси проследил взгляд Алека и фыркнул.
— Нравится?
— Красиво, — признал тот, и Вулси фыркнул снова.
— Вот именно. Все так миленько, что аж тошнит. Ненавижу свадьбы.
Алеку приходилось бывать на свадьбах, обставленных еще дороже и гораздо безвкуснее, чем эта, так что он мог бы поспорить. Но как только он собрался об этом сообщить, ему на голову упало что-то мягкое и белое, съехало по лицу, забив ноздри цветочным ароматом, и шлепнулось прямо в руки. Вулси захохотал раньше, чем Алек сообразил, что держит в руках букет из белых роз с вкраплениями каких-то небольших сиреневых цветочков.
— Птенчик, только ты мог приехать на место преступления и поймать букет невесты! — сквозь смех выговорил Вулси.
С отвращением глядя на букет, Алек оглянулся по сторонам, раздумывая, куда бы его деть, и буквально натолкнулся на полный любопытства взгляд женщины в темном жакете. Она была очень красивой, но годилась ему в матери, и недвусмысленный интерес в ее глазах немного пугал.
— Ах, какой прекрасный жених! — проворковала она, подходя ближе. — Вам случайно невеста не нужна?
— Нет! — Алек покраснел и быстро сунул букет в руки Вулси.
Тот, едва успев отсмеяться, прыснул снова.
— Птенчик, ты выбираешь меня? Не хочется, конечно, разбивать тебе сердце, но мне претят матримониальные идеи.
Женщина стрельнула в Алека глазами. Беспомощно оглянувшись на Вулси, он отодвинулся от нее так далеко, как позволяли приличия, чтобы это не выглядело позорным бегством. Хотя сбежать он бы тоже не отказался.
— Не сердитесь, детектив, — женщина качнулась на каблуках, почти дотронувшись пальцами до значка у Алека на ремне. — Вы ведь детектив, да?
С трудом поборов желание шарахнуться в сторону, Алек так и замер с открытым ртом, растеряв все слова.
— Совершенно верно, — предатель Вулси хлопнул Алека по плечу. — Это детектив Лайтвуд, а я — детектив Скотт. С кем имеем честь?..
— Сибилл Фелпс, — представилась женщина. — А ваш друг всегда такой молчаливый, детектив?
— Просто Алек у нас очень скромный.
Алек бросил на Вулси сердитый взгляд, но тот сделал вид, что ничего не замечает, продолжая улыбаться миссис Фелпс.
— Очень приятно познакомиться, Алек, — та беззастенчиво разглядывала его из-под ресниц, слишком длинных, чтобы быть натуральными. — Вы знаете примету, что тот, кто поймает букет невесты, сам женится в течение года? Многие девушки хотели этот букет, но Марина не рассчитала, когда бросала его, и он зацепился за украшения под потолком.
Она подошла вплотную, почти касаясь Алека своим бедром, затянутым в гладкий шелк. Алека передернуло. От миссис Фелпс пахло алкоголем и слишком сладкими цветочными духами. Стараясь не дышать глубоко, он отступил на шаг, оглядываясь на Вулси, но тот только ухмылялся и не спешил ему на помощь.
— Простите, но нам нужно работать, миссис Фелпс, — выдавил из себя Алек, подхватывая фыркающего от сдерживаемого смеха Вулси под локоть.
— Мисс Фелпс, — поправила женщина, но Алек не стал оборачиваться.
Они почти дошли до двери с надписью «Только для персонала», когда оттуда вынырнул пышущий раздражением Джейс.
— Нет, вы посмотрите на них! Мы пашем, а они тут развлекаются!
— Я уже иду, у меня как раз закончился перерыв, — сообщил Вулси и взялся за ручку двери, всучив Джейсу цветы.
— Эй, это еще что? — крикнул тот ему вслед.
— Это букет Алека, и носить его за ним твоя обязанность как лучшего друга.
Джейс недоуменно посмотрел на напарника, на бело-сиреневое великолепие в своих руках и расплылся в довольной улыбке. Алека передернуло снова. Он знал это выражение лица Джейса, и оно не сулило ему ничего хорошего.
— Так как, говоришь, к тебе попал этот букет? — спросил Джейс, ухмыляясь.
Алек закатил глаза и потащил его к двери, за которой скрылся Вулси.
* * *
Номер, где произошло убийство, охранял полицейский, но дверь еще не была оклеена желтой лентой, а изнутри доносились голоса криминалистов.
— Тело уже увезли, — сообщил Джейс, надевая перчатки, — но эксперты еще работают. Надеюсь, они все-таки что-нибудь обнаружат, потому что на орудии убийства отпечатков пальцев нет.
Алек кивнул, проходя вслед за ним в просторную светлую комнату с огромными окнами. Возле одного из них расположилась большая кровать с измятым бельем — должно быть, убитый решил, что такая роскошь не должна пропасть даром. Белое с красной отделкой покрывало валялось на полу, и его как раз фотографировал криминалист. Но убили жертву не на кровати, а в гостиной зоне номера. Возле письменного стола виднелось темно-красное пятно на ковре, уже тщательно запротоколированное и отмеченное желтым номерком. В наборе для письма на столе не хватало одной ручки.
— Брэддок впустил убийцу в номер, они прошли внутрь, — предположил Алек, — около стола между ними произошла ссора, убийца схватил ручку и воткнул жертве в шею.
— Или убийца провел, вернее, провела время в постели Брэддока, — возразил Джейс, — а когда уходила, они поссорились у стола.
— Да, возможно. Но точно мы узнаем только после того, как эксперты обработают улики.
— Не рассчитывайте, что это будет скоро, детектив, — отозвался один из криминалистов. — Покойный успел здесь как следует наследить. Судя по всему, у него было несколько половых контактов, с одной или несколькими партнершами — покажет анализ ДНК.
Покачав головой, Алек снова посмотрел на развороченную кровать. Анализ ДНК займет как минимум несколько дней, потому что вряд ли кто-то присвоит делу высший приоритет. Но даже когда придут результаты, сравнить их будет не с чем, потому что ни один судья в городе не даст ордер на забор материала у ста не самых последних людей города. Именно за это Алек не любил такие дела. За каждым из подозреваемых с деньгами стояли толпы адвокатов, готовых разнести Департамент полиции в пух и прах за несоблюдение каких-нибудь формальностей и оспорить любой ордер.
— Он спал как минимум с одной из подружек невесты, — голос Джейса вывел Алека из мрачных размышлений. — Анаитой Кавани. Такая красотка, ты бы видел! Хотя ты все равно не оценишь… В общем, она сообщила, что переспала с Брэддоком в его номере, но после этого они оба вернулись на банкет. Показания других свидетелей это подтверждают.
— Может, у этой Анаиты есть ревнивый парень? — уточнил Алек. — Или у Брэддока была девушка, которая могла убить его из ревности?
— Никто из свидетелей не упоминал ничего такого, — Джейс достал свой блокнот, но открывать его не стал, а просто похлопал им по раскрытой ладони. — Насколько я понял, убитый не был фанатом отношений, а женщин воспринимал только как сексуальные объекты.
— А женщины такого обращения не любят… Кстати, что там с камерами видеонаблюдения? Может, по ним можно будет установить, кто заходил в этот номер?
Джейс покачал головой.
— Камеры есть только в лифтах, но банкетный зал всего лишь этажом выше, и спуститься на один этаж легко можно по лестнице. Так что к жертве могло прийти стадо слонов и остаться незамеченным.
— Ну, на стадо слонов здесь ничего не указывает, а с остальным как-нибудь разберемся.
Алек в последний раз осмотрел номер, запоминая детали, чтобы потом, когда эксперты распечатают фотографии, было легче соотнести их с реальным местом преступления. Но больше здесь было делать нечего, пусть криминалисты работают.
* * *
Следующие несколько часов слились в бесконечный поток лиц — заплаканных, раздраженных, равнодушных, испуганных. Они сменяли друг друга, словно кадры плохо смонтированного кинофильма, яркие, но беспорядочные, отчего в глазах начинало рябить, а в памяти застревали только бессвязные фрагменты.
Вот миловидная брюнетка рыдает навзрыд, на ее щеках слезы прочертили черные дорожки, но она не вытирает их, а только закрывает руками рот. Алек ей даже сочувствует, хотя ее реакция и кажется ему несколько чрезмерной, учитывая, что она почти не знала жертву.
Щелк, и картинка меняется.
Одна из подружек невесты в лиловом платье нервно комкает салфетку. Не похоже, чтобы ей было жаль Николаса Брэддока, она скорее сожалеет о сорванном банкете.
— Ну, почему именно сегодня? Неужели нельзя было убить его в любой другой день?
Щелк.
Немолодой мужчина с жестким взглядом, чем-то напомнившим Алеку отца. У него такое зверское выражение лица, что можно легко представить, как он втыкает ручку в шею жертвы.
— Этот подонок давно напрашивался! Нечего было спать с чужими женами!
Щелк.
Еще одна подружка невесты смотрит на Алека пьяным, расфокусированным взглядом. Похоже, она слишком много выпила, и теперь ей трудно сосредоточиться на вопросах.
— Это ужасно, это просто ужасно, — повторяет она без конца. — Ник был таким красивым и таким обаятельным, умел нравиться. Мы даже переспали пару раз. Я стала очередной галочкой в его списке побед. Ну, и что? Нам было весело!
Она смеется, и Алек морщится. Ее смех режет уши не столько неприятными визгливыми нотами, сколько полной неуместностью. Но в ее пьяной болтовне мелькает что-то действительно важное, и Алек подбирается.
— И много побед было в списке мистера Брэддока?
— Много, — она снова хихикает. — Сказала же — он умел нравиться, да и в сексе был хорош. С кем только он не спал! Перетрахал всех моих подруг, кроме Бэтани. Я ей всегда говорю «Расслабься! Живем один раз!», но она…
Алеку требуется несколько секунд, чтобы переварить услышанное.
— Всех подруг? — перебивает он. — Это значит, что невеста тоже спала с убитым?
Девушка поднимает на Алека испуганный взгляд и, кажется, даже слегка трезвеет.
— Только не говорите Марине, что я вам сказала, ладно? Она как-то переспала с Ником по пьяни, но это было давно. И что с того? Они с Тони тогда как раз в очередной раз расстались, так что это и изменой нельзя назвать.
— А мистер Кесслер знал об этом приключении своей невесты?
— Тони? Не знаю… — тянет она, и вдруг в ее глазах снова разгорается пьяный энтузиазм. — Погодите! Вы что, думаете, Тони убил лучшего друга из ревности? Круто!
Щелк.
Перед Алеком сидит очередная дамочка, для разнообразия не в лиловом, а в зеленом.
— Это не я, — драматическим шепотом сообщает она, сложив уточкой свои накачанные силиконом губы. — У меня есть алиби.
— И какое?
— Я не могу вам сказать.
— Нельзя просто заявить, что у вас алиби. Нужно еще рассказать, что именно вы делали и с кем, чтобы мы могли это проверить, — вздыхает Алек, понимая, что ему нужен перерыв.
Щелк.
Ветер пощечиной хлестнул по лицу, забрался под пиджак, прошелся холодом по спине, и Алек вдохнул его полной грудью, приходя в себя. На террасе было еще по-зимнему холодно, поэтому плетеные кресла и низкие стеклянные столики казались немного неуместными. Под навесом уже зажгли светильники, хотя их свет в ранних сумерках казался тусклым. А может, все дело было в поразительно ярком закате, раскрасившим вечерний Нью-Йорк в разные оттенки лилового.
— Я уже начинаю ненавидеть этот цвет. Привет, — вздохнул с ближайшего кресла Люк.
— Привет, — Алек со стоном упал в соседнее и вытянул ноги.
От чашки кофе в руках Люка шел пар и умопомрачительный аромат, но чтобы раздобыть такой допинг, нужно было встать и куда-то идти. К черту такие подвиги!
— Как проходит первый рабочий день после отдыха? — Люк сделал глоток, и Алек тоже сглотнул.
— Вообще-то у меня сегодня последний выходной, — сообщил он мрачно, — и я собирался провести его совсем не так.
— Извини, но посочувствовать тебе я не могу, себя мне гораздо жальче.
Пусть Люк и сказал это в шутку, Алек прекрасно его понимал. Намного легче поделить сотню свидетелей на четверых, чем на троих. Собственно поэтому он и был здесь, а не валялся на диване с Магнусом.
— Только что опрашивал миссис Абернати, — пожаловался Люк. — Она древняя и глухая, как пень. Я чуть голос не сорвал, пока до нее докричался.
— Узнал что-нибудь полезное? — спросил Алек с усмешкой.
— Что у старушки от шампанского газы.
Люк тоже усмехался, но Алек видел, насколько он устал. Так же, как и сам Алек. Как, наверное, и Джейс, и Вулси. Несколько часов непрерывных допросов, десятки лиц, имен, фальшивых истерик, угроз и обвинений. А ведь большинство присутствовавших на этой чертовой свадьбе не видели и не слышали ничего полезного. И все же Алек сегодня наслушался столько «важной» информации, что мозг грозился вот-вот выдать ему предупреждающую надпись «Память заполнена».
— А еще Брэддок переспал с женами половины присутствующих мужчин, — продолжил Люк. — Некоторые знали об этом, некоторые нет, но в любом случае это дает мотив и ревнивым мужьям, и неверным женам.
— И жениху с невестой.
Алек все-таки не выдержал, перегнулся через столик и отобрал у Люка чашку. В ней оставался всего глоток, но Алек с наслаждением опрокинул в себя уже подостывший кофе. Люк только фыркнул, глядя на него с улыбкой.
— Ты это серьезно насчет невесты? Этот Брэддок был тот еще ходок.
— Да, — кивнул Алек. — А мы уже знаем, с кем еще он спал на этой свадьбе?
— Мне такие не попадались, так что держи ухо востро. На всех гостях этой свадьбы клейма негде ставить, убийцей может быть любой из них.
— Добро пожаловать в мир богатых и знаменитых, где важны только внешние приличия. Ты можешь вытворять что угодно, главное — соблюдать видимость.
— Это отвратительно, — Люк встал с кресла, потянулся, хрустнув шейными позвонками, — но придется потерпеть богатых и знаменитых еще немного… Ну что? Пойдем работать дальше?
Он протянул Алеку руку. Тот застонал, но все-таки схватился за его ладонь, и Люк вздернул его на ноги.
Щелк.
Напротив него сидит один из друзей жениха. Он нервничает, постоянно одергивает рукава фиолетового пиджака и вытирает лоб. Ядовитые замечания в адрес убитого льются из него сплошным потоком.
— Ник вечно глумился над всеми, издевался, даже Тони иногда выводил из себя. Не понимаю, почему он все равно назначил шафером этого козла?
Щелк.
Миссис Чайна Уитли красивая и утонченная даже на взгляд Алека. В серебристом с фиолетовой отделкой кружевном платье она кажется такой хрупкой, что сложно представить, как она протыкает кому-то шею. Однако один из приглашенных гостей видел ее у номера Брэддока.
— Ну, хорошо. Да, я была у Ника в номере, — признает она напряженно, — но недолго. Потом мы вернулись на банкет, и Ник переключился на одну из подружек невесты. Я его не убивала.
— Ваш муж знает о вашей связи с убитым?
— Разумеется, не знает и не хочет знать. Гарри — старый импотент и бизнес уже давно интересует его гораздо больше, чем я, — миссис Уитли достает из сумочки пачку тонких сигарет с яблочной отдушкой. — Он и сюда пришел только потому, что на свадьбу приглашены многие его деловые партнеры, и это удобный повод обсудить дела. Так зачем ему знать о моих маленьких шалостях? Здесь можно курить?
— Не стоит, — отвечает Алек с нажимом, хотя запретить ничего не может. Правила отеля ничего не имеют против курения. — Вы возвращались в номер мистера Брэддока после этого?
Миссис Уитли крутит пачку в руках, потом со вздохом убирает обратно в сумочку.
— Если вы хотите знать мое алиби, то его зовут Ламар, и это все, что я о нем знаю. Но, думаю, вы легко его найдете — он высокий, чернокожий и в ужасном фиолетовом пиджаке, как все друзья жениха.
— Я правильно понимаю, что ваше алиби заключается в измене мужу? — уточняет Алек.
— Все верно. Но я бы просила вас не говорить ему об этом, детектив.
Алек смотрит на нее, удивляясь ее хладнокровию, и уже не так уверен в своей первоначальной оценке. Теперь Чайна Уитли вовсе не кажется ему хрупкой и беззащитной.
— Только если это не будет затрагивать интересов следствия, — отвечает он.
Щелк.
Еще один друг жениха. Чернокожий, спортивного телосложения, и фиолетовый цвет идет ему действительно идет. Алиби миссис Уитли он подтверждает, но тоже не высказывает особого сожаления по поводу смерти Брэддока.
— Мне не нравилось отношение Ника к женщинам. Тони говорил, что Ник не такой уж плохой, и что у него есть причины не любить женщин. Якобы у него в юности была несчастливая любовь, и теперь он считает всех женщин стервами. Но разве это причина быть таким мудаком?
Алек пожимает плечами. Эта работа научила его тому, что людям не обязательно нужна причина, чтобы быть мудаками, а еще тому, что даже причина для убийства им нужна не всегда.
Щелк.
— Ах, Ники, Ники…
Алек предпочел бы больше не встречаться с миссис… вернее, мисс Фелпс, но вот она сидит напротив и медленно вычерчивает что-то пальцем по столешнице, не спуская с Алека гипнотизирующего взгляда.
— Ник всегда был таким очаровательным, с этими милыми ямочками на щеках, — она вздыхает. — Я помню его еще смешным подростком в куртке школьной футбольной команды. Они с Тони дружили с моими девочками и часто торчали у нас дома.
— Девочками?
— Аня и Марина, — охотно подсказывает мисс Фелпс.
— Марина? — снова переспрашивает Алек, чувствуя себя на редкость глупо. — Марина Азарян, невеста? Тогда вы…
— Ее мать, Сибилл Азарян, урожденная Фелпс. При разводе я вернула себе девичью фамилию, не хочу иметь ничего общего со своим бывшим мужем.
— Простите, я не думал… — начинает Алек.
Мисс Фелпс улыбается и мягко накрывает ладонью его руку.
— Не переживайте, милый Алек. Ваше удивление, когда вы узнали, что Марина моя дочь… Будем считать это комплиментом. Всегда приятно получать комплименты от таких красивых молодых людей. Не хотите мне позировать?
— Что? — Алек выдергивает у нее руку и на всякий случай убирает со стола.
— О, не нужно меня бояться! — мисс Фелпс гортанно смеется, — Я скульптор, и мне всегда нужны красивые модели. А полицейских у меня еще не было.
— Мисс Фелпс, сосредоточьтесь, пожалуйста. Я расследую убийство, и вы хорошо знали убитого, поэтому давайте продолжим.
— Господи, это звучит просто ужасно… Да, я знала Ника когда-то, еще до развода. Он был очень славным, не слишком умным, зато делал успехи в спорте. Но, видите ли, Алек, я уже больше десяти лет живу в Париже, а за это время многое могло произойти. Люди меняются. Я слышала, что Ники стал настоящим бабником, менял женщин, как перчатки, ни во что их не ставил. Не знаю, когда и почему он стал таким. Он даже пытался расстроить свадьбу Марины и Тони.
— Расстроить свадьбу? — Алек подается вперед от удивления. — Как именно?
— Ох, я не знаю подробностей, Марина мне не рассказывала. Но Ники все равно не заслуживал того, что с ним случилось. Найдите его убийцу, Алек.
Щелк.
Снова женщина, снова немолодая. Алек смотрит, как она плачет, и протягивает ей стакан воды. Почему-то его не отпускает ощущение, что плачет она от облегчения.
Щелк.
* * *
— Эй, — в дверь заглянул Джейс и скорчил жалобную рожицу, — как насчет перерыва и кофе? Если я сейчас проведу еще один допрос, у меня просто крыша поедет. Зачем вообще приглашать на свадьбу столько людей?
Алек сделал в блокноте последнюю пометку и поднялся. Ему тоже нужен был кофе и несколько минут общения с нормальными людьми, а не с расфуфыренными куклами и их богатыми владельцами.
— Для этих людей свадьба — мероприятие статусное, — вздохнул он. — Это не столько праздник для жениха и невесты, сколько поддержание деловых связей, возможность обсудить дела в неформальной обстановке. Сто человек — это еще довольно скромно. И все равно, правильно сделали молодожены, что сбежали отсюда.
— А может, сбежали они совсем по другой причине, — ввернул Джейс.
Он открыл дверь, пропуская Алека вперед, и тут же потащил его к бару, где за спиной бармена полки ломились от дорогого алкоголя. Алек немедленно пожалел, что он при исполнении, выпить бы ему сейчас не помешало. Но придется ограничиться кофе.
За окнами уже давно стемнело, и в зале включили освещение. Под потолком мягким золотом горели люстры, купая помещение в теплом, почти солнечном свете. Над столами прямо в парящих облаках цветов тоже загорелись огоньки в круглых стеклянных плафонах. Удивительная красота, но, учитывая обстоятельства, невостребованная и даже неуместная. Ну, хотя бы свечи на столах сотрудники отеля зажигать не стали…
— Детектив Вэйланд! — окликнула Джейса женщина в фиолетовом платье.
У нее были короткие темные волосы, подстриженные странно ассиметрично, что только подчеркивало крупноватый нос. Она не была красавицей, но выглядела довольно стильно и в целом производила приятное впечатление.
Джейс обернулся и улыбнулся ей, подходя ближе.
— Миссис Ледеки, это мой коллега, детектив Лайтвуд. Алек, это Аня Ледеки, сестра невесты.
— Не могу сказать, что рада знакомству, детектив, — впрочем, несмотря на резкие слова, миссис Ледеки первой протянула Алеку руку, — учитывая обстоятельства. Когда мы уже сможем уйти отсюда? Мои дети расстроены, и я хотела бы отвезти их домой.
— К сожалению, пока никому нельзя покидать этот этаж, — Джейс сочувственно покачал головой. — Как только мы закончим, вам сразу же сообщат. Произошло убийство, и очень важно опросить всех присутствующих по горячим следам.
Миссис Ледеки вздохнула и стиснула свою маленькую сумочку.
— Да, конечно, я понимаю! Но ведь с нами вы уже говорили…
— Простите, но таковы правила, — поддержал Джейса Алек. — Кстати, миссис Ледеки, а как можно связаться с вашей сестрой?
Женщина посмотрела на него с явным неодобрением.
— Сейчас, наверное, никак. Они должны быть в самолете… А это обязательно — портить им медовый месяц?
— Боюсь, что да, — кивнул Джейс. — Вы сами сказали, что и ваша сестра, и ее муж хорошо знали убитого. Они могут знать что-то важное, что поможет нам раскрыть дело.
— Вы правы, — миссис Ледеки снова вздохнула. — Тони может что-то знать, они с Ником всегда были не разлей вода. Это все так ужасно…
— Мама, а когда мы пойдем домой?
Мальчик лет пяти-шести, такой же темноволосый и темноглазый, подергал миссис Ледеки за рукав платья. Он выглядел уставшим и недовольным, и Алек тут же пожалел, что не мог отпустить их домой прямо сейчас. Нечего таким малышам делать на месте преступления, слушать все эти разговоры об убийстве, впитывать атмосферу напряжения и всеобщей нервозности. У бедняги уже глаза на мокром месте.
— Потерпи еще немного, дорогой, — миссис Ледеки потрепала мальчика по голове, ладонью проверив лоб. — Детективы, это мой младший сын, Джейми.
— Здорово, мужик! — Джейс протянул ему руку.
Алек улыбнулся. Его всегда восхищало, как хорошо Джейс ладил с детьми, и те легко доверяли ему, будто он был одним из них. Хотя, положа руку на сердце, Джейс и был большим ребенком, только очень крутым, с пистолетом и полицейским значком, что неизменно приводило мальчишек в восторг. Он даже замкнутого Макса очаровал за каких-то полминуты.
Но Джейми очаровываться не спешил. Он с подозрением посмотрел на протянутую руку, перевел взгляд на мать, потом на Алека и все-таки пожал.
— А вы коп? — спросил он, глядя на Джейса из-под насупленных бровей.
— Мы говорим «полицейский», — поправил Джейс, — и да, я детектив полиции Джейс Вэйланд. А это мой напарник Алек Лайтвуд.
— Привет, — Алек тоже протянул мальчику руку. Рукопожатие у такого мелкого пацана было довольно уверенным.
— А вы можете достать мне бронежилет?
— Джейми! — воскликнула миссис Ледеки, но Алек улыбнулся ей, показывая, что все в порядке.
— Эм... Нет, бронежилет не смогу, — Джейс задумчиво почесал затылок, растрепав укладку, — а вот кепку с надписью «Полиция Нью-Йорка» — легко. А хочешь грамоту, что ты помог раскрыть преступление?
— А вы что, уже поймали ту тетю?
Алек перестал улыбаться и, поймав взгляд Джейса, полез за блокнотом. Миссис Ледеки тоже выглядела встревоженной, но сейчас это волновало Алека в последнюю очередь.
— Какую тетю? — уточнил Джейс все тем же веселым тоном, чтобы не пугать мальчика.
— Ну, ту, которая убила дядю Ника. Все говорят, что она его убила.
Миссис Ледеки судорожно вздохнула, и Алек прижал палец к губам, призывая ее к молчанию. Дети всегда чутко реагируют на смену настроения взрослых. Если он почувствует ее тревогу и страх, то испугается сам, и из него сложно будет что-либо вытащить.
Джейс тоже достал блокнот из нагрудного кармана и показал Джейми.
— Видишь это? Это настоящий полицейский блокнот, сюда я записываю показания свидетелей. Если, конечно, они видели что-то стоящее. Скажи мне, ты видел, как какая-то тетя убила дядю Ника?
— Нет, — мальчик покачал головой. — Мне из шкафа было почти ничего не видно.
— А что ты делал в шкафу?
— Прятался. Мы играли в прятки, но меня так никто и не нашел.
— Мы наняли аниматора, чтобы занял малышню чем-нибудь, пока взрослые развлекаются, — вставила миссис Ледеки, — но дети все равно бегали по всему этажу.
— Значит, — Джейс бросил на нее предостерегающий взгляд и снова заговорил, обращаясь к Джейми: — вы играли в прятки, и ты спрятался в шкаф в комнате дяди Ника?
— Я не знал, что это его комната, — мальчик пожал плечами. — Просто дверь была открыта, и я зашел. Сначала хотел спрятаться под кровать или за шторой, но это глупо. Там бы меня точно нашли!
— И ты спрятался в шкафу? Умный ход! — похвалил Джейс.
— Ну… Когда тебя не находят совсем, это тоже не очень весело.
— А потом пришел дядя Ник?
— Да, с какой-то тетей, — Джейми энергично закивал. — Они сначала смеялись, потом перестали, потом что-то делали на кровати. Мне стало скучно, и я хотел уйти, но боялся выходить. А потом я заснул.
— А потом?
Мальчик вздохнул, а когда заговорил снова, его голос звучал гораздо тише, будто бы через силу:
— Потом они ругались, кричали друг на друга. А потом тетя ушла. Я ждал-ждал, когда дядя Ник уйдет тоже, но он не уходил. Тогда я осторожно вылез, а он там лежит. Как в кино.
— В каком кино? — переспросил Джейс.
— Не знаю, — Джейми пожал плечами, — его папа смотрел, и там дядька тоже лежал с открытыми глазами, и из него вытекала кровь. Папа сказал, это значит, что человек умер и скоро улетит на небо. Я подождал, хотел посмотреть, но он не улетал. И я ушел. А почему он не улетел? У него много грехов? Тогда почему он не провалился в ад?
Алек подавил неуместный смешок. Макс в его возрасте тоже любил задавать вопросы, которыми ставил всех окружающих в тупик. Но Джейми пережил травматические события, которые были бы тяжелыми и для любого взрослого. Счастье еще, что он многого пока не понимает.
— Это тебе потом мама объяснит, — Алек потрепал мальчика по волосам. — А скажи, ты знаешь тетю, с которой был дядя Ник?
Джейми покачал головой.
— Я ее не видел. Только ее ноги.
— Какие на них были туфли? — спросил Джейс.
Ненадолго задумавшись, Джейми показал пальцем на туфли своей матери.
— Вот такие!
— Что? — миссис Ледеки вскинула на Алека испуганный взгляд. — Клянусь, детективы, я даже не заходила в номер Ника!
— Или такие! — воскликнул Джейми, указывая на ноги проходившей мимо подружки невесты. — Или такие! — пальчик указал на миссис Уитли, стоявшую у окна. — Или…
— Туфли были фиолетовые? — догадался Алек.
— Ага!
Да уж, это должно сильно сузить круг подозреваемых, учитывая, что вся свадьба была выдержана в лиловых тонах, и половина женщин была одета в различные оттенки этого цвета. Судя по вздоху Джейса, он подумал о том же самом.
— А голос тети ты случайно не узнал?
— Неа, — мотнул головой Джейми. — Но они с дядей Ником очень ругались.
— Ты помнишь, о чем именно? — спросил Алек. Может, хоть так получится идентифицировать таинственную женщину, и в показаниях Джейми появится какой-то смысл. Ну, не арестовывать же всех подряд, кто пришел на эту свадьбу в фиолетовых туфлях?
— О Библии! — заявил ребенок уверенно, похоронив все надежды на быстрое раскрытие дела.
* * *
Когда Алек наконец вышел из здания Департамента, Нью-Йорк уже давно сверкал ночными огнями — яркий, как рождественская елка или свадебный фейерверк. Сегодня такое сравнение звучало особенно иронично, и Алек ухмыльнулся про себя, вдыхая свежий мартовский ветер. Как всегда в это время года, с Ист-Ривер тянуло холодом, от которого не спасали ни поднятый воротник, ни глубокие карманы пальто, в которых он пытался согреть руки. Зато бодрил весенний ветер получше крепкого кофе, особенно после бесконечной череды допросов и бумажной работы.
— Чего застыл? — крикнул ему от своей машины Люк. — Решил замерзнуть насмерть?
— Если собрался откосить от работы на еще одном больничном, то ничего не выйдет, птенчик, — хохотнул Вулси, которого напарник обещал подбросить до дома.
Алек только покачал головой и нырнул в выстывший за день салон, тут же включая печку. Снова на больничный он не собирался, какой бы заманчивой ни была перспектива опять проводить с Магнусом дни напролет. Но Алек любил свою работу и даже сам не представлял, как сильно успел соскучиться по ней за месяц вынужденного безделья.
Сегодняшнее дело было непростой загадкой, и он без конца прокручивал в голове показания свидетелей, пытаясь понять, кто же из них убил Николаса Брэддока. Если принимать во внимание показания Джейми Ледеки, количество подозреваемых сокращалось до двадцати четырех женщин, в чьей обуви было что-то фиолетовое или лиловое. Но, по правде говоря, Алек не был уверен, что мальчика можно было считать надежным свидетелем. А это возвращало следствие обратно к сотне возможных убийц.
Звонок телефона вывел Алека из размышлений, и он улыбнулся, увидев высветившийся на экране номер.
— Магнус…
— Привет, сладкий, — отозвался тот, и Алек легко мог представить, что Магнус тоже улыбается. — Как там свадьба? Ты уже освободился?
— Да, уже почти дома.
Алек свернул на Мэдисон, привычно проехал мимо прачечной и притормозил у въезда на стоянку.
— А ты? — спросил он, пока поднимался шлагбаум.
Магнус в трубке молчал, хотя Алек отчетливо слышал его дыхание и шум мотора.
На стоянке, как обычно в ночное время, не было свободных мест. С парковками на Манхеттене вообще было сложно, все паркоместа были давно раскуплены жильцами окрестных домов, и Алек понятия не имел, как Магнус умудрился выбить здесь одно для своего «Мустанга». Точнее, догадывался, но предпочитал об этом не думать.
Он вышел из машины и щелкнул брелоком, включая сигнализацию, фары приветливо подмигнули.
— Магнус?
— Уже здесь, — ответил тот, и его «Мустанг» завернул с улицы, тоже ненадолго остановившись у шлагбаума, а затем проехал мимо, на секунду осветив Алека слепящим светом фар.
В трубке раздались короткие гудки, и Алек спрятал телефон в карман, прислушиваясь к звукам на противоположном конце стоянки. Вот затих двигатель, хлопнула дверца, пикнула сигнализация. А потом послышались мягкие шаги, и Магнус вынырнул из-за ряда машин, такой яркий в пиджаке с расшитыми стразами эполетами и с блестками в волосах, которые переливались в свете фонаря.
— Я думал, ты сегодня останешься в клубе до утра, — Алек привычно уткнулся в пахнущую сандалом шею.
— Я соскучился, — шепнул Магнус, зарываясь пальцами в его волосы. — Слишком привык видеть тебя каждый день.
Коротко тронув губами его губы, Алек с сожалением отстранился. Конечно, в это время людей на улицах уже практически нет, но устраивать представление для жителей окрестных домов, которые еще не успели лечь спать и могли видеть их из окон, ему не хотелось.
— Я тоже скучал, — признался он, переплетая пальцы с пальцами Магнуса. — Домой?
Магнус сверкнул белозубой улыбкой и кивнул, а потом вдруг заинтересованно заглянул куда-то Алеку за плечо.
— Что это у тебя там? Свадебный букет?
— А... Да, — Алек со второй попытки открыл заднюю дверцу и выудил уже слегка подвявший веник. — Наверное, это Джейс подбросил. Я его когда-нибудь прибью за такие шуточки.
— Почему он решил так подшутить именно над тобой?
Алек неловко мял букет в руках, не зная, куда его лучше деть.
— Ну, это потому, что... В общем, он упал на меня с гирлянды, на которой висел, и эти идиоты весь день доставали меня на тему знаков судьбы, и что ты теперь должен на мне жениться.
Усмехнувшись, Магнус забрал у Алека букет.
— Даже не знаю, сладкий. Не думаю, что я уже созрел для брака.
— Слава Богу! — вырвалось у Алека.
Улыбка Магнуса стала шире, и он продолжил, как ни в чем не бывало:
— Но когда я все-таки созрею, то уж точно не стану делать предложение на парковке перед домом. Это будет что-нибудь грандиозное! Крыша Петронас Тауэрс [2] с видом на ночной Куала-Лумпур, например. Дюжина скрипачей играет романтическую мелодию, и я в смокинге…
Еще на середине этой фантазии Алек почувствовал, как его губы сами собой разъезжаются в ухмылке, и сейчас просто не удержался.
— Ага, в белом.
— Точно! — согласился Магнус. — И в шляпе, непременно в шляпе! Перед таким никто не устоит!
— Магнус, — расхохотался Алек. — Сразу нет!
— Ну вот, взял и зарубил на корню мой прекрасный порыв…
— Как дальше жить? — Алек трагически всхлипнул, но не удержал печальное лицо и снова захохотал.
— Ой, до чего же вы милые мальчики, — раздался от въезда на стоянку знакомый скрипучий голос миссис Данкли.
Алек почувствовал, как щеки опалило румянцем, несмотря на пронизывающий ветер. Миссис Данкли рассматривала их, словно они были героями одного из ее любимых реалити-шоу — с улыбкой и неуемным любопытством.
— И что это у тебя за букет, Магнус, милый? — она всплеснула руками. — Уж не собрались ли вы двое...
Алек мысленно пообещал, что, если не умрет от стыда, непременно убьет Джейса, как виновника всех своих бед.
— Нет-нет, это совсем не то…
— Это вам, миссис Данкли! — Магнус подошел к женщине и протянул ей букет. — Алеку всучили его на свадьбе, но, думаю, вам он пойдет больше.
— Мне? Ну, надо же. Мне уже так давно не дарили цветов.
Она бережно приняла букет и зарылась носом в белые лепестки.
— Тогда тем более хорошо, что мы смогли исправить эту несправедливость, — улыбнулся ей Магнус. — Правда, Александр?
— Угу, — только и смог выдавить тот.
— Какие вы славные, — миссис Данкли ласково улыбнулась и погладила Магнуса по плечу. — Обязательно зайдите ко мне завтра, я угощу вас шоколадно-имбирными пряниками. Только сегодня испекла.
— Но ведь сейчас не Рождество, — удивился Алек.
— Что за глупые предрассудки, молодой человек? Только тот, кто считает, будто поймать букет невесты непременно к скорой свадьбе, может думать, что имбирные пряники едят исключительно на Рождество.
И она пошла вниз по улице, с философским спокойствием наблюдая, как ее песик метит пожарный гидрант.
Магнус стоял рядом и тихо давился смехом.
— Ничего не говори, — потребовал Алек, снова краснея.
Магнус кивнул и расхохотался в голос.
* * *
Утро в отделе больше напоминало сонное царство. Поспать удалось всего несколько часов, поэтому не помогал даже кофе, которого Алек влил в себя уже не меньше литра, заменив им завтрак. Магнус еще спал, когда он уходил, и Алек не стал его будить, стараясь двигаться по квартире как можно тише. Хотя Магнус не проснулся, даже когда он случайно хлопнул дверцей шкафа, — только завозился, повернулся на бок и обнял подушку Алека.
— Итак, что мы имеем, — выдернул его из воспоминаний голос Люка. — Брэддока убили прямо во время свадебного банкета на сто человек, но никто ничего не слышал и не видел, кроме маленького мальчика, чьи показания… скажем так, сомнительные.
Джейс даже перестал зевать и выпрямился на стуле.
— Почему это они сомнительные? Джейми очень толковый пацан!
— Потому что из шкафа ему почти ничего не было видно, — поддержал Люка Алек, — и он сам сказал, что уснул. Это еще большой вопрос, что он видел, а что ему просто приснилось.
— Но он дал нам отличную зацепку с этими фиолетовыми туфлями! — заспорил Джейс.
Вулси душераздирающе зевнул, и Алеку немедленно захотелось последовать его примеру.
— Учитывая, что вся свадьба была выдержана в этом цвете, включая наряды гостей… — Вулси сделал многозначительную паузу. — Джейми еще маленький и мог что-то перепутать спросонья. Вряд ли суд примет его показания.
— Это точно заговор, — проворчал Джейс. — Они заранее спланировали убить Брэддока на этой чертовой свадьбе, поэтому оделись одинаково!
Рассмеявшись, Алек положил руку ему на плечо.
— Хорошая версия, напарник. Только чур сотню протоколов о задержании будешь оформлять ты. А если серьезно… Как бы ни было соблазнительно сократить список подозреваемых, я не уверен, что в показаниях Джейми вообще был смысл. Что он там говорил о Библии? Брэддок не похож на набожного человека.
— Ну, его мог убить какой-нибудь поборник веры, — предложил Вулси, запивая очередной зевок кофе. — В конце концов, грешил наш убитый направо и налево.
Люк бросил на него неодобрительный взгляд.
— Серьезно?
— Нет, конечно, — Вулси вздохнул. — Просто недостаток сна плохо сказывается на моем чувстве юмора… Предлагаю работать по старинке. У половины свидетелей есть мотив, и они признают, что рады смерти Брэддока. Нужно проверить тех, у кого нет алиби.
— А вторая половина заливается слезами, — фыркнул Джейс, — и, учитывая, каким засранцем был Брэддок, они вызывают у меня гораздо больше подозрения.
— Не половина, а максимум четверть, — Алек все-таки не сдержался и тоже отчаянно зевнул.
— Должно быть, это те, с кем Брэддок спал, — предположил Вулси. — Хотя я бы не сказал, что плачут они так уж искренне.
— Да на этой свадьбе вообще есть хоть одна женщина, с которой наш убитый НЕ спал? — закатил глаза Люк.
Джейс кивнул.
— Есть. Миссис Абернати. Ей лет сто, вряд ли Брэддок на нее позарился бы.
— Восемьдесят четыре, — поправил его Люк.
Вулси задумчиво прокрутил в руках стакан с кофе.
— Ну, мы же еще так мало знаем о нашей жертве. Может, его вкусы очень специфичны, — он выразительно подвигал бровями.
— Фу, мерзость!
Люк стукнул напарника папкой по макушке и, не слушая его возмущений, подвел итог:
— Значит, показания Джейми Ледеки на этом этапе расследования во внимание не берем и вернемся к ним, только если они получат какое-то подтверждение. А пока нужно осмотреть квартиру жертвы, побывать у него на работе, изучить вещдоки…
Алек глотнул еще кофе, дрянного, из автомата возле лифта. Ему казалось, что еще немного, и эта гадость польется у него из ушей, но без допинга сконцентрироваться было невозможно. Строчки в списке вещдоков, который он пытался изучать, вели себя неподобающе, напрыгивали друг на друга, толкались и расплывались.
От описания неопознанного куска пластика Алека отвлек скрип двери, и капитан Старквезер заглянул внутрь, буквально излучая недовольство.
— Пока вы тут прохлаждаетесь, я договорился о допросе Энтони и Марины Кесслер. Они свяжутся с нами по «Скайпу» через пятнадцать минут, и вы даже представить не можете, чего мне это стоило.
— Но как? — удивился Алек. — У них же медовый месяц!
— Именно, — кивнул Старквезер мрачно. — Они сейчас на Багамах, и, к счастью, это в нашем часовом поясе, так что хотя бы путаницы со временем не будет. Лайтвуд, Вэйланд, займитесь! Гэрровэй, Скотт, а вы езжайте на квартиру жертвы и осмотритесь там!
Не дожидаясь, пока отзвучит нестройное «Да, сэр!», он смерил всех недовольным взглядом и вышел из комнаты.
— Что-то он сегодня не в духе, — хмыкнул Вулси. — Не позавидуешь тем, кто остается работать в офисе. И какое счастье, что это не мы…
* * *
Кесслеры вовсе не выглядели счастливыми молодоженами, и Алек даже посочувствовал бы им, если бы был на сто процентов уверен в их невиновности. Он никогда не был на Багамах, но медовый месяц там наверняка должен был стать настоящей сказкой, а в итоге превратился в кошмар, не успев начаться.
Энтони Кесслер мрачно смотрел в камеру и с огромными синяками под глазами на фоне ослепляюще яркого морского пейзажа за спиной смотрелся чуждо, будто какой-то неумелый фотошопер криво вклеил его не в тот кадр. Марина тоже хмурилась, но особо расстроенной не казалась. Она была более миловидной, чем Аня, и даже семейный крупный нос не портил ее красивое лицо, а только придавал ему оригинальности. И слегка искаженное веб-камерой, в окне Скайпа оно не утратило привлекательности.
— Простите, что пришлось побеспокоить вас во время медового месяца… — начал Алек, но Кесслер только нетерпеливо отмахнулся от его извинений.
— Все в порядке, детективы. Мы понимаем, что вы расследуете убийство Ника, и мы, как никто, хотим, чтобы его убийцу поймали как можно скорее.
— Какой уж тут медовый месяц, когда произошло такое, — Марина нервно поправила волосы. — Мы хотели вернуться сразу, как только узнали, но…
— Но что? — полюбопытствовал Джейс.
— Наши родители настояли, чтобы мы остались, — пояснил Тони. — Мол, наше присутствие все равно ничего не изменит, поэтому отменять медовый месяц не стоит.
Алек задумчиво хмыкнул. Интересно, по какой такой причине родители молодоженов хотят держать их подальше от расследования?
— Я понимаю, как это прозвучало, детектив, — Тони нахмурился, и жена взяла его за руку. — И если бы мы могли хоть чем-то помочь, то уже были бы в Нью-Йорке. Но ни один из нас не знает, кто убил Ника. И уж точно ни один из нас его не убивал, у нас не было для этого причин.
— Разве мистер Брэддок не пытался рассорить вас и сорвать свадьбу? — спросил Алек.
— Кто-то уже донес? — усмехнулась Марина. — Да, такое действительно было, но давно, уже больше года назад.
— И как именно он пытался помешать свадьбе?
Тони отвернулся от экрана, глядя на жену, но Марина не смотрела на него, а только на их переплетенные пальцы. Волосы, такие же темные, как у сестры, только длинные и слегка вьющиеся, почти занавесили от камеры ее лицо, но голос звучал расстроенно.
— До вчерашнего дня мы были помолвлены четыре года, вы знали? Ник… Он считал, что мы обручились только по желанию наших родителей. Да мы и сами иногда так думали, поэтому и расставались несколько раз. В один из таких разрывов я… мне было плохо, я напилась, а тут Ник, весь такой понимающий… А потом оказалось, что он специально переспал со мной, чтобы рассказать об этом Тони. Показать ему, что жениться на мне будет ошибкой.
— Я не знаю, что он хотел этим доказать, — Тони покачал головой. — Не скажу, что не ревновал и не злился, особенно на Ника. Мы тогда даже подрались и несколько месяцев не разговаривали. Да и с Мариной мы тогда поссорились так сильно, что я думал, это действительно конец. Но через несколько месяцев мы снова сошлись, а еще через какое-то время помирились и с Ником тоже. Знаете, мы с ним дружим всю жизнь, и я просто не представлял себе, чтобы в день моей свадьбы его не было рядом со мной.
И Марина, и Тони казались искренними, но Алек не мог поручиться за точность своих наблюдений. В конце концов, камера искажала и изображение, и звук.
— И с тех пор Брэддок не пытался расстроить вашу свадьбу? — уточнил Джейс.
— Разве иначе я позвал бы его быть моим шафером? — хмыкнул Тони. — Он пообещал, что больше не будет мешать, и сдержал слово.
— Как видите, детективы, у нас не было мотива. Если бы кто-то из нас хотел убить Ника, мы бы не стали ждать целый год и портить собственную свадьбу и медовый месяц.
Марина снова смотрела в камеру, и Алек заметил небольшой румянец на ее щеках. Что это, глюк видеосвязи? Стыд из-за того, что пришлось вспомнить эту неприятную историю? Или она все-таки что-то скрывает?
— Тогда, может быть, как лучшие друзья, вы знаете, кто мог желать мистеру Брэддоку смерти? — спросил Алек.
Тони задумался на секунду, но покачал головой.
— Никто конкретный не приходит в голову. Но Ник был не слишком разборчив в связях и из-за этого постоянно влипал в истории то с ревнивыми женщинами, то с их мужьями или парнями. Я говорил ему, что это не доведет его до добра, а он только смеялся. Отвечал, что, в отличие от меня, не может посвятить себя всего лишь одной женщине.
— Погоди, — вдруг вскинулась Марина. — Помнишь, ты говорил, что Ник должен кому-то денег? Какому-то бандиту из Бруклина?
Алек и Джейс переглянулись.
— Бандиту? — переспросил Джейс. — Зачем такому человеку, как Брэддок, одалживать деньги у сомнительных типов?
— Потому что он поссорился с отцом, и тот заморозил его кредитки. Ник занимает… — Тони запнулся, замолчал на несколько секунд, прежде чем продолжить: — занимал должность в правлении фирмы своего отца, но почти там не появлялся. Мистер Брэддок хотел, чтобы Ник посвящал больше времени работе. Он считал, что если перестанет давать Нику деньги, рано или поздно тот возьмется за ум.
— Но зачем связываться с ростовщиками? — все еще не понимал Алек. — У него что, не было других возможностей?
— Да потому что нам всем надоело давать ему в долг! — воскликнула Марина. — Ник был должен абсолютно всем! Всем! Он любил жить на широкую ногу, и когда друзья перестали ему одалживать, обратился к тому бандиту.
Тони успокаивающе погладил ее по руке. Он снова хмурился, а тени под его глазами, казалось, стали еще гуще.
— Когда Ник рассказал мне, я хотел дать ему денег, чтобы расплатиться, но он отказался. Сказал, что сам разберется. Думаете, его могли убить, потому что он вовремя не выплатил долг?
— Как звали того ростовщика? — вопросом на вопрос ответил Джейс.
— Честный Боб или что-то в этом роде. Я запомнил, потому что «честный» бандит звучит как издевательство.
— Что еще Брэддок рассказывал о нем?
— Только то, что должен ему пятьдесят тысяч, — вздохнул Тони. — Я должен был настоять, чтобы Ник позволил помочь. Не знаю, чем он думал, когда связался с такими людьми. Если окажется, что его убили из-за этого долга…
— Ты не мог этого знать, — Марина прижалась к его плечу, обнимая. — Это в любом случае не твоя вина.
Глядя на них, Алек думал о том, что чувству вины чужды рациональные доводы и объяснения. Тони Кесслер будет винить себя в смерти друга независимо от того, мог ли он действительно помочь ему или нет.
— Мы выясним, кто убил мистера Брэддока, — пообещал Алек, потому что это было единственное утешение, которое он мог предложить.
Он уже собрался попрощаться, когда Джейс неожиданно подался вперед.
— И последний вопрос, миссис Кесслер. Скажите, в туфлях какого цвета вы были на банкете?
— Белого, — ответила Марина удивленно. — А что? Что за странный вопрос?
— Просто проверяем кое-что, — улыбнулся Джейс. — Не будем вас больше задерживать.
Кесслеры вразнобой закивали, и Тони, уже потянувшийся закончить звонок, произнес на прощанье:
— Если мы еще чем-нибудь сможем помочь, детективы, сразу же обращайтесь.
Связь прервалась, и на экране появилось окно с просьбой оценить качество связи. Алек машинально закрыл его и откинулся на спинку стула.
— Значит, мы все-таки проверяем версию о женщине в фиолетовых туфлях?
— Это вы отказались от нее, а не я, — отозвался Джейс. — Джейми хоть и ребенок, но предоставил нам уйму информации, нужно просто правильно ее применить. Готов поспорить на двадцатку, что она подтвердится!
Алек только фыркнул.
— Идет! Двадцатка на то, что мы найдем убийцу и без этой ерунды. Например, Кесслеры нам только подбросили отличную зацепку. Не хочешь ее проверить?
Джейс уже был у своего стола и, судя по стуку клавиатуры, пробивал ростовщика по базе.
— Не Честный Боб, а Честный Бо, он же Сандей Бóда. Две судимости за организацию азартных игр и вымогательство. Владелец ломбарда в Сайпресс Хиллс [3].
— Как Брэддока вообще туда занесло? — удивился Алек.
— Не знаю, но предлагаю навестить Честного Бо и узнать. Что скажешь? Все лучше, чем сидеть в офисе и проверять показания!
@темы: Кассандра Клэр, Писанина, подарковмногонебывает, коп-АУшка
суббота, 11 августа 2018
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Моя любимая девочка Azhdaha наконец-то узаконила свои отношения с мужем после всего, что между ними было))) И мой любимый зять стал моим любимым зятем официально! 
Поздравляю, котики мои, и желаю в законном браке жить так же весело и так же любить друг друга, как до того во грехе!
Долго думала, что вам такое подарить, чтоб вы сразу обрадовались. Потому что все эти хиханьки-хаханьки по такому серьезному поводу дарить как-то не комильфо. Тут нужен сурьез!
Так что ось вам!
Сирьозная пьеса
Основано на реальных событиях
В ролях:
Драйзер и Бальзак - в роли счастливых брачующихся
Достоевский, Есенин и Робеспьер - в роли группы поддержки
Триста шестьдесят рублей - в роли свадебного бюджета
Васенька - в этой пьесе не задействована, но незримо присутствует, как и положено королевишне
читать дальше
Есенин рисует пирожков в спортивных костюмах. Робеспьер сидит рядом и наблюдает за процессом. Драйзер с отсутствующим видом натирает кадило тряпочкой.
Входит Достоевский и заглядывает в планшет.
Дост (восторженно): Пирожки! А почему в адидасах?
Есь (вырисовывая на спортивках лампасы в три полоски): - Это гопник-АУ.
Дост: Ага-а-а. Только лица им надо повдохновеннее...
Робеспьер (оживляется и рассматривает рисунок более внимательно): Социологические исследования показывают, что среднестатистический гопник должен, помимо адидасов, быть в кепочке, сидеть на корточках и есть семки.
Есь с сомнением смотрит на свой рисунок и так, и эдак, но ничего возразить не успевает.
Драйзер (внезапно): Да!
Есь, Дост и Роб (хором): Что «да»?
Драйзер: Я тут подумал, и мы решили, что нам с Бальзаком нужно узаконить наши отношения. После всего, что между нами было.
Есь и Дост (радостно тараторят и тискают Драя): Мы так за вас счастливы! И когда свадьба? Куда поедете в медовый месяц?
Роб (осторожно): А что по этому поводу думает Баль?
Драй (пожимает плечами): Сейчас придет с работы, спрошу.
Входит Баль с традиционным «всетленным» выражением лица.
Драй (угрожающе): Хочешь, взбодрю?
Баль: Э-э-э...
Драй (еще более угрожающе): Сколько мы будем жить во грехе?
Баль: Э-э-э...
Драй (патетично взмахивая кадилом): Будем жениться или нет?
Баль (полувопросительно): Будем?
Драй (поворачиваясь к Досту, Есю и Робу): Вы слышали? Он сделал мне предложение!
Дост, Есь и Роб (радостно): Ура!
Драй, Есь, Дост и Роб сидят за столом и составляют свадебный бюджет. Баль прячется в углу.
Роб (достает блокнот и ручку): Прежде всего нужно составить список всего, что нам понадобится для подготовки к свадьбе.
Дост: Приглашения.
Есь: Банкетный зал.
Дост: Лимузин.
Есь: Розовое платье, пышное, как у принцессы... (переводит взгляд на Драя, сникает) Ну, или хотя бы нарядная ряса.
Драй: А я вам разве не сказал? У нас на все про все есть триста шестьдесят рублей.
Дост, Есь и Роб испускают дружный вздох.
Драй (отмахиваясь от них кадилом): Да что тут трудного? Уложимся! (выхватывает из рук Роба список) Посмотрим... Приглашения. Ну-ка, ну-ка... Убери вот этого, и эту, и этих двух. И вообще всех!
Дост (жалостливо вздыхая): Но так же нельзя, это же родственники!
Драй (милостиво): Ладно, свекра можете оставить. А всех остальных в сад! Что там дальше по списку?
Есь: Банкет...
Драй (задумчиво): Ресторан не влезет в бюджет, вместо этого предлагаю поехать на пикник. Сэкономим на аренде зала. (мечтательно) И там будет костер...
Роб (смотрит на него осуждающе): А как же еда? На пикнике тоже нужно что-то есть.
Драй (по очереди смотрит на Роба, Доста и Еся): А вы хотите там что-то есть?
Роб, Дост и Есь переглядываются и осторожно кивают.
Драй (оптимистично): Ну, вот и прекрасно. Тогда сами еду и принесете! А если хотите еще и выпить, то и бухло тоже! И тогда мы все еще вписываемся в бюджет. Что еще?
Дост (со вздохом): Лимузин.
Драй: Лимузин это выпендреж, а выпендриваться грешно. Трамвай – вот прекрасный вид транспорта! Вместительный, удобный, экономичный и, главное, экологически чистый!
Дост вздыхает еще горше. Роб утешительно гладит его по голове.
Есь: А платье? В смысле рясу? Ведь по традиции жениться нужно обязательно красивыми!
Драй (снисходительно): Ну, если по традиции... Есть у меня новая, еще ни разу не надеванная ряса. Специально прикупил, чтобы в ней торжественно казнить еретиков, но Роб мне запрещает жечь людей. Вот в ней и женюсь!
Роб, Дост и Есь хором вздыхают. Из угла им вторит Баль.
Драй: Да не надо так нервничать! Видите, мы укладываемся в бюджет! Что может пойти не так?
Драй мечется по комнате, Дост, Роб и Есь настороженно следят за его передвижениями.
Драй: Если бы я знал, какой это гемор, ни за что бы не согласился выходить за Баля. Хотя он так просил, так уговаривал...
Роб (закатывая глаза): Вообще-то все было не совсем так...
Драй (отмахиваясь): Не занудствуй! Посочувствовал бы лучше! У меня все было так хорошо спланировано, никаких расходов вообще! Так нет же, все время всплывает то одно, то другое!
Дост сочувственно кивает, Роб смотрит скептически.
Есь (с любопытством): Что, например? Может, мы и их сможем вписать в бюджет?
Роб снова закатывает глаза.
Драй (раздраженно): Эти стремные тетки из ЗАГСа потребовали от Баля справку, что он на мне еще не женат. Она стоит восемьсот сорок три рубя! А у нас бюджет в три раза меньше!
Дост (удивленно): Но разве и так непонятно, что вы не женаты? Иначе зачем вам подавать заявление?
Роб: Может, Драй что-то не так понял?
Драй (сердито): Сейчас вернется Баль, сам увидишь!
Входит Баль.
Драй: Принес?
Баль, скептически изгибая бровь, протягивает Драю лист бумаги. Роб заглядывает Драю через плечо.
Роб (читает): Справка выдана Бальзаку в том, что он пришел за справкой, подтверждающей, что он не состоит в браке с Драйзером... Что за бред?
Драй (нервно дергая глазом): И из-за этого мы вылезли за рамки бюджета!
Роб (все еще в недоумении пялился на справку): Но ведь она вообще ничего не подтверждает!
Есь (воодушевленно): Тогда можно не учитывать ее в бюджет!
Дост (подхватывает): А значит, мы все еще вписываемся в триста пятьдесят рублей!
Драй (на радостях): Ура!
Есь: А что у тебя есть старого и голубого? Ну, знаешь, по традиции у невесты должно быть что-то новое, что-то старое и что-то голубое. Новая ряса у тебя есть...
Драй (глаз снова начинает нервно подергиваться): А голубое не вписывается в бюджет! И вообще, почему сразу я? К нему приставай.
Драй указывает рукой в угол, где прячется Бальзак.
Баль: У меня есть Нокия 3310. Она голубая и очень древняя. А еще есть новая табличка.
Бальзак поднимает табличку «Сарказм». У Драя дергается щека, он хватается за кадило, но Роб и Дост его перехватывают.
Драй: Убью! И любой суд меня оправдает!
Роб: Попил бы ты до свадьбы «Новопасситу», а то нервы ни к черту.
Драй (высвобождаясь): Да я спокоен, как удав!
Дост: Чего сразу нервы? Может, Драй просто не любит Нокии? У них интерфейс жутко неудобный, у Самсунгов гораздо лучше.
Драй (обнимает Доста): Вот! Только ты меня понимаешь!
Роб молча выходит и через пару минут возвращается с бутылочкой «Новопассита».
Драй (раздраженно): Я же говорил, что со мной все в порядке!
Роб (с бетонным лицом): А это не тебе. Это Есю.
Есь (удивленно): Мне? Но я даже не нервничаю!
Роб (уже налил полную рюмку и повернулся к Драю): Если Есю не надо, выпей ты, чтоб добро не пропадало.
Драй смотрит на Роба с подозрением, но всё-таки берет рюмку и выпивает залпом.
Драй (мрачно): Если я переживу эту свадьбу, считайте меня коммунистом!
Драй запивает «Новопассит» успокоительным чаем. Дост сидит рядом и переживает. Роб и Есь по очереди подливают Драю чай и капли.
Роб: Звонила двоюродная тетя твоего троюродного брата и спрашивала, на сколько подъехать к ЗАГСу, чтобы поздравить молодых.
Драй (со стоном): Поему у меня так много родственников?
Роб: Я сказал, что поздравить они могут по телефону, потому что они не вписываются в бюджет.
Драй (бьется головой об стол): Отлично. После этой свадьбы я останусь вообще без родственников.
Есь: А видео со свадьбы будет?
Дост (с сожалением): Оператор, как и фотограф не влезли в бюджет.
Есь (оптимистично): Ничего, у меня хорошая камера на айфоне.
Драй молча опрокидывает в себя очередную рюмку успокоительного и снова роняет голову на стол.
Роб: Звонил Габен. Сказал, что опоздал на поезд и приедет на автобусе.
Драй стонет, не поднимая головы.
Входит Бальзак.
Баль: Я позвонил в ЗАГС узнать, точно ли нам на девять утра.
Драй (с надеждой): И?
Баль: Сказали, что можно даже пораньше.
Драй (со стоном): Я же не встану в такую рань. Тогда мне проще вообще не ложиться.
Роб: Ложись пораньше, как раз усеешь выспаться.
Драй: Не могу, мне еще красить ногти и делать прическу.
Дост (вскакивает): Я помогу! У тебя есть бигуди?
Драй (мрачно): Бигуди не вписываются в бюджет.
Роб (с бетонным лицом): Можно накрутить папильоток из старой газеты.
Драй запускает в него пустой бутылочкой из-под «Новопассита».
Дост колдует над прической Драя, который в это время красит ногти.
Есь (любуясь): Красота! Только фаты не хватает!
Дост (со вздохом): Фата не вписалась в бюджет.
Есь (с сомнением): Я мог бы сшить ее из тюля. Ну, того, который висит на кухне.
Драй (злобно): Не хватало мне только фаты из занавески!
Роб: Звонил Габен, сказал, что опоздал на автобус и приедет на попутке.
Драй: Так, все! (выдирает свои волосы у Доста и идет к двери) Я иду смотреть фигурное катание и спать! У меня завтра свадьба, все остальное меня не волнует!
Драй, Баль, Дост, Роб и Есь пьют шампанское в честь успешно состоявшейся свадьбы.
Дост, Роб и Есь (хором): Ура! Поздравляем!
Все обнимаются и снова пьют шампанское.
Драй (слегка пьяненьким голосом): Как все прекрасно и замечательно получилось! И всего за триста шестьдесят рублей!
Роб (прячет в карман подсчеты реальной стоимости свадьбы): Да, даже удивительно!
Есь (прыгает вокруг с айфоном и снимает молодых): Потом наделаю красивых открыток, и будет не хуже, чем у профессионального фотографа!
Дост: А что это так красиво упаковано?
Драй: Это подарок от свекра.
Дост: Ух ты! Первый раз вижу такое нарядное ничего!
Баль: Зато Дон с семьей подарили картину.
Драй (смеясь): Ага, которую нарисовал их малолетний сын.
Роб: Я смотрю, не только у нас был бюджет в триста шестьдесят рублей.
Драй: А! Нам же еще тринадцать тысяч подарили, так что свадьба не только окупилась, но еще и принесла прибыль!
Дост и Есь (хором): Ура!
Все снова обнимаются и пьют шампанское.
Роб (украдкой): Надо же, кто бы мог подумать, что это настолько прибыльное дело…
Поздравляю, котики мои, и желаю в законном браке жить так же весело и так же любить друг друга, как до того во грехе!
Долго думала, что вам такое подарить, чтоб вы сразу обрадовались. Потому что все эти хиханьки-хаханьки по такому серьезному поводу дарить как-то не комильфо. Тут нужен сурьез!
Так что ось вам!
Сирьозная пьеса
Основано на реальных событиях
В ролях:
Драйзер и Бальзак - в роли счастливых брачующихся
Достоевский, Есенин и Робеспьер - в роли группы поддержки
Триста шестьдесят рублей - в роли свадебного бюджета
Васенька - в этой пьесе не задействована, но незримо присутствует, как и положено королевишне
читать дальше
Сцена 1
.Есенин рисует пирожков в спортивных костюмах. Робеспьер сидит рядом и наблюдает за процессом. Драйзер с отсутствующим видом натирает кадило тряпочкой.
Входит Достоевский и заглядывает в планшет.
Дост (восторженно): Пирожки! А почему в адидасах?
Есь (вырисовывая на спортивках лампасы в три полоски): - Это гопник-АУ.
Дост: Ага-а-а. Только лица им надо повдохновеннее...
Робеспьер (оживляется и рассматривает рисунок более внимательно): Социологические исследования показывают, что среднестатистический гопник должен, помимо адидасов, быть в кепочке, сидеть на корточках и есть семки.
Есь с сомнением смотрит на свой рисунок и так, и эдак, но ничего возразить не успевает.
Драйзер (внезапно): Да!
Есь, Дост и Роб (хором): Что «да»?
Драйзер: Я тут подумал, и мы решили, что нам с Бальзаком нужно узаконить наши отношения. После всего, что между нами было.
Есь и Дост (радостно тараторят и тискают Драя): Мы так за вас счастливы! И когда свадьба? Куда поедете в медовый месяц?
Роб (осторожно): А что по этому поводу думает Баль?
Драй (пожимает плечами): Сейчас придет с работы, спрошу.
Входит Баль с традиционным «всетленным» выражением лица.
Драй (угрожающе): Хочешь, взбодрю?
Баль: Э-э-э...
Драй (еще более угрожающе): Сколько мы будем жить во грехе?
Баль: Э-э-э...
Драй (патетично взмахивая кадилом): Будем жениться или нет?
Баль (полувопросительно): Будем?
Драй (поворачиваясь к Досту, Есю и Робу): Вы слышали? Он сделал мне предложение!
Дост, Есь и Роб (радостно): Ура!
Сцена 2
Драй, Есь, Дост и Роб сидят за столом и составляют свадебный бюджет. Баль прячется в углу.
Роб (достает блокнот и ручку): Прежде всего нужно составить список всего, что нам понадобится для подготовки к свадьбе.
Дост: Приглашения.
Есь: Банкетный зал.
Дост: Лимузин.
Есь: Розовое платье, пышное, как у принцессы... (переводит взгляд на Драя, сникает) Ну, или хотя бы нарядная ряса.
Драй: А я вам разве не сказал? У нас на все про все есть триста шестьдесят рублей.
Дост, Есь и Роб испускают дружный вздох.
Драй (отмахиваясь от них кадилом): Да что тут трудного? Уложимся! (выхватывает из рук Роба список) Посмотрим... Приглашения. Ну-ка, ну-ка... Убери вот этого, и эту, и этих двух. И вообще всех!
Дост (жалостливо вздыхая): Но так же нельзя, это же родственники!
Драй (милостиво): Ладно, свекра можете оставить. А всех остальных в сад! Что там дальше по списку?
Есь: Банкет...
Драй (задумчиво): Ресторан не влезет в бюджет, вместо этого предлагаю поехать на пикник. Сэкономим на аренде зала. (мечтательно) И там будет костер...
Роб (смотрит на него осуждающе): А как же еда? На пикнике тоже нужно что-то есть.
Драй (по очереди смотрит на Роба, Доста и Еся): А вы хотите там что-то есть?
Роб, Дост и Есь переглядываются и осторожно кивают.
Драй (оптимистично): Ну, вот и прекрасно. Тогда сами еду и принесете! А если хотите еще и выпить, то и бухло тоже! И тогда мы все еще вписываемся в бюджет. Что еще?
Дост (со вздохом): Лимузин.
Драй: Лимузин это выпендреж, а выпендриваться грешно. Трамвай – вот прекрасный вид транспорта! Вместительный, удобный, экономичный и, главное, экологически чистый!
Дост вздыхает еще горше. Роб утешительно гладит его по голове.
Есь: А платье? В смысле рясу? Ведь по традиции жениться нужно обязательно красивыми!
Драй (снисходительно): Ну, если по традиции... Есть у меня новая, еще ни разу не надеванная ряса. Специально прикупил, чтобы в ней торжественно казнить еретиков, но Роб мне запрещает жечь людей. Вот в ней и женюсь!
Роб, Дост и Есь хором вздыхают. Из угла им вторит Баль.
Драй: Да не надо так нервничать! Видите, мы укладываемся в бюджет! Что может пойти не так?
Сцена 3
Драй мечется по комнате, Дост, Роб и Есь настороженно следят за его передвижениями.
Драй: Если бы я знал, какой это гемор, ни за что бы не согласился выходить за Баля. Хотя он так просил, так уговаривал...
Роб (закатывая глаза): Вообще-то все было не совсем так...
Драй (отмахиваясь): Не занудствуй! Посочувствовал бы лучше! У меня все было так хорошо спланировано, никаких расходов вообще! Так нет же, все время всплывает то одно, то другое!
Дост сочувственно кивает, Роб смотрит скептически.
Есь (с любопытством): Что, например? Может, мы и их сможем вписать в бюджет?
Роб снова закатывает глаза.
Драй (раздраженно): Эти стремные тетки из ЗАГСа потребовали от Баля справку, что он на мне еще не женат. Она стоит восемьсот сорок три рубя! А у нас бюджет в три раза меньше!
Дост (удивленно): Но разве и так непонятно, что вы не женаты? Иначе зачем вам подавать заявление?
Роб: Может, Драй что-то не так понял?
Драй (сердито): Сейчас вернется Баль, сам увидишь!
Входит Баль.
Драй: Принес?
Баль, скептически изгибая бровь, протягивает Драю лист бумаги. Роб заглядывает Драю через плечо.
Роб (читает): Справка выдана Бальзаку в том, что он пришел за справкой, подтверждающей, что он не состоит в браке с Драйзером... Что за бред?
Драй (нервно дергая глазом): И из-за этого мы вылезли за рамки бюджета!
Роб (все еще в недоумении пялился на справку): Но ведь она вообще ничего не подтверждает!
Есь (воодушевленно): Тогда можно не учитывать ее в бюджет!
Дост (подхватывает): А значит, мы все еще вписываемся в триста пятьдесят рублей!
Драй (на радостях): Ура!
Есь: А что у тебя есть старого и голубого? Ну, знаешь, по традиции у невесты должно быть что-то новое, что-то старое и что-то голубое. Новая ряса у тебя есть...
Драй (глаз снова начинает нервно подергиваться): А голубое не вписывается в бюджет! И вообще, почему сразу я? К нему приставай.
Драй указывает рукой в угол, где прячется Бальзак.
Баль: У меня есть Нокия 3310. Она голубая и очень древняя. А еще есть новая табличка.
Бальзак поднимает табличку «Сарказм». У Драя дергается щека, он хватается за кадило, но Роб и Дост его перехватывают.
Драй: Убью! И любой суд меня оправдает!
Роб: Попил бы ты до свадьбы «Новопасситу», а то нервы ни к черту.
Драй (высвобождаясь): Да я спокоен, как удав!
Дост: Чего сразу нервы? Может, Драй просто не любит Нокии? У них интерфейс жутко неудобный, у Самсунгов гораздо лучше.
Драй (обнимает Доста): Вот! Только ты меня понимаешь!
Роб молча выходит и через пару минут возвращается с бутылочкой «Новопассита».
Драй (раздраженно): Я же говорил, что со мной все в порядке!
Роб (с бетонным лицом): А это не тебе. Это Есю.
Есь (удивленно): Мне? Но я даже не нервничаю!
Роб (уже налил полную рюмку и повернулся к Драю): Если Есю не надо, выпей ты, чтоб добро не пропадало.
Драй смотрит на Роба с подозрением, но всё-таки берет рюмку и выпивает залпом.
Драй (мрачно): Если я переживу эту свадьбу, считайте меня коммунистом!
Сцена 4
Драй запивает «Новопассит» успокоительным чаем. Дост сидит рядом и переживает. Роб и Есь по очереди подливают Драю чай и капли.
Роб: Звонила двоюродная тетя твоего троюродного брата и спрашивала, на сколько подъехать к ЗАГСу, чтобы поздравить молодых.
Драй (со стоном): Поему у меня так много родственников?
Роб: Я сказал, что поздравить они могут по телефону, потому что они не вписываются в бюджет.
Драй (бьется головой об стол): Отлично. После этой свадьбы я останусь вообще без родственников.
Есь: А видео со свадьбы будет?
Дост (с сожалением): Оператор, как и фотограф не влезли в бюджет.
Есь (оптимистично): Ничего, у меня хорошая камера на айфоне.
Драй молча опрокидывает в себя очередную рюмку успокоительного и снова роняет голову на стол.
Роб: Звонил Габен. Сказал, что опоздал на поезд и приедет на автобусе.
Драй стонет, не поднимая головы.
Входит Бальзак.
Баль: Я позвонил в ЗАГС узнать, точно ли нам на девять утра.
Драй (с надеждой): И?
Баль: Сказали, что можно даже пораньше.
Драй (со стоном): Я же не встану в такую рань. Тогда мне проще вообще не ложиться.
Роб: Ложись пораньше, как раз усеешь выспаться.
Драй: Не могу, мне еще красить ногти и делать прическу.
Дост (вскакивает): Я помогу! У тебя есть бигуди?
Драй (мрачно): Бигуди не вписываются в бюджет.
Роб (с бетонным лицом): Можно накрутить папильоток из старой газеты.
Драй запускает в него пустой бутылочкой из-под «Новопассита».
Дост колдует над прической Драя, который в это время красит ногти.
Есь (любуясь): Красота! Только фаты не хватает!
Дост (со вздохом): Фата не вписалась в бюджет.
Есь (с сомнением): Я мог бы сшить ее из тюля. Ну, того, который висит на кухне.
Драй (злобно): Не хватало мне только фаты из занавески!
Роб: Звонил Габен, сказал, что опоздал на автобус и приедет на попутке.
Драй: Так, все! (выдирает свои волосы у Доста и идет к двери) Я иду смотреть фигурное катание и спать! У меня завтра свадьба, все остальное меня не волнует!
Сцена 5
Драй, Баль, Дост, Роб и Есь пьют шампанское в честь успешно состоявшейся свадьбы.
Дост, Роб и Есь (хором): Ура! Поздравляем!
Все обнимаются и снова пьют шампанское.
Драй (слегка пьяненьким голосом): Как все прекрасно и замечательно получилось! И всего за триста шестьдесят рублей!
Роб (прячет в карман подсчеты реальной стоимости свадьбы): Да, даже удивительно!
Есь (прыгает вокруг с айфоном и снимает молодых): Потом наделаю красивых открыток, и будет не хуже, чем у профессионального фотографа!
Дост: А что это так красиво упаковано?
Драй: Это подарок от свекра.
Дост: Ух ты! Первый раз вижу такое нарядное ничего!
Баль: Зато Дон с семьей подарили картину.
Драй (смеясь): Ага, которую нарисовал их малолетний сын.
Роб: Я смотрю, не только у нас был бюджет в триста шестьдесят рублей.
Драй: А! Нам же еще тринадцать тысяч подарили, так что свадьба не только окупилась, но еще и принесла прибыль!
Дост и Есь (хором): Ура!
Все снова обнимаются и пьют шампанское.
Роб (украдкой): Надо же, кто бы мог подумать, что это настолько прибыльное дело…
@темы: подарковмногонебывает, детицветыжызни
вторник, 17 июля 2018
12:44
Доступ к записи ограничен
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 16 июня 2018
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Мне уже совесть не позволяет говорить, что это подарок на ДР, потому что ТАК сильно опаздывать ко дню рожденья нельзя. Поэтому я скажу, что это просто подарок. Просто так)))
Конечно, это наверняка не то, чего ты ожидала, но зато это Вулсятка. И я даже в кои-то веки не буду ныть, что мне не нравится, потому что нравится. Опять же в кои-то веки)))
Не знаю, что еще сказать... Поэтому просто - alaskan dawn, это тебе!
Название: Бедствия большие и малые
Пейринг/Персонажи: Вулси Скотт и Магнус так же, как Великое Бедствие
Категория: джен
Жанр: AU + ничего не происходит, все просто ходят, разговаривают, страдают и предаются прокрастинации
Рейтинг: какой рейтинг? Никакой рейтинг! (это же подарок для фиялки)
Краткое содержание: Возвращаясь однажды из Шэдоу-Вэлли, Вулси находит в лесу неожиданный сюрприз, который принес и ему, и всему Люпусвилю много-много радости (на самом деле нет) и незабываемых дней (а вот это правда).
Примечание: вестерн-AU
Предупреждение: тут действительно нет сюжета. Я предупреждала, если что.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Была в индейцах та особенная грация и величественность, которая всегда восхищала Вулси, и которую не смогли истребить ни бесконечные войны с белыми, ни дурное влияние этих самых белых. Но в мальчишке, сидевшем у костра, величие пока проявиться не успело. Худой, длинный и нескладный, он двигался как-то дергано, без плавности, обычно свойственной представителям его народа. Так бывает, когда тело резко идет в рост, и его хозяин не успевает вовремя приспосабливаться под эти изменения. И черты лица какие-то размытые, все еще детские, но уже начавшие терять свойственную детям округлость. Это все пройдет со временем, тощие руки станут более мускулистыми, плечи разойдутся, и ощущение, что тонкая шея переломится от малейшего плевка, сменится горделивым поворотом головы. Гадкий утенок превратится в прекрасного лебедя.
А может быть и нет, если продолжит шастать один по лесу, полному диких зверей, белых с ружьями и прочих опасностей. Хотя, он же индеец, для него этот лес — что родной дом. И все равно странно, обычно такие мальцы ходят на охоту только вместе со взрослыми, до самостоятельности он еще явно не дорос.
— Привет, — поздоровался Вулси, слезая с лошади и подходя ближе.
Мальчишка поднял на него глаза, и вдруг отчетливо напомнил нахохлившегося птенца. Причем, еще толком не оперившегося — вон всего несколько перьев торчат из густых черных волос. Только эта роскошная грива и глаза необычного для индейца зеленого с желтинкой цвета выбивались из образа.
Он не ответил, только уставился на Вулси странным немигающим взглядом. Впрочем, в нем не было враждебности или страха, скорее, любопытство и легкая настороженность.
— Ты говоришь по-английски?
Снова молчание и все тот же немигающий взгляд, легкий наклон головы к плечу, что только усилило сходство с птенцом. А потом неуверенное:
— Немного, — голос тоже неровный, ломающийся, и сложно было сказать, как он будет звучать, когда полностью оформится.
Вулси улыбнулся и сделал еще несколько шагов к костру, стараясь излучать максимум дружелюбия.
— Ты здесь кого-то ждешь? — задал он новый вопрос.
Мальчишка только смотрел на него с непониманием.
— Ты ждешь друзей? — попытался Вулси снова, помогая себе жестами. Оказалось, что изобразить этот вопрос руками не так-то просто, но мальчишка узнал знакомое слово.
— Друзья? Нет.
Чтобы его точно поняли правильно, он еще и головой замотал, вызвав у Вулси невольную улыбку.
— Так ты здесь один?
Сначала ему показалось, что мальчик не понял вопроса, склонив голову на бок, он задумался о чем-то, но потом все-таки ответил.
— Да. Один.
Все это было странно. Конечно, Вулси не так часто общался с индейцами, чтобы разбираться в их обычаях, но чтобы такого беспечного подростка отправили куда-то одного. Да еще не предупредили, что разговаривать в лесу с незнакомыми белыми может быть опасно…
— А что ты вообще здесь делаешь?
Этот вопрос мальчишка понял без проблем, в нем не было сложных слов.
— Сижу, — немедленно последовал односложный и совершенно логичный ответ. Потому что именно это он и делал. Сидел у костра.
Закатив глаза, Вулси уселся напротив и спросил иначе.
— Куда ты едешь один?
— Я еду в… кин? — пацан снова задумался. Его запас английских слов был явно недостаточно велик. — Где белые, — выдал он наконец.
— В город? Ты едешь в город?
Мальчишка обрадовано кивнул.
— Город, да. Город, — он повторил слово несколько раз, запоминая.
— Ты собрался в город один?
Пацан только кивнул, не понимая, что так удивило и рассердило Вулси. Глупый ребенок понятия не имел, как опасно могло быть для индейского подростка соваться в город белых без сопровождения взрослых! Куда вообще смотрят его родители? Они там в своем племени совсем с ума посходили?
Но как бы не взволновал Вулси такой ответ, его голос оставался ровным и дружелюбным, когда он задавал следующий вопрос.
— Кто тебе это разрешил?
— Никто! — неизвестно, как мальчик понял вопрос, может, просто догадался по контексту, но ответил он с обычной подростковой поспешностью. Точно такой же ответ дал бы любой белый нашкодивший мальчишка. — Я сам по себе!
— Ты сбежал из дома, — даже не спросил, констатировал Вулси.
К его удивлению мальчик не опустил глаза, только кивнул, подтверждая догадку. Или просто понял неправильно, кто знает, насколько хорошо он вообще знает английский.
— Из какого ты племени?
А вот этот вопрос поставил его в тупик. Пришлось снова прибегнуть к помощи жестов.
— Я — Вулси ткнул себя в грудь, — белый. А ты?
Подражая ему, мальчишка указал на себя:
— Дине.
Значит, дине. Кажется, так себя называют индейцы навахо. Не то, чтобы это могло чем-то помочь Вулси, ведь на языке навахо он знал всего несколько слов. Попробуй с таким запасом убеди парня, что он должен вернуться домой!
— Твои родители и друзья, наверное, волнуются.
Мальчик выслушал вопрос без малейших признаков понимания, поэтому отреагировал только на слово, которое знал.
— У меня нет друзей, — ответил он грустно.
— А мама и папа?
Уж эти слова пацан знать должен, пусть на его родном языке они звучат чуть иначе. Вулси не знал, как будет «отец», но вот мать у навахо будет «ама», а это почти созвучно.
Да, это мальчишка понял, но снова грустно покачал головой:
— Их тоже нет.
— Все равно тебе нужно домой! — настаивал Вулси со всей возможной убедительностью, но мальчик продолжал упрямиться.
— Нет.
— Тебе нельзя в город! Ты там пропадешь один!
Пацан только сжал губы в тонкую линию, ясно давая понять приставучему белому, что в город он все равно поедет, так или иначе. И нарвется на новую порцию неприятностей, как это обычно бывает в подобных случаях. Если только никто не возьмет его под свое крыло, не проследит, чтобы он не влезал в истории и не пострадал.
— Хорошо, тогда поедешь в город со мной, — вздохнул Вулси. Ему не очень-то хотелось взваливать на себя такие обязательства всего через год после вступления в должность шерифа, но что поделаешь? Не мог же он просто бросить этого ребенка в лесу! — Я прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось. Ладно?
— Ладно.
Все-таки этот ребенок как-то патологически доверчив, слишком легко согласился. Или он просто настолько не привык к хорошему отношению, что готов поверить первому, кто ласков с ним? Бедный парень. В любом случае, в городе с него глаз нельзя спускать!
— Вот и отлично! — с радостью, которой не чувствовал, улыбнулся Вулси. Во что он себя втравил на этот раз? — Тогда давай будем друзьями. Меня зовут Вулси, а тебя?
Мальчик покачал головой. Это могло значить что угодно, от отказа дружить до банального непонимания. Но у Вулси был опыт ведения допросов самых разных личностей, включая тех, кто плохо знал английский.
— Ты не понимаешь меня? Не скажешь? Не помнишь? Не знаешь, как перевести? У тебя нет имени?
Вулси делал паузу после каждого вопроса, давая мальцу возможность ответить, и тот только продолжал медленно качать головой. Но на последнем вопросе он вдруг энергично кивнул несколько раз. Вулси опешил.
— У тебя нет имени? Но почему?
— Не... выбрали, — объяснил мальчик после мучительных раздумий.
Ничего себе у индейцев шуточки. Пацану на вид лет тринадцать-четырнадцать, а ему до сих пор имя не дали! Может, он говорит правду, и его действительно не любили в племени, если даже имя дать не удосужились? И как же он жил безымянным все эти годы?
— Но как-то же тебя называют другие?
Над этим вопросом мальчик снова надолго задумался, наверное, не понял значение какого-то слова. Но общий смысл до него дошел, потому что он попытался ответить. Что бы ни означало это длинное слово на языке навахо, Вулси его даже повторить вряд ли когда-нибудь сможет. Нет, он честно попытался, чем только рассмешил ребенка, и был вынужден расписаться в своей необучаемости такой тонкой премудрости, как имена навахо. Его знакомые индейцы обычно, представляясь, переводили свои имена на английский. Кто-то даже объяснял Вулси, что так они защищаются от колдовства, ведь по их верованиям через имя можно нанести человеку вред и даже убить. Только этот малец ничего не боялся.
— Слушай, — попросил Вулси, — а как твое имя будет на языке белых?
Но эта задача оказалась юному навахо не по зубам.
— Большой... Большой... — начал он и замолчал, так и не найдя подходящего слова.
— Твое имя начинается с «Большой», но ты не знаешь, как дальше будет по-английски?
Мальчишка смотрел на Вулси с непониманием.
— Ладно, — тот махнул рукой. — Не важно. Но я не могу называть тебя просто «Большой», в городе над тобой все будут смеяться. Нужно придумать тебе другое имя, — паренек все так же смотрел на него своими птичьими глазами, но Вулси уже пришла замечательная мысль. — Как тебе «Магнус»? Красивое имя, означает «большой», к тому же тебе оно странным образом подходит… Что скажешь?
Люпусвиль встретил маленького Большого индейца неприязненно. Здесь вообще не любили краснокожих, боялись их, не доверяли, а то и вовсе не считали за людей. Но если взрослые индейцы могли прекрасно постоять за себя, поэтому дальше оскорблений себе под нос дело заходило редко, то неоперившийся птенец стал объектом насмешек с первых секунд своего появления в городе.
— Вы только посмотрите, шериф нашел в лесу обезьянку! — выкрикнул кто-то из толпы зевак, собравшихся посмотреть на индейца.
Благо, мальчишка не понял ни слова и не обратил внимания. Он был слишком занят, с восторгом осматриваясь по сторонам, разглядывая дома, одежду и шляпы людей, вывеску салуна, блестящий, заметный издалека крест на крыше церкви.
— Она еще и трюкам обучена. Гляди, на лошади ездить умеет!
Вулси поискал глазами умника. Руфус Хастингс. Снова напился, что ли? Вообще-то Руфус был хорошим человеком, но стоило ему выпить, и его словно подменяли. Драки, оскорбления, пару раз даже за револьвер хватался. Поэтому, зная за собой такой грех, Руфус старался без повода не напиваться. А сегодня с ним что? Или опять жена выгнала?
— А на кой шерифу вообще эта обезьяна сдалась? — снова выкрикнул Руфус, видя, что сегодня его выступления в кои-то веки встретило одобрение толпы. — Это что, ваш внебрачный сынок, а шериф? Или может, грелка в постель?
Толпа пораженно замолчала. Одно дело насмехаться над маленьким навахо, который не сможет дать сдачи, и совсем другое — так оскорбить шерифа. Свежеименованный Магнус тоже насторожился и с тревогой смотрел на Вулси, пытаясь хотя бы по его реакции понять, что происходит. Вмешиваться он, хвала Господу, не стал. Не то, чтобы Вулси был слишком верующим.
Он прищурился, смерив пьяного скандалиста ледяным взглядом, а через секунду Хастингсу выстрелом снесло шляпу с головы. Тот как-то моментально протрезвел, уставившись на шерифа ошалевшим взглядом. Народ понятливо расступился, образовав вокруг Руфуса широкий круг.
— В следующий раз я буду целиться ниже, — пообещал Вулси. — Это, конечно, сказал не ты, а виски, но есть вещи, которые я терпеть не собираюсь. Ну, так что? Не хочешь повторить свои слова еще раз?
Миссис Хастингс уже проталкивалась к мужу через толпу.
— Не слушайте его, шериф! Он же пьяный вдребезги и вообще не понимает, что несет! А завтра даже не вспомнит ничего!
— И только поэтому я готов принять его извинения, — согласился Вулси, убирая револьвер обратно в кобуру.
— Да я же пошутил, — затуманенный алкоголем мозг Руфуса, видимо, отметил, что что-то происходит, но толком не понял, что именно. — Уже пошутить нельзя?
Приподняв бровь, Вулси снова достал револьвер. Миссис Хастингс храбро заслонила мужа собой.
— Может, он к вам с извинениями завтра придет? Когда проспится? — умоляюще попросила она.
— Нет, — Вулси покачал головой. — Оскорблял при всех, пусть и извиняется при всех. Прямо сейчас.
— Извиняйся, идиот! — зашипела женщина, встряхивая мужа за грудки. Вулси всегда подозревал, у кого в этой семье яйца, и сейчас только получил лишнее подтверждение.
Наконец, Руфус все-таки выдавил невнятное:
— Простите, шериф. Я ж не того... Ничего такого не имел в виду.
— Извинения приняты, — кивнул Вулси и снова тронул пятками бока своего коня, давая знак мальчишке следовать за ним.
Толпа, полностью удовлетворенная представлением, отстала, и до офиса шерифа всадников никто не преследовал. Магнус посматривал на Вулси со смесью тревоги и любопытства, наверное, все еще переживая из-за сцены на площади. Когда рядом с тобой кто-то берется за оружие, а ты не понимаешь, из-за чего, это должно здорово нервировать. Но Вулси все равно не знал, как объяснить произошедшее, поэтому ничего говорить не стал.
Они оставили лошадей в конюшне, и Вулси пришлось долго и мучительно объяснять, зачем запирать их в стойлах, и почему нельзя просто отпустить пастись. Краткая экскурсия по офису с тюрьмой тоже оказалась нелегким испытанием для двух людей, которые едва понимают друг друга. Как объяснить на языке жестов и десятке простых слов, почему Вулси спит в одной из двух тюремных камер, оборудовав из нее относительно жилую комнату? Да и не имелось у него желания объяснять, что после смерти брата он не мог заставить себя жить на ферме, где так много воспоминаний. Они окружают, не дают вдохнуть, от них хочется волком выть... В офисе как-то спокойнее. А что койки узкие и неудобные, так к этому оказалось не так уж сложно привыкнуть, особенно после покупки хорошего матраса.
Но на удивление Магнус отреагировал на оригинальное жилище своего нового друга совершенно спокойно. Наверное, белые и так казались ему слишком странными, и одной странностью больше, одной меньше — роли уже не играло.
Зато Вулси окончательно выбился из сил, объясняя жестами, зачем ему дома нужны решетки. После всего этого выпить чего-нибудь покрепче чая стало просто необходимо, но оставлять мальчика одного в доме не хотелось. С другой стороны, в салуне не только наливали виски, могли и накормить ужином, чем Вулси пользовался не раз. Его кулинарные таланты не простирались дальше банальный яичницы и каши, да и готовить сегодня не хотелось, а Магнус наверняка голоден, просто не знает, как сказать это по-английски.
В салуне их встретили настороженно — сказывалась все та же нелюбовь к индейцам. К тому же, по вечерам люди приходили сюда выпить, потискать девочек, а то и подраться, если повод найдется, и присутствие малолетки никому не понравилось. К тому же шериф, обычно не чуждый таких развлечений, при ребенке и сам будет блюсти приличия и других заставит.
Поэтому толпа тихо роптала, но желающих выступать пока не находилось, все еще слишком хорошо помнили короткий диалог шерифа с Хастингсом. Впрочем, Вулси прекрасно понимал, что это ненадолго. Стоит кому-нибудь из завсегдатаев хватить лишку, как память услужливо уступит место тяге к подвигам. Так что самым правильным будет быстренько перекусить и вернуться в офис, чтобы не мешать людям культурно отдыхать.
— Дойл, сообрази нам с этим парнем что-нибудь пожевать, будь другом, — обратился Вулси к владельцу салуна, похлопав Магнуса по плечу.
Мальчик прекратил оглядывать зал и застыл, переводя взгляд с Вулси на высокого мужчину за стойкой, а точнее на его ярко-зеленую жилетку.
— А что он ест? — Дойл вопросительно мотнул головой в сторону Магнуса.
— Это ребенок, Роланд, а не демон какой, — усмехнулся Вулси. — Ты не знаешь, что едят дети? Не волнуйся, кровь он не пьет.
— Вот и хорошо, а то она как раз закончилась.
— А виски?
— Обижаешь, — Дойл поставил на стойку стакан с янтарной жидкостью.
Пока он отдавал распоряжения на кухне, Вулси провел Магнуса к свободному столу поближе к выходу и на всякий случай сел так, чтобы, если что, никто не смог добраться до мальчишки, минуя его. Сам навахо в центре всеобщего не слишком дружелюбного внимания чувствовал себя не в своей тарелке.
— Ну что, проголодался? Сейчас будет ужин, — бодро сообщил Вулси, чтобы хоть как-то его отвлечь. Он знал, что так будет, но легче от этого не становилось.
Магнус кивнул и покосился на сидящих за соседним столом мужчин. Те тоже не сводили глаз с юного индейца и выглядели довольно враждебно.
— Что им нужно? Они…
Дальше английские слова закончились, и Магнус закончил фразу на родном языке. Мужчины за столиком переглянулись, и один из них презрительно сплюнул на пол.
— Да он даже говорить по-человечески не умеет.
Вулси его проигнорировал.
— Что, прости? — переспросил он у мальчика.
Тот в отчаянии подергал себя за прядь длинных, ниже плеч волос и все-таки попытался выразиться яснее.
— Они злые?
— Нет, они не злые, — ответил Вулси громко, чтобы его услышали не только за соседним столом, но и все остальные посетители салуна. — И они не причинят тебе вреда. Правда, ребята? Потому что детей обижать нельзя, а если кто попробует… — он не стал заканчивать фразу, позволяя каждому додумать самому.
Разумеется, Магнус не понял и половины из этой тирады, но Вулси сказал все это не для него. Его аудитория услышала и, как он надеялся, запомнила его предупреждение, а шляпа Руфуса Хастингса будет служить им напоминанием.
— Ты сегодня на удивление щедр на угрозы, шериф, — отец Захария без спросу подсел на соседний стул.
— Простите, отче, грешен, — ответил Вулси без малейших признаков раскаяния что в голосе, что на лице. — Такая уж у меня работа. Не все преступления можно предотвратить молитвой.
Можно подумать, этот метод вообще хоть когда-нибудь работал.
— Иногда доброе слово и доброе дело куда эффективнее револьвера, — наставительно изрек отец Захария, и Вулси с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.
— Вот я как раз этим и занимаюсь, отче. Раздаю добрые слова и дела. Заметьте, никого еще не подстрелил.
Отец Захария бросил на него неодобрительный взгляд и вздохнул.
— Когда-нибудь твой язык доведет тебя до беды, сын мой. Но сейчас меня больше интересует, где ты подобрал этого отрока?
— В лесу.
Вулси не горел желанием объясняться. Конечно, он с самого начала понимал, что его поступок популярности среди жителей Люпусвиля ему не прибавит. Его и так не всегда воспринимали всерьез — слишком молодой, да и шерифом стал всего без малого год назад, и тут вдруг такое. Но все же он не думал, что люди, взволнованные появлением мальчика-индейца, так сильно захотят знать, в чем дело, что снарядят на переговоры отца Захарию, а тот даже не погнушается ради этого зайти в столь богопротивное заведение.
— И что подвигло тебя забрать его оттуда и привезти сюда? — краткое объяснение святого отца не удовлетворило, он хотел подробную версию. — Индейцы живут в лесу, им там самое место, разве нет?
— Он был там совсем один. Может, отстал от своих, может, случайно ушел дальше, чем следует, и заблудился. Сложно сказать, он почти не говорит по-английски. Думаете, нужно было оставить его там? Я, конечно, могу ошибаться, но разве спасти ребенка — не доброе дело?
Что бы ни думал отец Захария на самом деле, но когда вопрос стоял таким образом, у него не было выбора.
— Да, это добрый поступок, — признал он неохотно. — Но мальчик не может оставаться здесь, он должен вернуться в свое племя, к своей семье.
— Обязательно, отче. Как только я смогу выяснить, кто он, откуда, и где находится его дом, я сделаю все, чтобы вернуть его семье. А пока мы должны по-христиански предоставить ему надежный приют. Ведь это тоже будет доброе дело?
Утро следующего дня началось очень познавательно. Старая миссис О’Лири, у которой Вулси иногда столовался, прозорливо приготовила завтрак и на Магнуса тоже и уже ждала Вулси на пороге с внушительной корзиной в руках. Пока уплетали глазунью с беконом и яблочный пирог, Вулси выучил несколько названий продуктов на языке навахо, которые звучали не слишком сложно. Как на этом языке будет «бекон» он так и не смог запомнить, хоть, в конце концов, ему удалось это выговорить и даже повторить несколько раз [2]. Он не знал, пригодятся ли ему эти знания когда-нибудь, но не собирался отказываться от такой возможности — обучение Магнуса английскому было прекрасным поводом и самому выучить его язык. Мальчишка, кстати, все схватывал на лету, быстро запоминая новые слова. Видимо, правду говорят, что дети впитывают новое гораздо лучше, чем взрослые.
Когда завтрак подходил к концу, и Вулси уже начал задумываться, чем бы занять Магнуса дальше, в дверь настойчиво забарабанили.
— Сиди здесь, — Вулси встал из-за стола и с мученическим стоном поплелся открывать.
Интересно, кому на этот раз придется объяснять, зачем он притащил индейца в город? В том, что это не срочный вызов на очередной беспорядок, Вулси был уверен. О таких случаях он обычно узнавал по крикам с улицы, причем кричать мальчишки начинали еще за полмили, заодно оповещая весь город и собирая ненужную толпу.
За дверью оказался Хастингс, трезвый, переодетый в чистое и даже слегка испуганный.
— Чего тебе? — не слишком вежливо спросил Вулси. Общаться с Руфусом у него сейчас не было ни малейшего желания.
Тот снял шляпу и мялся на пороге, как девственник в борделе — вроде откроет рот что-то сказать и замолкает, снова соберется, но не решается. Вулси не собирался тратить на эти игры весь день.
— Слушай, когда придумаешь, что сказать, тогда и приходи.
Он уже почти захлопнул дверь, когда Руфус наконец разродился:
— Я это… извиниться пришел, мистер Скотт. За вчера, значит…
Учитывая, что он был старше Вулси почти вдвое, эта его заискивающая вежливость выглядела просто смешно.
— Так ты же вроде извинился вчера, — усмехнулся Вулси. — Или не помнишь?
— Помню. Но все равно… — Руфус замолчал, сам не зная, что хотел сказать.
— Жена прислала?
— Она…
Сжав разъезжающиеся в улыбке губы, Вулси выглянул за дверь и успел увидеть край платья, скрывшийся за углом. Надо же, даже пришла лично проследить! Суровая женщина эта миссис Хастингс!
— Ладно, заходи, — он отодвинулся, пропуская Руфуса внутрь.
Тот неловко переступил порог, продолжая вертеть в руках шляпу.
— Так вот, я хотел... — начал он, и Вулси снова с трудом сдержал рвущийся наружу смех. Кажется, Руфус добросовестно собрался повторить все то, что втолкла в его голову жена. Может быть, даже дословно.
— Да понял я, понял. Но для тебя же будет лучше больше никогда никому не говорить того, что ты вчера ляпнул мне. Кто-то другой может начать стрелять и без предупреждения. Это мне как шерифу вроде как положено.
— До меня это и так дошло. Вы понятно объясняете.
— Нужно будет похвастаться отцу Захарии, как я добрым словом спас тебя от пули, — хохотнул Вулси. — Но вот что. Парнишку тоже больше не задирай и проследи, чтобы твои дружки-собутыльники его не трогали. Ему и так нелегко — один, вдали от дома во враждебном городе.
— Ладно, — нехотя согласился Руфус.
С улицы донеслись крики и шум. Вулси выглянул в окно, увидел бегущих к дому мальчишек, и застонал. Ну вот, сглазил! Что там еще могло произойти с утра пораньше?
— Слушай, Руфус, будь другом, присмотри за Магнусом, пока я не вернусь? Не хочу пока оставлять его одного.
— За кем? — не понял Хастингс.
— За парнем навахо.
— Это его так зовут? У них обычно другие имена. Что-то вроде Кривые Копыта или Грязные Патлы.
Вулси закатил глаза. Порой нелюбовь жителей родного города к индейцам доходила до полнейшего абсурда. И обиднее всего было осознавать, что когда-то и он сам вел себя точно так же, пока Ральф не объяснил ему, еще совсем зеленому, почему он неправ. Но объяснять это Руфусу, тем более сейчас, не было времени.
— Ты что-то путаешь, — только и ответил Вулси, чтобы не оставлять оскорбление совсем без ответа. — Но мальчишку, конечно, зовут иначе. Просто его имя можно перевести как Магнус, и он не против так называться.
— И что мне с ним делать? — Руфус растерянно почесал пятерней затылок.
— Понятия не имею. Помоги ему освоиться, что ли. Но имей в виду, если он потом на тебя пожалуется...
Крики приблизились и теперь звучали прямо под окнами. В дверь требовательно постучали.
— Мистер Скотт! Мистер Скотт!
— Идите, — вздохнул Хастингс, — я побуду с пацаном.
Вулси кивнул и высунулся в окно.
— Да иду я! Прекращайте галдеж!
Потом прошелся по комнате, собирая шляпу, кобуру с револьвером и куртку, предупредил Магнуса, что тот остается с мистером Хастингсом, и, наконец, вышел из офиса.
Мальчишки, возбужденно галдя, побежали вперед, показывая дорогу, и Вулси ничуть не удивился, когда она привела к порогу церкви. Там его поджидала целая толпа добропорядочных горожан и отец Захария. Видимо, людей не удовлетворило объяснение святого отца о благих делах, и они хотели выслушать Вулси лично.
Формально шериф в городе был представителем власти и закона, но только формально. На деле же горожане считали Вулси слишком молодым и неопытным, а потому остро нуждающимся в советах. И лезли с советами даже слишком часто, особенно в дела, с деятельностью шерифа никак не связанные. Например, что ему теперь делать с юным индейцем, которого он по глупости притащил в город. Ради этого весь цвет Люпусвиля, самые авторитетные люди не поленились собраться с утра пораньше перед входом в церковь.
— Мы понимаем, что вы не могли бросить ребенка в лесу, — увещевала мисс Бломфилд, — ведь вы хороший человек, шериф. Но здесь мальчику тоже не место. Вы должны как можно скорее вернуть его домой!
— Я уже говорил, что он...
— Да-да, отец Захария сказал нам, что мальчик не знает, где его дом, —перебил мистер Шейд, владелец магазина. И не поленился же прийти, а ведь старый уже, даже дела больше не ведет сам, передал сыну. — Но почему бы не отвезти его в ближайшую резервацию? Там ему точно будет лучше, чем здесь.
— Эти дикари не могут жить среди цивилизованных людей, — мистер МакДугалл вообще не жил в Люпусвиле, у него была ферма почти в часе езды от города, но все равно приехал высказать свое авторитетное мнение. — Пусть будет среди своих, и пусть они разбираются, кто он и откуда.
— А может, бедный ребенок как раз из этой резервации, и его родители сейчас ищут его по всему лесу, — сочувственно вздохнула мисс Бломфилд.
Вулси в этом очень сомневался, но в резервацию все же стоило наведаться. Конечно, она в округе была не одна, и в основном здесь жили как раз навахо, так что Магнус мог сбежать из любой из них. Но объезжать их все, лишь бы сбросить ответственность за этого ребенка на кого-то другого? Да и вряд ли Магнус так легко согласится вернуться. Скорее всего, придется горожанам привыкать к его присутствию в их жизни.
— Хорошо, я съезжу в резервацию, посмотрю, что можно сделать, — пообещал Вулси, только чтобы его оставили в покое.
— Это правильное решение, сынок, — мистер МакДугалл похлопал его по плечу, выдохнув ему прямо в лицо дым от своей сигары. — Так будет лучше для всех, и для тебя тоже.
В офисе Вулси ждала почти идиллическая картина. Руфус учил юного навахо новым английским словам, тыкая пальцем во все подряд и заставляя повторять названия вещей. Когда Магнусу не удавалось произнести их правильно, Руфус заходился радостным смехом. Не особо педагогично, но мальчишка вроде не обижался, только скромно улыбался. Честно говоря, в этой ситуации он вел себя гораздо взрослее и правильнее, чем Хастингс. Вулси вообще не понимал, почему многие находят смешными чужие ошибки и неудачи, таким образом они только сами выглядели непригляднее.
Увидев Вулси, Руфус встал из-за стола и даже махнул Магнусу рукой, видимо, в знак особого расположения.
— А ничего такой парнишка, забавный, — вынес он свой вердикт, прежде чем попрощаться.
Закрыв за ним дверь, Вулси подпер ее плечом. Ему почему-то было неловко, даже немного стыдно за Руфуса, хотя к тому, что тот вел себя, как идиот, Вулси никакого отношения не имел. Наверное, не нужно было оставлять с ним Магнуса.
Но мальчик не выглядел расстроенным, его глаза по-прежнему светились только неуемным любопытством, и никаких следов обиды. Все-таки в том, что он не понимал половины происходящего, были свои плюсы.
— Этот человек, — начал Магнус, кивая куда-то за окно, — он глупый, да?
А может, все он понимает, просто немного по-своему.
Вулси вздохнул. Как объяснить, что горожане не больно-то любят индейцев и даже боятся, и поэтому и относятся к ним, как к недоразвитым дикарям — чтобы самим было не так страшно. Чтобы самим себе казаться лучше, цивилизованнее, умнее, пусть на самом деле это так же далеко от истины, как и то, что Вулси собирался сказать.
— Да, — ответил он, потому что так было гораздо проще. Потому что правда была слишком сложной. — Он глупый.
Магнус кивнул, словно это все объясняло, и вдруг ткнул пальцем куда-то в сторону стола, за которым раньше работал Ральф.
— Можно?
Что именно «можно», Вулси уточнить не успел. Мальчишка вихрем подлетел к полке за столом и схватил старую шляпу Ральфа, которая там пылилась Бог знает сколько лет. С тех пор, как Вулси подарил ему новую, светлой кожи с отделкой из более темных полос в виде звезды. «Шляпа для настоящего шерифа» — пошутил он тогда, но Ральф действительно ее носил. Хотя Вулси и не был уверен, что она брату вообще нравилась. А старая шляпа валялась в офисе, и Ральф просто перекладывал ее с места на место.
— Нельзя? — мордашка Магнуса расстроено вытянулась.
Вулси заставил себя отмереть и подойти к полке. Обычно он прикасался к вещам Ральфа, только чтобы смахнуть с них пыль, и его стол не выглядел совсем уж заброшенным. Иначе пропадет ощущение, что он просто уехал по делам на недельку-другую. Ему не хотелось, чтобы Магнус их трогал, чтобы мерил эту чертову шляпу, но это было глупо и по-детски, это было невозможно объяснить словами, даже если бы юный навахо понимал по-английски. Поэтому Вулси даже не стал пытаться, а просто снял шляпу с полки и нахлобучил ее на голову Магнуса.
— Можно, — сказал он, с удивлением замечая, что улыбается, причем улыбается совершенно искренне.
Ковбойская шляпа на маленьком индейце смотрелась чужеродно и нелепо, но зеленые глаза светились из-под полей таким неподдельным восторгом, что не поддаться ему было невозможно. Магнусу не шла шляпа Ральфа, но почему-то именно это словно ослабило узел на сердце. Почему-то Вулси был уверен, что брат не был бы против.
Поездка в ближайшую резервацию выдалась нервной и ожидаемо бесполезной. Жившие там навахо белых сильно не жаловали, и Вулси не мог их винить. Когда твой ближайший сосед — Кэвин МакДугалл, ты волей неволей озлобишься и начнешь ненавидеть всех вокруг.
Вулси и Магнуса встретили настороженно. Никакой ребенок из поселения не пропадал, и они не слышали о подобных несчастьях у соседей. Они вообще жили закрыто и с другими племенами общались редко.
— Но если мы услышим, что кто-то ищет пропавшего ребенка на дине, мы скажем — искать его нужно у шерифа Люпусвиля.
Лунный Лис, вождь племени, покосился на ковбойскую шляпу Магнуса с таким отвращением на морщинистом лице, словно это была самая мерзкая вещь на Земле.
После этого Вулси даже не стал спрашивать, не хотят ли навахо взять Магнуса к себе. Да тот и сам неосознанно жался к нему, хоть и старался показать, что он смелый и независимый.
— Не хочешь остаться здесь? — спросил Вулси на всякий случай и тут же пожалел об этом — такая обида отразились на чумазой мордашке.
— Не хочу, — Магнус сжал губы в упрямую линию и спрятал глаза за полями шляпы.
Конечно, он не хотел. Даже самый толстокожий человек не смог бы не почувствовать неприязнь, с которой члены племени смотрели на пришельцев, и Магнус вряд ли хотел менять одно племя, где к нему относились плохо, на другое. Правда, чем в этом плане Люпусвиль был лучше, Вулси тоже не понимал.
— Ладно, поехали отсюда.
Он потрепал парнишку по плечу, просто чтобы придать ему немного уверенности. Идти к лошадям под тяжелыми взглядами индейцев, ощущавшихся как прицелы ружей, было неуютно.
— К другим дине? — спросил Магнус, не торопясь садиться на своего коня, Охэнзи.
Вулси задумался. Был ли смысл объезжать с мальчишкой все окрестные поселения? Пожалуй, ведь тот мог не успеть отъехать слишком далеко от дома, и был шанс вернуть его домой уже сегодня. С другой стороны, неизвестно, как давно мальчик сбежал и сколько он ехал. Все-таки верхом он мог покрыть довольно большое расстояние за несколько дней. Было бы гораздо легче, если бы Магнус просто сказал, откуда он, но тот упрямился.
— А ты совсем не хочешь домой? — спросил Вулси без особой надежды.
— Нет.
— Почему?
Магнус помолчал немного, наверное, выискивая в голове нужные слова на английском.
— Не хочу снова убегать, — наконец ответил он.
И вот что прикажешь с ним делать? Даже если в другом поселении согласятся оставить мальчика у себя, он снова сбежит и на этот раз уж точно попадет в неприятности. Потому что ему больше не встретится такой идиот, как Вулси.
— Когда-нибудь моя доброта меня погубит, — пробормотал он себе под нос и тронул пятками вороные бока Пирата.
То, что Магнус не остался в резервации, люди приняли по-разному. Кто-то ругал проклятых дикарей, отказавшихся принять свое отродье, кто-то Вулси за то, что не смог их уговорить. А кто-то и вовсе пожал плечами. Ну нет, так нет, что ж поделаешь. Пусть живет. Никаких проблем мальчик не создавал, по крайней мере, не больше, чем другие дети.
И все-таки первую неделю пребывания Магнуса в Люпусвиле Вулси старался не выпускать его из дома одного. Он хотел, чтобы сначала люди привыкли к его присутствию, успокоились и поняли, что ничего плохого юный навахо им не сделает.
Конечно, это создавало самому Вулси множество неудобств. Во-первых, ему пришлось купить второй матрас, и теперь они с Магнусом спали в соседних камерах. Идею снять комнату у Дойла Вулси отмел сразу — салун, полный пьяных мужиков и шлюх с выпадающими из корсета достоинствами, не самое подходящее место для ребенка. Хорошо еще, что мальчишку не смущали решетки, и вдвойне отлично, что камеры не понадобились Вулси по служебной необходимости.
Дойл, который зашел узнать, как дела, долго ржал, сложившись пополам и держась рукой за прутья решетки.
— Да вы здесь прекрасно обустроились! Теперь Люпусвиль может претендовать на звание города с самой уютной тюрьмой в штате! Не хватает только штор. Синеньких и с оборочками… Написать, что ли, в «Уотрегласс-Трибьюн»? Чем не тема для статьи? Уж точно поинтересней цен на свиней и кукурузу!
Вулси мрачно смотрел на него исподлобья и думал, что непременно заставит Дойла расплатиться за эти насмешки. Вот как только решит, что делать с Магнусом, первым делом пойдет в салун и заставит. И платить дорогой друг Роланд будет долго, потому что нервы у Вулси за последние дни расшатались, а душевное равновесие быстро не восстановишь.
К сожалению, идеальное решение приходить не спешило, и Магнуса все время приходилось таскать с собой, постоянно что-то ему объяснять, следить, чтобы он по незнанию никуда не влез и ничего не натворил. Вулси чувствовал себя нянькой при маленьком ребенке, и эта роль не вызывала у него восторга.
Английский Магнуса улучшался день за днем, и общение с ним больше не вызывало таких трудностей, как раньше. Зато вопросы и ценные наблюдения из него сыпались, как из рога изобилия, порой доводя Вулси то до приступов гомерического хохота, то до зубовного скрежета.
«Что это за петля на перекладине в центре города?»
«Зачем белые по воскресеньям притворяются перед своим богом, если он и так видит, какие они на самом деле?»
«Почему у женщин в салуне так мало одежды? Они бедные и не могут ее купить? И почему все к ним ходят? Потому что жалеют?»
«Почему мисс Бломфилд никто не берет в жены, ведь у нее такие вкусные пироги? Может, ей тоже раздеться и приманить?»
Это заявление имело огромный успех в салуне и не только, за что Вулси было даже неудобно перед бедной мисс Бломфилд, но с другой стороны, всем известно, что дети и дураки всегда говорят правду [3]. И не только о мисс Бломфилд.
— Вы с мистером Дойлом делите одеяло, да?
Вулси поперхнулся виски и решил, что при Магнусе, наверное, стоит больше не пить. Мало того, что с ним можно поседеть раньше времени, так не хватало еще подавиться насмерть. Спасибо хоть, что именно этот вопрос Магнус задал не при всем честном народе, а наедине, когда Вулси уже собирался погасить лампу в его камере и в спокойной обстановке изучить материалы, которые ему прислал шериф Шэдоу-Вэлли. Пришлось отложить бумаги и долго объяснять, почему у белых нельзя спрашивать о таких вещах, особенно, если речь идет о двух мужчинах. После этого разговора Вулси чувствовал острый стыд и за себя, и за своих соотечественников, а Магнус, похоже, окончательно убедился в том, что белые — идиоты.
Но тот на удивление стремился во всем подражать своим новым соплеменникам. Шляпу Ральфа он носил, не снимая, и постепенно вообще перестал надевать свою одежду, предпочитая простые рубашку и штаны, как у большинства горожан. Он больше не распускал волосы, заплетая их в короткую косу, и теперь, если бы не цвет кожи, мог бы сойти за обычного городского мальчишку. А однажды Вулси даже застал его за попыткой курить сигары. Магнус кашлял так, будто вот-вот отдаст Богу душу, но это ничуть не помешало Вулси оттаскать его за уши. Зато потом они еще минут пятнадцать прекрасно гармонировали по цвету с покрасневшим от кашля лицом.
— Почему? — обиженно спросил Магнус, осторожно трогая горящую кожу.
— Потому что курить вредно. — Вулси покрутил сигару в пальцах. В воспитательных целях ее нужно было бы выбросить, но она была почти целая, и такое обращение казалось кощунством.
— Почему? — тут же уточнил вредный ребенок.
Вулси честно попытался вспомнить все занудствования доктора Фелла на эту тему, но он к ним никогда особо не прислушивался, поэтому фактов наскреблось немного.
— От него желтеют зубы, — сообщил он, но Магнус только посмотрел скептически. Проблем с зубами у Вулси не было никогда, хотя таскать сигары у брата он начал где-то в возрасте Магнуса. — А еще от него дохнут кони. Что-то я такое слышал…
— Но я же не конь, — совершенно логично возразил мелкий паршивец и добил не менее логичным: — И ты же куришь!
На это возразить было нечего, кроме не особо убедительного «Я взрослый, мне можно». Все-таки дети это не его, понял вдруг Вулси. Не было у него ни желания, ни таланта воспитывать людей из трудных подростков.
— Это мои сигары, поэтому курю их только я. Купишь себе свои, и кури, сколько хочешь, — заявил он.
И плевать на педагогику.
Найти для Магнуса хоть какое-то занятие неожиданно получилось у Дойла. Они с Мортмейном и еще несколькими мужчинами собрались на охоту, и Роланд весь вечер подшучивал над Вулси, который вынужден нянчить детишек вместо настоящих мужских развлечений. Магнус, уплетавший рыбную похлебку за обе щеки и поэтому, казалось, безучастный к разговорам вокруг вдруг поднял голову, вперив в Дойла немигающий, какой-то птичий взгляд.
— На дине охотятся лучше, чем белые. Даже я лучше, чем ты, а уж Белый Медведь лучше любого белого. Он самый лучший силао… воин! Да, лучший воин и охотник!
Дойл рассмеялся и потрепал Магнуса по голове.
— Не веришь? — раздраженно спросил тот, отодвигаясь и глядя исподлобья.
— Такому малышу? Уж извини!
— Роланд, не дразни его.
Вулси уныло уставился в собственную тарелку, где малоаппетитно плавал рыбий хвост. Ему тоже хотелось поехать на охоту и спустить пар, особенно после такой недели. Но Дойл был прав, Магнус требовал постоянного присмотра, и когда это изменится, сказать было трудно.
— Возьми меня с собой, и я докажу! — заявил мальчишка решительно и протянул Дойлу ладонь. То ли скрепляя договор, то ли он просто не до конца разобрался, как работает рукопожатие.
Но сейчас Вулси было некогда разбираться.
— Эй, куда это ты намылился?
— Да ладно тебе! Пусть парень тоже развеется! — Дойл положил руку Вулси на плечо. — И ты заодно. Говорят же, что навахо хорошие охотники, так что ничего с нашим Магнусом не случится.
Мальчишка отчаянно закивал, глядя на Вулси умоляющими глазами.
— Ладно, — сдался тот, махнув рукой и с отвращением отодвинув от себя похлебку.
Подумаешь, всего-то нужно будет присматривать за ним получше и попросить остальных не доставать его своими тупыми шутками. А если Магнус окажется совсем бесполезным, что ж, ничего нового в этом не будет. Сынишки охотников Люпусвиля тоже не особо блистали. Чего можно ждать от ребенка?
Но Магнус оказался вовсе не бесполезным. Он узнавал по следам любого зверя или птицу, легко находил их даже там, где, казалось, следов нет вообще, и читал их, словно книгу. Правда, сравнение было не совсем удачным, потому что читать книги Магнус не умел совсем.
— Надо же, и от этого дикаря есть какая-то польза, — ворчал Мортмейн, прицеливаясь в молодого, с еще совсем небольшими рогами оленя. Признавать за маленьким индейцем хоть какие-то достоинства Аксель отказывался, но с удовольствием пользовался плодами его таланта.
— Белые такие глупые, — смеялся потом Магнус за завтраком. — Думают, что хорошие охотники, но своими ружьями только распугивают всех зверей вокруг. А потом удивляются, почему не могут никого найти.
Вулси только улыбался, признавая его правоту.
Даже другие охотники вынуждены были признать, что с появлением Магнуса охотиться стало проще, а дичи они приносили куда больше. Мальчишка без труда находил раненых животных, в панике убегавших от человеческих ружей, да и сам отлично стрелял из своего лука. В отличие от громкого оружия белых, лук бил совершенно бесшумно.
Неделю спустя Вулси все же решил, что и Магнус, и город готовы, и отпустил парнишку гулять. Счастливая мордашка тут же исчезла из поля зрения, только дверь хлопнула, а Вулси развалился на стуле, закинув ноги на стол, и наконец позволил себе расслабиться. Только сигара, виски на дне стакана и никаких вопросов, что, почему и зачем. Неужели так когда-то было? Сейчас Вулси уже сложно было в это поверить…
Он даже не успел докурить сигару, когда с улицы послышался шум. Кричали мальчишки и какая-то женщина.
Со вздохом встав из-за стола, Вулси затушил сигару и пошел разбираться, гадая про себя, насколько сильно мог вляпаться Магнус за такое короткое время. Приходилось признать, что, зная его способности — по самые уши!
Магнус обнаружился на площади. Он стоял, упрямо глядя исподлобья на двух таких же хмурых мальчишек. Все трое были растрепанные, пыльные и со свежими ссадинами на лицах. Вокруг уже собралась толпа, а миссис Митчелл, мать одного из мальчишек, причитала так, словно любимое чадо находилось как минимум при смерти.
— Шериф, — почти взвизгнула она, едва увидев Вулси. — Ваш индеец напал на моего сына! Я требую...
— Ну, во-первых, — поморщившись, перебил Вулси, — ваш Тедди не самая смирная овечка в этом стаде, и кто начал драку, это еще вопрос. Во-вторых, насколько я вижу, дрались двое на одного, а это не очень соответствует вашим словам. И в-третьих, парни сами разберутся между собой и без нашего участия. Так?
Мальчишки вразнобой закивали. Тед Митчелл, похоже, тоже был не в восторге от вмешательства матери, которая только портила ему репутацию.
— И вы ничего не сделаете? — не сдавалась женщина. — Это возмутительно! А если этот дикарь и дальше будет нападать на людей?
— Что-то я не припоминаю, чтобы вы и раньше проявляли такую активную гражданскую позицию, мэм. Например, когда ваш сын подрался с Билли Бутом неделю назад. Хорошо, я могу арестовать Магнуса до завтрашнего утра, если он, и правда, был зачинщиком этой драки. Но тогда Теодора я арестую тоже за прошлые грешки. Согласны? Или ваша жажда справедливости распространяется только на одного мальчишку навахо?
Миссис Митчелл поджала губы, молча схватила сына за руку и потащила домой. Тот оглядывался через плечо и смотрел на Вулси почти с отчаяньем, пламенея ушами. Но не в компетенции шерифа было спасение пацанов от их сверхзаботливых мамаш, способных обломать любую затею.
— Вот глупая баба, — сплюнул один из охотников, с которыми Вулси и Магнус охотились на днях.
Вулси с самого начала заметил, что крики женщины ни у кого особого сочувствия не вызывают. Драки в Люпусвиле были обычным способом общения и выяснения отношений, чего шум поднимать?
— А индейчик-то не дурак подраться, — одобрительно пробасил Руфус Хастингс, и несколько человек согласно закивали.
Вот уже две недели Магнус ездил на охоту вместе со взрослыми, что вызывало зависть и уважение у менее удачливых мальчишек. Талант навахо в поиске следов и их чтении был просто находкой, еще никогда люпусвильцы не охотились так удачно.
В тот вечер охота тоже удалась. Они уже подстрелили около десятка куропаток, дикую козу и одного поросенка, хоть и не смогли попасть в остальных и в их жирную мать — они метнулись в стороны слишком быстро. На этом можно было бы и остановиться, но Мортмейн вошел в раж и требовал, чтобы Магнус нашел ему дичь покрупнее. Остальные только посмеивались, потому что еще вчера Аксель на весь салун кричал, что этот индеец только путается под ногами, а сам Аксель и без его помощи может убить любую зверюгу, даже медведя.
— Что, не можешь выследить хотя бы оленя? Какой прок тогда с тебя?
Магнус только пожимал плечами и улыбался, он считал Мортмейна самым глупым и самым смешным белым в городе. Зато Вулси еле сдерживался от резкой отповеди, и если бы не рука Дойла на плече, дело наверняка дошло бы до кулаков.
— Оставь, — выговаривал ему Дойл настойчивым шепотом. — Видишь, парень сам справляется. А Мортмейн только сильнее бесится и выставляет себя идиотом.
Это Вулси видел и сам, но был знаком с Акселем гораздо дольше Дойла и знак, что тот очень не любит выглядеть глупо. А раз так, то вполне может захотеть отыграться на Магнусе, потому что именно его считал виноватым во всех смертных грехах.
— Может, олени узнали, что ты вышел на охоту, и решили залечь и переждать? — фыркнул Вулси, переключая огонь на себя.
— Как смешно, Скотт! — скривился Мортмейн. — Считаешь себя самым остроумным?
— Ну, раз место лучшего охотника уже занято, что мне еще остается?
Мужики заржали, и Вулси приготовился слушать возмущения Акселя до самого Люпусвиля, когда тот, уже открыв рот для первой тирады, вдруг раздвинул Дойла и Джозефа, всматриваясь куда-то вдаль.
— Вот это да… — протянул он вместо ругательств, — Лучший охотник, говоришь, а, Скотт? Вот мы сейчас и посмотрим!
Как по команде, все обернулись в ту сторону, куда смотрел Мортмейн, уже вскинув ружье.
В просвете между деревьями стоял койот, что само по себе не было чем-то удивительным. Койотов в этих местах водилось достаточно. Но таких Вулси раньше не видел — это был поистине выдающийся экземпляр. Раза в полтора больше любого койота, которых Вулси приходилось встречать, серо-черная шкура лоснилась в лучах заходящего солнца, такая густая и пушистая, что могла стать украшением любого дома. Редкий трофей, которым можно будет заслуженно хвастаться перед другими.
Зверь не видел охотников, степенно ступая по редкой пожухлой траве, словно обходя свои владения.
— Вы только гляньте, какой красавец! — выдохнул Джозеф где-то сбоку. —Даже побольше иного волка будет!
— Прям таки побольше! — возразил Дойл шепотом. — Но для койота крупный, да…
— Ха! Крупный! Да он гигантский! Никогда не видел таких!
Койот остановился и повернул голову, глядя прямо на людей — без страха, а словно с недоумением.
— Всем тихо, — скомандовал Мортмейн. — Он мой.
Аксель прицелился. Если уложить зверя аккуратным выстрелом в голову, ценная шкура практически не пострадает.
Длинная тень метнулась к нему в тот момент, когда он спустил курок, ружье качнуло в сторону, и выстрел ушел в молоко. Койот сорвался с места черно-серой молнией и через секунду уже исчез из вида. По рядам охотников прокатился разочарованный вздох.
— Какого черта? — закричал Мортмейн, нависая над Магнусом. — Из-за тебя я его упустил!
Мальчишка затараторил что-то на своем языке так быстро, что Вулси успевал улавливать лишь обрывки слов.
— Что ты там бормочешь? — Мортмейн схватил Магнуса за грудки, сжав его рубашку в кулаке, и встряхнул.
— Эй, отпусти его! — велел Вулси, но в общем гомоне его никто не услышал.
Все-таки совладав с эмоциями, Магнус перешел на английский, но понятнее его речь не стала.
— Его нельзя убивать! — лепетал он. — Это же Атце Хастин! Бог-Койот! Если бы ты выстрелил, он мог бы наслать проклятье на город!
— Чего? — Мортмейн от удивления даже разжал кулак, и Магнус торопливо отступил от него на пару шагов. — Какой еще Отцехаст? Ты хочешь сказать, что я упустил лучшую добычу в своей жизни из-за такой ерунды? Да я тебя!
Магнус вжал голову в плечи, но Вулси успел перехватить занесенную для удара руку.
— Прекрати! Ты же знаешь, что я не позволю его ударить!
— И ты будешь защищать его? — окончательно вызверился Мортмейн. — Ты же видел, какого зверя я упустил из-за этого... этого...
— Он навахо, они верят в своих богов так же, как мы верим в своего, — Вулси посмотрел на застывшего в сторонке Магнуса и добавил категорично: — Я не дам тебе ударить его, Аксель.
Тот все-таки выдернул руку из пальцев Вулси и стиснул ружье так, что побелели костяшки.
— Да кем ты себя возомнил?
— Шерифом, — хмыкнул Вулси. — Показать звезду? Или будешь стрелять? Имей в виду, что я стреляю не хуже.
— Отлично! — Мортмейн сделал над собой усилие и выдохнул сквозь зубы, успокаиваясь. — Пусть сегодня будет по-твоему, шериф, — последнее слово прозвучало с откровенной издевкой. — Но что будет в следующий раз? Твой карманный навахо не даст нам стрелять куропаток, потому что ему снова что-то втемяшится в голову? В любом случае, я с ним больше не поеду!
Магнус слушал эту отповедь, низко опустив голову и спрятав глаза под полями шляпы.
— Ты бы забрал его на ферму, — негромко проговорил Дойл, глядя вслед удаляющемуся Мортмейну. — Хотя бы на несколько дней, пока не уляжется шум.
Вулси и сам понимал, что теперь Мортмейн это так не оставит и сегодня же начнет настраивать город против Магнуса. Увезти его куда-нибудь действительно было бы лучшим выходом, но ферма…
Дойл, правильно угадав его сомнения, только похлопал его по плечу.
— Так будет лучше, дружище. И для него, и для тебя. Ты слишком давно там не был. Я пришлю кого-нибудь, чтобы навели в доме порядок и приготовили вам что-нибудь поесть.
Ферма производила гнетущее впечатление. Даже несмотря на то, что ее отмыли, на мебели и каминной полке не осталось ни пылинки, а с кухни вкусно пахло жарким, все равно было ясно, что здесь давно никто не живет. Вулси хотел оставить все так, как было при Ральфе, но поскольку ему тяжело было здесь оставаться, ферма постепенно приходила в запустение и чем дальше, тем меньше напоминала тот уютный дом, в который сначала родители, а потом Ральф вложили столько труда. Пусто и холодно, несмотря на теплую погоду.
Вулси бросил шляпу на спинку кресла и прошел к столику возле камина, на котором все еще стояла шахматная доска с недоигранной партией. Положение Ральфа было безнадежным, Вулси должен был поставить ему мат в два хода, но брат заявил, что еще не все потеряно, и что он обязательно придумает, как выкрутиться. После его смерти нужно было убрать их в коробку, чтобы не бередили душу, но Вулси с каким-то болезненным упорством после каждой уборки в доме расставлял фигуры на доске.
— А что это? — Магнус тоже подошел поближе, тут же сцапав белого коня и восхищенно обводя пальцем бороздки на гриве.
Хотелось отобрать у него фигуру и вообще запретить прикасаться к чему бы то ни было в доме, но Вулси только вдохнул и выдохнул несколько раз.
Он сам привез сюда мальчишку.
Невозможно жить в доме, ни к чему не прикасаясь.
И не вина Магнуса, что Вулси тяжело отпустить Ральфа даже по прошествии года.
— Это шахматные фигуры, — объяснил Вулси, поднимая черного короля. — У белых есть такая игра, шахматы. В нее играют такими вот фигурами, и если захочешь, я могу тебя научить.
— Шахматы, — повторил Магнус, и снова погладил гладкий бок фигурки. — Красиво.
— Их вырезал мой брат.
Вулси смахнул с доски оставшегося коня, короля и пешку, перевернул коробку и принялся складывать фигуры. Магнус протянул ему последнюю.
— А где он сейчас?
— Его убили, — ответил Вулси, внутренне сжимаясь в ожидании сочувствия, от которого становилось еще больнее.
Но Магнус только смотрел внимательно, по привычке чуть склонив голову к плечу.
— Ты… — он подумал немного, вспоминая правильное слово, — отомстил?
— Да, — Вулси кивнул, не зная, что сказать еще. Не объяснять же мальчишке, что такое закон и правосудие белых.
— Тогда ты все сделал правильно, а его дух ушел, и больше не будет беспокоить тебя.
Выдав это замечательное утверждение, Магнус, видимо, посчитал, что говорить больше не о чем, потому что снова занялся шахматными фигурками в коробке, а когда ему это наскучило, принялся носиться по дому со скоростью торнадо. Вулси вслушивался в его топот над головой и думал о том, что, наверное, он сделал не все, что должен был. И дело не в том, что душа Ральфа мешает ему спокойно жить, скорее он сам не дает ей уйти туда, где, по словам отца Захарии, она обретет покой.
Странно, но сейчас, когда по коридорам и комнатам носился абсолютно чужой мальчишка навахо, дом больше не казался ему таким… полным скорби. Отступали затаившиеся в углах тени, словно Магнус волшебным образом заставил их уйти, а воспоминания хоть и все еще жили здесь, но больше не пугали. Потому что стоило им подкрасться, Магнус спрашивал о чем-нибудь, что-то ронял или просто с грохотом скатывался по лестнице.
Откуда в этом ребенке столько энергии, удивлялся Вулси и ловил себя на том, что улыбается. А ведь этот дом так давно не видел его улыбок.
— Можно я буду спать в этой комнате? — крикнул Магнус откуда-то сверху, и Вулси снова замер.
Его улыбка увяла, и в зеркале, когда он прошел к лестнице, отразились нахмуренные брови. На втором этаже было только две спальни — родительская, которую они с Ральфом по молчаливому согласию не трогали с самой смерти родителей больше десяти лет назад, и комната брата. Вулси, как самому младшему, когда-то досталась маленькая комнатка на первом этаже, но он и не возражал. Ни одну из них он выделять Магнусу не собирался. Тогда где его уложить? В гостиной на диване? Вулси об этом как-то не подумал.
Магнус нашелся в комнате родителей, с восторгом глядя на большую двуспальную кровать. Ну да, в своем племени он такой роскоши, наверное, и не видел никогда.
— Так можно? — повторил он.
— Нет, — просто ответил Вулси и вышел из комнаты, поманив Магнуса за собой.
Тот сразу скис, но тут же ткнул пальцем в соседнюю дверь.
— А в этой?
— Нет, — повторил Вулси.
— Почему? — Магнус плелся за ним, растроенно шаркая ногами, но все равно не собираясь отступать.
— Потому что ты будешь спать здесь.
Вулси привел его в гостиную и указал на диванчик, старый, который вместе с креслами купили еще родители. Ральф сам поменял обивку и подновил пружины, и диван выглядел, как новенький. Но Магнус смотрел на него с таким сомнением, словно даже койка в тюремной камере нравилась ему больше.
— Давай-давай! — подбодрил его Вулси. — Вот увидишь, он вполне удобный.
Магнус глянул на него исподлобья, но все-таки послушно лег. Его непомерно длинные, как для столь юного возраста ноги слушаться не желали и упрямо торчали из-за подлокотника. Смотрел при этом Магнус так, будто Вулси по его личной шкале только что опустился на пару пунктов как минимум.
— Черт, и почему ты всегда создаешь проблемы? — спросил Вулси, поднимая глаза к потолку.
— У тебя дома целых три кровати, а проблемы создаю я? — огрызнулся Магнус.
С этим поспорить было сложно.
— Ну, хорошо, хорошо! — вздохнул Вулси, понимая, что другого решения вопрос не имеет в принципе. Но не успел Магнус обрадоваться, сбил его на взлете: — Ты можешь занять комнату внизу.
— Но почему?
— Потому что спальню с большой кроватью забираю я! — и прежде, чем Магнус успел озвучить очередное «почему», добавил: — Потому что это мой дом, и я первый выбираю себе кровать!
___________________
1. Kin — в переводе с языка навахо означает населенный пункт, город.
2. Вisóodi bijáád — бекон, ветчина в переводе с языка навахо, и я понятия не имею, как это произносится, поэтому очень сочувствую Вулси)))
3. Children and fools do speak the truth — старинная английская поговорка. У нас в таких ситуациях говорят «Устами младенца глаголет истина».
Конечно, это наверняка не то, чего ты ожидала, но зато это Вулсятка. И я даже в кои-то веки не буду ныть, что мне не нравится, потому что нравится. Опять же в кои-то веки)))
Не знаю, что еще сказать... Поэтому просто - alaskan dawn, это тебе!
Название: Бедствия большие и малые
Пейринг/Персонажи: Вулси Скотт и Магнус так же, как Великое Бедствие
Категория: джен
Жанр: AU + ничего не происходит, все просто ходят, разговаривают, страдают и предаются прокрастинации
Рейтинг: какой рейтинг? Никакой рейтинг! (это же подарок для фиялки)
Краткое содержание: Возвращаясь однажды из Шэдоу-Вэлли, Вулси находит в лесу неожиданный сюрприз, который принес и ему, и всему Люпусвилю много-много радости (на самом деле нет) и незабываемых дней (а вот это правда).
Примечание: вестерн-AU
Предупреждение: тут действительно нет сюжета. Я предупреждала, если что.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Была в индейцах та особенная грация и величественность, которая всегда восхищала Вулси, и которую не смогли истребить ни бесконечные войны с белыми, ни дурное влияние этих самых белых. Но в мальчишке, сидевшем у костра, величие пока проявиться не успело. Худой, длинный и нескладный, он двигался как-то дергано, без плавности, обычно свойственной представителям его народа. Так бывает, когда тело резко идет в рост, и его хозяин не успевает вовремя приспосабливаться под эти изменения. И черты лица какие-то размытые, все еще детские, но уже начавшие терять свойственную детям округлость. Это все пройдет со временем, тощие руки станут более мускулистыми, плечи разойдутся, и ощущение, что тонкая шея переломится от малейшего плевка, сменится горделивым поворотом головы. Гадкий утенок превратится в прекрасного лебедя.
А может быть и нет, если продолжит шастать один по лесу, полному диких зверей, белых с ружьями и прочих опасностей. Хотя, он же индеец, для него этот лес — что родной дом. И все равно странно, обычно такие мальцы ходят на охоту только вместе со взрослыми, до самостоятельности он еще явно не дорос.
— Привет, — поздоровался Вулси, слезая с лошади и подходя ближе.
Мальчишка поднял на него глаза, и вдруг отчетливо напомнил нахохлившегося птенца. Причем, еще толком не оперившегося — вон всего несколько перьев торчат из густых черных волос. Только эта роскошная грива и глаза необычного для индейца зеленого с желтинкой цвета выбивались из образа.
Он не ответил, только уставился на Вулси странным немигающим взглядом. Впрочем, в нем не было враждебности или страха, скорее, любопытство и легкая настороженность.
— Ты говоришь по-английски?
Снова молчание и все тот же немигающий взгляд, легкий наклон головы к плечу, что только усилило сходство с птенцом. А потом неуверенное:
— Немного, — голос тоже неровный, ломающийся, и сложно было сказать, как он будет звучать, когда полностью оформится.
Вулси улыбнулся и сделал еще несколько шагов к костру, стараясь излучать максимум дружелюбия.
— Ты здесь кого-то ждешь? — задал он новый вопрос.
Мальчишка только смотрел на него с непониманием.
— Ты ждешь друзей? — попытался Вулси снова, помогая себе жестами. Оказалось, что изобразить этот вопрос руками не так-то просто, но мальчишка узнал знакомое слово.
— Друзья? Нет.
Чтобы его точно поняли правильно, он еще и головой замотал, вызвав у Вулси невольную улыбку.
— Так ты здесь один?
Сначала ему показалось, что мальчик не понял вопроса, склонив голову на бок, он задумался о чем-то, но потом все-таки ответил.
— Да. Один.
Все это было странно. Конечно, Вулси не так часто общался с индейцами, чтобы разбираться в их обычаях, но чтобы такого беспечного подростка отправили куда-то одного. Да еще не предупредили, что разговаривать в лесу с незнакомыми белыми может быть опасно…
— А что ты вообще здесь делаешь?
Этот вопрос мальчишка понял без проблем, в нем не было сложных слов.
— Сижу, — немедленно последовал односложный и совершенно логичный ответ. Потому что именно это он и делал. Сидел у костра.
Закатив глаза, Вулси уселся напротив и спросил иначе.
— Куда ты едешь один?
— Я еду в… кин? — пацан снова задумался. Его запас английских слов был явно недостаточно велик. — Где белые, — выдал он наконец.
— В город? Ты едешь в город?
Мальчишка обрадовано кивнул.
— Город, да. Город, — он повторил слово несколько раз, запоминая.
— Ты собрался в город один?
Пацан только кивнул, не понимая, что так удивило и рассердило Вулси. Глупый ребенок понятия не имел, как опасно могло быть для индейского подростка соваться в город белых без сопровождения взрослых! Куда вообще смотрят его родители? Они там в своем племени совсем с ума посходили?
Но как бы не взволновал Вулси такой ответ, его голос оставался ровным и дружелюбным, когда он задавал следующий вопрос.
— Кто тебе это разрешил?
— Никто! — неизвестно, как мальчик понял вопрос, может, просто догадался по контексту, но ответил он с обычной подростковой поспешностью. Точно такой же ответ дал бы любой белый нашкодивший мальчишка. — Я сам по себе!
— Ты сбежал из дома, — даже не спросил, констатировал Вулси.
К его удивлению мальчик не опустил глаза, только кивнул, подтверждая догадку. Или просто понял неправильно, кто знает, насколько хорошо он вообще знает английский.
— Из какого ты племени?
А вот этот вопрос поставил его в тупик. Пришлось снова прибегнуть к помощи жестов.
— Я — Вулси ткнул себя в грудь, — белый. А ты?
Подражая ему, мальчишка указал на себя:
— Дине.
Значит, дине. Кажется, так себя называют индейцы навахо. Не то, чтобы это могло чем-то помочь Вулси, ведь на языке навахо он знал всего несколько слов. Попробуй с таким запасом убеди парня, что он должен вернуться домой!
— Твои родители и друзья, наверное, волнуются.
Мальчик выслушал вопрос без малейших признаков понимания, поэтому отреагировал только на слово, которое знал.
— У меня нет друзей, — ответил он грустно.
— А мама и папа?
Уж эти слова пацан знать должен, пусть на его родном языке они звучат чуть иначе. Вулси не знал, как будет «отец», но вот мать у навахо будет «ама», а это почти созвучно.
Да, это мальчишка понял, но снова грустно покачал головой:
— Их тоже нет.
— Все равно тебе нужно домой! — настаивал Вулси со всей возможной убедительностью, но мальчик продолжал упрямиться.
— Нет.
— Тебе нельзя в город! Ты там пропадешь один!
Пацан только сжал губы в тонкую линию, ясно давая понять приставучему белому, что в город он все равно поедет, так или иначе. И нарвется на новую порцию неприятностей, как это обычно бывает в подобных случаях. Если только никто не возьмет его под свое крыло, не проследит, чтобы он не влезал в истории и не пострадал.
— Хорошо, тогда поедешь в город со мной, — вздохнул Вулси. Ему не очень-то хотелось взваливать на себя такие обязательства всего через год после вступления в должность шерифа, но что поделаешь? Не мог же он просто бросить этого ребенка в лесу! — Я прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось. Ладно?
— Ладно.
Все-таки этот ребенок как-то патологически доверчив, слишком легко согласился. Или он просто настолько не привык к хорошему отношению, что готов поверить первому, кто ласков с ним? Бедный парень. В любом случае, в городе с него глаз нельзя спускать!
— Вот и отлично! — с радостью, которой не чувствовал, улыбнулся Вулси. Во что он себя втравил на этот раз? — Тогда давай будем друзьями. Меня зовут Вулси, а тебя?
Мальчик покачал головой. Это могло значить что угодно, от отказа дружить до банального непонимания. Но у Вулси был опыт ведения допросов самых разных личностей, включая тех, кто плохо знал английский.
— Ты не понимаешь меня? Не скажешь? Не помнишь? Не знаешь, как перевести? У тебя нет имени?
Вулси делал паузу после каждого вопроса, давая мальцу возможность ответить, и тот только продолжал медленно качать головой. Но на последнем вопросе он вдруг энергично кивнул несколько раз. Вулси опешил.
— У тебя нет имени? Но почему?
— Не... выбрали, — объяснил мальчик после мучительных раздумий.
Ничего себе у индейцев шуточки. Пацану на вид лет тринадцать-четырнадцать, а ему до сих пор имя не дали! Может, он говорит правду, и его действительно не любили в племени, если даже имя дать не удосужились? И как же он жил безымянным все эти годы?
— Но как-то же тебя называют другие?
Над этим вопросом мальчик снова надолго задумался, наверное, не понял значение какого-то слова. Но общий смысл до него дошел, потому что он попытался ответить. Что бы ни означало это длинное слово на языке навахо, Вулси его даже повторить вряд ли когда-нибудь сможет. Нет, он честно попытался, чем только рассмешил ребенка, и был вынужден расписаться в своей необучаемости такой тонкой премудрости, как имена навахо. Его знакомые индейцы обычно, представляясь, переводили свои имена на английский. Кто-то даже объяснял Вулси, что так они защищаются от колдовства, ведь по их верованиям через имя можно нанести человеку вред и даже убить. Только этот малец ничего не боялся.
— Слушай, — попросил Вулси, — а как твое имя будет на языке белых?
Но эта задача оказалась юному навахо не по зубам.
— Большой... Большой... — начал он и замолчал, так и не найдя подходящего слова.
— Твое имя начинается с «Большой», но ты не знаешь, как дальше будет по-английски?
Мальчишка смотрел на Вулси с непониманием.
— Ладно, — тот махнул рукой. — Не важно. Но я не могу называть тебя просто «Большой», в городе над тобой все будут смеяться. Нужно придумать тебе другое имя, — паренек все так же смотрел на него своими птичьими глазами, но Вулси уже пришла замечательная мысль. — Как тебе «Магнус»? Красивое имя, означает «большой», к тому же тебе оно странным образом подходит… Что скажешь?
* * *
Люпусвиль встретил маленького Большого индейца неприязненно. Здесь вообще не любили краснокожих, боялись их, не доверяли, а то и вовсе не считали за людей. Но если взрослые индейцы могли прекрасно постоять за себя, поэтому дальше оскорблений себе под нос дело заходило редко, то неоперившийся птенец стал объектом насмешек с первых секунд своего появления в городе.
— Вы только посмотрите, шериф нашел в лесу обезьянку! — выкрикнул кто-то из толпы зевак, собравшихся посмотреть на индейца.
Благо, мальчишка не понял ни слова и не обратил внимания. Он был слишком занят, с восторгом осматриваясь по сторонам, разглядывая дома, одежду и шляпы людей, вывеску салуна, блестящий, заметный издалека крест на крыше церкви.
— Она еще и трюкам обучена. Гляди, на лошади ездить умеет!
Вулси поискал глазами умника. Руфус Хастингс. Снова напился, что ли? Вообще-то Руфус был хорошим человеком, но стоило ему выпить, и его словно подменяли. Драки, оскорбления, пару раз даже за револьвер хватался. Поэтому, зная за собой такой грех, Руфус старался без повода не напиваться. А сегодня с ним что? Или опять жена выгнала?
— А на кой шерифу вообще эта обезьяна сдалась? — снова выкрикнул Руфус, видя, что сегодня его выступления в кои-то веки встретило одобрение толпы. — Это что, ваш внебрачный сынок, а шериф? Или может, грелка в постель?
Толпа пораженно замолчала. Одно дело насмехаться над маленьким навахо, который не сможет дать сдачи, и совсем другое — так оскорбить шерифа. Свежеименованный Магнус тоже насторожился и с тревогой смотрел на Вулси, пытаясь хотя бы по его реакции понять, что происходит. Вмешиваться он, хвала Господу, не стал. Не то, чтобы Вулси был слишком верующим.
Он прищурился, смерив пьяного скандалиста ледяным взглядом, а через секунду Хастингсу выстрелом снесло шляпу с головы. Тот как-то моментально протрезвел, уставившись на шерифа ошалевшим взглядом. Народ понятливо расступился, образовав вокруг Руфуса широкий круг.
— В следующий раз я буду целиться ниже, — пообещал Вулси. — Это, конечно, сказал не ты, а виски, но есть вещи, которые я терпеть не собираюсь. Ну, так что? Не хочешь повторить свои слова еще раз?
Миссис Хастингс уже проталкивалась к мужу через толпу.
— Не слушайте его, шериф! Он же пьяный вдребезги и вообще не понимает, что несет! А завтра даже не вспомнит ничего!
— И только поэтому я готов принять его извинения, — согласился Вулси, убирая револьвер обратно в кобуру.
— Да я же пошутил, — затуманенный алкоголем мозг Руфуса, видимо, отметил, что что-то происходит, но толком не понял, что именно. — Уже пошутить нельзя?
Приподняв бровь, Вулси снова достал револьвер. Миссис Хастингс храбро заслонила мужа собой.
— Может, он к вам с извинениями завтра придет? Когда проспится? — умоляюще попросила она.
— Нет, — Вулси покачал головой. — Оскорблял при всех, пусть и извиняется при всех. Прямо сейчас.
— Извиняйся, идиот! — зашипела женщина, встряхивая мужа за грудки. Вулси всегда подозревал, у кого в этой семье яйца, и сейчас только получил лишнее подтверждение.
Наконец, Руфус все-таки выдавил невнятное:
— Простите, шериф. Я ж не того... Ничего такого не имел в виду.
— Извинения приняты, — кивнул Вулси и снова тронул пятками бока своего коня, давая знак мальчишке следовать за ним.
Толпа, полностью удовлетворенная представлением, отстала, и до офиса шерифа всадников никто не преследовал. Магнус посматривал на Вулси со смесью тревоги и любопытства, наверное, все еще переживая из-за сцены на площади. Когда рядом с тобой кто-то берется за оружие, а ты не понимаешь, из-за чего, это должно здорово нервировать. Но Вулси все равно не знал, как объяснить произошедшее, поэтому ничего говорить не стал.
Они оставили лошадей в конюшне, и Вулси пришлось долго и мучительно объяснять, зачем запирать их в стойлах, и почему нельзя просто отпустить пастись. Краткая экскурсия по офису с тюрьмой тоже оказалась нелегким испытанием для двух людей, которые едва понимают друг друга. Как объяснить на языке жестов и десятке простых слов, почему Вулси спит в одной из двух тюремных камер, оборудовав из нее относительно жилую комнату? Да и не имелось у него желания объяснять, что после смерти брата он не мог заставить себя жить на ферме, где так много воспоминаний. Они окружают, не дают вдохнуть, от них хочется волком выть... В офисе как-то спокойнее. А что койки узкие и неудобные, так к этому оказалось не так уж сложно привыкнуть, особенно после покупки хорошего матраса.
Но на удивление Магнус отреагировал на оригинальное жилище своего нового друга совершенно спокойно. Наверное, белые и так казались ему слишком странными, и одной странностью больше, одной меньше — роли уже не играло.
Зато Вулси окончательно выбился из сил, объясняя жестами, зачем ему дома нужны решетки. После всего этого выпить чего-нибудь покрепче чая стало просто необходимо, но оставлять мальчика одного в доме не хотелось. С другой стороны, в салуне не только наливали виски, могли и накормить ужином, чем Вулси пользовался не раз. Его кулинарные таланты не простирались дальше банальный яичницы и каши, да и готовить сегодня не хотелось, а Магнус наверняка голоден, просто не знает, как сказать это по-английски.
В салуне их встретили настороженно — сказывалась все та же нелюбовь к индейцам. К тому же, по вечерам люди приходили сюда выпить, потискать девочек, а то и подраться, если повод найдется, и присутствие малолетки никому не понравилось. К тому же шериф, обычно не чуждый таких развлечений, при ребенке и сам будет блюсти приличия и других заставит.
Поэтому толпа тихо роптала, но желающих выступать пока не находилось, все еще слишком хорошо помнили короткий диалог шерифа с Хастингсом. Впрочем, Вулси прекрасно понимал, что это ненадолго. Стоит кому-нибудь из завсегдатаев хватить лишку, как память услужливо уступит место тяге к подвигам. Так что самым правильным будет быстренько перекусить и вернуться в офис, чтобы не мешать людям культурно отдыхать.
— Дойл, сообрази нам с этим парнем что-нибудь пожевать, будь другом, — обратился Вулси к владельцу салуна, похлопав Магнуса по плечу.
Мальчик прекратил оглядывать зал и застыл, переводя взгляд с Вулси на высокого мужчину за стойкой, а точнее на его ярко-зеленую жилетку.
— А что он ест? — Дойл вопросительно мотнул головой в сторону Магнуса.
— Это ребенок, Роланд, а не демон какой, — усмехнулся Вулси. — Ты не знаешь, что едят дети? Не волнуйся, кровь он не пьет.
— Вот и хорошо, а то она как раз закончилась.
— А виски?
— Обижаешь, — Дойл поставил на стойку стакан с янтарной жидкостью.
Пока он отдавал распоряжения на кухне, Вулси провел Магнуса к свободному столу поближе к выходу и на всякий случай сел так, чтобы, если что, никто не смог добраться до мальчишки, минуя его. Сам навахо в центре всеобщего не слишком дружелюбного внимания чувствовал себя не в своей тарелке.
— Ну что, проголодался? Сейчас будет ужин, — бодро сообщил Вулси, чтобы хоть как-то его отвлечь. Он знал, что так будет, но легче от этого не становилось.
Магнус кивнул и покосился на сидящих за соседним столом мужчин. Те тоже не сводили глаз с юного индейца и выглядели довольно враждебно.
— Что им нужно? Они…
Дальше английские слова закончились, и Магнус закончил фразу на родном языке. Мужчины за столиком переглянулись, и один из них презрительно сплюнул на пол.
— Да он даже говорить по-человечески не умеет.
Вулси его проигнорировал.
— Что, прости? — переспросил он у мальчика.
Тот в отчаянии подергал себя за прядь длинных, ниже плеч волос и все-таки попытался выразиться яснее.
— Они злые?
— Нет, они не злые, — ответил Вулси громко, чтобы его услышали не только за соседним столом, но и все остальные посетители салуна. — И они не причинят тебе вреда. Правда, ребята? Потому что детей обижать нельзя, а если кто попробует… — он не стал заканчивать фразу, позволяя каждому додумать самому.
Разумеется, Магнус не понял и половины из этой тирады, но Вулси сказал все это не для него. Его аудитория услышала и, как он надеялся, запомнила его предупреждение, а шляпа Руфуса Хастингса будет служить им напоминанием.
— Ты сегодня на удивление щедр на угрозы, шериф, — отец Захария без спросу подсел на соседний стул.
— Простите, отче, грешен, — ответил Вулси без малейших признаков раскаяния что в голосе, что на лице. — Такая уж у меня работа. Не все преступления можно предотвратить молитвой.
Можно подумать, этот метод вообще хоть когда-нибудь работал.
— Иногда доброе слово и доброе дело куда эффективнее револьвера, — наставительно изрек отец Захария, и Вулси с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.
— Вот я как раз этим и занимаюсь, отче. Раздаю добрые слова и дела. Заметьте, никого еще не подстрелил.
Отец Захария бросил на него неодобрительный взгляд и вздохнул.
— Когда-нибудь твой язык доведет тебя до беды, сын мой. Но сейчас меня больше интересует, где ты подобрал этого отрока?
— В лесу.
Вулси не горел желанием объясняться. Конечно, он с самого начала понимал, что его поступок популярности среди жителей Люпусвиля ему не прибавит. Его и так не всегда воспринимали всерьез — слишком молодой, да и шерифом стал всего без малого год назад, и тут вдруг такое. Но все же он не думал, что люди, взволнованные появлением мальчика-индейца, так сильно захотят знать, в чем дело, что снарядят на переговоры отца Захарию, а тот даже не погнушается ради этого зайти в столь богопротивное заведение.
— И что подвигло тебя забрать его оттуда и привезти сюда? — краткое объяснение святого отца не удовлетворило, он хотел подробную версию. — Индейцы живут в лесу, им там самое место, разве нет?
— Он был там совсем один. Может, отстал от своих, может, случайно ушел дальше, чем следует, и заблудился. Сложно сказать, он почти не говорит по-английски. Думаете, нужно было оставить его там? Я, конечно, могу ошибаться, но разве спасти ребенка — не доброе дело?
Что бы ни думал отец Захария на самом деле, но когда вопрос стоял таким образом, у него не было выбора.
— Да, это добрый поступок, — признал он неохотно. — Но мальчик не может оставаться здесь, он должен вернуться в свое племя, к своей семье.
— Обязательно, отче. Как только я смогу выяснить, кто он, откуда, и где находится его дом, я сделаю все, чтобы вернуть его семье. А пока мы должны по-христиански предоставить ему надежный приют. Ведь это тоже будет доброе дело?
* * *
Утро следующего дня началось очень познавательно. Старая миссис О’Лири, у которой Вулси иногда столовался, прозорливо приготовила завтрак и на Магнуса тоже и уже ждала Вулси на пороге с внушительной корзиной в руках. Пока уплетали глазунью с беконом и яблочный пирог, Вулси выучил несколько названий продуктов на языке навахо, которые звучали не слишком сложно. Как на этом языке будет «бекон» он так и не смог запомнить, хоть, в конце концов, ему удалось это выговорить и даже повторить несколько раз [2]. Он не знал, пригодятся ли ему эти знания когда-нибудь, но не собирался отказываться от такой возможности — обучение Магнуса английскому было прекрасным поводом и самому выучить его язык. Мальчишка, кстати, все схватывал на лету, быстро запоминая новые слова. Видимо, правду говорят, что дети впитывают новое гораздо лучше, чем взрослые.
Когда завтрак подходил к концу, и Вулси уже начал задумываться, чем бы занять Магнуса дальше, в дверь настойчиво забарабанили.
— Сиди здесь, — Вулси встал из-за стола и с мученическим стоном поплелся открывать.
Интересно, кому на этот раз придется объяснять, зачем он притащил индейца в город? В том, что это не срочный вызов на очередной беспорядок, Вулси был уверен. О таких случаях он обычно узнавал по крикам с улицы, причем кричать мальчишки начинали еще за полмили, заодно оповещая весь город и собирая ненужную толпу.
За дверью оказался Хастингс, трезвый, переодетый в чистое и даже слегка испуганный.
— Чего тебе? — не слишком вежливо спросил Вулси. Общаться с Руфусом у него сейчас не было ни малейшего желания.
Тот снял шляпу и мялся на пороге, как девственник в борделе — вроде откроет рот что-то сказать и замолкает, снова соберется, но не решается. Вулси не собирался тратить на эти игры весь день.
— Слушай, когда придумаешь, что сказать, тогда и приходи.
Он уже почти захлопнул дверь, когда Руфус наконец разродился:
— Я это… извиниться пришел, мистер Скотт. За вчера, значит…
Учитывая, что он был старше Вулси почти вдвое, эта его заискивающая вежливость выглядела просто смешно.
— Так ты же вроде извинился вчера, — усмехнулся Вулси. — Или не помнишь?
— Помню. Но все равно… — Руфус замолчал, сам не зная, что хотел сказать.
— Жена прислала?
— Она…
Сжав разъезжающиеся в улыбке губы, Вулси выглянул за дверь и успел увидеть край платья, скрывшийся за углом. Надо же, даже пришла лично проследить! Суровая женщина эта миссис Хастингс!
— Ладно, заходи, — он отодвинулся, пропуская Руфуса внутрь.
Тот неловко переступил порог, продолжая вертеть в руках шляпу.
— Так вот, я хотел... — начал он, и Вулси снова с трудом сдержал рвущийся наружу смех. Кажется, Руфус добросовестно собрался повторить все то, что втолкла в его голову жена. Может быть, даже дословно.
— Да понял я, понял. Но для тебя же будет лучше больше никогда никому не говорить того, что ты вчера ляпнул мне. Кто-то другой может начать стрелять и без предупреждения. Это мне как шерифу вроде как положено.
— До меня это и так дошло. Вы понятно объясняете.
— Нужно будет похвастаться отцу Захарии, как я добрым словом спас тебя от пули, — хохотнул Вулси. — Но вот что. Парнишку тоже больше не задирай и проследи, чтобы твои дружки-собутыльники его не трогали. Ему и так нелегко — один, вдали от дома во враждебном городе.
— Ладно, — нехотя согласился Руфус.
С улицы донеслись крики и шум. Вулси выглянул в окно, увидел бегущих к дому мальчишек, и застонал. Ну вот, сглазил! Что там еще могло произойти с утра пораньше?
— Слушай, Руфус, будь другом, присмотри за Магнусом, пока я не вернусь? Не хочу пока оставлять его одного.
— За кем? — не понял Хастингс.
— За парнем навахо.
— Это его так зовут? У них обычно другие имена. Что-то вроде Кривые Копыта или Грязные Патлы.
Вулси закатил глаза. Порой нелюбовь жителей родного города к индейцам доходила до полнейшего абсурда. И обиднее всего было осознавать, что когда-то и он сам вел себя точно так же, пока Ральф не объяснил ему, еще совсем зеленому, почему он неправ. Но объяснять это Руфусу, тем более сейчас, не было времени.
— Ты что-то путаешь, — только и ответил Вулси, чтобы не оставлять оскорбление совсем без ответа. — Но мальчишку, конечно, зовут иначе. Просто его имя можно перевести как Магнус, и он не против так называться.
— И что мне с ним делать? — Руфус растерянно почесал пятерней затылок.
— Понятия не имею. Помоги ему освоиться, что ли. Но имей в виду, если он потом на тебя пожалуется...
Крики приблизились и теперь звучали прямо под окнами. В дверь требовательно постучали.
— Мистер Скотт! Мистер Скотт!
— Идите, — вздохнул Хастингс, — я побуду с пацаном.
Вулси кивнул и высунулся в окно.
— Да иду я! Прекращайте галдеж!
Потом прошелся по комнате, собирая шляпу, кобуру с револьвером и куртку, предупредил Магнуса, что тот остается с мистером Хастингсом, и, наконец, вышел из офиса.
Мальчишки, возбужденно галдя, побежали вперед, показывая дорогу, и Вулси ничуть не удивился, когда она привела к порогу церкви. Там его поджидала целая толпа добропорядочных горожан и отец Захария. Видимо, людей не удовлетворило объяснение святого отца о благих делах, и они хотели выслушать Вулси лично.
Формально шериф в городе был представителем власти и закона, но только формально. На деле же горожане считали Вулси слишком молодым и неопытным, а потому остро нуждающимся в советах. И лезли с советами даже слишком часто, особенно в дела, с деятельностью шерифа никак не связанные. Например, что ему теперь делать с юным индейцем, которого он по глупости притащил в город. Ради этого весь цвет Люпусвиля, самые авторитетные люди не поленились собраться с утра пораньше перед входом в церковь.
— Мы понимаем, что вы не могли бросить ребенка в лесу, — увещевала мисс Бломфилд, — ведь вы хороший человек, шериф. Но здесь мальчику тоже не место. Вы должны как можно скорее вернуть его домой!
— Я уже говорил, что он...
— Да-да, отец Захария сказал нам, что мальчик не знает, где его дом, —перебил мистер Шейд, владелец магазина. И не поленился же прийти, а ведь старый уже, даже дела больше не ведет сам, передал сыну. — Но почему бы не отвезти его в ближайшую резервацию? Там ему точно будет лучше, чем здесь.
— Эти дикари не могут жить среди цивилизованных людей, — мистер МакДугалл вообще не жил в Люпусвиле, у него была ферма почти в часе езды от города, но все равно приехал высказать свое авторитетное мнение. — Пусть будет среди своих, и пусть они разбираются, кто он и откуда.
— А может, бедный ребенок как раз из этой резервации, и его родители сейчас ищут его по всему лесу, — сочувственно вздохнула мисс Бломфилд.
Вулси в этом очень сомневался, но в резервацию все же стоило наведаться. Конечно, она в округе была не одна, и в основном здесь жили как раз навахо, так что Магнус мог сбежать из любой из них. Но объезжать их все, лишь бы сбросить ответственность за этого ребенка на кого-то другого? Да и вряд ли Магнус так легко согласится вернуться. Скорее всего, придется горожанам привыкать к его присутствию в их жизни.
— Хорошо, я съезжу в резервацию, посмотрю, что можно сделать, — пообещал Вулси, только чтобы его оставили в покое.
— Это правильное решение, сынок, — мистер МакДугалл похлопал его по плечу, выдохнув ему прямо в лицо дым от своей сигары. — Так будет лучше для всех, и для тебя тоже.
* * *
В офисе Вулси ждала почти идиллическая картина. Руфус учил юного навахо новым английским словам, тыкая пальцем во все подряд и заставляя повторять названия вещей. Когда Магнусу не удавалось произнести их правильно, Руфус заходился радостным смехом. Не особо педагогично, но мальчишка вроде не обижался, только скромно улыбался. Честно говоря, в этой ситуации он вел себя гораздо взрослее и правильнее, чем Хастингс. Вулси вообще не понимал, почему многие находят смешными чужие ошибки и неудачи, таким образом они только сами выглядели непригляднее.
Увидев Вулси, Руфус встал из-за стола и даже махнул Магнусу рукой, видимо, в знак особого расположения.
— А ничего такой парнишка, забавный, — вынес он свой вердикт, прежде чем попрощаться.
Закрыв за ним дверь, Вулси подпер ее плечом. Ему почему-то было неловко, даже немного стыдно за Руфуса, хотя к тому, что тот вел себя, как идиот, Вулси никакого отношения не имел. Наверное, не нужно было оставлять с ним Магнуса.
Но мальчик не выглядел расстроенным, его глаза по-прежнему светились только неуемным любопытством, и никаких следов обиды. Все-таки в том, что он не понимал половины происходящего, были свои плюсы.
— Этот человек, — начал Магнус, кивая куда-то за окно, — он глупый, да?
А может, все он понимает, просто немного по-своему.
Вулси вздохнул. Как объяснить, что горожане не больно-то любят индейцев и даже боятся, и поэтому и относятся к ним, как к недоразвитым дикарям — чтобы самим было не так страшно. Чтобы самим себе казаться лучше, цивилизованнее, умнее, пусть на самом деле это так же далеко от истины, как и то, что Вулси собирался сказать.
— Да, — ответил он, потому что так было гораздо проще. Потому что правда была слишком сложной. — Он глупый.
Магнус кивнул, словно это все объясняло, и вдруг ткнул пальцем куда-то в сторону стола, за которым раньше работал Ральф.
— Можно?
Что именно «можно», Вулси уточнить не успел. Мальчишка вихрем подлетел к полке за столом и схватил старую шляпу Ральфа, которая там пылилась Бог знает сколько лет. С тех пор, как Вулси подарил ему новую, светлой кожи с отделкой из более темных полос в виде звезды. «Шляпа для настоящего шерифа» — пошутил он тогда, но Ральф действительно ее носил. Хотя Вулси и не был уверен, что она брату вообще нравилась. А старая шляпа валялась в офисе, и Ральф просто перекладывал ее с места на место.
— Нельзя? — мордашка Магнуса расстроено вытянулась.
Вулси заставил себя отмереть и подойти к полке. Обычно он прикасался к вещам Ральфа, только чтобы смахнуть с них пыль, и его стол не выглядел совсем уж заброшенным. Иначе пропадет ощущение, что он просто уехал по делам на недельку-другую. Ему не хотелось, чтобы Магнус их трогал, чтобы мерил эту чертову шляпу, но это было глупо и по-детски, это было невозможно объяснить словами, даже если бы юный навахо понимал по-английски. Поэтому Вулси даже не стал пытаться, а просто снял шляпу с полки и нахлобучил ее на голову Магнуса.
— Можно, — сказал он, с удивлением замечая, что улыбается, причем улыбается совершенно искренне.
Ковбойская шляпа на маленьком индейце смотрелась чужеродно и нелепо, но зеленые глаза светились из-под полей таким неподдельным восторгом, что не поддаться ему было невозможно. Магнусу не шла шляпа Ральфа, но почему-то именно это словно ослабило узел на сердце. Почему-то Вулси был уверен, что брат не был бы против.
* * *
Поездка в ближайшую резервацию выдалась нервной и ожидаемо бесполезной. Жившие там навахо белых сильно не жаловали, и Вулси не мог их винить. Когда твой ближайший сосед — Кэвин МакДугалл, ты волей неволей озлобишься и начнешь ненавидеть всех вокруг.
Вулси и Магнуса встретили настороженно. Никакой ребенок из поселения не пропадал, и они не слышали о подобных несчастьях у соседей. Они вообще жили закрыто и с другими племенами общались редко.
— Но если мы услышим, что кто-то ищет пропавшего ребенка на дине, мы скажем — искать его нужно у шерифа Люпусвиля.
Лунный Лис, вождь племени, покосился на ковбойскую шляпу Магнуса с таким отвращением на морщинистом лице, словно это была самая мерзкая вещь на Земле.
После этого Вулси даже не стал спрашивать, не хотят ли навахо взять Магнуса к себе. Да тот и сам неосознанно жался к нему, хоть и старался показать, что он смелый и независимый.
— Не хочешь остаться здесь? — спросил Вулси на всякий случай и тут же пожалел об этом — такая обида отразились на чумазой мордашке.
— Не хочу, — Магнус сжал губы в упрямую линию и спрятал глаза за полями шляпы.
Конечно, он не хотел. Даже самый толстокожий человек не смог бы не почувствовать неприязнь, с которой члены племени смотрели на пришельцев, и Магнус вряд ли хотел менять одно племя, где к нему относились плохо, на другое. Правда, чем в этом плане Люпусвиль был лучше, Вулси тоже не понимал.
— Ладно, поехали отсюда.
Он потрепал парнишку по плечу, просто чтобы придать ему немного уверенности. Идти к лошадям под тяжелыми взглядами индейцев, ощущавшихся как прицелы ружей, было неуютно.
— К другим дине? — спросил Магнус, не торопясь садиться на своего коня, Охэнзи.
Вулси задумался. Был ли смысл объезжать с мальчишкой все окрестные поселения? Пожалуй, ведь тот мог не успеть отъехать слишком далеко от дома, и был шанс вернуть его домой уже сегодня. С другой стороны, неизвестно, как давно мальчик сбежал и сколько он ехал. Все-таки верхом он мог покрыть довольно большое расстояние за несколько дней. Было бы гораздо легче, если бы Магнус просто сказал, откуда он, но тот упрямился.
— А ты совсем не хочешь домой? — спросил Вулси без особой надежды.
— Нет.
— Почему?
Магнус помолчал немного, наверное, выискивая в голове нужные слова на английском.
— Не хочу снова убегать, — наконец ответил он.
И вот что прикажешь с ним делать? Даже если в другом поселении согласятся оставить мальчика у себя, он снова сбежит и на этот раз уж точно попадет в неприятности. Потому что ему больше не встретится такой идиот, как Вулси.
— Когда-нибудь моя доброта меня погубит, — пробормотал он себе под нос и тронул пятками вороные бока Пирата.
* * *
То, что Магнус не остался в резервации, люди приняли по-разному. Кто-то ругал проклятых дикарей, отказавшихся принять свое отродье, кто-то Вулси за то, что не смог их уговорить. А кто-то и вовсе пожал плечами. Ну нет, так нет, что ж поделаешь. Пусть живет. Никаких проблем мальчик не создавал, по крайней мере, не больше, чем другие дети.
И все-таки первую неделю пребывания Магнуса в Люпусвиле Вулси старался не выпускать его из дома одного. Он хотел, чтобы сначала люди привыкли к его присутствию, успокоились и поняли, что ничего плохого юный навахо им не сделает.
Конечно, это создавало самому Вулси множество неудобств. Во-первых, ему пришлось купить второй матрас, и теперь они с Магнусом спали в соседних камерах. Идею снять комнату у Дойла Вулси отмел сразу — салун, полный пьяных мужиков и шлюх с выпадающими из корсета достоинствами, не самое подходящее место для ребенка. Хорошо еще, что мальчишку не смущали решетки, и вдвойне отлично, что камеры не понадобились Вулси по служебной необходимости.
Дойл, который зашел узнать, как дела, долго ржал, сложившись пополам и держась рукой за прутья решетки.
— Да вы здесь прекрасно обустроились! Теперь Люпусвиль может претендовать на звание города с самой уютной тюрьмой в штате! Не хватает только штор. Синеньких и с оборочками… Написать, что ли, в «Уотрегласс-Трибьюн»? Чем не тема для статьи? Уж точно поинтересней цен на свиней и кукурузу!
Вулси мрачно смотрел на него исподлобья и думал, что непременно заставит Дойла расплатиться за эти насмешки. Вот как только решит, что делать с Магнусом, первым делом пойдет в салун и заставит. И платить дорогой друг Роланд будет долго, потому что нервы у Вулси за последние дни расшатались, а душевное равновесие быстро не восстановишь.
К сожалению, идеальное решение приходить не спешило, и Магнуса все время приходилось таскать с собой, постоянно что-то ему объяснять, следить, чтобы он по незнанию никуда не влез и ничего не натворил. Вулси чувствовал себя нянькой при маленьком ребенке, и эта роль не вызывала у него восторга.
Английский Магнуса улучшался день за днем, и общение с ним больше не вызывало таких трудностей, как раньше. Зато вопросы и ценные наблюдения из него сыпались, как из рога изобилия, порой доводя Вулси то до приступов гомерического хохота, то до зубовного скрежета.
«Что это за петля на перекладине в центре города?»
«Зачем белые по воскресеньям притворяются перед своим богом, если он и так видит, какие они на самом деле?»
«Почему у женщин в салуне так мало одежды? Они бедные и не могут ее купить? И почему все к ним ходят? Потому что жалеют?»
«Почему мисс Бломфилд никто не берет в жены, ведь у нее такие вкусные пироги? Может, ей тоже раздеться и приманить?»
Это заявление имело огромный успех в салуне и не только, за что Вулси было даже неудобно перед бедной мисс Бломфилд, но с другой стороны, всем известно, что дети и дураки всегда говорят правду [3]. И не только о мисс Бломфилд.
— Вы с мистером Дойлом делите одеяло, да?
Вулси поперхнулся виски и решил, что при Магнусе, наверное, стоит больше не пить. Мало того, что с ним можно поседеть раньше времени, так не хватало еще подавиться насмерть. Спасибо хоть, что именно этот вопрос Магнус задал не при всем честном народе, а наедине, когда Вулси уже собирался погасить лампу в его камере и в спокойной обстановке изучить материалы, которые ему прислал шериф Шэдоу-Вэлли. Пришлось отложить бумаги и долго объяснять, почему у белых нельзя спрашивать о таких вещах, особенно, если речь идет о двух мужчинах. После этого разговора Вулси чувствовал острый стыд и за себя, и за своих соотечественников, а Магнус, похоже, окончательно убедился в том, что белые — идиоты.
Но тот на удивление стремился во всем подражать своим новым соплеменникам. Шляпу Ральфа он носил, не снимая, и постепенно вообще перестал надевать свою одежду, предпочитая простые рубашку и штаны, как у большинства горожан. Он больше не распускал волосы, заплетая их в короткую косу, и теперь, если бы не цвет кожи, мог бы сойти за обычного городского мальчишку. А однажды Вулси даже застал его за попыткой курить сигары. Магнус кашлял так, будто вот-вот отдаст Богу душу, но это ничуть не помешало Вулси оттаскать его за уши. Зато потом они еще минут пятнадцать прекрасно гармонировали по цвету с покрасневшим от кашля лицом.
— Почему? — обиженно спросил Магнус, осторожно трогая горящую кожу.
— Потому что курить вредно. — Вулси покрутил сигару в пальцах. В воспитательных целях ее нужно было бы выбросить, но она была почти целая, и такое обращение казалось кощунством.
— Почему? — тут же уточнил вредный ребенок.
Вулси честно попытался вспомнить все занудствования доктора Фелла на эту тему, но он к ним никогда особо не прислушивался, поэтому фактов наскреблось немного.
— От него желтеют зубы, — сообщил он, но Магнус только посмотрел скептически. Проблем с зубами у Вулси не было никогда, хотя таскать сигары у брата он начал где-то в возрасте Магнуса. — А еще от него дохнут кони. Что-то я такое слышал…
— Но я же не конь, — совершенно логично возразил мелкий паршивец и добил не менее логичным: — И ты же куришь!
На это возразить было нечего, кроме не особо убедительного «Я взрослый, мне можно». Все-таки дети это не его, понял вдруг Вулси. Не было у него ни желания, ни таланта воспитывать людей из трудных подростков.
— Это мои сигары, поэтому курю их только я. Купишь себе свои, и кури, сколько хочешь, — заявил он.
И плевать на педагогику.
* * *
Найти для Магнуса хоть какое-то занятие неожиданно получилось у Дойла. Они с Мортмейном и еще несколькими мужчинами собрались на охоту, и Роланд весь вечер подшучивал над Вулси, который вынужден нянчить детишек вместо настоящих мужских развлечений. Магнус, уплетавший рыбную похлебку за обе щеки и поэтому, казалось, безучастный к разговорам вокруг вдруг поднял голову, вперив в Дойла немигающий, какой-то птичий взгляд.
— На дине охотятся лучше, чем белые. Даже я лучше, чем ты, а уж Белый Медведь лучше любого белого. Он самый лучший силао… воин! Да, лучший воин и охотник!
Дойл рассмеялся и потрепал Магнуса по голове.
— Не веришь? — раздраженно спросил тот, отодвигаясь и глядя исподлобья.
— Такому малышу? Уж извини!
— Роланд, не дразни его.
Вулси уныло уставился в собственную тарелку, где малоаппетитно плавал рыбий хвост. Ему тоже хотелось поехать на охоту и спустить пар, особенно после такой недели. Но Дойл был прав, Магнус требовал постоянного присмотра, и когда это изменится, сказать было трудно.
— Возьми меня с собой, и я докажу! — заявил мальчишка решительно и протянул Дойлу ладонь. То ли скрепляя договор, то ли он просто не до конца разобрался, как работает рукопожатие.
Но сейчас Вулси было некогда разбираться.
— Эй, куда это ты намылился?
— Да ладно тебе! Пусть парень тоже развеется! — Дойл положил руку Вулси на плечо. — И ты заодно. Говорят же, что навахо хорошие охотники, так что ничего с нашим Магнусом не случится.
Мальчишка отчаянно закивал, глядя на Вулси умоляющими глазами.
— Ладно, — сдался тот, махнув рукой и с отвращением отодвинув от себя похлебку.
Подумаешь, всего-то нужно будет присматривать за ним получше и попросить остальных не доставать его своими тупыми шутками. А если Магнус окажется совсем бесполезным, что ж, ничего нового в этом не будет. Сынишки охотников Люпусвиля тоже не особо блистали. Чего можно ждать от ребенка?
Но Магнус оказался вовсе не бесполезным. Он узнавал по следам любого зверя или птицу, легко находил их даже там, где, казалось, следов нет вообще, и читал их, словно книгу. Правда, сравнение было не совсем удачным, потому что читать книги Магнус не умел совсем.
— Надо же, и от этого дикаря есть какая-то польза, — ворчал Мортмейн, прицеливаясь в молодого, с еще совсем небольшими рогами оленя. Признавать за маленьким индейцем хоть какие-то достоинства Аксель отказывался, но с удовольствием пользовался плодами его таланта.
— Белые такие глупые, — смеялся потом Магнус за завтраком. — Думают, что хорошие охотники, но своими ружьями только распугивают всех зверей вокруг. А потом удивляются, почему не могут никого найти.
Вулси только улыбался, признавая его правоту.
Даже другие охотники вынуждены были признать, что с появлением Магнуса охотиться стало проще, а дичи они приносили куда больше. Мальчишка без труда находил раненых животных, в панике убегавших от человеческих ружей, да и сам отлично стрелял из своего лука. В отличие от громкого оружия белых, лук бил совершенно бесшумно.
* * *
Неделю спустя Вулси все же решил, что и Магнус, и город готовы, и отпустил парнишку гулять. Счастливая мордашка тут же исчезла из поля зрения, только дверь хлопнула, а Вулси развалился на стуле, закинув ноги на стол, и наконец позволил себе расслабиться. Только сигара, виски на дне стакана и никаких вопросов, что, почему и зачем. Неужели так когда-то было? Сейчас Вулси уже сложно было в это поверить…
Он даже не успел докурить сигару, когда с улицы послышался шум. Кричали мальчишки и какая-то женщина.
Со вздохом встав из-за стола, Вулси затушил сигару и пошел разбираться, гадая про себя, насколько сильно мог вляпаться Магнус за такое короткое время. Приходилось признать, что, зная его способности — по самые уши!
Магнус обнаружился на площади. Он стоял, упрямо глядя исподлобья на двух таких же хмурых мальчишек. Все трое были растрепанные, пыльные и со свежими ссадинами на лицах. Вокруг уже собралась толпа, а миссис Митчелл, мать одного из мальчишек, причитала так, словно любимое чадо находилось как минимум при смерти.
— Шериф, — почти взвизгнула она, едва увидев Вулси. — Ваш индеец напал на моего сына! Я требую...
— Ну, во-первых, — поморщившись, перебил Вулси, — ваш Тедди не самая смирная овечка в этом стаде, и кто начал драку, это еще вопрос. Во-вторых, насколько я вижу, дрались двое на одного, а это не очень соответствует вашим словам. И в-третьих, парни сами разберутся между собой и без нашего участия. Так?
Мальчишки вразнобой закивали. Тед Митчелл, похоже, тоже был не в восторге от вмешательства матери, которая только портила ему репутацию.
— И вы ничего не сделаете? — не сдавалась женщина. — Это возмутительно! А если этот дикарь и дальше будет нападать на людей?
— Что-то я не припоминаю, чтобы вы и раньше проявляли такую активную гражданскую позицию, мэм. Например, когда ваш сын подрался с Билли Бутом неделю назад. Хорошо, я могу арестовать Магнуса до завтрашнего утра, если он, и правда, был зачинщиком этой драки. Но тогда Теодора я арестую тоже за прошлые грешки. Согласны? Или ваша жажда справедливости распространяется только на одного мальчишку навахо?
Миссис Митчелл поджала губы, молча схватила сына за руку и потащила домой. Тот оглядывался через плечо и смотрел на Вулси почти с отчаяньем, пламенея ушами. Но не в компетенции шерифа было спасение пацанов от их сверхзаботливых мамаш, способных обломать любую затею.
— Вот глупая баба, — сплюнул один из охотников, с которыми Вулси и Магнус охотились на днях.
Вулси с самого начала заметил, что крики женщины ни у кого особого сочувствия не вызывают. Драки в Люпусвиле были обычным способом общения и выяснения отношений, чего шум поднимать?
— А индейчик-то не дурак подраться, — одобрительно пробасил Руфус Хастингс, и несколько человек согласно закивали.
* * *
Вот уже две недели Магнус ездил на охоту вместе со взрослыми, что вызывало зависть и уважение у менее удачливых мальчишек. Талант навахо в поиске следов и их чтении был просто находкой, еще никогда люпусвильцы не охотились так удачно.
В тот вечер охота тоже удалась. Они уже подстрелили около десятка куропаток, дикую козу и одного поросенка, хоть и не смогли попасть в остальных и в их жирную мать — они метнулись в стороны слишком быстро. На этом можно было бы и остановиться, но Мортмейн вошел в раж и требовал, чтобы Магнус нашел ему дичь покрупнее. Остальные только посмеивались, потому что еще вчера Аксель на весь салун кричал, что этот индеец только путается под ногами, а сам Аксель и без его помощи может убить любую зверюгу, даже медведя.
— Что, не можешь выследить хотя бы оленя? Какой прок тогда с тебя?
Магнус только пожимал плечами и улыбался, он считал Мортмейна самым глупым и самым смешным белым в городе. Зато Вулси еле сдерживался от резкой отповеди, и если бы не рука Дойла на плече, дело наверняка дошло бы до кулаков.
— Оставь, — выговаривал ему Дойл настойчивым шепотом. — Видишь, парень сам справляется. А Мортмейн только сильнее бесится и выставляет себя идиотом.
Это Вулси видел и сам, но был знаком с Акселем гораздо дольше Дойла и знак, что тот очень не любит выглядеть глупо. А раз так, то вполне может захотеть отыграться на Магнусе, потому что именно его считал виноватым во всех смертных грехах.
— Может, олени узнали, что ты вышел на охоту, и решили залечь и переждать? — фыркнул Вулси, переключая огонь на себя.
— Как смешно, Скотт! — скривился Мортмейн. — Считаешь себя самым остроумным?
— Ну, раз место лучшего охотника уже занято, что мне еще остается?
Мужики заржали, и Вулси приготовился слушать возмущения Акселя до самого Люпусвиля, когда тот, уже открыв рот для первой тирады, вдруг раздвинул Дойла и Джозефа, всматриваясь куда-то вдаль.
— Вот это да… — протянул он вместо ругательств, — Лучший охотник, говоришь, а, Скотт? Вот мы сейчас и посмотрим!
Как по команде, все обернулись в ту сторону, куда смотрел Мортмейн, уже вскинув ружье.
В просвете между деревьями стоял койот, что само по себе не было чем-то удивительным. Койотов в этих местах водилось достаточно. Но таких Вулси раньше не видел — это был поистине выдающийся экземпляр. Раза в полтора больше любого койота, которых Вулси приходилось встречать, серо-черная шкура лоснилась в лучах заходящего солнца, такая густая и пушистая, что могла стать украшением любого дома. Редкий трофей, которым можно будет заслуженно хвастаться перед другими.
Зверь не видел охотников, степенно ступая по редкой пожухлой траве, словно обходя свои владения.
— Вы только гляньте, какой красавец! — выдохнул Джозеф где-то сбоку. —Даже побольше иного волка будет!
— Прям таки побольше! — возразил Дойл шепотом. — Но для койота крупный, да…
— Ха! Крупный! Да он гигантский! Никогда не видел таких!
Койот остановился и повернул голову, глядя прямо на людей — без страха, а словно с недоумением.
— Всем тихо, — скомандовал Мортмейн. — Он мой.
Аксель прицелился. Если уложить зверя аккуратным выстрелом в голову, ценная шкура практически не пострадает.
Длинная тень метнулась к нему в тот момент, когда он спустил курок, ружье качнуло в сторону, и выстрел ушел в молоко. Койот сорвался с места черно-серой молнией и через секунду уже исчез из вида. По рядам охотников прокатился разочарованный вздох.
— Какого черта? — закричал Мортмейн, нависая над Магнусом. — Из-за тебя я его упустил!
Мальчишка затараторил что-то на своем языке так быстро, что Вулси успевал улавливать лишь обрывки слов.
— Что ты там бормочешь? — Мортмейн схватил Магнуса за грудки, сжав его рубашку в кулаке, и встряхнул.
— Эй, отпусти его! — велел Вулси, но в общем гомоне его никто не услышал.
Все-таки совладав с эмоциями, Магнус перешел на английский, но понятнее его речь не стала.
— Его нельзя убивать! — лепетал он. — Это же Атце Хастин! Бог-Койот! Если бы ты выстрелил, он мог бы наслать проклятье на город!
— Чего? — Мортмейн от удивления даже разжал кулак, и Магнус торопливо отступил от него на пару шагов. — Какой еще Отцехаст? Ты хочешь сказать, что я упустил лучшую добычу в своей жизни из-за такой ерунды? Да я тебя!
Магнус вжал голову в плечи, но Вулси успел перехватить занесенную для удара руку.
— Прекрати! Ты же знаешь, что я не позволю его ударить!
— И ты будешь защищать его? — окончательно вызверился Мортмейн. — Ты же видел, какого зверя я упустил из-за этого... этого...
— Он навахо, они верят в своих богов так же, как мы верим в своего, — Вулси посмотрел на застывшего в сторонке Магнуса и добавил категорично: — Я не дам тебе ударить его, Аксель.
Тот все-таки выдернул руку из пальцев Вулси и стиснул ружье так, что побелели костяшки.
— Да кем ты себя возомнил?
— Шерифом, — хмыкнул Вулси. — Показать звезду? Или будешь стрелять? Имей в виду, что я стреляю не хуже.
— Отлично! — Мортмейн сделал над собой усилие и выдохнул сквозь зубы, успокаиваясь. — Пусть сегодня будет по-твоему, шериф, — последнее слово прозвучало с откровенной издевкой. — Но что будет в следующий раз? Твой карманный навахо не даст нам стрелять куропаток, потому что ему снова что-то втемяшится в голову? В любом случае, я с ним больше не поеду!
Магнус слушал эту отповедь, низко опустив голову и спрятав глаза под полями шляпы.
— Ты бы забрал его на ферму, — негромко проговорил Дойл, глядя вслед удаляющемуся Мортмейну. — Хотя бы на несколько дней, пока не уляжется шум.
Вулси и сам понимал, что теперь Мортмейн это так не оставит и сегодня же начнет настраивать город против Магнуса. Увезти его куда-нибудь действительно было бы лучшим выходом, но ферма…
Дойл, правильно угадав его сомнения, только похлопал его по плечу.
— Так будет лучше, дружище. И для него, и для тебя. Ты слишком давно там не был. Я пришлю кого-нибудь, чтобы навели в доме порядок и приготовили вам что-нибудь поесть.
* * *
Ферма производила гнетущее впечатление. Даже несмотря на то, что ее отмыли, на мебели и каминной полке не осталось ни пылинки, а с кухни вкусно пахло жарким, все равно было ясно, что здесь давно никто не живет. Вулси хотел оставить все так, как было при Ральфе, но поскольку ему тяжело было здесь оставаться, ферма постепенно приходила в запустение и чем дальше, тем меньше напоминала тот уютный дом, в который сначала родители, а потом Ральф вложили столько труда. Пусто и холодно, несмотря на теплую погоду.
Вулси бросил шляпу на спинку кресла и прошел к столику возле камина, на котором все еще стояла шахматная доска с недоигранной партией. Положение Ральфа было безнадежным, Вулси должен был поставить ему мат в два хода, но брат заявил, что еще не все потеряно, и что он обязательно придумает, как выкрутиться. После его смерти нужно было убрать их в коробку, чтобы не бередили душу, но Вулси с каким-то болезненным упорством после каждой уборки в доме расставлял фигуры на доске.
— А что это? — Магнус тоже подошел поближе, тут же сцапав белого коня и восхищенно обводя пальцем бороздки на гриве.
Хотелось отобрать у него фигуру и вообще запретить прикасаться к чему бы то ни было в доме, но Вулси только вдохнул и выдохнул несколько раз.
Он сам привез сюда мальчишку.
Невозможно жить в доме, ни к чему не прикасаясь.
И не вина Магнуса, что Вулси тяжело отпустить Ральфа даже по прошествии года.
— Это шахматные фигуры, — объяснил Вулси, поднимая черного короля. — У белых есть такая игра, шахматы. В нее играют такими вот фигурами, и если захочешь, я могу тебя научить.
— Шахматы, — повторил Магнус, и снова погладил гладкий бок фигурки. — Красиво.
— Их вырезал мой брат.
Вулси смахнул с доски оставшегося коня, короля и пешку, перевернул коробку и принялся складывать фигуры. Магнус протянул ему последнюю.
— А где он сейчас?
— Его убили, — ответил Вулси, внутренне сжимаясь в ожидании сочувствия, от которого становилось еще больнее.
Но Магнус только смотрел внимательно, по привычке чуть склонив голову к плечу.
— Ты… — он подумал немного, вспоминая правильное слово, — отомстил?
— Да, — Вулси кивнул, не зная, что сказать еще. Не объяснять же мальчишке, что такое закон и правосудие белых.
— Тогда ты все сделал правильно, а его дух ушел, и больше не будет беспокоить тебя.
Выдав это замечательное утверждение, Магнус, видимо, посчитал, что говорить больше не о чем, потому что снова занялся шахматными фигурками в коробке, а когда ему это наскучило, принялся носиться по дому со скоростью торнадо. Вулси вслушивался в его топот над головой и думал о том, что, наверное, он сделал не все, что должен был. И дело не в том, что душа Ральфа мешает ему спокойно жить, скорее он сам не дает ей уйти туда, где, по словам отца Захарии, она обретет покой.
Странно, но сейчас, когда по коридорам и комнатам носился абсолютно чужой мальчишка навахо, дом больше не казался ему таким… полным скорби. Отступали затаившиеся в углах тени, словно Магнус волшебным образом заставил их уйти, а воспоминания хоть и все еще жили здесь, но больше не пугали. Потому что стоило им подкрасться, Магнус спрашивал о чем-нибудь, что-то ронял или просто с грохотом скатывался по лестнице.
Откуда в этом ребенке столько энергии, удивлялся Вулси и ловил себя на том, что улыбается. А ведь этот дом так давно не видел его улыбок.
— Можно я буду спать в этой комнате? — крикнул Магнус откуда-то сверху, и Вулси снова замер.
Его улыбка увяла, и в зеркале, когда он прошел к лестнице, отразились нахмуренные брови. На втором этаже было только две спальни — родительская, которую они с Ральфом по молчаливому согласию не трогали с самой смерти родителей больше десяти лет назад, и комната брата. Вулси, как самому младшему, когда-то досталась маленькая комнатка на первом этаже, но он и не возражал. Ни одну из них он выделять Магнусу не собирался. Тогда где его уложить? В гостиной на диване? Вулси об этом как-то не подумал.
Магнус нашелся в комнате родителей, с восторгом глядя на большую двуспальную кровать. Ну да, в своем племени он такой роскоши, наверное, и не видел никогда.
— Так можно? — повторил он.
— Нет, — просто ответил Вулси и вышел из комнаты, поманив Магнуса за собой.
Тот сразу скис, но тут же ткнул пальцем в соседнюю дверь.
— А в этой?
— Нет, — повторил Вулси.
— Почему? — Магнус плелся за ним, растроенно шаркая ногами, но все равно не собираясь отступать.
— Потому что ты будешь спать здесь.
Вулси привел его в гостиную и указал на диванчик, старый, который вместе с креслами купили еще родители. Ральф сам поменял обивку и подновил пружины, и диван выглядел, как новенький. Но Магнус смотрел на него с таким сомнением, словно даже койка в тюремной камере нравилась ему больше.
— Давай-давай! — подбодрил его Вулси. — Вот увидишь, он вполне удобный.
Магнус глянул на него исподлобья, но все-таки послушно лег. Его непомерно длинные, как для столь юного возраста ноги слушаться не желали и упрямо торчали из-за подлокотника. Смотрел при этом Магнус так, будто Вулси по его личной шкале только что опустился на пару пунктов как минимум.
— Черт, и почему ты всегда создаешь проблемы? — спросил Вулси, поднимая глаза к потолку.
— У тебя дома целых три кровати, а проблемы создаю я? — огрызнулся Магнус.
С этим поспорить было сложно.
— Ну, хорошо, хорошо! — вздохнул Вулси, понимая, что другого решения вопрос не имеет в принципе. Но не успел Магнус обрадоваться, сбил его на взлете: — Ты можешь занять комнату внизу.
— Но почему?
— Потому что спальню с большой кроватью забираю я! — и прежде, чем Магнус успел озвучить очередное «почему», добавил: — Потому что это мой дом, и я первый выбираю себе кровать!
___________________
1. Kin — в переводе с языка навахо означает населенный пункт, город.
2. Вisóodi bijáád — бекон, ветчина в переводе с языка навахо, и я понятия не имею, как это произносится, поэтому очень сочувствую Вулси)))
3. Children and fools do speak the truth — старинная английская поговорка. У нас в таких ситуациях говорят «Устами младенца глаголет истина».
@темы: Кассандра Клэр, Писанина, женаженатытакаяодна
воскресенье, 18 февраля 2018
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Сегодня мне приснился сон. Иду я домой и вдруг вижу, что на каштане напротив соседнего подъезда висит Бэтмен. Натуральный такой Бэтмен, в костюме и маске в пол-лица, только бородатый и с пузиком. Висит на ветке вниз головой, как и положено порядочной летучей мыши. Обычно на том каштане висят только каштаны, и то не зимой, поэтому я подошла рассмотреть поближе - как он там на ветке держится и не падает. Бэтмен меня увидел, почему-то застеснялся, спрыгнул на землю и ушел. "Ну, и ладно..." - подумала я во сне и пошла домой. А дома прямо с порога радостно объявила:
- Вы не поверите, я только что настоящего Бэтмена видела! На каштане висел!
Папа почему-то скривился.
- Да ну его! Он тот еще козел! Уже весь двор засрал!
Я только хотела спросить, как именно, но тут меня разбудил телефон. Так невовремя, зараза(((
Теперь я весь день мучаюсь с этим вопросом, даже у папы спрашивала, но он только поржал.
- Вы не поверите, я только что настоящего Бэтмена видела! На каштане висел!
Папа почему-то скривился.
- Да ну его! Он тот еще козел! Уже весь двор засрал!
Я только хотела спросить, как именно, но тут меня разбудил телефон. Так невовремя, зараза(((
Теперь я весь день мучаюсь с этим вопросом, даже у папы спрашивала, но он только поржал.
воскресенье, 14 января 2018
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Эта идея пришла ко мне несколько месяцев назад. Взять плачущих ангелов из Whoniverse и сделать с ними кроссовер. Просто потому, что это мои любимые монстры из Дока, жуткие и крутые. Конечно, Whoniverse и TMI - фандомы почти полярные, но мне хотелось посмотреть, что будет, если столкнуть охотников с плачущими ангелами. Я очень долго это крутила, притирая две такие непохожие вселенные, пришлось сделать кучу допущений, и я все еще не уверена, что оно сочетается. Но будем считать, что я художник, я так вижу)))
Честно говоря, логики в фичке не особо, да и не могу сказать, что от результата я прям в восторге, но я слишком долго писала этот фичок, и у меня еще слишком много планов, чтобы тратить на него время дальше. Поэтому просто ставлю его и все!
Название: Хуже демонов
Пейринг/Персонажи: Алек/Магнус и Джейс для красоты
Категория: джен
Жанр: недокроссовер, экшн и прочие приключения
Рейтинг: G
Описание: В старинном поместье на Лонг-Айленде происходит что-то странное. В темноте слышатся странные шорохи и смех, каменные статуи двигаются, когда на них не смотрят, а иногда даже бесследно исчезают люди. Сумеречным охотникам предстоит столкнуться с очень опасным противником, но иногда ангелы могут быть хуже любых демонов.
Примечание: Здесь не будет ни Доктора, ни его компаньонов, просто плачущие ангелы на Лонг-Айленде.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Поместье «Орлиное гнездо» [1], пожалуй, стоило того, чтобы тащиться полтора часа на Лонг-Айленд [2] и платить за входной билет. Аккуратные дорожки, причудливые формы фонтанов, к сожалению не работающих в это время года, ажурные кованые перила и решетки, каменные кружева на колокольне и лепнина на стенах. И статуи, словно вышедшие из эпохи возрождения — маленькие пухлые мальчики, прекрасные ангелы, полуобнаженные девушки в воздушных накидках. На этом фоне припорошенный снегом черный орел на мраморном шаре, который должен был оправдать название особняка, казался чересчур мрачным даже для холодного зимнего дня. Алек не очень-то разбирался в архитектуре, но на его вкус эта птица как-то выбивалась из общей возвышенности стиля.
В музей они, конечно, не пошли. Магнус не настаивал, а Алека не слишком интересовали оружие и искусство примитивных. Ему больше нравился сад с возвышающейся над ним колокольней и прекрасный вид на залив Нортпорт. Даже пустые бассейны фонтанов не портили впечатление, просто придавали пейзажу нотку легкой печали, прекрасно сочетаясь с голыми ветвями деревьев. Здесь было тихо, спокойно, особенно сейчас, когда остальные туристы разошлись осматривать внутреннее убранство особняка, музей и планетарий. Казалось, ничто не может потревожить это место, ничто плохое не способно его осквернить.
— Сладкий, что это тебя потянуло на осмотр достопримечательностей? — Магнус опустился на каменную скамью рядом с Алеком и тоже залюбовался заливом.
Камень тут же неприятно захолодил пятую точку, и пришлось нагреть его заклинанием, чтобы любоваться было приятнее. Алек бросил на Магнуса благодарный взгляд, переплел их пальцы и снова засмотрелся на белые силуэты яхт, скользящие по сине-серой водной глади. Магнус признавал, что вид хорош, но ему было куда интереснее наблюдать как расслабляются широкие плечи, выравнивается хмурая линия бровей, а лицо приобретает то безмятежное выражение, которым Алек обычно радовал только после секса.
— Я подумал, может, ты планировал что-то особенное, — продолжил Магнус, не дождавшись ответа, — поэтому и выбрал такое романтическое место? Обычно твоя фантазия не заходит дальше бара или парка…
Безмятежность слетела с Алека так быстро, что Магнус засомневался, не показалось ли ему вообще.
— Ну… Не то, чтобы планировал. Просто здесь красиво и… вообще…
— Ты совсем не умеешь врать, сладкий, — Магнус потянул Алека за руку, разворачивая к себе лицом, и лукаво подмигнул: — Сознавайся уже, зачем ты меня сюда привел?
— Понимаешь, — замялся Алек, — здесь пропадают люди, в основном туристы. Причем исчезают совершенно бесследно, полиция пыталась расследовать и не нашла никаких улик. Мама сказала, что это не наше дело, что следов демонической активности в этом районе не обнаружено, но я все равно хотел проверить…
Да уж, не на это Магнус рассчитывал, совсем не на это. Вообще-то он гордился, что за три года вместе успел изучить Алека вдоль и поперек и мог с легкостью предугадывать его желания и реакции. Но иногда тому все же удавалось поставить его в тупик. Это одновременно и разочаровывало, ведь Магнус не любил ошибаться и признавать ошибки, и в то же время окрыляло, и он с новыми силами бросался изучать Алека заново в поисках новых граней. И от этого увлекательного процесса устать было невозможно.
Но сейчас Магнус был просто расстроен, и у него имелась на это веская причина. Он уже настроился на романтический лад, нарисовал в воображении идеальное окончание сегодняшнего дня с горячей ванной, свечами и жарким сексом у камина, и вдруг оказалось, что Алек притащил его на Лонг-Айленд поработать.
— И много пропало? — спросил он раздраженно. Не то, чтобы ему это было сильно интересно прямо сейчас, просто демонстрация недовольства.
— Четырнадцать человек за полгода.
Алек то ли не обратил внимания на тон, то ли ему было все равно. Проблемы четырнадцати человек окончательно отошли для Магнуса на второй план, обида поднималась к горлу горькой волной. Во имя Ангела, да в Нью-Йорке каждый день пропадает больше людей, и никому до этого нет дела. Включая нефилимов, великих защитников человечества!
— В этой части острова никогда не наблюдалось особой демонической активности, да и уровень преступности очень низкий, я проверял специально. Мне показалось, что это странно — люди просто исчезают, причем именно где-то здесь, в районе «Орлиного гнезда». Должна же быть какая-то причина.
Разумеется, должна. Девушки влюбляются и сбегают с любовниками, богатеньких ротозеев бьют чем-то тяжелым по голове, грабят и топят трупы в заливе, черные трансплантологи похищают китайских туристов на органы — их так много, что все равно никто не заметит. Да мало ли могло быть причин! Но Алеку обязательно нужно было выяснить точно.
— И как, нашел?
— Нет, — Алек просто пожал плечами и уставился на статую ангела чуть в стороне от фонтана. Ангел закрыл лицо руками, будто содрогаясь от рыданий, — Я совсем не чувствую здесь присутствия демонов, тогда бы это место не было таким… умиротворенным.
Он придвинулся ближе, толкнул Магнуса плечом. Тот сделал вид, что его это не касается. В конце концов, он имел право злиться.
— Пожалуйста, не сердись, — попросил Алек тихо, потершись о его плечо виском. — Поэтому я и не хотел тебе говорить. Думал, если мы ничего не найдем, то просто хорошо проведем время. Ты сам сказал, что это романтическое место, в самый раз для свидания.
— А если бы нашли?
— Ну, Магнус…
Что Алек собирался сказать дальше, тот так и не узнал. Алек вдруг резко выпрямился и уставился на статую ангела так, будто она только что показала ему средний палец.
— Наверное, ты прав, и мне нужно отдыхать почаще, — пробормотал он и потер ладонями лицо, будто смывая наваждение. — Потому что я готов поклясться, что раньше у этого ангела было закрыто лицо, и стоял он чуть иначе.
Магнус присмотрелся. Конечно, до этого он не особо обращал внимание на статуи в саду, но и ему казалось, что выражение лица ангела сейчас было каким-то… хищным. Что-то шевельнулось в мозгу, какие-то смутные воспоминания, то ли настолько старые, что почти стерлись из памяти, то ли не настолько важные, чтобы бережно их хранить и регулярно стряхивать с них пыль. Что-то, связанное с двигающимися статуями. Кто-то рассказывал Магнусу об этом. Но кто? И почему так сложно вспомнить?
Алек все еще смотрел на статую. Та стояла неподвижно, как и положено добропорядочному камню. Но это лицо… будто она готова напасть, стоит только отвернуться…
Сдернув Алека с лавки, Магнус набросил на них двоих полог невидимости, наплевав, что подумают об этом случайные свидетели его художеств. Пусть думают, что хотят.
— Что случилось? — спросил Алек взволнованно, но Магнус не ответил. Он уже начал открывать портал.
И этот ангел точно секунду назад стоял на полметра дальше, вон у того куста.
— Да что там такого на этом Лонг-Айленде, что нужно было дергать меня? — Джейс был недоволен, а когда он был недоволен, об этом должны были узнать все. — Я как раз собирался…
— Мы с Алеком тоже много чего собирались, — раздраженно отмахнулся от него Магнус, — но я же не ною и не бросаюсь на людей.
Алек едва заметно улыбнулся уголками губ, вспомнив разговор на скамейке в саду поместья. Но сказать Магнусу, что тот вел себя точно так же, как Джейс сейчас, было равносильно самоубийству.
— У нас проблема, — сказал он просто.
— Это я понял и по телефону, — Джейс упал в кресло и скрестил руки на груди. — Если у нас проблема, почему ты позвал только меня?
— Иззи на дежурстве с Клэри и Саймоном, ты же знаешь. И кто-то же должен остаться патрулировать улицы, пока нас не будет.
Магнус нервно прошелся по комнате, остановившись напротив Алека и глядя на него в упор.
— Я не одобряю эту миссию.
— Обычно это моя реплика, — Алек не смог удержатся от смешка, но тут же снова посерьезнел. — И мы не можем просто сделать вид, что ничего не происходит, Магнус, — повторил он уже в который раз. — Мы должны что-нибудь сделать!
— Сладкий, пусть это прозвучит жестоко, но людей на Земле семь миллиардов. Да, мне их жаль, но за тебя я боюсь сильнее. Ты не понимаешь, с чем мы имеем дело!
— Может, объясните, наконец, с чем же таким невиданным мы имеем дело, и по какому поводу истерика? — вмешался Джейс.
Магнус вздохнул и тоже сел. Не на диван к Алеку, а в кресло напротив.
— Это плачущие ангелы.
— Ангелы? — Джейс почесал в затылке. — Вроде Разиэля, Итуриэлся и компании? И с чего они вдруг плачут?
— Нет, к сожалению, не те ангелы, с теми еще можно договориться, — вздохнул Магнус. — Плачущие ангелы это существа, похожие на ожившие статуи. Я не знаю, что они такое, о них вообще известно очень мало, но они не имеют отношения ни к демонам, ни к Нижнему миру, ни к чему, с чем вы привыкли бороться. Это не обычная миссия, и вы к ней не готовы.
В комнате повисла тишина, нарушаемая только тиканьем часов над камином. Алек вспоминал выражение лица каменного ангела за секунду до того, как они с Магнусом шагнули в портал. Оно исказилось в жуткой гримасе — полный острых акульих зубов рот, голод в пустых глазницах.
— Живые статуи! — фыркнул Джейс, и наваждение исчезло. Осталась только уютная комната с горящим камином. — Серьезно? И вы позвали меня за этим?
— Они и правда двигались, — заверил его Алек. — По крайней мере, одна. И это было жутко, поверь мне… Я никогда о таком не слышал.
— Я и сам с ними раньше не сталкивался, — Магнус протянул руку и достал из воздуха тетрадь в кожаном переплете, — А человека, который знал о плачущих ангелах больше всех, мы спросить не можем.
— Почему?
— Потому что он уже несколько лет как мертв. К счастью, Рагнор вел свои записи очень скрупулезно, а после его смерти они все хранятся у меня. Нам очень повезло, потому что моих знаний было бы не достаточно.
Джейс все еще был настроен скептически, зато Алек с интересом подался вперед:
— Рагнор Фелл? Твой друг из Идриса?
— Да, Александр. Он столкнулся с плачущими ангелами много лет назад и потом долгое время их изучал. Здесь, — Магнус раскрыл тетрадь, исписанную мелким почерком, — все, что ему удалось раскопать.
— И что же он раскопал? — спросил Джейс уже чуть более заинтересованно.
— Как я уже сказал, они не демоны, но и не живые существа. Они могут превращаться в камень и проводить долгое время в полной неподвижности. Питаются они энергией времени, но не брезгуют и другими ее видами, например, магией. Своим прикосновением они могут отправить человека в прошлое, и потом долгие годы питаться энергией перехода.
Алек и Джейс обменялись удивленными взглядами, и Магнус ответил на повисший в воздухе вопрос:
— Да, это невозможно как с точки зрения науки, так и магии. Я знаю. И тем не менее, это достоверный факт.
— Достоверный? — не поверил Джейс.
— Я знаю это из первых уст. Когда Рагнор столкнулся с плачущими ангелами, один из них прикоснулся к нему и отправил на тридцать восемь лет назад. Для мага это не такая большая проблема, он просто старался не столкнуться с самим собой, и собирал все об этих ангелах.
— А о том как можно убить их, Рагнор не пишет? — на всякий случай уточнил Алек.
Магнус покачал головой.
— Никак. Их невозможно убить. Их не берет оружие, а направленную на них магию они поглощают, нейтрализуя любые заклинания. Те, кому повезло выжить после встречи с плачущими ангелами, были рады уже этому.
— Но у Рагнора не было клинков из адаманта, — возразил Джейс, — а они рубят все, включая камень. Уж парочку каких-то оживших статуй наши клинки точно порубят в крошку!
— Уверенность нефилимов в своей непобедимости умиляет, — Магнус раздраженно закатил глаза. — Это тебе не обычный камень, принцесса. Нельзя быть ни в чем уверенным, пока не попробуешь. И я не позволю вам двоим сунуться в поместье без плана.
Надменно вздернув подбородок, Джейс снова откинулся на спинку кресла. Алек, знавший Магнуса лучше, просто ждал продолжения. Если тот допускал возвращение в Орлиное гнездо, значит, какое-то решение все-таки было.
— Рагнор нашел только один способ… не убить их, но хотя бы просто остановить, — Магнус перелистнул несколько страниц. — Плачущие ангелы замирают, когда на них смотрят. Рагнор называет это «квантовым замком» [3]. Он пишет, что, если ангелы посмотрят друг на друга, они застынут и останутся так навечно. Тогда они не смогут питаться и через какое-то время погибнут. Теоретически, разумеется, потому что это всего лишь предположение.
— Ну да, или пока работники музея не решат переставить статуи, — проворчал Джейс. — Нет, я лучше рискну с клинком серафима.
— А как насчет отправить их туда, где нет людей? — предложил Алек. — Там они не смогут никому причинить зла.
— И ты знаешь такие места, Александр? В этом мире еще остались уголки, куда люди не успели добраться? И если даже есть, как удержать там ангелов?
— А если не в этом мире? Например, в Едоме людей точно нет. Как насчет отправить этих ангелов в ад? — Джейс был очень доволен шуткой. — Пусть они там демонами питаются, не жалко!
Магнус задумчиво прокрутил кольцо на пальце. Он часто так делал, когда обдумывал какую-то идею, и Алек затаил дыхание.
— Что ж, это может сработать, — выдал наконец Магнус. — Кажется, я видел в Белой книге что-то, что может нам пригодиться.
— Тогда, может, уже пойдем? — Джейс выбрался из кресла и закрепил на спине заплечные ножны.
— Последняя экскурсия была в четыре и уже давно закончилась, — подсчитал Алек, тоже проверяя оружие. — Поместье должно быть пустым.
Но Магнус явно не собирался торопиться. Оставив на подлокотнике кресла тетрадь Рагнора, он ушел в кабинет и заперся там, сколько бы Джейс не возмущался, что они теряют время, и что он мог бы провести его в гораздо более приятной компании.
Уже через несколько минут Алеку надоело смотреть на его метания, и он принялся от нечего делать листать записи Фелла. Оказалось, что маг подробно и довольно интересно описал свою встречу с плачущими ангелами, перемежая рассказ пояснениями, предположениями и выводами. Рагнор считал, что бороться с этими тварями с позиции силы бессмысленно и даже глупо, их можно только перехитрить, используя их собственные правила игры. Но Алек так и не смог понять, что он имел в виду.
— А вот это может помочь, — пробормотал он, останавливая палец на одной из страниц. — Рагнор придумал заклинание для защиты от плачущих ангелов.
Как раз выходивший из кабинета Магнус заинтересованно подошел поближе и заглянул Алеку через плечо, а потом и вовсе отобрал у него тетрадь.
— Хм… Действительно, судя по формуле, заклинание относится к классу защитных. Естественно, оно экспериментальное, еще никем не опробованное, но попробовать стоит. Джейс, иди сюда, будешь добровольцем!
— А как оно работает? — подозрительно уточнил тот.
— Понятия не имею. Этого Рагнор почему-то не написал.
Джейс отступил на несколько шагов, обличающее ткнув в Магнуса пальцем:
— И ты хочешь испытать на мне непроверенное заклинание?
— Ну, мы можем отложить наш поход, пока я его не изучу, — Магнус захлопнул тетрадь, почти нежно провел пальцами по обложке и отложил в сторону. — Не знаю, сколько времени это займет… Может, неделю или даже две. Но я только за такой вариант. По крайней мере, в этом случае мы будем гораздо более готовы к встрече с плачущими ангелами, чем сейчас.
— Нет! — возразил Алек. — Мы не можем это откладывать так надолго! Сколько еще людей должно исчезнуть, чтобы мы вмешались? Нужно остановить их, пока еще кто-то не пострадал! Давай, Магнус!
Он подошел почти вплотную, остановившись буквально в полушаге. Ноздрей коснулся аромат сандала, а потом Магнус взмахнул руками, длинные пальцы затанцевали над кожей, и Алека на секунду окутал голубоватый туман, тут же будто всосавшийся в кожу.
— И как оно? — спросил Джейс, напряженно наблюдавший за процедурой.
— Честно говоря, никак, — Алек оценил свои ощущения, но никаких изменений не заметил. — Может, оно нерабочее?
Магнус со вздохом погладил его по полечу.
— Может и так, сладкий. Хотя, если бы Рагнор так считал, он не стал бы упоминать его в своих записях или сделал бы какую-то пометку. Возможно, заклинание начинает работать только при столкновении с ангелами. В любом случае, это лучше, чем ничего.
На этот раз Джейс не стал упрямиться, и Магнус наложил заклинание и на него, и на себя. И, наконец, открыл портал.
В темноте зимнего вечера внутренний двор «Орлиного гнезда» уже не выглядел так умиротворенно, наоборот, в нем чувствовалось что-то зловещее. Голые ветви деревьев напоминали скрюченные пальцы, фонтаны зияли черными провалами пустых бассейнов, а о том, какая опасность может прятаться за тенями кустов, думать вообще не хотелось. Впрочем, Алек не знал, не было ли все это лишь плодом его разыгравшегося воображения. Их сегодняшняя миссия делала его слишком подозрительным, заставляя искать скрытую угрозу даже в самых обычных вещах.
Особняк был погружен во тьму, свет горел только в небольшом домике у ворот, где, по-видимому, обитала охрана. Со смотрителями, кстати, нужно будет что-то делать, чтобы не путались под ногами в самый неподходящий момент.
Наверное, Магнус подумал о том же, потому что подошел к светящемуся теплым желтоватым светом окну и что-то прошептал, дунув себе на ладонь. Ярко-синяя пыльца сорвалась с его пальцев, проникла сквозь стекло, и уже через минуту из домика послышался мощный храп.
— Вот теперь можно и поработать, — Магнус удовлетворенно кивнул сам себе. — Думаю, стоит начать с той статуи, что мы видели в саду.
Он уверенным шагом направился в обход особняка, туда, где среди лабиринтов аккуратно постриженной живой изгороди они впервые столкнулись с плачущим ангелом.
— Кстати, а почему ангелы не трогают охрану и персонал музея? — Алек оглянулся на светящееся окно.
— Это говорит о том, что они разумны. Зачем трогать персонал и привлекать ненужное внимание, когда есть туристы, которые едут сюда толпами?
Вниз по склону за деревьями поблескивал волнами залив, но свет луны почти не пробивался сквозь тучи, и сад казался темным и неуютным.
— А «плачущие ангелы» нужно понимать буквально? — уточнил Джейс. — У них обязательно должны быть крылья? Потому что я вижу только несколько бескрылых статуй.
— Судя по описанию из тетради Рагнора, да, они выглядят именно как ангелы. Думаю, это просто статуи. Ангела сегодня днем мы видели у террасы.
И он действительно был там, стоял на том же самом месте, недалеко от фонтана, там, где дорожка делала поворот. Лицо он снова закрыл руками, спрятав за ними жуткий оскал и пустые глаза. Да уж, увидь сотрудники музея такую «красоту», тут же убрали бы ее с глаз долой, чтобы не пугала туристов, а так ангел смотрелся очень трогательным и беззащитным в своей печали.
— Вы уверены, что это он? — Джейс с сомнением обошел статую и даже потрогал крылья. — Выглядит совершенно обыкновенно и на ощупь обычный мрамор. И не шевелится.
— Уверены. А не шевелится он, потому что мы на него смотрим, — отозвался Алек, действительно не сводивший с ангела взгляд. — Помнишь, что Рагнор Фелл писал про «квантовый замок»?
На секунду заколебавшись, Джейс достал из ножен клинок.
— У меня есть универсальный ключ от любого замка. Анаэль.
Вспыхнули выгравированные в адаманте руны. и меч засветился ровным, ярким в темноте зимнего вечера светом. Магнус стоял чуть в стороне с видом естествоиспытателя, на глазах которого происходит увлекательный эксперимент. Джейс бросил на него быстрый взгляд, словно ожидал какой-то издевки.
— Чего?
— Вряд ли из этого что-нибудь выйдет, — Магнус пожал плечами. — Рагнор писал, что «квантовый замок» защищает ангелов от любых повреждений. Время для них словно замирает, и ты не сможешь изменить состояние того, что находится вне текущего момента.
— Я все могу, — самоуверенно хмыкнул Джейс. — В моем клинке сила ангела, настоящего, а не какого-то дурацкого каменного монстра!
Короткий взмах, и меч вошел в камень, как в сливочное масло, оставляя за собой обожженные края. С тихим скрежетом ангел распался на две части, голова с половиной туловища словно по маслу заскользили вниз, пока с грохотом не рухнули на плитку дорожки.
— Это было даже не сложно, — Джейс ткнул голову статуи концом клинка.
Она так и продолжала закрывать лицо руками, будто скрывая слезы боли и отчаянья, и от этого где-то под ложечкой неприятно копошилось сожаление. Казалось, что они пришли сюда охотиться на монстров, а совершили акт вандализма.
— Ну, что ж, — задумчиво произнес Магнус, подходя ближе и разглядывая обломки, — клинки серафимов на плачущих ангелов действуют, это мы выяснили.
Джейс убрал меч обратно в ножны.
— И ради этого вы испортили мне свидание? Тут работы-то было всего на полчаса!
— Мы еще не закончили, — Алек, до этого молча наблюдавший за экспериментом, тоже достал клинок и обвел взглядом темные очертания сада. — Нужно убедиться, что здесь был только один ангел. И если нет, позаботиться об остальных.
Он двинулся вглубь лабиринта из дорожек и живой изгороди, и над его головой взмыл наколдованный Магнусом светлячок. Это не слишком помогло, даже наоборот. Теперь сад за пределами освещенного круга казался еще более черным и зловещим, но привыкшие к свету глаза с трудом различали шевеление голых веток на ветру. Но Алек знал, что Магнус, несмотря на кошачьи глаза, видит в темноте хуже, чем кошки и нефилимы с рунами ночного зрения. К тому же при свете светлячка к ним будет гораздо сложнее подобраться незаметно.
Алек не знал, что заставило его насторожиться. То ли слух уловил какой-то новый звук, выделяющийся в зимней, ночной тишине, то ли просто сработало чутье. Оглянувшись через плечо, он вздрогнул и рывком повернулся к застывшему за чертой света плачущему ангелу. Тот стоял возле фонтана, где они оставили каменные обломки, и протягивал к Алеку руки с длинными крючковатыми пальцами — когти казались острыми, как лезвия, акулий рот растянулся в безмолвном крике. Но холодом по спине прокатилось вовсе не это.
— Во имя Ангела… — выдохнул Алек, отступая на шаг.
— Какого хрена? — почти одновременно с ним начал Джейс, не сводя взгляда с еще одного ангела, застывшего чуть в стороне от первого.
Да, Алека тоже волновал ответ на этот вопрос. Он даже не успел заметить, откуда появились еще два ангела, и как им удалось приблизиться так близко и так быстро, не выдав себя ничем, кроме еле слышного шороха. Магнус был прав, с таким противником нужно все время быть начеку. Алек перевел взгляд на своего мага, но тот только пожал плечами и двинулся обратно к фонтану. Яркий шар светлячка медленно поплыл над ним, выхватывая из темноты новые участки сада и, наконец, две застывшие каменные фигуры.
— А где остатки того, первого ангела? — удивленно спросил Джейс, осматриваясь.
Их действительно нигде не было видно, словно они растворились в воздухе или вернулись в свое измерение, как демоны, познакомившиеся с силой нефилимских клинков. Но два новых ангела, появившиеся на том же самом месте, навевали нехорошие подозрения.
Магнуса посетили те же мысли. Достав из воздуха тетрадь Рагнора, он принялся судорожно ее листать, бросив через плечо:
— Не сводите с них глаз и лучше даже не моргайте. Мне нужно кое-что проверить.
Джейс и Алек уставились на уродливые лица каменных монстров. Моргнуть хотелось нестерпимо, от морозного воздуха глаза начали болеть и слезиться, размывая зрение. Из-за этого казалось, что плачущие ангелы еле уловимо шевелят пальцами и клацают клыками. И хотя сумеречные охотники знали, что это всего лишь игра воображения, неприятный холодок все равно пробегал по спинам.
— Я сначала не понял, что это значит, — голос Магнуса заставил Алека вздрогнуть и моргнуть, но статуи не шелохнулись. — Рагнор писал, что любой предмет, несущий образ плачущего ангела, становится плачущим ангелом. А половина ангела несет его образ, как вы думаете?
— Получается, — медленно проговорил Алек, — что эти два ангела…
— Это те самые две половины, на которые наша принцесса разрубила первую статую, — закончил за него Магнус. — Так что да, ваши клинки действуют на плачущих ангелов, но я бы не рекомендовал вам ими пользоваться. Если мы не хотим, чтобы этих милых ребят стало еще больше.
Ругнувшись, Джейс обошел статуи по кругу.
— И как их теперь убить?
— Понятия не имею, — Магнус взмахнул кистями рук, с кончиков пальцев сорвалось несколько ярко-голубых искр. — Поэтому испробуем твою идею.
— Ты же говорил, что магия на них не действует, — удивился Алек.
— На них — нет.
Алеку еще не приходилось видеть таких порталов. Обычно это были вертикальные воронки, фирменно синие, если колдовал Магнус, напоминавшие круглые ворота, неожиданно открывающиеся прямо в воздухе. Но никогда раньше они не разверзались прямо под ногами, меняя цвет на черный с красными призрачными линиями пентаграммы. Алек и Джейс отпрыгнули в стороны от воронки, разверзшейся в земле в том месте, где застыли плачущие ангелы, и те ухнули в портал, полыхнувший черными и огненными искрами.
— Куда ты их? — спросил Джейс, когда портал сменился знакомым рисунком каменных плит дорожки.
— В ад, — Магнус внимательно осмотрел все вокруг, но не обнаружил больше никаких следов плачущих ангелов и удовлетворенно кивнул. — Ты же сам предлагал познакомить их с демонами, принцесса.
Джейс посмотрел на него с недоверием:
— А что, если они начнут питаться демонами, перемещая их в наш мир?
— Ну, по крайней мере, что делать с демонами, вы знаете, — пожал плечами Магнус.
— Но если плачущие ангелы выпустят демонов из Едома, жертв будет гораздо больше, чем сейчас, — Алек нервно запустил руку в волосы.
— Мы не знаем, способны ли ангелы на это. И ты сам настоял, чтобы мы пришли сюда, хотя я был против. У тебя есть другие идеи? — Магнус вопросительно приподнял бровь. — Джейс? Нет? Так я думал.
И он снова направил светлячок вперед.
В саду они больше никого не обнаружили, хотя обошли его весь и даже спустились вниз, к воде. Залив Нортпорт серебрился в тусклом свете просвечивавшей сквозь тучи луны, такой же темный и холодный, как все вокруг. После празднично ярких вод Ист-Ривер, в которых отражались и бликовали огни никогда не засыпающего Большого Яблока, ночной Нортпорт казался почти зловещим. От той безмятежности, которой он дышал днем, не осталось и следа.
Алек отвернулся, и решительно направился назад к дому. К сожалению, Вандербильт не страдал минимализмом, и им еще предстояло обшарить сверху донизу огромный двухэтажный особняк с погребом. Причем, желательно до того, как проснуться усыпленные Магнусом охранники.
Еще один плачущий ангел стоял прямо в холле возле лестницы, по-видимому, с декоративной функцией. Заметив его, Джейс остановился так резко, что Алек врезался ему в спину. Тот ли это ангел или обычная статуя, уточнять было не нужно. Закрытое ладонями лицо говорило само за себя. Магнус со вздохом открыл портал, ворча под нос, что ему не нравятся такие энергозатраные способы охоты. Черно-красная воронка молча проглотила ангела, выплюнув взамен столп огненных искр.
— Не нравится мне это, — проговорил Магнус. — Как-то все слишком легко. Это не к добру.
— Не сглазь, — цыкнул на него Джейс.
— К твоему сведению, глазят совсем не так. Нужно соблюсти определенные условия и…
— Тише, — Алек приложил палец к губам. — Похоже на шаги.
Джейс тоже прислушался.
— Думаешь, это они?
— Не знаю, но нужно быть осторожными. Давайте начнем со второго этажа и планомерно осмотрим дом до подвала?
Они двинулись вверх по лестнице. В помещении светлячок работал гораздо лучше, ярко освещая коридор, чтобы никакой ангел не подкрался незамеченным.
В левом крыле было восемь комнат, и, к счастью, никакие плачущие ангелы в них не водились. Зато в первой же комнате правого крыла пришлось остановиться. Стены здесь украшала умеренная лепнина под потолком с двумя упитанными ангелочками в противоположных углах. Лиц они не закрывали, но подозрительно не смотрели друг на друга.
— А Рагнор не писал, бывают ли плачущие ангелы такими маленькими? — уточнил Джейс, подходя ближе к одному из ангелочков.
— Он таких не встречал, — Магнус с интересом рассматривал второго малыша. — Да и они вроде бы не «плачут».
— Но смотрят в разные стороны, хотя это нарушает симметрию, — возразил Алек.
Светлячок над их головами вдруг вспыхнул ярче и погас, погружая комнату в темноту.
— Началось, — пробормотал Магнус, пока Алек и Джейс судорожно доставали ведьмины огни, поднимая их над головой. После яркого света глазам нужно было время, чтобы адаптироваться.
Ангелочков на стенах не было.
— О, Ангел... — выдохнул Алек, поворачиваясь, чтобы осветить комнату получше.
— Знаешь, дружище, сейчас это звучит, как особо изощренное ругательство.
Джейс посветил ведьминым огнем в угол за креслом, но там никого не оказалось. Зато ангелочки, кажется, оценили его шутку — по комнате пронесся звонкий детский смех, от которого мороз продирал по коже.
— Я должен был догадаться, — вздохнул Магнус, тоже высматривая маленьких юрких монстров. — Ангелочки на стенах не вписываются в испанский колониальный стиль особняка.
— Где они? Вы их видите? — Джейс выхватил из темноты шкаф, затем массивный стол.
В комнате что-то шуршало и хихикало, но стоило ведьминым огням посветить в том направлении, источник звука перемещался. Окно, диванчик, камин, снова шкаф и кресло.
— Быстрые, твари, — ругнулся Алек, перемещая свет к двери и утыкаясь взглядом в чьи-то ботинки.
— Эй, вы что здесь делаете? — на пороге стоял полный немолодой мужчина в форме. — Кто вы такие?
Луч его фонарика ударил в глаза, и только тогда Алек вспомнил, что забыл нанести руну невидимости. Они рассчитывали усыпить всех и без помех обследовать поместье, никто не думал, что один из охранников окажется на обходе в тот момент, когда Магнус колдовал заклинание сна.
Но попросить усыпить бдительного смотрителя сейчас Алек не успел. Фонарик упал на паркет и закрутился юлой, расцвечивая стену пятнами света. Охранник исчез, где стоял, мгновенно, словно его и не было, а откуда-то из коридора снова донеслось мерзкое хихиканье.
— Фонарик! — скомандовал Магнус, и Джейс подхватил его с пола. — И будьте осторожны, где-то здесь еще один.
Алек снова повел ведьминым огнем по комнате, выискивая второго ангелочка. Маленькая тварь была где-то рядом, он слышал, как она двигается, но поймать ее никак не удавалось. Луч фонарика обшаривал противоположный угол.
— Выходи, малыш, — позвал Джейс. — Кис-кис-кис!
— Ты, правда, думаешь, что он поведется на это? — хмыкнул Алек, и в ту же секунду ведьмин огонь в его руке потускнел, почти перестав давать свет. — Что за...
Джейс рывком развернулся, направляя на Алека луч фонарика, но Магнус уже запустил под потолок светлячка. Тот с шипением вспыхнул, освещая комнату, и Алек отшатнулся в сторону — в полуметре от него на полке шкафа замер ангелочек, вытянув к нему руку. Гримаса на его лице совсем не вязалась с пухленьким тельцем и кудрями.
— До чего же мерзкие, хуже демоном, — прошептал Алек, ощущая глупое желание перекреститься, как это делали примитивные, сталкиваясь со всякой чертовщиной. Только в отличие от них, он знал, что это не поможет.
— Отойди подальше, сладкий, — Магнус картинно перебрал пальцами воздух, открывая портал.
Джейс уже подошел к двери, освещая фонариком коридор.
— А что за ерунда творится с ведьмиными огнями? — поинтересовался он, не оборачиваясь.
— Сила, которая зажигает ведьмин огонь и наделяет ваши клинки мощью, это тоже своего рода энергия, — ответил Магнус. — Плачущие ангелы поглощают ее, как и мою магию. А учитывая, сколько сил отбирают односторонние порталы в другое измерение… Так что фонарик — это самое надежное, что у нас есть.
— Тогда, может, наколдуешь нам еще парочку?
— Я могу достать предмет, только если знаю, где его взять. А фонариков у нас дома нет, как-то до сих пор не было надобности.
— Значит, будем работать с тем, что есть, — заключил Алек.
Он сжал ведьмин огонь покрепче, сосредоточился, и камень снова засиял ярче.
В оставшихся комнатах правого крыла было тихо и пусто, никаких плачущих ангелов, только статуя Будды, совершенно выпадающая из интерьера. Впрочем, в той комнате вообще было много всякого хлама, вроде старинного фотоаппарата и макета корабля под стеклом. На первом этаже оказалась большая неуютная гостиная и не менее мрачная столовая, а в остальных комнатах размещался музей, экспонаты в котором были подобраны по непонятному для Алека принципу — от старинного оружия до чучел животных и рыб. К счастью, статуй плачущих ангелов здесь не выставляли.
Обойдя все залы, охотники свернули в коридор, ведущий на кухню. Если и там никого не окажется, останется только подвал, и тогда можно будет с чистой совестью…
В конце коридора стоял ангел. Большой, в человеческий рост, он и не думал закрывать руками лицо, а протягивал их вперед, словно пытался дотянуться до своих жертв. Даже выхваченный лучом фонарика из темноты, он вовсе не казался безобидным, даже самые сильные и уродливые демоны не вызывали такой первобытной жути, заставляя сомневаться в собственных силах.
— Ненавижу этих тварей, — пробормотал Джейс, неосторожно взмахнув рукой с фонариком.
Плачущий ангел пропал в темноте и, хотя луч света тут же снова пригвоздил его к месту, теперь он был на несколько метров ближе.
— Твою мать, — выругался Магнус, от неожиданности отступая на шаг.
Не сводивший с ангела глаз Джейс не успел увернуться вовремя, и фонарик выпал из его руки, укатившись к стене и высветив на ней белое пятно.
— Осторожнее! — Алек шагнул вперед, поднимая ведьмин огонь, и содрогнулся — ангел преодолел половину расстояния, и теперь их разделяло не больше пары метров. Когти на его руках были длинными и острыми, как ножи. — Магнус, открывай…
Он не успел договорить. Его ведьмин огонь погас точно в тот момент, когда Джейс наклонился, чтобы подобрать фонарик. В кромешной темноте, повинуясь импульсу, Алек бросился вперед, закрыв брата собой. На его запястье на секунду сомкнулись холодные каменные пальцы, и тут же Джей вскрикнул, складываясь пополам от боли.
— Михаил, — прохрипел он, молниеносно доставая и зажигая клинок, и ткнул им, не глядя, туда, где по его расчетам был ангел.
Свет от меча отразился от пустых глазниц, и голова с грохотом упала на пол.
— Алек, ты в порядке? — встревожено спросил Магнус в наступившей тишине. В его пальцах уже зарождался новый светлячок, сейчас было не до экономии.
— Нет, — Джейс с трудом выпрямился, превозмогая боль и не отрывая взгляда от осколков статуи. — Он не в порядке. Его нет.
Коридор озарился светом, освещая дубовые панели, обезглавленного ангела и его уставившуюся в потолок голову. Джейс тяжело дышал, прислонившись к стене и прижимая руку к груди. Больше в коридоре никого не было.
— Я не чувствую его, Магнус. Совсем. Как будто он…
Джейс не договорил, втянув воздух сквозь стиснутые зубы. Магнус сглотнул, пытаясь прогнать шум крови в ушах. Сердце билось где-то в желудке, отчего все внутренности скручивало узлом, а горло перехватывало спазмами. Он не знал, как чувствуется потеря парабатая, но был уверен, что его собственные боль и пустота в душе ничуть не слабее. Александр, его красивый храбрый мальчик...
— Убирай этого, и идем дальше, — произнес Джейс глухо, оттолкнувшись от стены. — У нас еще осталась работа.
Он подобрал фонарик и снова двинулся дальше по коридору, не дожидаясь, пока останки ангела скроются в портале.
Магнус бездумно выполнил то, о чем его попросили, и двинулся следом за Джейсом. Идти было тяжело, он будто продирался сквозь густой кисель. Каждый вдох давался с трудом, грудь сдавило, и даже просто переставлять ноги казалось подвигом, а сапоги словно весили по полтонны каждый. Зачем он вообще куда-то идет? Не все ли теперь равно? Он не сумеречный охотник, его никогда не волновали их долг перед человечеством, их великая миссия, их пафосные цели, на которые на самом деле плевать большинству нефилимов. Магнус и так за последние годы слишком сильно увяз в их делах, помогал, спасал, лечил, и чаще всего за простое спасибо. Все ради одного человека. Но если Александра нет, то зачем ему все это?
— Стой! — Джейс будто налетел на стену и замер на середине движения. — Я его чувствую!
Он обернулся к Магнусу с блестящими глазами, но тому понадобилось несколько секунд, чтобы уловить какой-то смысл.
— Что?
— Алек! Понятия не имею, что все это значит, но руна снова работает! Я снова его чувствую!
Сердце Магнуса радостно, и в то же время недоверчиво трепыхнулось. Его Александр жив! Но куда именно перенес его плачущий ангел и на сколько лет назад? Конечно, для Магнуса это не имело значения. Где бы Алек не находился, и сколько бы ему не было лет, Магнус найдет его и больше никогда не оставит. И неважно, сколько оставили им ангелы — тридцать лет, двадцать или десять. Магнус собирался любить Александра каждый день из тех, что им остались. Но сначала им с Джейсом нужно было закончить работу. Алек вряд ли одобрит, если узнает, что Магнус бросил его брата одного сражаться с плачущими ангелами. Александр всегда ставил общественное благо выше личных интересов и даже почти научил этому Магнуса. Почти, потому что сам Магнус готов был поставить Алека выше всех и вся на этой Богом забытой планете.
Молча они с Джейсом плечом к плечу, освещая путь фонариком, а когда казалось, что плачущие ангелы где-то рядом, Магнус запускал светлячок, больше не жалуясь на то, что тратит слишком много сил. Им даже без особых проблем удалось убить того ангелочка, который отправил в прошлое одного из охранников. Джейс был сосредоточен как никогда, словно к нему перешла часть алековой фирменной серьезности — он работал быстро и эффективно и больше не совершал ошибок. Зато Магнус уже начал уставать, словно плачущие ангелы высасывали магию не только из его заклинаний, но и из него самого. Что уже говорить о порталах, которые тоже были не самими экономными заклинаниями.
И хоть Магнус не собирался говорить об этом Джейсу, чувство вины тоже давило на плечи дополнительным грузом, ведь он знал, что эта миссия опасна, и не отговорил, не уберег. И теперь Алек где-то там, жил все эти годы без него, возможно даже забыл о нем. Магнус боялся думать, сколько лет украли у них эти проклятые твари.
Фонарик горел все тусклее, освещая все меньше пространства, пока, наконец, не погас совсем. Похоже, охранники не особо заботились о собственной безопасности или же у них были при себе запасные батарейки. У Джейса их не было, и он снова достал ведьмин огонь, да и клинок в его руке тоже светился ярко.
Откуда-то снизу, из подвала слышались зловещие шорохи, и почему-то ни Джейс, ни Магнус не сомневались, что это вовсе не крысы. Лестница была неудобной, наверняка где-то была еще одна, по которой слуги таскали Вандербильтам вино и вкусности, не боясь свернуть себе шею на узких ступеньках, но отвлекаться на ее поиски никто не собирался. Возле самой двери Джейс притормозил, переглянулся с Магнусом и просто выбил замок ногой. Дверь распахнулась так резко, что ударилась о стену и стала закрываться снова. Придержав ее одной рукой, Магнус запустил в погреб пару светлячков.
— Да сколько же здесь этих уродов? — в сердцах бросил Джейс, вздрогнув от неожиданности.
Напротив двери буквально в паре метрах от него стояли два плачущих ангела. Лиц они тоже не закрывали. Они стояли так, чтобы не посмотреть друг на друга даже случайно, а прятать свою истинную сущность здесь было не от кого.
— Будем надеяться, что это последние, — пробормотал Магнус.
Ему уже не терпелось покончить с плачущими ангелами, с поместьем, со всей этой ужасной миссией. У него были дела поважнее, он должен найти Александра. В конце концов, играть с Джейсом в сумеречных охотников никогда не было его любимым занятием.
— Давай закончим с ними поскорее, — сказал он, делая шаг вперед, чтобы открыть портал. — И постарайся не моргать.
В позах и кажущихся пустыми глазах плачущих ангелов, в острых, как бритвы, когтях, занесенных для удара, читалась угроза. И Джейс, и Магнус сегодня видели достаточно, чтобы понимать, насколько она реальна. Во время открытия портала Магнус так концентрировался на заклинании, что следить за ангелами у него не было возможности, а их было двое.
— Давай я разрублю их, — предложил Джейс. — Так у нас будет лишние пара минут, пока они восстановятся, и ты сможешь спокойно открыть портал.
Магнус кивнул, одобряя план и подошел ближе, наблюдая, как Джейс преодолел последние несколько ступенек и занес слабо мерцающий в свете светлячков меч. Лезвие со свистом рассекло воздух и неожиданно звонко ударило по мрамору, высекая несколько искр, но даже не поцарапав его. Свечение погасло, превратив смертельный клинок в бесполезный кусок адаманта.
— Твою мать! — выругался Джейс и вдруг оказался в кромешной темноте.
Оба светлячка погасли одновременно, и он потянулся за ведьминым огнем, уже понимая, что не успевает. Где-то рядом охнул Магнус. Джейс дернулся в его сторону, и над его плечом просвистела белая вспышка, врезаясь в мрамор и освещая светом рун, а затем лучом фонарика оказавшегося прямо перед носом ангела. Отшатнувшись, Джейс приземлился на пятую точку, уже с пола наблюдая, как еще одна стрела впивается во второго ангела. И в то же мгновение под потолок взлетел новый светлячок.
— Александр!
Тот стоял на лестнице, все еще сжимая в руках лук и держа фонарик на манер стрелы. Магнус смотрел на него во все глаза, напрочь забыв о плачущих ангелах и выискивая в любимом лице признаки долгих лет, что Алеку пришлось прожить одному. Но тот не выглядел старше хотя бы на день и даже одет был, кажется, в ту же форму для охоты, в которую переоделся сегодня вечером.
— С вами тут все в порядке? — спросил Алек, осторожно спускаясь по лестнице и не отводя взгляда от ангелов. — Эй, помогите мне уже! — прикрикнул он, намекая, что Магнусу и Джейсу тоже было бы неплохо смотреть на монстров, а не на него. — А если я моргну?
Вместо него моргнул Джейс, расплылся в радостной улыбке и, наконец, отвернулся к ангелам. Те замерли, скрючившись, словно от боли, пронзенные адамантовыми стрелами. Алек никогда не промахивался.
— Дружище, где ты был? — спросил Джейс, поднимаясь с пола.
Очень хотелось снова повернуться к Алеку, чтобы убедиться, что он действительно здесь, а может, даже потрогать, но он заставил себя не отводить взгляд от плачущих ангелов.
— Сначала я оказался в какой-то деревне, — Алек остановился рядом. — И либо это были какие-то особо упоротые мормоны, либо ангел отправил меня в прошлое лет на сто.
— И как ты вернулся?
— Не знаю. Меня просто дернуло обратно, и я очутился в Бронксе.
Джейс не удержался и все-таки посмотрел на Алека с таким негодованием, что тот сам замер, подобно плачущему ангелу.
— Тогда где, демоны тебя дери, тебя носило так долго?!
— Ты хоть знаешь, как тяжело найти фонарики в Бронксе посреди ночи? — возмутился он, стараясь не моргать, хотя очень хотелось. — Мне даже пришлось ограбить магазин. И во имя Ангела, хватит смотреть на меня! Магнус, может, ты уже отправишь этих тварей к их друзьям? Мне очень хочется тебя обнять. Я уже думал, что больше тебя не увижу…
Магнус, который все это время не сводил с Алека глаз, не в силах поверить в то, что все обошлось, сорвался с места и налетел на него, обхватывая ладонями его вихрастую голову. И он был готов поклясться чем угодно, что никогда еще губы Александра не были такими сладкими.
— Эй! — возмутился Джейс, выхватив у Алека фонарик и на всякий случай направляя его на плачущих ангелов.
— Не отвлекайся, принцесса! — Магнус на секунду отстранился, чтобы тут же поцеловать Алека снова. — Смотри в оба!
— Магнус, ангелы… — выдохнул тот, уворачиваясь. — Давай уже покончим с ними, а потом делай все, что хочешь.
— Договорились, сладкий. Ловлю на слове…
— Я не хочу этого слышать! — перебил его Джейс. — И у меня слезятся глаза, сделайте уже что-нибудь!
Сейчас Магнус чувствовал, что сможет открыть еще сотню порталов и даже не устать. Он вскинул руки, открывая под ногами все еще не отошедших от адамантовых стрел ангелов, и удовлетворенно усмехнулся. А потом руки Алека обняли его со спины, стискивая так сильно, что, будь Магнус обычным человеком, ребра уже бы точно не выдержали.
— Я тоже волновался, — улыбнулся он, накрывая руки Алека своими и переплетая их пальца.
— Эй, мы будем осматривать погреб до конца? — позвал откуда-то сбоку Джейс, и Магнус почувствовал острое желание запустить в него огненным шаром.
— Ты приглашаешь меня на свидание? — уточнил Магнус, стараясь не отстать от Алека, размашистым шагом пересекавшего Пятую авеню.
— Да, — отозвался тот и схватил Магнуса за руку, чтобы не потерять его в толпе.
Не то, чтобы они действительно могли потерять друг друга, но чем эта причина держаться за руки хуже любой другой?
— В Центральный парк? — продолжал допытываться Магнус.
— Точно.
— И что там? Древаки? Шаксы? Или нет, дай отгадаю — драконы!
Алек остановился, поворачиваясь к Магнусу лицом, на котором читалась обида пополам с возмущением.
— По-твоему, я не могу позвать тебя на свидание просто так, потому что захотелось? Только со скрытыми мотивами?
— Ну, в прошлый раз именно так и было, — с хитрой улыбкой заметил Магнус, успокаивающе погладив Алека по плечу.
— Это так мелочно с твоей стороны. Может, я как раз пытаюсь извиниться за прошлый раз!
Развернувшись, Алек зашагал дальше, глядя под ноги, но Магнус нагнал его уже через несколько шагов, снова сжимая его ладонь.
— И я очень это ценю, сладкий, правда. Значит, Центральный парк?
— Ты сам сказал, что у меня больше ни на что не хватает фантазии, — усмехнулся Алек.
— Но разве я говорил, что против?
Они гуляли по присыпанным снегом дорожкам, невидимые для остальных посетителей парка, грели руки стаканчиками с отвратительным кофе и даже съели по хот-догу с горчицей, потому что Магнус сказал, что без этого их свидание будет неполным.
— Давно у меня не было такого свидания, — смеялся он, останавливаясь, чтобы притянуть Алека ближе, и грея руки в карманах его куртки.
— Хочешь сказать, что тебе не понравилось?
— Хочу сказать, что в следующий раз место выбираю я.
Алек выгнул бровь и наклонился, чтобы коротко поцеловать Магнуса в смеющиеся губы, и вдруг резко выпрямился, прислушиваясь. Где-то совсем рядом зазвучало знакомое хихиканье, посылая по спине волну холодных мурашек.
— Ты слышал?
Оглянувшись по сторонам, Магнус заметил вдалеке стайку ребятишек, пытающихся играть в снежки сухим на таком морозе снегом, который рассыпался в руках белой пылью, отказываясь лепиться в аккуратные шарики.
— Александр, это всего лишь дети, — Магнус со вздохом погладил Алека по щеке. — Ты теперь будешь хвататься за клинок при звуке детского смеха? Прекращай это, сладкий. Мы сделали все, что могли, остальное уже не наша забота.
— Ты прав, — кивнул Алек, перехватывая и целуя Магнуса в холодную ладонь. — В конце концов, мы отправили в ад всех плачущих ангелов. Миссия выполнена.
— Ну… По крайней мере в «Орлином гнезде» их больше нет.
— Что это значит?
Магнус снова вздохнул, глядя на Алека с сожалением.
— Подумай сам, Александр. Сколько туристов успело их сфотографировать и развезти по разным уголкам мира? А любое изображение плачущего ангела становится плачущим ангелом, помнишь?
— Но ведь внутри поместья фотографировать запрещено, — со слабой надеждой возразил Алек.
Он понимал, насколько это глупый довод, но ему просто хотелось, чтобы Магнус согласился с ним, заверил его, что все не настолько плохо. Хотя скорее всего, дела обстояли еще хуже, чем Алек мог себе представить. Вот только Магнус считал, что любая правда, какой бы жестокой она не была, лучше самых сладких иллюзий.
— Запреты никогда никого не останавливали, тем более примитивных, — покачал он головой. — Да и в саду ангел тоже был.
— И что теперь? — Алек растерянно посмотрел на Магнуса.
— Ничего, — просто ответил тот. — С этим мы ничего не поделаем. Все, что мы можем, это пойти домой, пока оба не превратились в сосульки.
— Но…
— Я счастлив уже тому, что благодаря Рагнору ты снова вернулся ко мне, и бегать по всему миру в поисках плачущих ангелов мы не будем. Да это и не имеет смысла. Но, если мы снова столкнемся с ними, мы будем готовы. А сейчас я не собираюсь позволять им портить нам свидание.
Алек вздохнул.
— По-моему, им это уже удалось.
— Это мы еще посмотрим, — усмехнулся Магнус, беря Алека за руку и увлекая его к выходу из парка. — Потому что у меня по плану горячая ванна, свечи и секс возле камина. И никаких ангелов! Ты участвуешь?
_________________________
1. «Орлиное гнездо» — поместье-музей Уильяма К. Вандербильта ІІ в графстве Саффолк на Лонг-Айленде.
2. Лонг-Айленд — остров в штате Нью-Йорк. Часть острова занимают боро Бруклин и Бронкс города Нью-Йорк, поэтому, говоря «Лонг-Айленд», ньюйоркцы подразумевают его восточную часть — округи Саффолк и Нассау.
3. Квантовый замок — защитный механизм плачущих ангелов из «Доктор Кто», основанный на квантовом эффекте Зенона, парадоксе квантовой механики, когда нестабильная частица при постоянном наблюдении не распадается.
Честно говоря, логики в фичке не особо, да и не могу сказать, что от результата я прям в восторге, но я слишком долго писала этот фичок, и у меня еще слишком много планов, чтобы тратить на него время дальше. Поэтому просто ставлю его и все!
Название: Хуже демонов
Пейринг/Персонажи: Алек/Магнус и Джейс для красоты
Категория: джен
Жанр: недокроссовер, экшн и прочие приключения
Рейтинг: G
Описание: В старинном поместье на Лонг-Айленде происходит что-то странное. В темноте слышатся странные шорохи и смех, каменные статуи двигаются, когда на них не смотрят, а иногда даже бесследно исчезают люди. Сумеречным охотникам предстоит столкнуться с очень опасным противником, но иногда ангелы могут быть хуже любых демонов.
Примечание: Здесь не будет ни Доктора, ни его компаньонов, просто плачущие ангелы на Лонг-Айленде.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Поместье «Орлиное гнездо» [1], пожалуй, стоило того, чтобы тащиться полтора часа на Лонг-Айленд [2] и платить за входной билет. Аккуратные дорожки, причудливые формы фонтанов, к сожалению не работающих в это время года, ажурные кованые перила и решетки, каменные кружева на колокольне и лепнина на стенах. И статуи, словно вышедшие из эпохи возрождения — маленькие пухлые мальчики, прекрасные ангелы, полуобнаженные девушки в воздушных накидках. На этом фоне припорошенный снегом черный орел на мраморном шаре, который должен был оправдать название особняка, казался чересчур мрачным даже для холодного зимнего дня. Алек не очень-то разбирался в архитектуре, но на его вкус эта птица как-то выбивалась из общей возвышенности стиля.
В музей они, конечно, не пошли. Магнус не настаивал, а Алека не слишком интересовали оружие и искусство примитивных. Ему больше нравился сад с возвышающейся над ним колокольней и прекрасный вид на залив Нортпорт. Даже пустые бассейны фонтанов не портили впечатление, просто придавали пейзажу нотку легкой печали, прекрасно сочетаясь с голыми ветвями деревьев. Здесь было тихо, спокойно, особенно сейчас, когда остальные туристы разошлись осматривать внутреннее убранство особняка, музей и планетарий. Казалось, ничто не может потревожить это место, ничто плохое не способно его осквернить.
— Сладкий, что это тебя потянуло на осмотр достопримечательностей? — Магнус опустился на каменную скамью рядом с Алеком и тоже залюбовался заливом.
Камень тут же неприятно захолодил пятую точку, и пришлось нагреть его заклинанием, чтобы любоваться было приятнее. Алек бросил на Магнуса благодарный взгляд, переплел их пальцы и снова засмотрелся на белые силуэты яхт, скользящие по сине-серой водной глади. Магнус признавал, что вид хорош, но ему было куда интереснее наблюдать как расслабляются широкие плечи, выравнивается хмурая линия бровей, а лицо приобретает то безмятежное выражение, которым Алек обычно радовал только после секса.
— Я подумал, может, ты планировал что-то особенное, — продолжил Магнус, не дождавшись ответа, — поэтому и выбрал такое романтическое место? Обычно твоя фантазия не заходит дальше бара или парка…
Безмятежность слетела с Алека так быстро, что Магнус засомневался, не показалось ли ему вообще.
— Ну… Не то, чтобы планировал. Просто здесь красиво и… вообще…
— Ты совсем не умеешь врать, сладкий, — Магнус потянул Алека за руку, разворачивая к себе лицом, и лукаво подмигнул: — Сознавайся уже, зачем ты меня сюда привел?
— Понимаешь, — замялся Алек, — здесь пропадают люди, в основном туристы. Причем исчезают совершенно бесследно, полиция пыталась расследовать и не нашла никаких улик. Мама сказала, что это не наше дело, что следов демонической активности в этом районе не обнаружено, но я все равно хотел проверить…
Да уж, не на это Магнус рассчитывал, совсем не на это. Вообще-то он гордился, что за три года вместе успел изучить Алека вдоль и поперек и мог с легкостью предугадывать его желания и реакции. Но иногда тому все же удавалось поставить его в тупик. Это одновременно и разочаровывало, ведь Магнус не любил ошибаться и признавать ошибки, и в то же время окрыляло, и он с новыми силами бросался изучать Алека заново в поисках новых граней. И от этого увлекательного процесса устать было невозможно.
Но сейчас Магнус был просто расстроен, и у него имелась на это веская причина. Он уже настроился на романтический лад, нарисовал в воображении идеальное окончание сегодняшнего дня с горячей ванной, свечами и жарким сексом у камина, и вдруг оказалось, что Алек притащил его на Лонг-Айленд поработать.
— И много пропало? — спросил он раздраженно. Не то, чтобы ему это было сильно интересно прямо сейчас, просто демонстрация недовольства.
— Четырнадцать человек за полгода.
Алек то ли не обратил внимания на тон, то ли ему было все равно. Проблемы четырнадцати человек окончательно отошли для Магнуса на второй план, обида поднималась к горлу горькой волной. Во имя Ангела, да в Нью-Йорке каждый день пропадает больше людей, и никому до этого нет дела. Включая нефилимов, великих защитников человечества!
— В этой части острова никогда не наблюдалось особой демонической активности, да и уровень преступности очень низкий, я проверял специально. Мне показалось, что это странно — люди просто исчезают, причем именно где-то здесь, в районе «Орлиного гнезда». Должна же быть какая-то причина.
Разумеется, должна. Девушки влюбляются и сбегают с любовниками, богатеньких ротозеев бьют чем-то тяжелым по голове, грабят и топят трупы в заливе, черные трансплантологи похищают китайских туристов на органы — их так много, что все равно никто не заметит. Да мало ли могло быть причин! Но Алеку обязательно нужно было выяснить точно.
— И как, нашел?
— Нет, — Алек просто пожал плечами и уставился на статую ангела чуть в стороне от фонтана. Ангел закрыл лицо руками, будто содрогаясь от рыданий, — Я совсем не чувствую здесь присутствия демонов, тогда бы это место не было таким… умиротворенным.
Он придвинулся ближе, толкнул Магнуса плечом. Тот сделал вид, что его это не касается. В конце концов, он имел право злиться.
— Пожалуйста, не сердись, — попросил Алек тихо, потершись о его плечо виском. — Поэтому я и не хотел тебе говорить. Думал, если мы ничего не найдем, то просто хорошо проведем время. Ты сам сказал, что это романтическое место, в самый раз для свидания.
— А если бы нашли?
— Ну, Магнус…
Что Алек собирался сказать дальше, тот так и не узнал. Алек вдруг резко выпрямился и уставился на статую ангела так, будто она только что показала ему средний палец.
— Наверное, ты прав, и мне нужно отдыхать почаще, — пробормотал он и потер ладонями лицо, будто смывая наваждение. — Потому что я готов поклясться, что раньше у этого ангела было закрыто лицо, и стоял он чуть иначе.
Магнус присмотрелся. Конечно, до этого он не особо обращал внимание на статуи в саду, но и ему казалось, что выражение лица ангела сейчас было каким-то… хищным. Что-то шевельнулось в мозгу, какие-то смутные воспоминания, то ли настолько старые, что почти стерлись из памяти, то ли не настолько важные, чтобы бережно их хранить и регулярно стряхивать с них пыль. Что-то, связанное с двигающимися статуями. Кто-то рассказывал Магнусу об этом. Но кто? И почему так сложно вспомнить?
Алек все еще смотрел на статую. Та стояла неподвижно, как и положено добропорядочному камню. Но это лицо… будто она готова напасть, стоит только отвернуться…
Сдернув Алека с лавки, Магнус набросил на них двоих полог невидимости, наплевав, что подумают об этом случайные свидетели его художеств. Пусть думают, что хотят.
— Что случилось? — спросил Алек взволнованно, но Магнус не ответил. Он уже начал открывать портал.
И этот ангел точно секунду назад стоял на полметра дальше, вон у того куста.
* * *
— Да что там такого на этом Лонг-Айленде, что нужно было дергать меня? — Джейс был недоволен, а когда он был недоволен, об этом должны были узнать все. — Я как раз собирался…
— Мы с Алеком тоже много чего собирались, — раздраженно отмахнулся от него Магнус, — но я же не ною и не бросаюсь на людей.
Алек едва заметно улыбнулся уголками губ, вспомнив разговор на скамейке в саду поместья. Но сказать Магнусу, что тот вел себя точно так же, как Джейс сейчас, было равносильно самоубийству.
— У нас проблема, — сказал он просто.
— Это я понял и по телефону, — Джейс упал в кресло и скрестил руки на груди. — Если у нас проблема, почему ты позвал только меня?
— Иззи на дежурстве с Клэри и Саймоном, ты же знаешь. И кто-то же должен остаться патрулировать улицы, пока нас не будет.
Магнус нервно прошелся по комнате, остановившись напротив Алека и глядя на него в упор.
— Я не одобряю эту миссию.
— Обычно это моя реплика, — Алек не смог удержатся от смешка, но тут же снова посерьезнел. — И мы не можем просто сделать вид, что ничего не происходит, Магнус, — повторил он уже в который раз. — Мы должны что-нибудь сделать!
— Сладкий, пусть это прозвучит жестоко, но людей на Земле семь миллиардов. Да, мне их жаль, но за тебя я боюсь сильнее. Ты не понимаешь, с чем мы имеем дело!
— Может, объясните, наконец, с чем же таким невиданным мы имеем дело, и по какому поводу истерика? — вмешался Джейс.
Магнус вздохнул и тоже сел. Не на диван к Алеку, а в кресло напротив.
— Это плачущие ангелы.
— Ангелы? — Джейс почесал в затылке. — Вроде Разиэля, Итуриэлся и компании? И с чего они вдруг плачут?
— Нет, к сожалению, не те ангелы, с теми еще можно договориться, — вздохнул Магнус. — Плачущие ангелы это существа, похожие на ожившие статуи. Я не знаю, что они такое, о них вообще известно очень мало, но они не имеют отношения ни к демонам, ни к Нижнему миру, ни к чему, с чем вы привыкли бороться. Это не обычная миссия, и вы к ней не готовы.
В комнате повисла тишина, нарушаемая только тиканьем часов над камином. Алек вспоминал выражение лица каменного ангела за секунду до того, как они с Магнусом шагнули в портал. Оно исказилось в жуткой гримасе — полный острых акульих зубов рот, голод в пустых глазницах.
— Живые статуи! — фыркнул Джейс, и наваждение исчезло. Осталась только уютная комната с горящим камином. — Серьезно? И вы позвали меня за этим?
— Они и правда двигались, — заверил его Алек. — По крайней мере, одна. И это было жутко, поверь мне… Я никогда о таком не слышал.
— Я и сам с ними раньше не сталкивался, — Магнус протянул руку и достал из воздуха тетрадь в кожаном переплете, — А человека, который знал о плачущих ангелах больше всех, мы спросить не можем.
— Почему?
— Потому что он уже несколько лет как мертв. К счастью, Рагнор вел свои записи очень скрупулезно, а после его смерти они все хранятся у меня. Нам очень повезло, потому что моих знаний было бы не достаточно.
Джейс все еще был настроен скептически, зато Алек с интересом подался вперед:
— Рагнор Фелл? Твой друг из Идриса?
— Да, Александр. Он столкнулся с плачущими ангелами много лет назад и потом долгое время их изучал. Здесь, — Магнус раскрыл тетрадь, исписанную мелким почерком, — все, что ему удалось раскопать.
— И что же он раскопал? — спросил Джейс уже чуть более заинтересованно.
— Как я уже сказал, они не демоны, но и не живые существа. Они могут превращаться в камень и проводить долгое время в полной неподвижности. Питаются они энергией времени, но не брезгуют и другими ее видами, например, магией. Своим прикосновением они могут отправить человека в прошлое, и потом долгие годы питаться энергией перехода.
Алек и Джейс обменялись удивленными взглядами, и Магнус ответил на повисший в воздухе вопрос:
— Да, это невозможно как с точки зрения науки, так и магии. Я знаю. И тем не менее, это достоверный факт.
— Достоверный? — не поверил Джейс.
— Я знаю это из первых уст. Когда Рагнор столкнулся с плачущими ангелами, один из них прикоснулся к нему и отправил на тридцать восемь лет назад. Для мага это не такая большая проблема, он просто старался не столкнуться с самим собой, и собирал все об этих ангелах.
— А о том как можно убить их, Рагнор не пишет? — на всякий случай уточнил Алек.
Магнус покачал головой.
— Никак. Их невозможно убить. Их не берет оружие, а направленную на них магию они поглощают, нейтрализуя любые заклинания. Те, кому повезло выжить после встречи с плачущими ангелами, были рады уже этому.
— Но у Рагнора не было клинков из адаманта, — возразил Джейс, — а они рубят все, включая камень. Уж парочку каких-то оживших статуй наши клинки точно порубят в крошку!
— Уверенность нефилимов в своей непобедимости умиляет, — Магнус раздраженно закатил глаза. — Это тебе не обычный камень, принцесса. Нельзя быть ни в чем уверенным, пока не попробуешь. И я не позволю вам двоим сунуться в поместье без плана.
Надменно вздернув подбородок, Джейс снова откинулся на спинку кресла. Алек, знавший Магнуса лучше, просто ждал продолжения. Если тот допускал возвращение в Орлиное гнездо, значит, какое-то решение все-таки было.
— Рагнор нашел только один способ… не убить их, но хотя бы просто остановить, — Магнус перелистнул несколько страниц. — Плачущие ангелы замирают, когда на них смотрят. Рагнор называет это «квантовым замком» [3]. Он пишет, что, если ангелы посмотрят друг на друга, они застынут и останутся так навечно. Тогда они не смогут питаться и через какое-то время погибнут. Теоретически, разумеется, потому что это всего лишь предположение.
— Ну да, или пока работники музея не решат переставить статуи, — проворчал Джейс. — Нет, я лучше рискну с клинком серафима.
— А как насчет отправить их туда, где нет людей? — предложил Алек. — Там они не смогут никому причинить зла.
— И ты знаешь такие места, Александр? В этом мире еще остались уголки, куда люди не успели добраться? И если даже есть, как удержать там ангелов?
— А если не в этом мире? Например, в Едоме людей точно нет. Как насчет отправить этих ангелов в ад? — Джейс был очень доволен шуткой. — Пусть они там демонами питаются, не жалко!
Магнус задумчиво прокрутил кольцо на пальце. Он часто так делал, когда обдумывал какую-то идею, и Алек затаил дыхание.
— Что ж, это может сработать, — выдал наконец Магнус. — Кажется, я видел в Белой книге что-то, что может нам пригодиться.
— Тогда, может, уже пойдем? — Джейс выбрался из кресла и закрепил на спине заплечные ножны.
— Последняя экскурсия была в четыре и уже давно закончилась, — подсчитал Алек, тоже проверяя оружие. — Поместье должно быть пустым.
Но Магнус явно не собирался торопиться. Оставив на подлокотнике кресла тетрадь Рагнора, он ушел в кабинет и заперся там, сколько бы Джейс не возмущался, что они теряют время, и что он мог бы провести его в гораздо более приятной компании.
Уже через несколько минут Алеку надоело смотреть на его метания, и он принялся от нечего делать листать записи Фелла. Оказалось, что маг подробно и довольно интересно описал свою встречу с плачущими ангелами, перемежая рассказ пояснениями, предположениями и выводами. Рагнор считал, что бороться с этими тварями с позиции силы бессмысленно и даже глупо, их можно только перехитрить, используя их собственные правила игры. Но Алек так и не смог понять, что он имел в виду.
— А вот это может помочь, — пробормотал он, останавливая палец на одной из страниц. — Рагнор придумал заклинание для защиты от плачущих ангелов.
Как раз выходивший из кабинета Магнус заинтересованно подошел поближе и заглянул Алеку через плечо, а потом и вовсе отобрал у него тетрадь.
— Хм… Действительно, судя по формуле, заклинание относится к классу защитных. Естественно, оно экспериментальное, еще никем не опробованное, но попробовать стоит. Джейс, иди сюда, будешь добровольцем!
— А как оно работает? — подозрительно уточнил тот.
— Понятия не имею. Этого Рагнор почему-то не написал.
Джейс отступил на несколько шагов, обличающее ткнув в Магнуса пальцем:
— И ты хочешь испытать на мне непроверенное заклинание?
— Ну, мы можем отложить наш поход, пока я его не изучу, — Магнус захлопнул тетрадь, почти нежно провел пальцами по обложке и отложил в сторону. — Не знаю, сколько времени это займет… Может, неделю или даже две. Но я только за такой вариант. По крайней мере, в этом случае мы будем гораздо более готовы к встрече с плачущими ангелами, чем сейчас.
— Нет! — возразил Алек. — Мы не можем это откладывать так надолго! Сколько еще людей должно исчезнуть, чтобы мы вмешались? Нужно остановить их, пока еще кто-то не пострадал! Давай, Магнус!
Он подошел почти вплотную, остановившись буквально в полушаге. Ноздрей коснулся аромат сандала, а потом Магнус взмахнул руками, длинные пальцы затанцевали над кожей, и Алека на секунду окутал голубоватый туман, тут же будто всосавшийся в кожу.
— И как оно? — спросил Джейс, напряженно наблюдавший за процедурой.
— Честно говоря, никак, — Алек оценил свои ощущения, но никаких изменений не заметил. — Может, оно нерабочее?
Магнус со вздохом погладил его по полечу.
— Может и так, сладкий. Хотя, если бы Рагнор так считал, он не стал бы упоминать его в своих записях или сделал бы какую-то пометку. Возможно, заклинание начинает работать только при столкновении с ангелами. В любом случае, это лучше, чем ничего.
На этот раз Джейс не стал упрямиться, и Магнус наложил заклинание и на него, и на себя. И, наконец, открыл портал.
* * *
В темноте зимнего вечера внутренний двор «Орлиного гнезда» уже не выглядел так умиротворенно, наоборот, в нем чувствовалось что-то зловещее. Голые ветви деревьев напоминали скрюченные пальцы, фонтаны зияли черными провалами пустых бассейнов, а о том, какая опасность может прятаться за тенями кустов, думать вообще не хотелось. Впрочем, Алек не знал, не было ли все это лишь плодом его разыгравшегося воображения. Их сегодняшняя миссия делала его слишком подозрительным, заставляя искать скрытую угрозу даже в самых обычных вещах.
Особняк был погружен во тьму, свет горел только в небольшом домике у ворот, где, по-видимому, обитала охрана. Со смотрителями, кстати, нужно будет что-то делать, чтобы не путались под ногами в самый неподходящий момент.
Наверное, Магнус подумал о том же, потому что подошел к светящемуся теплым желтоватым светом окну и что-то прошептал, дунув себе на ладонь. Ярко-синяя пыльца сорвалась с его пальцев, проникла сквозь стекло, и уже через минуту из домика послышался мощный храп.
— Вот теперь можно и поработать, — Магнус удовлетворенно кивнул сам себе. — Думаю, стоит начать с той статуи, что мы видели в саду.
Он уверенным шагом направился в обход особняка, туда, где среди лабиринтов аккуратно постриженной живой изгороди они впервые столкнулись с плачущим ангелом.
— Кстати, а почему ангелы не трогают охрану и персонал музея? — Алек оглянулся на светящееся окно.
— Это говорит о том, что они разумны. Зачем трогать персонал и привлекать ненужное внимание, когда есть туристы, которые едут сюда толпами?
Вниз по склону за деревьями поблескивал волнами залив, но свет луны почти не пробивался сквозь тучи, и сад казался темным и неуютным.
— А «плачущие ангелы» нужно понимать буквально? — уточнил Джейс. — У них обязательно должны быть крылья? Потому что я вижу только несколько бескрылых статуй.
— Судя по описанию из тетради Рагнора, да, они выглядят именно как ангелы. Думаю, это просто статуи. Ангела сегодня днем мы видели у террасы.
И он действительно был там, стоял на том же самом месте, недалеко от фонтана, там, где дорожка делала поворот. Лицо он снова закрыл руками, спрятав за ними жуткий оскал и пустые глаза. Да уж, увидь сотрудники музея такую «красоту», тут же убрали бы ее с глаз долой, чтобы не пугала туристов, а так ангел смотрелся очень трогательным и беззащитным в своей печали.
— Вы уверены, что это он? — Джейс с сомнением обошел статую и даже потрогал крылья. — Выглядит совершенно обыкновенно и на ощупь обычный мрамор. И не шевелится.
— Уверены. А не шевелится он, потому что мы на него смотрим, — отозвался Алек, действительно не сводивший с ангела взгляд. — Помнишь, что Рагнор Фелл писал про «квантовый замок»?
На секунду заколебавшись, Джейс достал из ножен клинок.
— У меня есть универсальный ключ от любого замка. Анаэль.
Вспыхнули выгравированные в адаманте руны. и меч засветился ровным, ярким в темноте зимнего вечера светом. Магнус стоял чуть в стороне с видом естествоиспытателя, на глазах которого происходит увлекательный эксперимент. Джейс бросил на него быстрый взгляд, словно ожидал какой-то издевки.
— Чего?
— Вряд ли из этого что-нибудь выйдет, — Магнус пожал плечами. — Рагнор писал, что «квантовый замок» защищает ангелов от любых повреждений. Время для них словно замирает, и ты не сможешь изменить состояние того, что находится вне текущего момента.
— Я все могу, — самоуверенно хмыкнул Джейс. — В моем клинке сила ангела, настоящего, а не какого-то дурацкого каменного монстра!
Короткий взмах, и меч вошел в камень, как в сливочное масло, оставляя за собой обожженные края. С тихим скрежетом ангел распался на две части, голова с половиной туловища словно по маслу заскользили вниз, пока с грохотом не рухнули на плитку дорожки.
— Это было даже не сложно, — Джейс ткнул голову статуи концом клинка.
Она так и продолжала закрывать лицо руками, будто скрывая слезы боли и отчаянья, и от этого где-то под ложечкой неприятно копошилось сожаление. Казалось, что они пришли сюда охотиться на монстров, а совершили акт вандализма.
— Ну, что ж, — задумчиво произнес Магнус, подходя ближе и разглядывая обломки, — клинки серафимов на плачущих ангелов действуют, это мы выяснили.
Джейс убрал меч обратно в ножны.
— И ради этого вы испортили мне свидание? Тут работы-то было всего на полчаса!
— Мы еще не закончили, — Алек, до этого молча наблюдавший за экспериментом, тоже достал клинок и обвел взглядом темные очертания сада. — Нужно убедиться, что здесь был только один ангел. И если нет, позаботиться об остальных.
Он двинулся вглубь лабиринта из дорожек и живой изгороди, и над его головой взмыл наколдованный Магнусом светлячок. Это не слишком помогло, даже наоборот. Теперь сад за пределами освещенного круга казался еще более черным и зловещим, но привыкшие к свету глаза с трудом различали шевеление голых веток на ветру. Но Алек знал, что Магнус, несмотря на кошачьи глаза, видит в темноте хуже, чем кошки и нефилимы с рунами ночного зрения. К тому же при свете светлячка к ним будет гораздо сложнее подобраться незаметно.
Алек не знал, что заставило его насторожиться. То ли слух уловил какой-то новый звук, выделяющийся в зимней, ночной тишине, то ли просто сработало чутье. Оглянувшись через плечо, он вздрогнул и рывком повернулся к застывшему за чертой света плачущему ангелу. Тот стоял возле фонтана, где они оставили каменные обломки, и протягивал к Алеку руки с длинными крючковатыми пальцами — когти казались острыми, как лезвия, акулий рот растянулся в безмолвном крике. Но холодом по спине прокатилось вовсе не это.
— Во имя Ангела… — выдохнул Алек, отступая на шаг.
— Какого хрена? — почти одновременно с ним начал Джейс, не сводя взгляда с еще одного ангела, застывшего чуть в стороне от первого.
Да, Алека тоже волновал ответ на этот вопрос. Он даже не успел заметить, откуда появились еще два ангела, и как им удалось приблизиться так близко и так быстро, не выдав себя ничем, кроме еле слышного шороха. Магнус был прав, с таким противником нужно все время быть начеку. Алек перевел взгляд на своего мага, но тот только пожал плечами и двинулся обратно к фонтану. Яркий шар светлячка медленно поплыл над ним, выхватывая из темноты новые участки сада и, наконец, две застывшие каменные фигуры.
— А где остатки того, первого ангела? — удивленно спросил Джейс, осматриваясь.
Их действительно нигде не было видно, словно они растворились в воздухе или вернулись в свое измерение, как демоны, познакомившиеся с силой нефилимских клинков. Но два новых ангела, появившиеся на том же самом месте, навевали нехорошие подозрения.
Магнуса посетили те же мысли. Достав из воздуха тетрадь Рагнора, он принялся судорожно ее листать, бросив через плечо:
— Не сводите с них глаз и лучше даже не моргайте. Мне нужно кое-что проверить.
Джейс и Алек уставились на уродливые лица каменных монстров. Моргнуть хотелось нестерпимо, от морозного воздуха глаза начали болеть и слезиться, размывая зрение. Из-за этого казалось, что плачущие ангелы еле уловимо шевелят пальцами и клацают клыками. И хотя сумеречные охотники знали, что это всего лишь игра воображения, неприятный холодок все равно пробегал по спинам.
— Я сначала не понял, что это значит, — голос Магнуса заставил Алека вздрогнуть и моргнуть, но статуи не шелохнулись. — Рагнор писал, что любой предмет, несущий образ плачущего ангела, становится плачущим ангелом. А половина ангела несет его образ, как вы думаете?
— Получается, — медленно проговорил Алек, — что эти два ангела…
— Это те самые две половины, на которые наша принцесса разрубила первую статую, — закончил за него Магнус. — Так что да, ваши клинки действуют на плачущих ангелов, но я бы не рекомендовал вам ими пользоваться. Если мы не хотим, чтобы этих милых ребят стало еще больше.
Ругнувшись, Джейс обошел статуи по кругу.
— И как их теперь убить?
— Понятия не имею, — Магнус взмахнул кистями рук, с кончиков пальцев сорвалось несколько ярко-голубых искр. — Поэтому испробуем твою идею.
— Ты же говорил, что магия на них не действует, — удивился Алек.
— На них — нет.
Алеку еще не приходилось видеть таких порталов. Обычно это были вертикальные воронки, фирменно синие, если колдовал Магнус, напоминавшие круглые ворота, неожиданно открывающиеся прямо в воздухе. Но никогда раньше они не разверзались прямо под ногами, меняя цвет на черный с красными призрачными линиями пентаграммы. Алек и Джейс отпрыгнули в стороны от воронки, разверзшейся в земле в том месте, где застыли плачущие ангелы, и те ухнули в портал, полыхнувший черными и огненными искрами.
— Куда ты их? — спросил Джейс, когда портал сменился знакомым рисунком каменных плит дорожки.
— В ад, — Магнус внимательно осмотрел все вокруг, но не обнаружил больше никаких следов плачущих ангелов и удовлетворенно кивнул. — Ты же сам предлагал познакомить их с демонами, принцесса.
Джейс посмотрел на него с недоверием:
— А что, если они начнут питаться демонами, перемещая их в наш мир?
— Ну, по крайней мере, что делать с демонами, вы знаете, — пожал плечами Магнус.
— Но если плачущие ангелы выпустят демонов из Едома, жертв будет гораздо больше, чем сейчас, — Алек нервно запустил руку в волосы.
— Мы не знаем, способны ли ангелы на это. И ты сам настоял, чтобы мы пришли сюда, хотя я был против. У тебя есть другие идеи? — Магнус вопросительно приподнял бровь. — Джейс? Нет? Так я думал.
И он снова направил светлячок вперед.
* * *
В саду они больше никого не обнаружили, хотя обошли его весь и даже спустились вниз, к воде. Залив Нортпорт серебрился в тусклом свете просвечивавшей сквозь тучи луны, такой же темный и холодный, как все вокруг. После празднично ярких вод Ист-Ривер, в которых отражались и бликовали огни никогда не засыпающего Большого Яблока, ночной Нортпорт казался почти зловещим. От той безмятежности, которой он дышал днем, не осталось и следа.
Алек отвернулся, и решительно направился назад к дому. К сожалению, Вандербильт не страдал минимализмом, и им еще предстояло обшарить сверху донизу огромный двухэтажный особняк с погребом. Причем, желательно до того, как проснуться усыпленные Магнусом охранники.
Еще один плачущий ангел стоял прямо в холле возле лестницы, по-видимому, с декоративной функцией. Заметив его, Джейс остановился так резко, что Алек врезался ему в спину. Тот ли это ангел или обычная статуя, уточнять было не нужно. Закрытое ладонями лицо говорило само за себя. Магнус со вздохом открыл портал, ворча под нос, что ему не нравятся такие энергозатраные способы охоты. Черно-красная воронка молча проглотила ангела, выплюнув взамен столп огненных искр.
— Не нравится мне это, — проговорил Магнус. — Как-то все слишком легко. Это не к добру.
— Не сглазь, — цыкнул на него Джейс.
— К твоему сведению, глазят совсем не так. Нужно соблюсти определенные условия и…
— Тише, — Алек приложил палец к губам. — Похоже на шаги.
Джейс тоже прислушался.
— Думаешь, это они?
— Не знаю, но нужно быть осторожными. Давайте начнем со второго этажа и планомерно осмотрим дом до подвала?
Они двинулись вверх по лестнице. В помещении светлячок работал гораздо лучше, ярко освещая коридор, чтобы никакой ангел не подкрался незамеченным.
В левом крыле было восемь комнат, и, к счастью, никакие плачущие ангелы в них не водились. Зато в первой же комнате правого крыла пришлось остановиться. Стены здесь украшала умеренная лепнина под потолком с двумя упитанными ангелочками в противоположных углах. Лиц они не закрывали, но подозрительно не смотрели друг на друга.
— А Рагнор не писал, бывают ли плачущие ангелы такими маленькими? — уточнил Джейс, подходя ближе к одному из ангелочков.
— Он таких не встречал, — Магнус с интересом рассматривал второго малыша. — Да и они вроде бы не «плачут».
— Но смотрят в разные стороны, хотя это нарушает симметрию, — возразил Алек.
Светлячок над их головами вдруг вспыхнул ярче и погас, погружая комнату в темноту.
— Началось, — пробормотал Магнус, пока Алек и Джейс судорожно доставали ведьмины огни, поднимая их над головой. После яркого света глазам нужно было время, чтобы адаптироваться.
Ангелочков на стенах не было.
— О, Ангел... — выдохнул Алек, поворачиваясь, чтобы осветить комнату получше.
— Знаешь, дружище, сейчас это звучит, как особо изощренное ругательство.
Джейс посветил ведьминым огнем в угол за креслом, но там никого не оказалось. Зато ангелочки, кажется, оценили его шутку — по комнате пронесся звонкий детский смех, от которого мороз продирал по коже.
— Я должен был догадаться, — вздохнул Магнус, тоже высматривая маленьких юрких монстров. — Ангелочки на стенах не вписываются в испанский колониальный стиль особняка.
— Где они? Вы их видите? — Джейс выхватил из темноты шкаф, затем массивный стол.
В комнате что-то шуршало и хихикало, но стоило ведьминым огням посветить в том направлении, источник звука перемещался. Окно, диванчик, камин, снова шкаф и кресло.
— Быстрые, твари, — ругнулся Алек, перемещая свет к двери и утыкаясь взглядом в чьи-то ботинки.
— Эй, вы что здесь делаете? — на пороге стоял полный немолодой мужчина в форме. — Кто вы такие?
Луч его фонарика ударил в глаза, и только тогда Алек вспомнил, что забыл нанести руну невидимости. Они рассчитывали усыпить всех и без помех обследовать поместье, никто не думал, что один из охранников окажется на обходе в тот момент, когда Магнус колдовал заклинание сна.
Но попросить усыпить бдительного смотрителя сейчас Алек не успел. Фонарик упал на паркет и закрутился юлой, расцвечивая стену пятнами света. Охранник исчез, где стоял, мгновенно, словно его и не было, а откуда-то из коридора снова донеслось мерзкое хихиканье.
— Фонарик! — скомандовал Магнус, и Джейс подхватил его с пола. — И будьте осторожны, где-то здесь еще один.
Алек снова повел ведьминым огнем по комнате, выискивая второго ангелочка. Маленькая тварь была где-то рядом, он слышал, как она двигается, но поймать ее никак не удавалось. Луч фонарика обшаривал противоположный угол.
— Выходи, малыш, — позвал Джейс. — Кис-кис-кис!
— Ты, правда, думаешь, что он поведется на это? — хмыкнул Алек, и в ту же секунду ведьмин огонь в его руке потускнел, почти перестав давать свет. — Что за...
Джейс рывком развернулся, направляя на Алека луч фонарика, но Магнус уже запустил под потолок светлячка. Тот с шипением вспыхнул, освещая комнату, и Алек отшатнулся в сторону — в полуметре от него на полке шкафа замер ангелочек, вытянув к нему руку. Гримаса на его лице совсем не вязалась с пухленьким тельцем и кудрями.
— До чего же мерзкие, хуже демоном, — прошептал Алек, ощущая глупое желание перекреститься, как это делали примитивные, сталкиваясь со всякой чертовщиной. Только в отличие от них, он знал, что это не поможет.
— Отойди подальше, сладкий, — Магнус картинно перебрал пальцами воздух, открывая портал.
Джейс уже подошел к двери, освещая фонариком коридор.
— А что за ерунда творится с ведьмиными огнями? — поинтересовался он, не оборачиваясь.
— Сила, которая зажигает ведьмин огонь и наделяет ваши клинки мощью, это тоже своего рода энергия, — ответил Магнус. — Плачущие ангелы поглощают ее, как и мою магию. А учитывая, сколько сил отбирают односторонние порталы в другое измерение… Так что фонарик — это самое надежное, что у нас есть.
— Тогда, может, наколдуешь нам еще парочку?
— Я могу достать предмет, только если знаю, где его взять. А фонариков у нас дома нет, как-то до сих пор не было надобности.
— Значит, будем работать с тем, что есть, — заключил Алек.
Он сжал ведьмин огонь покрепче, сосредоточился, и камень снова засиял ярче.
* * *
В оставшихся комнатах правого крыла было тихо и пусто, никаких плачущих ангелов, только статуя Будды, совершенно выпадающая из интерьера. Впрочем, в той комнате вообще было много всякого хлама, вроде старинного фотоаппарата и макета корабля под стеклом. На первом этаже оказалась большая неуютная гостиная и не менее мрачная столовая, а в остальных комнатах размещался музей, экспонаты в котором были подобраны по непонятному для Алека принципу — от старинного оружия до чучел животных и рыб. К счастью, статуй плачущих ангелов здесь не выставляли.
Обойдя все залы, охотники свернули в коридор, ведущий на кухню. Если и там никого не окажется, останется только подвал, и тогда можно будет с чистой совестью…
В конце коридора стоял ангел. Большой, в человеческий рост, он и не думал закрывать руками лицо, а протягивал их вперед, словно пытался дотянуться до своих жертв. Даже выхваченный лучом фонарика из темноты, он вовсе не казался безобидным, даже самые сильные и уродливые демоны не вызывали такой первобытной жути, заставляя сомневаться в собственных силах.
— Ненавижу этих тварей, — пробормотал Джейс, неосторожно взмахнув рукой с фонариком.
Плачущий ангел пропал в темноте и, хотя луч света тут же снова пригвоздил его к месту, теперь он был на несколько метров ближе.
— Твою мать, — выругался Магнус, от неожиданности отступая на шаг.
Не сводивший с ангела глаз Джейс не успел увернуться вовремя, и фонарик выпал из его руки, укатившись к стене и высветив на ней белое пятно.
— Осторожнее! — Алек шагнул вперед, поднимая ведьмин огонь, и содрогнулся — ангел преодолел половину расстояния, и теперь их разделяло не больше пары метров. Когти на его руках были длинными и острыми, как ножи. — Магнус, открывай…
Он не успел договорить. Его ведьмин огонь погас точно в тот момент, когда Джейс наклонился, чтобы подобрать фонарик. В кромешной темноте, повинуясь импульсу, Алек бросился вперед, закрыв брата собой. На его запястье на секунду сомкнулись холодные каменные пальцы, и тут же Джей вскрикнул, складываясь пополам от боли.
— Михаил, — прохрипел он, молниеносно доставая и зажигая клинок, и ткнул им, не глядя, туда, где по его расчетам был ангел.
Свет от меча отразился от пустых глазниц, и голова с грохотом упала на пол.
— Алек, ты в порядке? — встревожено спросил Магнус в наступившей тишине. В его пальцах уже зарождался новый светлячок, сейчас было не до экономии.
— Нет, — Джейс с трудом выпрямился, превозмогая боль и не отрывая взгляда от осколков статуи. — Он не в порядке. Его нет.
Коридор озарился светом, освещая дубовые панели, обезглавленного ангела и его уставившуюся в потолок голову. Джейс тяжело дышал, прислонившись к стене и прижимая руку к груди. Больше в коридоре никого не было.
— Я не чувствую его, Магнус. Совсем. Как будто он…
Джейс не договорил, втянув воздух сквозь стиснутые зубы. Магнус сглотнул, пытаясь прогнать шум крови в ушах. Сердце билось где-то в желудке, отчего все внутренности скручивало узлом, а горло перехватывало спазмами. Он не знал, как чувствуется потеря парабатая, но был уверен, что его собственные боль и пустота в душе ничуть не слабее. Александр, его красивый храбрый мальчик...
— Убирай этого, и идем дальше, — произнес Джейс глухо, оттолкнувшись от стены. — У нас еще осталась работа.
Он подобрал фонарик и снова двинулся дальше по коридору, не дожидаясь, пока останки ангела скроются в портале.
Магнус бездумно выполнил то, о чем его попросили, и двинулся следом за Джейсом. Идти было тяжело, он будто продирался сквозь густой кисель. Каждый вдох давался с трудом, грудь сдавило, и даже просто переставлять ноги казалось подвигом, а сапоги словно весили по полтонны каждый. Зачем он вообще куда-то идет? Не все ли теперь равно? Он не сумеречный охотник, его никогда не волновали их долг перед человечеством, их великая миссия, их пафосные цели, на которые на самом деле плевать большинству нефилимов. Магнус и так за последние годы слишком сильно увяз в их делах, помогал, спасал, лечил, и чаще всего за простое спасибо. Все ради одного человека. Но если Александра нет, то зачем ему все это?
— Стой! — Джейс будто налетел на стену и замер на середине движения. — Я его чувствую!
Он обернулся к Магнусу с блестящими глазами, но тому понадобилось несколько секунд, чтобы уловить какой-то смысл.
— Что?
— Алек! Понятия не имею, что все это значит, но руна снова работает! Я снова его чувствую!
Сердце Магнуса радостно, и в то же время недоверчиво трепыхнулось. Его Александр жив! Но куда именно перенес его плачущий ангел и на сколько лет назад? Конечно, для Магнуса это не имело значения. Где бы Алек не находился, и сколько бы ему не было лет, Магнус найдет его и больше никогда не оставит. И неважно, сколько оставили им ангелы — тридцать лет, двадцать или десять. Магнус собирался любить Александра каждый день из тех, что им остались. Но сначала им с Джейсом нужно было закончить работу. Алек вряд ли одобрит, если узнает, что Магнус бросил его брата одного сражаться с плачущими ангелами. Александр всегда ставил общественное благо выше личных интересов и даже почти научил этому Магнуса. Почти, потому что сам Магнус готов был поставить Алека выше всех и вся на этой Богом забытой планете.
Молча они с Джейсом плечом к плечу, освещая путь фонариком, а когда казалось, что плачущие ангелы где-то рядом, Магнус запускал светлячок, больше не жалуясь на то, что тратит слишком много сил. Им даже без особых проблем удалось убить того ангелочка, который отправил в прошлое одного из охранников. Джейс был сосредоточен как никогда, словно к нему перешла часть алековой фирменной серьезности — он работал быстро и эффективно и больше не совершал ошибок. Зато Магнус уже начал уставать, словно плачущие ангелы высасывали магию не только из его заклинаний, но и из него самого. Что уже говорить о порталах, которые тоже были не самими экономными заклинаниями.
И хоть Магнус не собирался говорить об этом Джейсу, чувство вины тоже давило на плечи дополнительным грузом, ведь он знал, что эта миссия опасна, и не отговорил, не уберег. И теперь Алек где-то там, жил все эти годы без него, возможно даже забыл о нем. Магнус боялся думать, сколько лет украли у них эти проклятые твари.
Фонарик горел все тусклее, освещая все меньше пространства, пока, наконец, не погас совсем. Похоже, охранники не особо заботились о собственной безопасности или же у них были при себе запасные батарейки. У Джейса их не было, и он снова достал ведьмин огонь, да и клинок в его руке тоже светился ярко.
Откуда-то снизу, из подвала слышались зловещие шорохи, и почему-то ни Джейс, ни Магнус не сомневались, что это вовсе не крысы. Лестница была неудобной, наверняка где-то была еще одна, по которой слуги таскали Вандербильтам вино и вкусности, не боясь свернуть себе шею на узких ступеньках, но отвлекаться на ее поиски никто не собирался. Возле самой двери Джейс притормозил, переглянулся с Магнусом и просто выбил замок ногой. Дверь распахнулась так резко, что ударилась о стену и стала закрываться снова. Придержав ее одной рукой, Магнус запустил в погреб пару светлячков.
— Да сколько же здесь этих уродов? — в сердцах бросил Джейс, вздрогнув от неожиданности.
Напротив двери буквально в паре метрах от него стояли два плачущих ангела. Лиц они тоже не закрывали. Они стояли так, чтобы не посмотреть друг на друга даже случайно, а прятать свою истинную сущность здесь было не от кого.
— Будем надеяться, что это последние, — пробормотал Магнус.
Ему уже не терпелось покончить с плачущими ангелами, с поместьем, со всей этой ужасной миссией. У него были дела поважнее, он должен найти Александра. В конце концов, играть с Джейсом в сумеречных охотников никогда не было его любимым занятием.
— Давай закончим с ними поскорее, — сказал он, делая шаг вперед, чтобы открыть портал. — И постарайся не моргать.
В позах и кажущихся пустыми глазах плачущих ангелов, в острых, как бритвы, когтях, занесенных для удара, читалась угроза. И Джейс, и Магнус сегодня видели достаточно, чтобы понимать, насколько она реальна. Во время открытия портала Магнус так концентрировался на заклинании, что следить за ангелами у него не было возможности, а их было двое.
— Давай я разрублю их, — предложил Джейс. — Так у нас будет лишние пара минут, пока они восстановятся, и ты сможешь спокойно открыть портал.
Магнус кивнул, одобряя план и подошел ближе, наблюдая, как Джейс преодолел последние несколько ступенек и занес слабо мерцающий в свете светлячков меч. Лезвие со свистом рассекло воздух и неожиданно звонко ударило по мрамору, высекая несколько искр, но даже не поцарапав его. Свечение погасло, превратив смертельный клинок в бесполезный кусок адаманта.
— Твою мать! — выругался Джейс и вдруг оказался в кромешной темноте.
Оба светлячка погасли одновременно, и он потянулся за ведьминым огнем, уже понимая, что не успевает. Где-то рядом охнул Магнус. Джейс дернулся в его сторону, и над его плечом просвистела белая вспышка, врезаясь в мрамор и освещая светом рун, а затем лучом фонарика оказавшегося прямо перед носом ангела. Отшатнувшись, Джейс приземлился на пятую точку, уже с пола наблюдая, как еще одна стрела впивается во второго ангела. И в то же мгновение под потолок взлетел новый светлячок.
— Александр!
Тот стоял на лестнице, все еще сжимая в руках лук и держа фонарик на манер стрелы. Магнус смотрел на него во все глаза, напрочь забыв о плачущих ангелах и выискивая в любимом лице признаки долгих лет, что Алеку пришлось прожить одному. Но тот не выглядел старше хотя бы на день и даже одет был, кажется, в ту же форму для охоты, в которую переоделся сегодня вечером.
— С вами тут все в порядке? — спросил Алек, осторожно спускаясь по лестнице и не отводя взгляда от ангелов. — Эй, помогите мне уже! — прикрикнул он, намекая, что Магнусу и Джейсу тоже было бы неплохо смотреть на монстров, а не на него. — А если я моргну?
Вместо него моргнул Джейс, расплылся в радостной улыбке и, наконец, отвернулся к ангелам. Те замерли, скрючившись, словно от боли, пронзенные адамантовыми стрелами. Алек никогда не промахивался.
— Дружище, где ты был? — спросил Джейс, поднимаясь с пола.
Очень хотелось снова повернуться к Алеку, чтобы убедиться, что он действительно здесь, а может, даже потрогать, но он заставил себя не отводить взгляд от плачущих ангелов.
— Сначала я оказался в какой-то деревне, — Алек остановился рядом. — И либо это были какие-то особо упоротые мормоны, либо ангел отправил меня в прошлое лет на сто.
— И как ты вернулся?
— Не знаю. Меня просто дернуло обратно, и я очутился в Бронксе.
Джейс не удержался и все-таки посмотрел на Алека с таким негодованием, что тот сам замер, подобно плачущему ангелу.
— Тогда где, демоны тебя дери, тебя носило так долго?!
— Ты хоть знаешь, как тяжело найти фонарики в Бронксе посреди ночи? — возмутился он, стараясь не моргать, хотя очень хотелось. — Мне даже пришлось ограбить магазин. И во имя Ангела, хватит смотреть на меня! Магнус, может, ты уже отправишь этих тварей к их друзьям? Мне очень хочется тебя обнять. Я уже думал, что больше тебя не увижу…
Магнус, который все это время не сводил с Алека глаз, не в силах поверить в то, что все обошлось, сорвался с места и налетел на него, обхватывая ладонями его вихрастую голову. И он был готов поклясться чем угодно, что никогда еще губы Александра не были такими сладкими.
— Эй! — возмутился Джейс, выхватив у Алека фонарик и на всякий случай направляя его на плачущих ангелов.
— Не отвлекайся, принцесса! — Магнус на секунду отстранился, чтобы тут же поцеловать Алека снова. — Смотри в оба!
— Магнус, ангелы… — выдохнул тот, уворачиваясь. — Давай уже покончим с ними, а потом делай все, что хочешь.
— Договорились, сладкий. Ловлю на слове…
— Я не хочу этого слышать! — перебил его Джейс. — И у меня слезятся глаза, сделайте уже что-нибудь!
Сейчас Магнус чувствовал, что сможет открыть еще сотню порталов и даже не устать. Он вскинул руки, открывая под ногами все еще не отошедших от адамантовых стрел ангелов, и удовлетворенно усмехнулся. А потом руки Алека обняли его со спины, стискивая так сильно, что, будь Магнус обычным человеком, ребра уже бы точно не выдержали.
— Я тоже волновался, — улыбнулся он, накрывая руки Алека своими и переплетая их пальца.
— Эй, мы будем осматривать погреб до конца? — позвал откуда-то сбоку Джейс, и Магнус почувствовал острое желание запустить в него огненным шаром.
* * *
— Ты приглашаешь меня на свидание? — уточнил Магнус, стараясь не отстать от Алека, размашистым шагом пересекавшего Пятую авеню.
— Да, — отозвался тот и схватил Магнуса за руку, чтобы не потерять его в толпе.
Не то, чтобы они действительно могли потерять друг друга, но чем эта причина держаться за руки хуже любой другой?
— В Центральный парк? — продолжал допытываться Магнус.
— Точно.
— И что там? Древаки? Шаксы? Или нет, дай отгадаю — драконы!
Алек остановился, поворачиваясь к Магнусу лицом, на котором читалась обида пополам с возмущением.
— По-твоему, я не могу позвать тебя на свидание просто так, потому что захотелось? Только со скрытыми мотивами?
— Ну, в прошлый раз именно так и было, — с хитрой улыбкой заметил Магнус, успокаивающе погладив Алека по плечу.
— Это так мелочно с твоей стороны. Может, я как раз пытаюсь извиниться за прошлый раз!
Развернувшись, Алек зашагал дальше, глядя под ноги, но Магнус нагнал его уже через несколько шагов, снова сжимая его ладонь.
— И я очень это ценю, сладкий, правда. Значит, Центральный парк?
— Ты сам сказал, что у меня больше ни на что не хватает фантазии, — усмехнулся Алек.
— Но разве я говорил, что против?
Они гуляли по присыпанным снегом дорожкам, невидимые для остальных посетителей парка, грели руки стаканчиками с отвратительным кофе и даже съели по хот-догу с горчицей, потому что Магнус сказал, что без этого их свидание будет неполным.
— Давно у меня не было такого свидания, — смеялся он, останавливаясь, чтобы притянуть Алека ближе, и грея руки в карманах его куртки.
— Хочешь сказать, что тебе не понравилось?
— Хочу сказать, что в следующий раз место выбираю я.
Алек выгнул бровь и наклонился, чтобы коротко поцеловать Магнуса в смеющиеся губы, и вдруг резко выпрямился, прислушиваясь. Где-то совсем рядом зазвучало знакомое хихиканье, посылая по спине волну холодных мурашек.
— Ты слышал?
Оглянувшись по сторонам, Магнус заметил вдалеке стайку ребятишек, пытающихся играть в снежки сухим на таком морозе снегом, который рассыпался в руках белой пылью, отказываясь лепиться в аккуратные шарики.
— Александр, это всего лишь дети, — Магнус со вздохом погладил Алека по щеке. — Ты теперь будешь хвататься за клинок при звуке детского смеха? Прекращай это, сладкий. Мы сделали все, что могли, остальное уже не наша забота.
— Ты прав, — кивнул Алек, перехватывая и целуя Магнуса в холодную ладонь. — В конце концов, мы отправили в ад всех плачущих ангелов. Миссия выполнена.
— Ну… По крайней мере в «Орлином гнезде» их больше нет.
— Что это значит?
Магнус снова вздохнул, глядя на Алека с сожалением.
— Подумай сам, Александр. Сколько туристов успело их сфотографировать и развезти по разным уголкам мира? А любое изображение плачущего ангела становится плачущим ангелом, помнишь?
— Но ведь внутри поместья фотографировать запрещено, — со слабой надеждой возразил Алек.
Он понимал, насколько это глупый довод, но ему просто хотелось, чтобы Магнус согласился с ним, заверил его, что все не настолько плохо. Хотя скорее всего, дела обстояли еще хуже, чем Алек мог себе представить. Вот только Магнус считал, что любая правда, какой бы жестокой она не была, лучше самых сладких иллюзий.
— Запреты никогда никого не останавливали, тем более примитивных, — покачал он головой. — Да и в саду ангел тоже был.
— И что теперь? — Алек растерянно посмотрел на Магнуса.
— Ничего, — просто ответил тот. — С этим мы ничего не поделаем. Все, что мы можем, это пойти домой, пока оба не превратились в сосульки.
— Но…
— Я счастлив уже тому, что благодаря Рагнору ты снова вернулся ко мне, и бегать по всему миру в поисках плачущих ангелов мы не будем. Да это и не имеет смысла. Но, если мы снова столкнемся с ними, мы будем готовы. А сейчас я не собираюсь позволять им портить нам свидание.
Алек вздохнул.
— По-моему, им это уже удалось.
— Это мы еще посмотрим, — усмехнулся Магнус, беря Алека за руку и увлекая его к выходу из парка. — Потому что у меня по плану горячая ванна, свечи и секс возле камина. И никаких ангелов! Ты участвуешь?
_________________________
1. «Орлиное гнездо» — поместье-музей Уильяма К. Вандербильта ІІ в графстве Саффолк на Лонг-Айленде.
2. Лонг-Айленд — остров в штате Нью-Йорк. Часть острова занимают боро Бруклин и Бронкс города Нью-Йорк, поэтому, говоря «Лонг-Айленд», ньюйоркцы подразумевают его восточную часть — округи Саффолк и Нассау.
3. Квантовый замок — защитный механизм плачущих ангелов из «Доктор Кто», основанный на квантовом эффекте Зенона, парадоксе квантовой механики, когда нестабильная частица при постоянном наблюдении не распадается.
@темы: Кассандра Клэр, Писанина
четверг, 28 декабря 2017
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Пережить корпоратив на диете и без грамма алкоголя и все равно получить море удовольствия - достижение разблокировано)))
вторник, 05 декабря 2017
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
И конечно, я не могу не утащить замечательный, а главное жизнерадостный фичок, который мне подарили дети)))
04.12.2017 в 18:39
Пишет McCreation:Та-дам!URL записиДорогая Люкси! Мы с мужем поздравляем тебя с днем рожденья и написали тебе в подарокжизнерадостныйфичокпро то, как все чуть не умерли!
И поскольку мы с Тамарой ходим парой/у нас все еще один мозг на двоих, то и поздравление пишем вместе! Мы желаем тебе здоровья и крепких нервов
с такой семьей иначе никак, счастьяфандомного и реалового, вдохновения,чтобы почаще радовала нас фичками про Вулси,и всего того, что ты хочешь сама
Поступать правильно
Крылатого Ветра Алек увидел издалека. Тот стоял, кутаясь в одеяло и опираясь на копье, на дороге к резервации, будто ждал кого-то. Увидев Алека, он вскинул руку.
Алек подъехал поближе, но тот снова махнул рукой.
— Остановись!
Алек послушно потянул за уздечку, заставляя Дикого встать.
Крылатый Ветер почти не знал английского, а сам Алек все еще учил навахо, но и этих скудных знаний хватило, чтобы понять главное.
— Уезжай, — бросил Крылатый Ветер.
— Почему? — опешил Алек. читать дальшеЭто было странно, все в резервации относились к нему хорошо, и Крылатый Ветер не был исключением. Как-то зимой он даже брал Алека с собой на охоту и остался доволен тем, сколько куропаток они набили. — Что случилось?
Тот помолчал, подбирая слова. Потом отрывисто сказал:
— Болезнь. Плохая болезнь.
— В резервации? — уточнил Алек. — Великое Бедствие не может с этим справиться? — изумился он.
В этот раз Крылатый Ветер молчал дольше. И без того всегда суровое лицо сейчас казалось окаменевшим.
— Великое Бедствие болен. Умирает.
Что-то будто навалилось на Алека сверху тяжелой плитой, заставив язык отняться, а руки — так натянуть узду, что Дикий недовольно всхрапнул.
— Нет, неправда…
— Не подходи, — жестко осадил Крылатый Ветер. И зачем-то выставил вперед копье.
— Пусти меня, — выдохнул Алек. Он понимал, что не будь все серьезно, тот не стал бы так упорствовать, но отказывался в это верить. Отказывался верить, что Великое Бедствие может умереть.
— Уезжай. Если не хочешь умереть тоже.
— Что с ним?
Крылатый Ветер снова невыносимо долго подбирал слова.
— Лихорадка. Боль. Сыпь.
В животе у Алека что-то скрутилось тугим узлом.
— Только у него? Только Великое Бедствие болеет?
— Многие, — покачал головой Крылатый Ветер. — Вождь говорит — дело плохо.
Алек тоже это понимал. Хуже не придумаешь.
— Уезжай, — повторил тот. — Я не пущу тебя.
Больше всего Алеку хотелось все-таки поехать и проверить, что с Великим Бедствием. Но если только его догадка верна, время слишком дорого. Индейцы не справятся с этой болезнью сами, и лучшее, что Алек может сделать — это привести помощь.
— Я вернусь! — пообещал он и пришпорил Дикого.
Алек не особенно хорошо знал доктора Лосс. До этого он только несколько раз попадал к ней в качестве пациента да здоровался, когда она, по обыкновению, пролетала мимо стремительным шагом, вечно куда-то спеша. И теперь у него не было никакой уверенности в том, что она согласится помочь. Да, как врач она давала клятву спасать жизни и лечить людей. Но навахо не все за них признавали.
Кроме того, Алек и думать не мог ни о какой отсрочке — а доктор Лосс могла уехать на дальние фермы на день или два. Но, к его удаче, она была на месте: сидела за столом перед несколькими раскрытыми книгами.
— Доктор Лосс, — выдохнул он, закрывая за собой дверь.
Та подняла голову от бумаг и посмотрела на него привычно цепким взглядом.
— Что-то случилось? Кто-то заболел.
Алек широким шагом преодолел разделяющие их полкомнаты, оперся ладонями о стол, открыл рот… и не смог произнести ни звука. Горло будто сжало тисками.
Доктор Лосс вышла из-за стола и подошла к нему. Положила руку на плечо, с тревогой заглядывая ему в лицо.
— В резервации эпидемия, — выдохнул Алек. — Лихорадка, сыпь, боль…
Губы доктора Лосс сжались в тонкую полоску.
— Ты там был?
— Меня не пустили, — помотал головой Алек. — Они знают, что это такое…
— Ты тоже знаешь, да?
Алек кивнул.
— Ничего ты не знаешь, — сердито одернула его доктор Лосс. — Насмотрелась я на таких, кто сам себе врач и лучше всех все знает.
Она накинула куртку, положила какие-то бутыльки в чемоданчик с инструментами. Алек наблюдал за ее торопливыми сборами со смешанным чувством. Боялся поверить.
— Вы поедете со мной в резервацию? — спросил он, когда доктор Лосс замерла напротив него.
— Само собой, — ответила она. — Прежде чем ставить диагноз, мне нужно их осмотреть.
— А если, — Алек боялся поверить в то, что доктор Лосс в самом деле готова рискнуть и поехать с ним. — Если я понял правильно?
— Тогда я тем более должна ехать, — отрезала та, решительно закрывая сумку с лекарствами и подхватывая со спинки стула шляпу.
Алек беспокоился о том, как убедить Крылатого Ветра их пропустить, но когда они выехали на прямую дорогу до резервации, забеспокоился уже о нем. Дорога была пуста. Алек знал, что индеец ни за что не ушел бы просто так, пусть и сам выглядел больным еще во время их разговора.
— Мы вроде спешили, — напомнила доктор Лосс, оглядываясь на него с явным вопросом в глазах.
— Да, — тот тронул Дикого, все еще посматривая по сторонам.
То, что в резервации неладно, стало бы понятно с первого взгляда, даже не знай Алек об эпидемии. Обычный деловитый, повседневный шум, складывающийся из гомона голосов, смеха, перестука молотка — если кто-нибудь мастерил или чинил что-то — сменила тишина, прерываемая обеспокоенными возгласами или стонами. Выкипающая вода в котелке выплескивалась в костер, заливая пламя, но никто не обращал на это внимания. Крылатый Ветер лежал на одеяле около своего хогана. Над ним хлопотала Звонкая Река. Алек хотел подойти, но из ближайшего хогана показалась Сердитая Сойка. Она выглядела бледной и изможденной. На ее лице и шее Алек с беспокойством заметил пятна сыпи.
— Слушающий Сердце! — окликнула она. — Тебе стоило бы иногда прислушиваться и к тому, что говорят люди. Крылатый Ветер сказал, что предупредил тебя о болезни.
— Я привез доктора, — ответил Алек. Он так боялся, что его страхи насчет болезни оправдаются, или что доктор Лосс откажется ехать, что просто не успел подумать еще и о том, что и навахо могут отказаться принимать помощь от белой женщины, что не поверят в ее знания, в то, что она способна помочь.
Как поначалу не верили в то, что женщина может быть врачом, и в Шэдоу-Вэлли.
— Если болезнь послали нам боги, что с этим сделает белая женщина? — вздернула подбородок Сердитая Сойка.
— Белая женщина знает, по крайней мере, что люди заболевают не потому, что того хотят боги, а потому что не хотят мыть руки, — в тон ей отозвалась доктор Лосс.
Они с Сердитой Сойкой замерли, сердито глядя друг на друга, и казались в этот момент удивительно похожими, хотя мисс Лосс с ее соломенными волосами, выгоревшими на солнце, была полной противоположностью смуглой и темноволосой Сердитой Сойки.
— Позволите? — мисс Лосс потянулась к Сердитой Сойке, и та отступила, глядя на нее с недоверием.
— Пожалуйста, — Алек шагнул следом. — Мисс Лосс здесь только для того, чтобы помочь.
— Ладно, — Сердитая Сойка кивнула и, наконец, дала доктору Лосс себя осмотреть.
Алек ждал ее выводов, как приговора.
— Это оспа? — в конце концов не выдержал он. Он не мог перестать думать о Великом Бедствии, о том, что тот наверняка один в своем хогане, наедине с болезнью и болью, но и уйти к нему, не узнав, что скажет доктор Лосс, не мог.
Та подняла на него взгляд и вздохнула.
— Ветряная, — после недолгой паузы ответила она и снова повернулась к Сердитой Сойке. — Вам было очень плохо пару дней назад, но вы уже рветесь ухаживать за другими?
— Я жена вождя, — ответила та. — Я должна заботится о своих людях.
На лице доктора Лосс отразилось что-то похожее на одобрение.
— Тогда вы поможете мне. И заодно расскажете, с чего все началось...
— Белый торговец, — выплюнула, как оскорбление, Сердитая Сойка. — Приехал издалека и предлагал купить у нас шкуры. Предлагал червивую муку взамен. Мой муж вождь — он прогнал его, и тогда пришла болезнь. Большой Зеленый Змей первым заболел, мы решили, что это наказание богов за его злость на белых. Но потом заболела я, и другие...
— Мисс Лосс, — вмешался Алек, — что именно это значит? Они не?..
— Умрут ли они? — закончила за него мисс Лосс. — Это не черная оспа, мистер Лайтвуд, — чуть мягче произнесла она. — Но я не могу сказать, как болезнь будет проходить здесь. Индейцы непривычны к нашим болезням. У них нет иммунитета. А ветряная оспа и так довольно опасна для взрослых — дети переносят ее легче. Видите — дети напуганы, но им не так плохо, как взрослым.
Алек огляделся по сторонам, увидел несколько испуганных детских мордашек в красных пятнах. Все равно он почувствовал какое-никакое облегчение. Даже неизвестность была лучше однозначной смерти. Сейчас неизвестность давала надежду.
— Ты говорил о болезни в резервации кому-нибудь еще в городе? — уточнила доктор Лосс. Алек качнул головой, и она добавила: — Хорошо. Остальные сюда не так часто ездят — разве что ты сам, так что едва ли кто рискует заразиться. А вот узнай кто об эпидемии оспы...
Алеку не нужно было объяснять, чем это может кончиться. Из страха люди способны на что угодно. На любую жестокость — особенно, если она направлена на других. На тех, кого они считают хуже.
Появись слух об эпидемии, резервацию, скорее всего, просто сожгли бы солдаты.
— Я помогу вам с больными, — предложил Алек. Доктор Лосс посмотрела на него как-то чересчур внимательно, но в ответ только кивнула.
— Конечно. Мне понадобятся помощники.
Великое Бедствие был в своем хогане, но вовсе не один, как Алек представлял. Большой Зеленый Змей был здесь — видимо ему, как и Сердитой Сойке, уже стало лучше. Он говорил на навахо, но Алек сумел разобрать, что он отчитывает Великое Бедствие — как всегда.
— Несносный мальчишка, — ворчал Большой Зеленый Змей, — что из тебя за шаман, если ты и себе-то помочь не можешь!
— Спасибо, — с чувством выдохнул Великое Бедствие. — Ты очень помогаешь! Скоро Боги заберут меня, и мне больше не придется слушать твои упреки!
— Боги не заберут тебя еще долго, — успокоил его Алек.
Великое Бедствие поднялся на локте, но тут же снова упал на одеяло, тяжело дыша.
— Александр...
— Зачем ты приехал? — перебил его Большой Зеленый Змей. — Все плохо, все болеют, еще ты...
У него наверняка было в запасе много упреков, но Алек не стал их слушать.
— Я привез вам врача. Нашего шамана. Она вам поможет. Они с Сердитой Сойкой готовят лекарства, вождь. Если ты сомневаешься — иди проверь.
Едва ли Большой Зеленый Змей сомневался в словах Алека, но он все-таки вышел из хогана, оставив его с Великим Бедствием.
— Слушающий Сердце, — снова хрипло выдохнул тот. — Не подходи ко мне. Ты заболеешь...
— Если заболею, то с тобой вместе, — Алек сел на одеяло рядом с ним. Придержал ему голову и дал напиться какого-то пахучего травяного настоя из котелка. Кожа Великого Бедствия была лихорадочно-горячей, вся покрытая красной сыпью. От этого в желудке что-то неприятно сжималось — а вдруг доктор Лосс права в том, что для навахо болезнь может оказаться более тяжелой? Вдруг кто-то все же умрет? Вдруг Великое Бедствие...
О том, что доктор Лосс могла ошибиться еще сильнее, еще только ставя диагноз, Алек старался вообще не думать.
— Тебе не стоило приезжать, — снова заговорил Великое Бедствие. — Гораздо хуже, чем от болезни, мне от мыслей, что ты заразишься.
— Я не уйду, — спокойно и твердо сказал Алек. Провел рукой по волосам Великого Бедствия. — Я тебя не оставлю. Как ты не оставил меня, когда я умирал в каньоне, помнишь?
— И будешь молиться за меня строгому богу белых людей? — негромко спросил Великое Бедствие.
Алек осторожно накрыл его руку своей, боясь причинить боль.
— Всем богам, — пообещал он. — Белых и навахо.
Загораживающее вход одеяло откинулось, пропуская доктора Лосс.
— Ты объяснишь своему другу, что мне нужно его осмотреть? — спросила она. — Или позвать Сердитую Сойку?
— О нет! — тут же отозвался Великое Бедствие. — Если исцеление обойдется мне такой ценой, боюсь, смерть будет милосерднее...
— Не говори так, — оборвал его Алек. — Даже в шутку.
Тот бросил на него странный, пугающе-болезненный взгляд, но тут же отвернулся — прежде, чем Алек что-либо понял.
Доктор Лосс присела на одеяло рядом с Великим Бедствием.
— Боюсь, мне не хватит моих запасов лекарств на всех, — произнесла она. — Я могла бы заказать еще почтой, но пока они доберутся до нас, пройдет слишком много времени.
— В Люпусвилле у доктора Фелла должно быть что-то, не так ли?
— Я уверена, что у него есть все, что нужно. Если бы вы съездили к нему...
Алек посмотрел на Великое Бедствие. Он не хотел оставлять его в такой момент, но и ехать кроме него было некому.
— Езжай, — правильно понял его заминку тот. И, увидев, что Алек все еще колеблется, добавил: — Прошу тебя, Александр.
Алеку так много хотелось ему сказать. Но вместо этого он обратился к доктору Лосс:
— Позаботьтесь о нем, хорошо?
И вышел, дождавшись ее кивка.
У него еще будет шанс поговорить с Великим Бедствием, и не один. Он должен в это верить.
Дорога до Люпусвилля тянулась и тянулась, отмеряемая мрачными мыслями Алека. Он хотел бы быть рядом с Великим Бедствием сейчас, знать, если тому станет хуже. Просто быть рядом.
В последнее время, после того, как Джейс и Клэри поженились и стали жить вместе, Алек часто думал о том, что он и Великое Бедствие никогда не смогут быть вместе, как они. До конца. Каждый день засыпать и просыпаться рядом. Проводить все время друг с другом. Вместо этого Алеку придется жить какой-то чужой, ложной жизнью и чувствовать себя настоящим только в те моменты, когда он с Великим Бедствием. Это было нечестно.
Но гораздо более нечестным и страшным было бы потерять его прямо сейчас.
Какой драгоценной теперь казалась каждая проведенная с ним минута...
С доктором Феллом так, как с доктором Лосс, Алеку не повезло — того в клинике не оказалось. Он сбежал по ступеням, оглядываясь и не зная, куда теперь идти.
— Эй, кузен! — По деревянному тротуару к нему шел Гидеон. — Ты какой-то потерянный, что-то случилось?
— Доктор Фелл в городе? — вопросом на вопрос ответил Алек.
— Ну да... — неуверенно ответил он. — Кажется, он был у Хорнвудов, их парнишка сломал руку...
— Спасибо! — Алек не стал дослушивать.
— Прямо и направо! — вслед ему крикнул Гидеон.
Доктора Фелла Алек увидел уже выходящим из дома. Он раньше не сталкивался с ним лично, но такая же сумка с лекарствами, как у мисс Лосс, и знакомое выражение сосредоточенной озабоченности на лице не давали усомниться, что он именно тот, кто ему нужен.
— Доктор Фелл? — окликнул он.
Мужчина поднял на него взгляд, прищурился, будто пытался вспомнить, видел ли Алека раньше.
— Совершенно верно. Вам нужна помощь?
— Не мне, доктору Лосс, — уточнил Алек. — Ей нужны кое-какие лекарства. Очень срочно, нет времени заказывать в большом городе.
Алек выудил из кармана куртки листок, который дала ему доктор Лосс, и протянул Феллу.
Тот пробежал глазами пару строк ровного убористого почерка и поднял взгляд на Алека.
— И зачем же ей это понадобилось в таких количествах? — с подозрением спросил он.
Алек нисколько не был уверен, что доктор Фелл не поднимет ту самую панику, которой мисс Лосс так опасалась. Но выбора не было.
— В деревне навахо эпидемия оспы... ветряной, — вовремя поправился он.
Фелл нахмурился.
— Доктор Лосс уверена, что не ошиблась диагнозом? — спросил он.
— Некоторым из тех, кто заболел первыми, уже лучше, — сказал Алек. — Есть, правда, и те, кому только хуже.
— Пойдем, — Фелл приглашающе махнул рукой. — Я дам тебе все необходимое.
Проезжая по главной улице уже на пути в резервацию, Алек остановил Дикого у офиса шерифа. Как бы он ни спешил, а не сказать ничего Вулси просто не мог.
Алек спешился, взбежал на крыльцо и толкнул дверь.
Вулси в офисе не было. Зато был Джонатан, который медленно поднялся из-за стола. Он не потянулся к револьверу и вообще не сделал ни одного угрожающего движения, но по его напряженной позе Алек понял, что это вопрос случая. Покажется ему что-нибудь подозрительным — и тонкое равновесие, каким-то чудом возникшее между ними буквально из ниоткуда, разобьется с грохотом выстрелов.
— Вулси здесь нет? — уточнил Алек.
— Есть, только я его в камере запер, — недружелюбно отозвался Джонатан. Больше он ничего не сказал, так что Алеку пришлось спрашивать снова:
— Надолго он уехал?
Тот хмыкнул. Ну не ждал же он, что Алек и правда бросится проверять камеры?
— Он обычно передо мной не отчитывается, — почти нормальным тоном ответил Джонатан. — Я скажу, что ты его искал.
— Да, и передай... — Алек запнулся, вспомнив, что перед ним вроде как человек, который его ненавидит и, должно быть, не готов оказывать ему какие бы то ни было дружеские услуги. — Нет, ничего...
Джонатан снова хмыкнул и опустился на стул.
В дверях Алек все-таки обернулся.
— Великое Бедствие болен.
— Мне должно быть до этого дело? — лениво поинтересовался Джонатан.
Алек почувствовал неожиданно сильный прилив злости. На Джонатана с его претензиями и счетами — сейчас-то явно не до них! На себя за то, что не рядом с Великим Бедствием, когда так ему нужен. На болезнь...
— Вулси — есть, — с трудом сдержавшись, резко ответил он и вышел из офиса.
В резервацию Алек вернулся уже затемно. Деревня навахо словно немного ожила: не было уже той неподвижности, что днем, того ощущения страха и тоски. Те, кто чувствовал себя получше, под руководством доктора Лосс помогали тем, кому было совсем худо. На кострах кипятилась вода, женщины заваривали какие-то травы и порошки мисс Лосс.
— Привез? — первым делом спросила у него та, вынырнув из какого-то хогана.
Алек кивнул и передал ей сумку с лекарствами, выданными Феллом. Ему хотелось спросить, как Великое Бедствие, но он не был уверен, что доктор Лосс знает, кого именно так зовут — за сегодняшний день ей пришлось осмотреть едва ли не всех в резервации.
— Я могу еще чем-то помочь? — спросил он.
— Ты достаточно сделал сегодня, — отозвалась доктор Лосс, поднимая взгляд от сумки. — Можешь идти к своим друзьям.
Алека не надо было уговаривать. Он кивнул ей и, стараясь хотя бы не бежать, направился к Великому Бедствию. Хотя лежащее у одного из хоганов тело, с головой завернутое в одеяло, заставило его заволноваться и прибавить шагу.
На этот раз Великое Бедствие был в хогане один.
— Эй? — шепнул Алек, сев с ним рядом на покрывало. — Ты спишь?
Великое Бедствие открыл глаза так, будто и поднять веки было трудно.
— Александр... ты пришел...
— Я же обещал, — Алек коснулся ладонью горячей щеки в оспинах. Великое Бедствие прерывисто выдохнул и повернул голову, прижимаясь к ней сильнее. Алек отвел с покрытого испариной лба пряди волос. Осторожно, чтобы не потревожить Великое Бедствие, опустился на одеяло рядом с ним.
— От лекарств доктора Лосс тебе не лучше? — спросил он.
— Она говорит, нужно время.
Алек промолчал — перед глазами так и стояло завернутое в одеяло тело.
— И говорит, что они могут и не помочь, — совсем тихо добавил Великое Бедствие. — Я люблю тебя, Александр, — выдохнул он.
Впервые это заставило сердце Алека не сбиться с ритма от счастья, а сжаться от тревоги. Он тронул Великое Бедствие за руку.
— Мы же не прощаемся.
— Но мы должны быть готовы к этому, — выдохнул тот. — Черная Птица умерла и Темная Вода...
— Они были старухами, — напомнил не только ему, но и себе Алек. — Ты сильный и... — он проглотил вставший в горле ком. — Я не отпущу тебя к твоим богам, им придется подождать.
Великое Бедствие хрипловато засмеялся.
— Ты сумеешь с кем угодно договориться, Слушающий Сердце.
— Не замечал за собой таких талантов, — немного смущенно ответил Алек. — По крайней мере, Джейс редко ко мне прислушивается.
— Остальных он не слушает вообще, — заметил Великое Бедствие. — Расскажешь мне что-нибудь? — попросил он.
— Про Джейса?
— Не обязательно. Что угодно. И не говори, что из тебя плохой рассказчик — я точно знаю, что это не так.
Великое Бедствие улыбался, и Алек улыбнулся в ответ, вспоминая тот вечер у костра, когда в виде сказки объяснял Великому Бедствию, что чувствует к нему.
— Хорошо, — Алек задумался на пару минут, но воспоминания о сказке про Белого Волка уже натолкнули его на одну мысль. — В деревне на берегу реки жил храбрый вождь со своей женой, сыном и красавицей-дочерью. Когда его жена умерла, он горевал, но некоторое время спустя женился снова...*
Алек рассказывал, глядя, как отсветы разожженного в центре хогана костра пляшут на стенах и лице Великого Бедствия. Алек обнял его одной рукой, и тот прикрыл глаза. Он все еще казался нездорово-горячим, но минуты шли, и его дыхание как будто стало ровнее и спокойнее.
... — и тогда Ветер Детства трижды поцеловал ужасное чудище, и чары спали — перед ним стояла его сестра, Белая Жемчужина.
Сказка закончилась. Великое Бедствие спал, привалившись к плечу Алека. Тот наклонился и осторожно тронул губами его лоб.
Вулси приехал через день. Они столкнулись около хогана Великого Бедствия.
— Он… Как он? — Вулси выглядел настолько обеспокоенным, что Алек невольно задался вопросом, в каком виде Джонатан передал его слова. И поспешил успокоить:
— Ему лучше.
Великое Бедствие и правда уже даже поднимался — не без помощи Алека, но и это было неплохо. Его почти не лихорадило, да и сил прибавилось.
— А ты? — Вулси пристально смотрел на него, будто пытаясь разглядеть признаки болезни.
— Доктор Лосс говорит, что скорее всего я болел в детстве и потому мне не страшно, — признался Алек. — А ты?..
Вулси задумчиво поскреб подбородок, на котором Алек впервые заметил несколько старых отметин от оспы.
— Мне, пожалуй, тоже.
Но удержать колкое замечание все же не удалось — почему-то взыграла обида, что Вулси приехал не сразу, будто Джонатан не спешил передать слова Алека:
— Может не стоит рисковать? Вдруг ты как-то заразишь своего помощника?
Вулси хмыкнул:
— К заразе зараза не пристает.
И скрылся в хогане Великого Бедствия.
Алек же сходил к общему костру, где женщины под руководством Сердитой Сойки готовили еду и кипятили воду.
— А где Звонкая Река? — спросил он, когда Сердитая Сойка передавала ему чашку бульона и отвар из трав для Великого Бедствия.
— Совсем слегла, — мрачно ответила та.
Кому-то становилось лучше, кому-то — хуже. И Алек не мог избавиться от постоянно грызущего его беспокойства не только за Великое Бедствие, но за всех в резервации. За Звонкую Реку, которая помогла сохранить их отношения с Великим Бедствием в секрете от Джейса, когда Алек думал, что это необходимо. За Крылатого Ветра, с которым они ходили вместе на охоту. За остальных, кто принял Алека так, как никогда не приняли бы ни одного навахо в Шэдоу-Вэлли. Беспокойство просто сводило с ума.
Беспокойство — и вина. Эту эпидемию к навахо принес белый, как и многие другие — если не все — их нынешние беды. И попытки Алека сделать для них хоть что-то, хоть как-то улучшить отношения между белыми и навахо ничего уже не значили для Черной Птицы и Темной Воды, для красавицы Золотой Кувшинки, которая оставила своего жениха горевать, для Маленького Сокола, дочь которого слишком мала, чтобы его запомнить. Для остальных, кого забрала эпидемия.
Алек ничего не мог для них сделать — и чувствовать свое бессилие, чувствовать себя частью того, что разрушает их жизнь, было невыносимо.
Когда Алек вернулся домой, родители встретили его осуждающими взглядами.
— Простите, — он и сам ел себя за то, что уехал на несколько дней без предупреждения и, наверняка, заставил их волноваться. Но ведь они тоже могли бы уже привыкнуть к тому, что он часто бывает в резервации! — В этот раз я совсем потерял счет времени...
— В этот раз ты совсем потерял голову! — прогрохотал, не выдержав, отец. — Ты думал, мы не узнаем об оспе? О том, что ты сунулся в самое гнездо болезни, о том, что рисковал собой и остальными?
— Доктор Лосс сказала, что все не так плохо...
— Мисс Лосс давно пора бы перестать играть в доктора, — отец произнес это уничижительно, — завести семью и понять, что такое — волноваться за своих близких. Мы думали, что воспитали тебя правильно, но для тебя тоже твои дурацкие увлечения важнее безопасности, важнее того, что подумают люди.
— Речь шла не о моих увлечениях и не о чьем-то мнении, — твердо ответил Алек. — Речь шла о жизнях. Навахо не...
— Навахо! — перебил тот. — Оставь индейцам самим разбираться со своими проблемами!
— Это не "их" проблемы, — не сдержался и Алек, отвечая резче, чем следовало бы. Но слова отца болезненно прошлись по еще не стершемуся чувству вины и страху. — Во всем, что происходит с ними, и в этой эпидемии, которая началась, кстати говоря, с белого торговца, и во многом другом, виноваты мы.
— Лично я не заражал оспой ни одного индейца и не позволю моей семье платить за их беды, — отрезал отец. — Что, если бы ты принес эту заразу и Макс бы заболел?
"Тогда к его услугам было бы два врача и любые лекарства и удобство, которые только возможны," — подумал Алек, но говорить этого вслух не стал. Наверняка он чувствовал бы себя виноватым, и вправду зарази он брата. Но все равно не смог бы поступить иначе. Не смог бы оставить Великое Бедствие и остальных навахо без всякой надежды.
— Пойми, наконец, что у тебя есть обязательства перед своими людьми, — тяжело произнес Роберт. — Не только перед семьей, но и перед всем городом. Черт возьми, шериф не может только и заниматься тем, что бегать по лесам с индейцами!
— Вот именно, — запальчиво возразил Алек. — У меня есть обязательства перед людьми. Перед всеми, а не перед кем-то выборочно, как у тебя...
От оплеухи, неожиданной и потому ошеломляющей, зазвенело в голове.
— Не равняй краснозадых с нормальными людьми, — тяжело дыша, сказал отец. — От них ты не увидишь благодарности.
Алек сжал зубы. Но упрек все равно вырвался сам собой:
— Тогда объясни мне, чем навахо хуже тех "нормальных" людей, которых ты отправляешь на виселицу. Потому что относишься ты к ним явно хуже! Или, может, расскажешь, про своего "нормального" друга Майкла?
В этот раз отец не ударил. Но смотрел так, что лучше бы поколотил.
— Я не знаю, что растрепал тебе Скотт, — наконец, сквозь зубы выдохнул он. — Но если я еще раз услышу это, работать ты поедешь к нему.
Алек много что мог бы на это ответить: начиная с обвинений в том, что отец ведет себя лицемерно, когда ездит договариваться с Большим Зеленым Змеем, что он делает это только из выгоды для города, и до замечания о том, что у Вулси, по крайней мере, есть чему поучиться. Пусть некоторые его решения Алек и не может понять...
Но он сказал только:
— Боюсь, мы не сработаемся с его новым помощником.
Отец устало потер ладонью лоб.
— Ты не можешь все время развлекаться и делать только то, что тебе хочется, — уже спокойнее сказал он.
Алек пожал плечами.
— Ты не можешь заставить меня думать так, как тебе удобнее, — отрезал он.
Дикий охотно пошел за Алеком из конюшни, хоть они и вернулись домой совсем недавно. Застоялся за то время, что они пробыли в резервации… Дойти до дома Джейса и Клэри можно было бы и пешком, но Алек не был уверен, что захочет потом возвращаться домой. Больше всего хотелось назад к Великому Бедствию, быть рядом с ним, видеть его и знать, что с ним все в порядке. Беспокойство за него все никак не проходило, и Алек сам себе казался колючим, ломким и готовым вспыхнуть в любой момент, как кипа хвороста.
Окна дома светились уютными огоньками, разгоняя сумерки. Алек вошел без стука и, прежде чем успел что-либо сказать, оказался заключен в крепкие объятия.
— Алек! — Иззи отстранилась на секунду и тут же снова обняла его.
— Ого, — он похлопал ее по спине. — Мне, кажется, надо чаще бывать дома?
— Тебе нужно помнить о тех, кто о тебе волнуется, и хотя бы предупреждать, когда ты в следующий раз решишь погеройствовать! — Иззи отступила на шаг и сердито стукнула его в грудь. — Я все понимаю, ты переживал за Великое Бедствие и остальных, но представь, каково было нам, когда пошли эти слухи про оспу.
— Прости, — повинился Алек. Это было легче, чем спорить с отцом. Иззи, по крайней мере, понимала, что он не мог не поехать.
Та просто снова обняла его в ответ.
— Какие люди! — раздался радостный голос Джейса, и Алек, обернувшись и не выпустив из рук Изабель, увидел брата с невесткой, спускающихся по лестнице со второго этажа. — Вернулся, бродяга!
Джейс похлопал Алека по плечу, когда Изабель, наконец, отстранилась.
— Родителей успокоил? Отец возмущался так, что я думал — он пойдет срывать статьи о тебе со стенки!
Алек стукнул его в плечо. Вздохнул.
— Что? — насторожился Джейс.
— Ты же знаешь отца…
Джейс хмыкнул.
— Мы все тут его знаем. Брось, Алек, ты же не ждал, что отец напялит халат и поедет с тобой лечить индейцев?
Представить такое было сложно.
— Нет, но… я надеялся, что у нас с ним будет хотя бы похожий взгляд на вещи.
Джейс нахмурился и сжал его плечо.
— Пойдем-ка, потолкуем…
Они вышли на крыльцо, и Джейс прикрыл за собой дверь.
— Послушай, что бы ни наговорил тебе отец, это не должно мешать тому, что ты делаешь.
Джейс смотрел непривычным, очень серьезным взглядом.
— Я не знаю никого, кто по жизни поступал бы правильнее тебя. И что бы кругом ни говорили, кто бы что ни думал, ты всегда делал то, что считал правильным. Так почему ты волнуешься из-за того, что наговорил отец?
Алек оперся на перила, не зная, куда смотреть. Он в самом деле не знал, почему его вывел из себя сегодняшний разговор. Ведь он слышал похожее тысячу раз…
Может, потому и задело? В тысяча первый раз он не просто услышал, но и осознал, что думает отец. Что все это всерьез.
— Непросто в ком-то разочаровываться, — признался он.
Джейс потрепал его по спине.
— Отец, должно быть, тоже мной разочарован, — добавил Алек.
— Тяжела голова, что носит корону, — усмехнулся Джейс. — Отец уже, наверное, видел тебя будущим главой города, а то и сенатором! А ты — индейцев лечишь…
— Ты тоже считаешь меня дураком? — вскинулся Алек.
— Я тобой горжусь, брат, — вдруг просто признался Джейс. И Алека затопило чувством благодарности. — Кто еще сделал бы такое?
Он снова похлопал его по плечу.
— Не обращай внимания на то, что он говорит. Посмотри на нас с Клэри — если бы мы послушали ее мать, разве были бы мы счастливы сейчас? Отец позлится и отойдет. Особенно если ты снова попадешь в газету.
— Разве что так, — невесело фыркнул Алек. На самом деле, он не был уверен, что на этот раз отец легко забудет об их ссоре. Не стоило, конечно, говорить про Майкла Вэйланда — но он и не собирался, это вырвалось как-то само по себе. Алек только теперь понял, что рассказ Вулси подспудно не отпускал его все это время. Откажется ли отец точно так же и от него, если узнает правду? Неужели и его просто вычеркнет из своей жизни? Просто потому, что Алек не такой, как он того хочет. Потому что не вписывается в удобную для отца картину мира.
Так, может, его отношения к индейцам в целом, его непопулярных идей и решений и без того будет достаточно, чтобы стать изгоем не только в городе, к чему Алек, в общем-то, был готов — он становился любимцем горожан только на то время, что газета с его фотографией считалась новой, — но и для своей семьи?
— Отец сказал, что паршивый из меня шериф, раз уж я все время пропадаю у индейцев и меня волнуют только их проблемы, — медленно выговорил он. Джейс хотел что-то сказать, судя по лицу — заверить его в обратном, но Алек остановил его жестом. — Это так. Хоть в этом он прав, Джейс. Ты сказал, что я всегда поступаю правильно, но прямо сейчас я не понимаю, что правильно. То есть, я знаю, что для меня было правильно помочь навахо. Я бы не смог поступить иначе. Но для жителей города... Понимаешь, мы ведь не знали, что там за эпидемия и насколько она может быть опасна для города. Может, отец прав, и шериф должен больше беспокоиться об интересах тех, кто на него полагается?
Джейс оперся на перила крыльца, задумавшись.
— Шериф или не шериф — любой человек должен поступать по совести, — в итоге произнес он. — А не поддерживать окружающие его предрассудки и страхи.
Алек медленно кивнул.
— Спасибо.
— Останься сегодня у нас, — предложил Джейс. — Вам с отцом обоим нужно остыть и подумать.
Алек снова взглянул на него с благодарностью. Это, конечно, не решало проблему, но прямо сейчас Алек и не знал, что ему делать. И может ли он сделать хоть что-то: найти компромисс с отцом, постараться убедить его, изменить его мнение об индейцах и том, что Алек делает.
Вполне вероятно, что это было невозможно.
Алек не был уже уверен, что стоит пробовать и дальше.
* Алек пересказывает "Страшный дракон скалы Спиндлстон" на индейский лад.
@темы: подарковмногонебывает, детицветыжызни
понедельник, 04 декабря 2017
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Начинаю тащить к себе прекрасности. И первым делом прекрасный Вулсинька от жены!
04.12.2017 в 21:18
Пишет alaskan dawn:URL записиДорогая моя жона!
Ты у меня одна, дышит в окно декабрь, а я тебе желаю побольше тепла (коммунального и душевного), денег (ноу комментс) вдохновения (ладно, так и быть, муза может не ходить с тобой в туалет) и вообще силушекбогатырскихрайтерскихя иссякла
А теперь подарок, ради которого я угрожала планшету электронной преисподней
Название подарка: "ТРУДОВЫЕБУДНИ ШЕРИФА СКОТТА"
воскресенье, 19 ноября 2017
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Я знаю, что у меня нет совести и вообще в этом году я просто как никогда опаздываю с подарками, но я все-таки это дописала!
McCreation, дочесын, надеюсь, ты все еще ждешь, потому что это тебе! Расти большой и тоже пиши побольше, потому что матери нечего читать! (я сегодня страшно оригинальна в поздравлениях)))
И я надеюсь, ты не против разделить этот подарок с мужем своей Azhdaha, потому что начинала я фичок писать еще ей, но не сложилось. Дочь, ты тоже пиши, ага!
И традиционно минутка нытья. Фичок странный сюжетно и композиционно, но я понятия не имела, что с этим делать, поэтому - что выросло, то выросло.
А теперь собсна оно.
Название: Могло быть и хуже
Пейринг/Персонажи: Алек/Магнус и все остальные
Категория: джен
Жанр: AU, юмор, экшн, капелька драмы
Рейтинг: G
Примечание: полицейское AU, часть цикла "Отдел убийств"
Размещение: запрещено без разрешения автора
Нога не болела, вообще ничего не болело — то ли действие наркоза еще не закончилось, то ли ему вкололи какой-то анестетик. По правде говоря, Алек не особо следил, что именно делали врачи с его ногой. Отрезать ее никто не собирался, а остальное не так уж важно, тем более пуля прошла навылет и даже кость не задела. Повезло, могло быть гораздо-гораздо хуже. Но Алек все равно чувствовал себя как-то муторно. Вроде и не плохо, а голова была странно пустой и гулкой, по ней словно гулял сквозняк, отчего казалось, будто тело качает на волнах.
По черепной коробке пронесся очередной порыв ветра, и Алек сглотнул. Скажи кому, что его укачивает на мягкой и довольно удобной больничной койке, и над ним будет ржать весь отдел.
Это только в боевиках бравые полицейские умудряются полфильма скакать на простреленных ногах с пистолетами в перебитых руках, и все это со сломанным позвоночником. В реальной жизни до машины скорой помощи Алек, конечно, дошел, почти повиснув на напарнике, но это был его последний подвиг на сегодня. Сейчас он не мог даже позвать медсестру, чтобы принесла одеяло потеплее или повысила температуру в палате. Не потому, что чувствовал себя настолько плохо, просто шевелиться было лень, а кнопку вызова ему, как потенциально ходячему больному, на палец не нацепили. Он же вполне мог дотянуться до стены над тумбочкой.
Чертыхнувшись про себя, Алек уставился в потолок, который оставался все таким же белым и скучным, как и пять минут назад. В палате был телевизор, но медсестра, уходя, не стала его включать, и из возможных развлечений в распоряжении были только потолок и собственные ощущения, о которых Алек думать не хотел. Так ему начинало казаться, что дела обстоят хуже, чем на самом деле, а в голову лезла всякая ерунда. Ему срочно нужно было на что-то отвлечься, да хотя бы показания дать — почему его, кстати, еще не допросили? Не Джейс, понятное дело, ему самому еще придется давать свидетельские под протокол и составлять фоторобот, но к делу теперь точно подключат Люка и Вулси. Почему никто из них до сих пор не появился? Или к Алеку просто никого не пускают? Да ну, не до такой же степени он тут умирает, чтобы ему полный покой обеспечивали!
— Эй, дружище, ты как?
Словно в ответ на жалобы Алека, в палату протиснулась сначала голова Джейса, а потом и он сам. Даже в тусклом свете февральского дня за окном на рукавах его серой куртки отчетливо выделялись темные пятна крови. Алек помнил, как напарник прижимал ладонями его рану, и мимоходом подумал, что нужно будет оплатить химчистку. Куртка-то почти новая, жалко.
— Я в порядке, жить буду, — он подтянулся на кровати повыше.
— Ты всегда так говоришь, поэтому тебе в таких вещах веры нет. Даже умирая, будешь всем доказывать, что в порядке. Так что я спросил у доктора.
Алек помнил, как на той квартире Джейс велел ему заткнуться и начал суетиться вокруг его раны, игнорируя его заверения, что это просто царапина. И Алек не решился спорить — когда хотел, его напарник мог быть очень убедительным.
— И что сказал доктор?
— Что ты в порядке, — объявил Джейс почти торжественно.
— Надо же, какой сюрприз, — Алек рассмеялся, прислушиваясь к тому, как медленно стихает сквозняк в голове.
— Он сказал, что ни артерии, ни нервы не задеты, так что через пару недель будешь как новенький. Тебя даже долго здесь держать не собираются.
Все это Алек уже слышал от парамедиков в скорой — разве что те говорили с чуть меньшей уверенностью, а потом и от врачей в больнице. Как ему повезло, что пуля прошла буквально в паре сантиметров от бедренной артерии, что, если бы чуть-чуть вправо, то… Алек терпеть не мог обсуждать собственное здоровье, а от подобных разговоров у него вообще холодок шел по спине, так что он поспешил перевести тему на что-нибудь более приятное. На работу.
— Стрелка не нашли?
— Нет, — Джейс покачал головой. — Ориентировку дали, конечно, но описание слишком общее, и надежды мало. Вот если бы я в него хоть раз попал, отличная была бы особая примета. А высоких латиносов в черных кожанках в одном только Инвуде [1] половина района…
— Не думаю, что он все еще в Инвуде, — вздохнул Алек и добавил после небольшой паузы: — Тебе не нужно было отвлекаться на меня, а сразу бежать за ним.
Он снова почувствовал укол вины, как тогда, когда Джейс, вместо того, чтобы погнаться за стрелком, бросился к нему. Если бы он не потерял рядом с Алеком столько времени, дело Верландера, наверное, уже можно было бы передавать в суд.
Но и тогда, и сейчас, Джейс четко расставил свои приоритеты.
— Нужно же мне было удостовериться, что ты не собираешься истечь кровью, пока я играю в догонялки.
— Я же тебе говорил, что в порядке, — возразил Алек.
— И мы возвращаемся к тому, с чего начали. Я должен был убедиться сам.
— А теперь ищи этого гада по всему городу...
— Найдем, — с наигранной беззаботностью отмахнулся Джейс. — Главное — понять, что он делал в тайной квартире Верландера.
Да, с тайной квартирой жертвы вообще было все неясно. На первый взгляд — обычная холостяцкая берлога, куда можно тайком водить женщин. С другой — выбор места довольно странный, далековато и от работы в Трайбека [2], и от квартиры в Уильямсберге [3], где Верландер жил с невестой. И зачем снимать жилье под чужим именем и даже оплачивать с подставного счета? Алек с Джейсом шли туда как раз для того, чтобы разобраться, не скрывал ли обычный служащий Стив Верландер что-то такое, что могло стать причиной его убийства. Судя по приему, который им оказали, у убитого были очень опасные секреты.
— Нашли что-нибудь интересное? — Алек подался вперед и вдруг дернулся от неприятного ощущения в некстати проснувшейся ноге. Пришлось вернуться в более удобную позу.
— О, еще как нашли! Ты не поверишь… — начал было Джейс, но его ответ заглушили шум и топот в коридоре, а через секунду дверь резко распахнулась, и на пороге возник Магнус. Взгляд у него был совершенно невменяемый, да и весь его вид говорил о том, что он явно не в себе. Волосы всклокочены, глаза не подведены, из-под темно-синего элегантного пальто выглядывают мятые пижамные штаны и футболка. Такое впечатление, что Магнус сорвался в больницу прямо из постели, забыв привести себя в порядок.
Тот застыл в дверном проеме, остановив на Алеке безумный взгляд. Потом сделал глубокий вдох и с облегчением выдохнул:
— Слава Богу!
Его плечи расслабились, из движений ушла резкость, Алеку даже казалось, что он почти слышит, как успокаивается бешено колотящееся сердце. Зато его собственное испуганно затрепыхалось, от внезапного беспокойства желудок подпрыгнул к горлу, и Алеку даже пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем выдавить:
— Что случилось?
Магнус молча прошел в палату, обогнув Джейса по дуге, и прижал Алека к себе за плечи, уткнувшись лицом в его волосы. Все это настолько не вязалось с привычным образом и поведением Магнуса, что Алек поспешил ответить на объятия, комкая в кулаках жесткую ткань его пальто, ворсинки которого неприятно щекотали нос.
Наконец Магнус отстранился, напоследок поцеловав Алека в лоб, и все так же молча вынул из кармана свой айфон. Алек пробежал глазами короткое сообщение на экране и чуть не задохнулся от возмущения.
— Джейс! Да ты просто!.. У меня слов нет…
Тот вопросительно приподнял брови.
— «В Алека стреляли. Инвуд, больница Аллен»!? Ты что не мог позвонить и все объяснить!? — Алеку даже думать было страшно, что пережил Магнус по дороге сюда. Он сам бы точно успел десять раз свихнуться, пока добирался до больницы. — Или хотя бы написать, что рана пустяковая, и я не умираю?
— Я, между прочим, был занят! — защищался Джейс. — Работал! Я даже с тобой в больницу поехать не смог, примчался, как только получилось вырваться!
— Надеюсь, моей матери ты такое сообщение не отправил? Чтобы у нее сердце прихватило или еще что-нибудь!
— Я не знаю ее номера, — буркнул Джейс уже не так уверенно. — И твоя мать — кремень, а не женщина…
Магнус презрительно фыркнул и, демонстративно не глядя в его сторону, присел на край койки. Алек взял его за руку, переплел пальцы в молчаливом извинении за напарника, которому не помешало бы вправить мозги.
— Прости…
— Тебе не за что извиняться, Александр, — Магнус легонько сжал его ладонь. — А то, что твой напарник — идиот, уже давно не новость. И я сейчас слишком рад, что с тобой все хорошо, так что даже не стану его убивать.
— Напугал! — уже из чистого упрямства отозвался Джейс, но Алек видел по его лицу, что он уже все осознал, и теперь ему слегка не по себе.
— Напугал или нет, но если я завтра обнаружу у себя хоть один седой волос…
Окончание фразы повисло в воздухе, и Алек с трудом сдержал улыбку, представив, как Магнус красит седые волосы почему-то в нежно-лиловый, как миссис Маркович из восемнадцатой квартиры, а потом натравливает на Джейса своего кота. Правда, Председатель Мяо никогда не смог бы причинить кому-то хоть маломальский урон, в отличие от кота миссис Малкович. У Торонто было рваное ухо, куча боевых шрамов, заочная кличка «Торнадо», и его боялись все дети в доме, и даже некоторые взрослые.
— А Александр поможет мне спрятать труп, — закончил Магнус, и Алек встрепенулся, услышав свое имя.
Джейс уставился на них в праведном негодовании.
— Он мой напарник и никогда не сделает ничего подобного!
— Не сделаю, — подтвердил Алек, с трудом удерживая серьезное лицо. — С простреленной ногой это будет проблематично.
— Эй!
Алек все-таки не выдержал и рассмеялся, и Джейс немного неловко улыбнулся в ответ, извиняющимся жестом разведя руки и пожимая плечами. Магнус сидел рядом и смотрел на Алека так, словно не видел его не со вчерашнего вечера, а как минимум месяц. Его большой палец бережно гладил тонкую кожу на внутренней стороне запястья. И даже нога не болела.
Поэтому голос Изабель от двери прозвучал громом среди ясного неба.
— Если Алек откажется, помогать прятать труп буду я!
Иззи застыла на пороге в такой воинственной позе и с таким адским огнем в глазах, что даже меч в ее руке в эту минуту смотрелся бы довольно органично. И ее шпильки угрожающе выбивали из пола искры, когда она решительно вошла в палату и закрыла за собой дверь. Алек даже удивился, как они все трое не услышали цокота каблуков и умудрились пропустить ее появление.
— Джейс, у тебя совесть есть? — голос Изабель не предвещал ничего хорошего. — Ты хоть знаешь, кто ты после этого?
— Из, со мной все в порядке, — попытался спасти напарника Алек.
— Я знаю, спросила в регистратуре. Хорошо, что я решила сначала все выяснить, а потом уже звонить маме и Максу. Но если бы из-за тебя, — Иззи ткнула пальцем почти Джейсу в лицо, — я напугала бы их до смерти, а потом узнала, что у Алека легкое ранение в ногу, не знаю, что бы я с тобой сделала!
— У меня есть парочка вариантов, — вставил Магнус.
Он смотрел на Изабель с одобрительной улыбкой и, казалось, готов был ей аплодировать. На всякий случай отодвинувшись от нее подальше, Джейс сложил руки на груди и все-таки рискнул возразить:
— Между прочим, я сегодня жизнь твоему брату спас, а ты на меня орешь!
— Вы посмотрите! Ну, просто супергерой. Я даже знаю, какой — Человек-Козел!
Джей оторопел от этого заявления настолько, что впервые в жизни не нашел подходящих слов, а Алек прикрыл рот рукой и затрясся от беззвучного смеха.
Алек не знал, что его разбудило, но не сразу понял, где находится. Незнакомый потолок, жалюзи на окне, желтые в тусклом свете лампы. Койка с металлическими поручнями… Больница.
Тут же вспомнилось и все остальное — дело Верландера, его вторая квартира, стрелок, боль в ноге. Именно из-за боли Алек долго не мог уснуть, несколько часов маялся, пытаясь устроиться поудобнее и борясь с приступами паранойи. Стрелка так и не поймали, и от этой мысли было неуютно. Алеку все время казалось, что около его палаты кто-то ходит, иногда останавливаясь перед дверью на несколько секунд, и всякий раз ему приходилось убеждать себя, что это больница, и медперсонал и посетители все время снуют по коридорам. Он даже встал, доскакал до шкафа на одной ноге и достал пистолет, успокоившись только тогда, когда сжал его холодную рукоять под подушкой. Алек слышал, что это нормально после ранений, но все равно чувствовал себя полным психом.
Вот только сейчас привычная тяжесть пистолета в ладони придавала уверенности, потому что кто-то сидел на стуле возле кровати. Алека разбудили именно осторожные шаги и скрип обивки.
Он резко обернулся. Рядом сидела мама. Под ее глазами залегли глубокие тени, а где-то в строго сжатых губах пряталось беспокойство — Алек не смог бы объяснить, просто видел. Но он порадовался, что не успел выхватить пистолет из-под подушки.
— Мам… — прохрипел он. Пришлось прокашлялся, прежде чем спросить: — Который час?
— Половина первого.
Голос Марисы тоже был странно хриплым, будто простуженным, да и глаза в неровном свете лампы казались больными.
— Опять работала допоздна, — это был не вопрос, и Мариса не стала спорить, только смотрела на Алека, как недавно Магнус, не отрываясь и почти не моргая. — Не стоило приезжать, мам. Со мной все в порядке, правда, а тебе нужен отдых.
— Позволь мне решать самой, — отмахнулась Мариса. — Я знаю, что мне нужнее. Не каждый день стреляют в моих детей.
— Это всего лишь царапина. Завтра… вернее, уже сегодня меня выпишут.
Мариса кивнула.
— Изабель мне рассказала. Я уже сообщила твоему отцу, но он не сможет приехать, у него сейчас очень много дел в Вашингтоне…
— Мама, перестань, — Алек поморщился. — Мы оба знаем, что дело вовсе не в этом. Может, если бы я был при смерти, он бы еще…
— Не говори так! — как-то беспомощно всхлипнула Мариса, и Алек вдруг понял, почему ее глаза казались ему больными. Они просто были красными от непролитых слез. — Роберт любит тебя! И Изабель, и Макса. Просто он…
Алек потянулся и взял ее за руку, такую маленькую в его огромных ладонях.
— Мам, у тебя все хорошо?
— Помимо того, что я сегодня чуть не потеряла сына? — Мариса натянуто улыбнулась, но от той улыбки только стала казаться еще несчастнее. — У меня все в порядке, Алек, тебе не нужно обо мне волноваться. Сейчас твоя главная забота — отдыхать и выздоравливать. Может, поживешь пока дома? Макс и Изабель будут рады, а за тобой будет кому ухаживать.
— Мы уже много раз это обсуждали, — Алек вздохнул, еще раз сжал руку матери и отстранился. — Я не вернусь домой. Даже для того, чтобы с комфортом там поболеть.
— И в кого ты такой упрямый?
Алек еле удержался, чтобы не закатить глаза.
— Серьезно?
Он не знал ни одного Лайтвуда, не отмеченного семейным упрямством. Мариса и Роберт могли спорить до хрипоты, не уступая друг другу ни миллиметра. Изабель всегда делала только то, что хотела, наплевав на чужое мнение. Разве что Макс в силу возраста пока был более-менее сговорчивым.
— Тебе все-таки нужно почаще к нам приезжать, — уже искренне улыбнулась Мариса, когда Алек озвучил ей эту мысль. — И почаще общаться с братом.
— Пусть лучше он приезжает, пока я буду валяться дома. Теперь у меня будет уйма времени, чтобы поиграть с ним в видеоигры. Мы будем есть только пиццу и шоколадные батончики с колой — лучшая диета в мире!
— Мальчишки… — Мариса снова улыбнулась и, протянув руку, пригладила ему волосы. — Но если передумаешь, мы всегда рады тебе, Алек.
— Я знаю, мам. Езжай домой. Ты устала, я же вижу. И Макс будет волноваться.
— Сейчас. Только побуду еще немного. Спи и не беспокойся обо мне.
Алек закрыл глаза, и его снова закачали невидимые волны, убаюкивая, вырывая из реальности и бросая в цепкие объятья забытья. И сквозь сон ему казалось, что мама гладит его по голове, как в детстве.
На этот раз Алек сразу вспомнил, что находится в больнице, и не стал дергаться в поисках пистолета под подушкой. Звуки, которые его разбудили, были вполне мирными — кто-то скреб ложкой по пластиковой коробочке.
— Ты ешь мое желе, — констатировал Алек сквозь зубы. Тянущая боль в ноге усилилась, как только он попытался принять сидячее положение.
— Ага. Яблочное, — Вулси с видимым удовольствием облизал ложку, откинувшись на спинку стула. —- Очень вкусно.
Алек закатил глаза.
— Господи, это же такое клише: прийти в больницу навестить друга и съесть его желе, — что уже даже не смешно. Повторять чужие шутки как-то мелковато для тебя, не находишь?
— Во-первых, я пришел не навестить друга, а допросить потерпевшего, а это переводит шутку на совершенно новый уровень. А во-вторых, ты все равно не настоящий больной, а только прикидываешься, так что тебе не положено.
Вулси снова поскреб ложкой по дну коробочки, но, похоже, там уже ничего не осталось. Что не помешало ему еще раз облизать ложку.
— Подумать только, еще вчера я надеялся, что ты придешь меня навестить. Как неосмотрительно с моей стороны, — Алек перевел взгляд на присевшего на край стола Люка: — Доброе утро.
— Привет, потерпевший, — тот тепло улыбнулся. — Как ты себя чувствуешь?
— Через неделю буду бегать.
— Я же говорил, — с притворным недовольством проворчал Вулси. — Он тут разлеживается, а нам дополнительная работа привалила. Ладно, симулянт, рассказывай.
Люк чуть склонил голову набок и щелкнул ручкой. Глядя на блокнот в его руках, Алек постарался как можно подробнее вспомнить события вчерашнего утра.
О том, что у Верландера есть еще одна квартира, они узнали случайно. Компьютерный отдел проверял его финансы и наткнулся на кое-какие несостыковки, которые привели к банковскому счету жертвы на другое имя. Оказалось, что у обычного сотрудника Бруклинского офиса Службы гражданства и иммиграции [4] есть другая жизнь по другим документам и квартира в Инвуде, о которой Верландер не рассказывал никому из своих родных и друзей. Но Люк и Вулси наверняка уже ознакомились с материалами дела и все это знают.
— Когда мы приехали на квартиру, — начал Алек, — дверь оказалась открыта. На замке были следы взлома, и Джейсу показалось, что он услышал в квартире какой-то звук. Мы зашли, но в коридоре нам пришлось разделиться, Джейс свернул в гостиную и кухню, а я пошел дальше, к комнатам.
— Судя по тому, что мы потом обнаружили, он был в спальне, — Вулси задумчиво вгрызся в край пластмассовой ложечки.
— Не знаю, я до нее не дошел. Там было что-то на дорожке в коридоре. Что-то маленькое, почти незаметное на сером ковре. Если бы оно не блеснуло, я бы прошел мимо… В общем, сам виноват, отвлекся…
— А поподробнее? — Люк смотрел на него без осуждения, но Алеку все равно стало стыдно.
Он вздохнул. Неприятно было признаваться в собственной глупости, но он действительно отвлекся и не заметил, как стрелок вышел из одной из дверей дальше по коридору. Ошибка, простительная разве что какому-нибудь новичку только что из Академии.
— Я наклонился подобрать эту блестящую штуку, — признался Алек, — и тут услышал выстрел. Пуля прошла у меня над головой. Я отшатнулся, ударился о стену, вскинул пистолет, но он успел выстрелить раньше.
— И попал тебе в ногу, — Люк не насмехался, просто констатировал факт.
Алек кивнул, чувствуя себя неудачником.
— Ты везучий сукин сын! — от избытка чувств Вулси даже хлопнул Алека по ноге, к счастью, по здоровой. — Ты понимаешь, что он дважды промазал, потому что ты наклонился? Если он караулил тебя в комнате, ты мог просто не успеть выстрелить или отскочить. Так что эта твоя маленькая блестящая штучка спасла тебе жизнь.
Определенный смысл в словах Вулси был, хотя с этой точки зрения Алек на свое обидное ранение не смотрел. Но он все равно должен был быть внимательнее и готовым к любым сюрпризам, в том числе к стрелкам, прячущимся за поворотом.
— Кстати, что это было? — уточнил Люк. — Ну, та блестящая штука.
— Не знаю, я не успел разглядеть, — Алек пожал плечами. — А разве вы ее не нашли?
Гэрровей покачал головой.
— Не помню ничего такого среди улик. Ты ее точно не подобрал?
— Я хотел, но потом стало как-то не до того. Дырка в ноге, оказывается, очень отвлекает.
Усмехнувшись, Вулси снова потрепал Алека по колену.
— Ладно, мы проверим. Если она, и правда, так удачно маскировалась под ковер, криминалисты могли и пропустить. А стрелок мог ее прихватить?
— Точно не мог. Из кухни выскочил Джейс и чуть не снес ему голову, промахнулся на каких-то пару сантиметров. Стрелок рванул обратно в комнату, а там вылез в окно на пожарную лестницу. Если бы Джейс побежал за ним сразу, наверняка смог бы догнать или хотя бы подстрелить, но он… Я говорил, что все нормально, что он должен бежать за стрелком…
— Алек, — перебил Люк серьезно, — а если бы пуля задела артерию, ты говорил бы так же? Джейс твой напарник, и ты его волнуешь больше какого-то отморозка, которого мы все равно поймаем рано или поздно. Нужно уметь принимать заботу близких.
— В самом деле, птенчик, — Вулси посмотрел на Алека укоризненно. — Нужно будет дать тебе мастер-класс, как правильно пользоваться окружающими, когда болеешь. «Ах, Магнус, я не могу сам принять душ, у меня так болит нога. Ты мне не поможешь?» Думаю, он будет только рад.
У Алека запылали уши, потому что описанная Вулси картинка тут же услужливо предстала перед глазами, несмотря на крики совести, что манипулировать Магнусом подобным образом некрасиво. Некрасиво-то некрасиво, но вряд ли кто-то будет сильно возражать.
Из задумчивости Алека вывел возмущенный голос Люка:
— Так значит, в прошлый раз, когда ты свалился с гриппом, и мне приходилось таскать тебя в ванную, это тоже было «правильным использованием окружающих»?
— Не придирайся к словам! — поморщился Вулси. — Ты же знаешь, что мне тогда действительно было плохо, я даже с кровати вставал с трудом. И вообще, не порть мне воспитательный момент! Не видишь, я даю птенчику советы, как разнообразить интимную жизнь. А тебе не на что жаловаться, я вел себя исключительно прилично и не приставал к тебе даже в бреду, так что нечего подозревать меня во всех смертных грехах.
Алек сильно подозревал, что во время той болезни Вулси эксплуатировал Люка вполне сознательно, и что возмущается тот не зря, но, в конце концов, это было не его дело. В отношениях этих двоих Вулси всегда тонко манипулировал, а Люк делал вид, что этих манипуляций не замечает. И их обоих все устраивало.
Вот и сейчас Люк только махнул рукой.
— Ладно, ладно. Только я думаю, Алек сам разберется, да и Магнус не производит впечатление человека, с которым можно умереть от однообразия.
Дверь приоткрылась, и в палату заглянула медсестра. Не та, которую Алек видел вчера, видимо, с утра заступила новая смена. Эта была невысокой чернокожей женщиной, которая годилась ему в матери, и она так дружелюбно улыбалась, что ей хотелось улыбнуться в ответ.
— Ну, как у нас тут дела, дорогуша? — спросила она, проходя в палату. — Эти детективы тебя не утомили? — она перевела взгляд на Вулси и вдруг изменилась в лице, заметив у него пустую коробочку из-под желе. — Что вы делаете? Вы не можете есть завтрак пациента!
Полная, с более чем внушительным бюстом, она уперла в бок одну руку и выглядела довольно грозно. Алек мысленно возликовал, что Вулси сейчас постигнет справедливое возмездие. Тот виновато опустил ресницы и быстро поставил пустую баночку обратно на столик.
— Ой, простите, честное слово, не знаю, что на меня нашло, — он скромно улыбнулся, сверкнув зелеными глазами. — Я просто хотел посмотреть, с каким оно вкусом, и сам не заметил, как так получилось. Но я готов возместить и...
Лицо медсестры смягчилось. Алек давно заметил, что на женщин, особенно немолодых, улыбка Вулси действует обезоруживающе, и дальше они готовы ради него на все.
— Ну что вы, детектив, — махнула она рукой, — я просто сейчас принесу мистеру Лайтвуду еще одну порцию, и мы никому ничего не скажем.
— Вы просто ангел!
Но стоило медсестре выйти за дверь, как улыбка Вулси из благодарной превратилась в самодовольную.
— И все-то тебе сходит с рук, — проворчал Алек.
— Учись, пока я жив. Очень полезный навык, ты не представляешь, сколько раз он меня выручал.
— Чему ты его учишь? — возмутился Люк. — Водить людей за нос? Сначала Магнуса, теперь женщин. Прекращай портить парня!
Вулси фыркнул, но к удивлению Алека развивать тему не стал.
— Раз мы уже закончили с допросом, может, вместо моей персоны обсудим дело? — предложил тот. — Что интересного вы нашли на квартире?
— О-о-о! — Вулси снова расцвел довольной улыбкой. — Мы нашли столько интересного! Например, штук двадцать пустых паспортов гражданина США и пятнадцать тысяч долларов в сейфе, а еще комнату, битком набитую разным оборудованием для изготовления поддельных документов.
— Верландер подделывал документы? Теперь понятно, зачем ему квартира в таком уединенном районе. Но куда смотрела СГИ? Разве они не должны проверять своих сотрудников?
— А они и проверяли. Он же кристально чист, наш Верландер. Даже штрафов за неправильную парковку ему никогда не выписывали, не говоря уже о чем-то более серьезном. Так что у них не было повода сомневаться в нем, а свои левые доходы он прятал так тщательно, что и мы-то с трудом раскопали, это со всеми подсказками из его первой квартиры.
— Зато теперь СГИ проснулись, — вставил Люк, — проверили номера пустых паспортов, и оказалось, что они из партии брака, которую отправили на уничтожение. Теперь они развернули бурную деятельность и перетряхивают всех своих, чтобы разобраться, кто еще замешан.
В голове так быстро завертелись теории и идеи, что Алек едва успевал за ними. Новые факты объясняли многие странности в деле Верландера, зато открывали такое множество мотивов для убийства, что не приближали к разгадке, а наоборот, еще сильнее все запутывали. Теперь понятно, что в квартире искал стрелок, но кем он был? Клиентом? Сообщником Верландера? Грабителем, который знал, что у того есть большая сумма наличными?
— Значит, убийство Верландера связано с его преступной деятельностью, — после нескольких секунд раздумья произнес Алек. — На квартире не было никаких записей о его клиентах?
— К сожалению, — покачал головой Люк.
— Тогда нужно копать под его окружение. Наверняка кто-то из его друзей или коллег по работе знал, чем он занимается.
Вулси неприязненно поморщился.
— Джейс с самого утра в СГИ. Его, конечно, к расследованию особо не допускают, сам понимаешь, там Министерство [5] сейчас носом землю роет. Но по крайней мере они обещали держать нас в курсе.
Конечно, министерские не особо рады присутствию полиции и тому, что именно полиция ткнула их носом в нехилый такой пробел в безопасности. Так что Джейса они теперь будут держать как можно дальше от расследования. Ему не позавидуешь.
— Но сообщник Верландера совсем не обязательно тоже работает в СГИ, — заметил Вулси. — Это может быть кто-то сто стороны.
— Может, — согласился Люк. — А еще может быть, что его убийство вообще не связано с подделками, а стрелок услышал о его смерти и решил забрать из квартиры компрометирующие его улики. Да и личные мотивы исключать нельзя.
В палату снова вошла медсестра и торжественно водрузила на столик новую баночку желе, на этот раз оранжевого.
— Спасибо, — неловко пробормотал Алек. — Не стоило так беспокоиться.
— Ну, что ты, дорогуша, — она ласково улыбнулась и подмигнула Вулси: — А вы больше так не делайте.
— Есть, мэм! — тот шутливо взял под козырек.
Медсестра покачала головой, но больше ничего не сказала и вышла, напоследок напомнив, что пациента утомлять нельзя, и что скоро придет доктор, чтобы осмотреть его ногу. Люк и Вулси хором заверили ее, что как раз собирались уходить.
Но как только за ней закрылась дверь, а Алек протянуть руку к желе, Люк выхватил баночку почти у него из пальцев.
— Эй!
— Как правильно сказал Вулси, — Люк аккуратно потянул за краешек фольги, и та оторвалась с легким чпоканьем, — ты не настоящий больной, тебе не положено.
— А вам положено? — возмутился Алек.
— Это наша компенсация за то, что мы работаем, пока ты тут прохлаждаешься.
Люк подмигнул напарнику и вонзил в желе ложку.
— Доктор сказал, что дальше я могу болеть дома, — сообщил Алек, доставая из пакета чистую одежду, которую привез ему Магнус.
Тот прищурился и неожиданно твердо возразил:
— Нет, не можешь.
— Но, Магнус, — Алек даже слегка опешил от этого заявления, — это действительно пустяковое ранение, с таким никто держать в больнице не будет. Они оставляли меня на ночь, только чтобы убедиться, что нет инфекции.
— Домой ты не поедешь, — повторил Магнус серьезно, — там некому будет за тобой присмотреть. Так что поживешь пока у меня.
Алек не сдержал улыбку. Было что-то безумно приятное и волнующее в том, как Магнус волновался и заботился о нем. И Люк говорил, что Алек должен учиться принимать заботу близких.
— Собираешься быть моей сиделкой? — спросил он.
— О, я хорош в этом, сладкий, — Магнус понизил голос до соблазнительного полушепота: — Я буду тебя раздевать и одевать, тереть тебе спинку в душе и приносить кофе в постель…
Все-таки Магнус и Вулси чем-то похожи, по крайней мере, мыслят они в одном направлении.
— Да, в этом ты, и правда хорош, — слегка покраснев, признал Алек. — Но ты и раньше все это делал, когда был в настроении. В чем разница?
— В том, что теперь я буду делать это в костюме медсестры!
Алек захохотал, откидываясь на подушку и закрывая лицо руками. Щеки под ладонями предательски потеплели.
— Магнус, ты ужасен, — простонал он сквозь смех.
— Что, считаешь, мне не пойдет? — тот обиженно надул губы.
— Уверен, что ты можешь быть неотразимым в чем угодно, но пожалей меня. Хватит с меня потрясений на эти два дня.
Он снова сел, свесил ноги с койки и принялся надевать носки, стараясь не слишком тревожить больную ногу. Магнус снова посерьезнел — Алек спиной ощущал его внимательный взгляд, — и с тихим вздохом полез в шкаф за вещами.
— Тебе что-то из этого нужно? — спросил он, доставая вчерашнюю одежду Алека.
Тот осторожно натянул штанину на пострадавшую ногу, выдохнул сквозь зубы и обернулся. Кровь на его черных джинсах была почти не заметна, и, если бы не дыры, нельзя было бы даже предположить, что вчера Алек попал в перестрелку. Но их все равно придется выкинуть, Магнус устроит бунт, если Алек попытается оставить в своем гардеробе что-то дырявое и в пятнах крови. Хорошо, что хоть куртка почти не запачкалась.
— Просто вытряхни все из карманов и сложи вещи в пакет, — попросил он.
Магнус кивнул, и на кровать полетели телефон, ключи и прочие нужные мелочи. Алек наконец справился с джинсами — хорошо, что Магнус привез самые свободные — и рассовал все это по карманам. На рубашке тоже были следы крови, и он с облегчением натянул чистый и теплый джемпер.
— Ну что? Пошли?
— Если не предпочтешь мне здешних сиделок, — улыбнулся Магнус. — Видел я тут одну темнокожую даму, и по-моему, она к тебе неровно дышит.
— Что ты, ее сердце принадлежит Вулси, и я не хочу вставать между ними, — сообщил Алек и выудил из-под подушки пистолет.
Магнус проводил это движение удивленным взглядом, но, к счастью, ничего не сказал. Надевать кобуру было ужасно лень, и Алеку впервые в жизни захотелось просто сунуть пистолет за пояс джинсов, как делал Джейс, когда только перевелся из наркоконтроля. Но вспомнив свои же собственные слова, что так делают только идиоты, рискующие отстрелить себе кусок задницы, Алек все-таки пересилил себя. И с оружием на поясе он все-таки чувствовал себя привычнее.
Препираясь и обмениваясь шуточками, они с Магнусом подписали документы о выписке у стойки регистратуры, и Алеку не удалось отвертеться от инвалидного кресла, на котором его довезли до самого выхода из больницы. Магнус, вместо того, чтобы поддержать, всю дорогу глумился над ним, сокрушаясь, что не привез парадную полицейскую форму. В ней Алек смотрелся бы в этом кресле особенно по-геройски. Медсестра стоически держала лицо кирпичом, но озорных искорок в глазах скрыть не могла. Как и смеха в ее «Береги себя, дорогуша».
На улице у Алека снова случился приступ паранойи, ощущение чужого недоброго взгляда было таким реальным, что рука сама тянулась к пистолету. Магнус смотрел на него с тревогой, и от этого только накатывало обжигающее чувство стыда за собственное сумасшествие. Ведь ничего же не происходит, и нет никаких причин так дергаться. Отослав Магнуса за машиной, Алек прислонился к стене возле входа в больницу в тени красного навеса и скользнул внимательным взглядом по лицам сновавших по улице людей и припаркованным машина. Так и есть, ничего подозрительного.
И все-таки, прежде чем кое-как забраться в красный «Мустанг» Магнуса, он не удержался и еще раз осмотрел улицу. И снова ничего не увидел.
В лофте Магнус первым делом уложил Алека на диван, подложил под ногу подушку и накрыл сверху пледом. Алек пытался возражать, но его слова не возымели вообще никакого эффекта — Магнус продолжал хлопотать вокруг, принес из кухни стакан воды со льдом, положил на диванный столик пульт от телевизора, чтобы Алеку не пришлось за ним вставать, а сам столик пододвинул поближе, на расстояние вытянутой руки.
— Магнус, перестань суетиться, — взмолился Алек, когда тот предложил принести ему из спальни еще подушек.
— Что, слишком стараюсь? — Магнус присел на подлокотник стоявшего рядом кресла. — Честно говоря, понятия не имею, как ухаживать за ранеными.
Алек фыркнул.
— Так это что, значит, в этом отношении я у тебя первый?
— Ты у меня первый во многих отношениях, Алек Лайтвуд, — ответил Магнус без улыбки, на секунду дотрагиваясь до его скулы.
— Не нужно за мной ухаживать, — Алек перехватил ускользающие пальцы. — Можешь вести себя как обычно, я же не умираю. Я даже могу сам добраться до кухни, если мне что-то понадобится… — но под укоризненным взглядом исправился: — Хорошо, хорошо, буду звать тебя.
— Вот и отлично. А я пока пойду закажу на ужин бульон, рыбу на пару или еще что-нибудь легкое.
Магнус выудил из кармана телефон и встал, но Алек так и не отпустил его руку, потянув его назад.
— Вообще-то я думал о пицце с пепперони и перчиками халапеньо, — сообщил он.
— Но, Александр...
— Магнус, у меня легкое ранение бедра, а не язва желудка!
Тот смотрел на Алека пару секунд, изучая его лицо.
— Ясно, все еще стараюсь слишком сильно, — он вздохнул и вдруг произнес тоном работника месяца в МакДональдс: — Значит, одна пицца с пепперони и халапеньо. Ваш заказ принят, ожидайте доставку.
— Вау! — рассмеялся Алек. — А у тебя хорошо получается. Ты мог бы зарабатывать этим на жизнь. Все лучше, чем какой-то демонический клуб!
— Что поделать, не гожусь я для приличной работы, приходится заниматься чем попало. Однажды я расскажу тебе страшную историю о том, как я два месяца работал в корейской забегаловке. Только не вини меня, если после этого ты станешь вегетарианцем.
Магнус сделал страшные глаза и отошел от дивана, чтобы сделать заказ, не мешая Алеку переключать каналы. По телевизору шел какой-то дурацкий фэнтезийный сериал с вампирами, демонами и крутыми борцами со злом, покрытыми татуировками. То, что надо, если хочется просто потупить в экран и ни о чем не думать. На диван взобрался Председатель Мяо и деловито прошелся по ногам, выбирая местечко поудобнее. Алек чуть не вскрикнул, когда кот надавил лапой на больное бедро, и насильно уложил Мяо себе на живот. Тот независимо высвободился, царапнув кожу когтями, но сменил гнев на милость и все-таки устроился на предложенном месте.
Рыжая героиня на экране творила какую-то невообразимую ересь, совершенно не задумываясь о последствиях, а все остальные почему-то считали это признаком особой избранности. Где-то на кухне Магнус гремел посудой и говорил с кем-то по телефону, а Председатель Мяо сонно урчал, спрятав мордочку под лапой, наверное, не любил фэнтези и рыжих девиц. Его пример был очень заразительным, и Алек понял, что и сам задремал, только когда его разбудил дверной звонок.
— А вот и наша пицца, — Магнус коротко взглянул в экран домофона и щелкнул замком.
В лофт прошел курьер в кепке и черной куртке с логотипом «УберИтс» [6] — в «Ди Фара» [7] не было собственной службы доставки, а другие пиццерии Магнус признавал неохотно, — и протянул ему две коробки пиццы. Магнус забрал их, с удовольствием вдыхая аромат копченых колбасок, и вдруг напряженно замер. Алек не видел, что там случилось, широкая спина курьера загораживала ему обзор.
— Что вам нужно? — голос Магнуса тоже звучал неестественно. — Деньги? У меня есть в сейфе несколько тысяч...
— Заткнись! — властно велел тот и коротко махнул рукой в сторону. Рукой с пистолетом. — Положи коробки на комод и иди туда!
Алек вскочил с дивана, сбросив на пол кота и наплевав на боль в ноге, но курьер уже повернулся к нему, впрочем, дуло пистолета по-прежнему смотрело в живот Магнусу. Тот заметно нервничал, и Алек с сожалением подумал, что нужно было все-таки поехать к себе, тогда Магнус не оказался бы впутан во все это.
Конечно, Алек плохо рассмотрел стрелка из квартиры Верландера, но был почти уверен, что это был именно он. Латиноамериканец, похожее телосложение и пистолет держит в левой руке. Но зачем вламываться сюда? Что вообще может быть нужно этому типу?
— Без глупостей, — предупредил курьер, когда Алек потянулся к кобуре. — Вынь пистолет и положи на столик. И без резких движений, а то в твоем дружке появится парочка лишних дырок.
Скрипнув зубами, Алек медленно расстегнул защелку кобуры и двумя пальцами, чтобы не провоцировать стрелка, достал пистолет за рукоять.
— Хороший мальчик, — с издевкой похвалил курьер, — А теперь клади на стол. Если будешь слушаться и дальше, может, даже переживешь этот день.
Вот в этом Алек сильно сомневался. Никто не оставит в живых двух свидетелей, которые видели преступника в лицо и могут его опознать. Особенно, если один из этих свидетелей — полицейский. Но пистолет на стол он все-таки положил, хотя искушение перехватить оружие поудобнее и пристрелить урода было очень велико. Алек был почти уверен, что успеет выстрелить раньше курьера. И он бы непременно попробовал, если бы не это «почти», но рисковать Магнусом даже при малейшей вероятности ошибки Алек не мог.
— Люблю иметь дело с понятливыми людьми, — снова ухмыльнулся курьер.
Алек стиснул челюсти так сильно, что почти почувствовал во рту привкус крошащейся эмали. Этот гад еще и издевался! Если бы он отвел дуло в сторону от Магнуса хоть на секунду, пусть бы даже направил на самого Алека...
— Иди открой дверь, — велел Магнусу курьер и толкнул его в нужном направлении, ткнув дуло пистолета ему в бок. — А ты, — бросил он Алеку, — не дергайся. Все равно не успеешь.
Магнус бросил на Алека вопросительный взгляд, и тот кивнул. Сейчас действительно лучшее, что они могли сделать, это не дергаться, выполнять все, что скажут, и ждать удобного случая. Пока что преимущество было на стороне курьера, но и он мог совершить ошибку, и тогда Алек точно не упустит свой шанс.
С опаской глянув на пистолет, Магнус отпер замок, и курьер тут же дернул его в сторону, вжимая дуло ему под ребра. В дверь протиснулся еще один латинос, высокий, с изрытым осинами лицом, и тоже с пистолетом. И немедленно повернулся в сторону Алека, указывая на него подбородком.
— Ну что, ключ у этого?
— Да где ж ему еще быть? — хмыкнул курьер, и Алеку захотелось истерически рассмеяться им в лицо.
Отлично! Просто потрясающе! Эти двое ворвались в квартиру Магнуса, потому что им нужен какой-то ключ, и они думают, что он у Алека. Интересно, что они сделают, когда узнают, что ошиблись? Можно будет потом посмеяться над этим недоразумением с ребятами в отделе, если, конечно, будет какое-то «потом».
— Какой еще ключ? — спросил Алек, просто чтобы выиграть время и что-нибудь придумать.
Магнус посмотрел на него как-то странно, но ничего не сказал, только не сводил взгляд с его лица, словно пытаясь прочесть по нему, что будет дальше. К счастью, он не делал резких движений, никак не провоцировал курьера и, несмотря на явную нервозность, казался на удивление собранным. Не каждый смог бы сохранять такое самообладание в подобной ситуации.
— Ломаться вздумал? — курьер бросил на Алека полный злобы взгляд. — Ключ от банковской ячейки!
— Никакого ключа у меня нет, — пожал плечами тот.
— Не гони, легавый! Я уронил его в коридоре, вернулся, чтобы подобрать, а ты его уже сцапал!
Так вот, что это было там на ковре, дошло до Алека. Понятно, зачем стрелку и его подельнику понадобилась вламываться к Магнусу, и что именно им было нужно. Вот только это озарение никак не меняло их положение, потому что ключа у Алека не было.
— Я только наклонился за ним, и ты прострелил мне ногу, придурок!
— И ты думаешь, я поверю в это? Я знаю, что видел. Где ключ? Ты не передал его своим дружкам копам, иначе они бы уже выпотрошили ячейку. Значит, он все еще у тебя, — курьер сильнее вдавил пистолет в бок Магнуса и приказал: — Выворачивай карманы!
Похоже, легко сдаваться господа бандиты не собирались, но потянуть время было не такой уж и плохой идеей. Алек сунул руку сначала в правый карман джинсов, достал телефон и выложил на стол. Затем потянулся к левому, нащупал зажим для денег, который подарил ему Джейс, потому что бумажник это не круто и вообще для старых зануд. Мизинец вдруг мазнул по чему-то холодному, металлическому, с неровными краями. Маленький ключик, которому точно нечего было делать у Алека в кармане.
Значит, курьер оказался не таким уж и идиотом, а этот налет не таким уж и недоразумением. Почему же сам Алек совершенно не помнил, как подобрал ключ? Впрочем, это было не так уж важно, куда важнее — как-то изловчиться, чтобы преступники его не получили. Вряд ли после этого Алек с Магнусом проживут дольше пары минут.
Сделав вид, что сгребает содержимое кармана в горсть, Алек как можно аккуратнее затолкал ключик между купюрами в зажиме. Ключи от машины, деньги и мелкие монеты посыпались на стол. Алек даже вывернул карманы в доказательство того, что они пусты.
— Слышь, Кабан, ты уверен, что ключ у него? — спросил рябой у курьера.
— Посмотри в пакете и в куртке, — уже без особой уверенности предложил тот, кивая на кресло, куда Магнус сгрузил все вещи по возвращению в квартиру.
Рябой сунул пистолет за пояс и принялся методично обшаривать карманы Алековой куртки, не пропустил даже скрытый внутренний карман на груди, о котором сам Алек забыл еще в день покупки. Бросил на стол удостоверение и жетон, несколько мятых купюр, чек из химчистки и пустую пачку из-под жвачки, скатанную в трубочку. Алек с мрачной иронией подумал, что этот мусор давно пора было выбросить, и фраза «чистить карманы» теперь зазвучала по-новому. Закончив с курткой рябой переключился на вещи из пакета, вытряхнув их на кресло, но и там его ждала неудача.
— Тут ничего нет! — выругался он, отбрасывая от себя окровавленную рубашку. — Эй, ты! — он нацелил пистолет Алеку в лицо. — Говори, куда ты дел ключ или я вышибу тебе мозги прямо сейчас!
Алек выставил перед собой руки и как можно спокойнее произнес:
— Говорю же, у меня его нет. Подумайте сами, если бы я его подобрал, то сюда бы точно не принес. Он бы уже был в вещдоках вместе с другими уликами из квартиры Верландера.
— Тогда бы легавые уже добрались до банка, а их там не было, — возразил курьер. — Значит, ты решил оставить ключ себе. Копы живут на гроши, а тут такая шара!
Магнус молчал, разумно предоставив Алеку вести переговоры, но тот тоже едва удержался, чтобы не закатить глаза. Лофт, куда вломились бандиты, выглядел роскошно, и в этом контексте аргумент про гроши терял весь свой пафос. Нужно было предложить что-то другое, что звучало бы более разумно. Преступники уже растеряны, может, удастся их как-то отвлечь.
— Да я даже не знал, от чего этот ключ, — сказал Алек, — и тем более не знаю, что в ячейке! Зачем мне забирать его? Слушайте, если его не нашли при обыске, то он все еще в квартире.
Курьер явно не собирался верить Алеку на слово, но вот второй засомневался.
— Что будем делать, Кабан? — спросил он. — Думаешь, он врет?
— Думаю, что нужно это проверить. Прострелить ему вторую ногу, например, и послушать, что он тогда запоет. Или еще лучше, отстрелить что-нибудь его дружку-педику. Может, тогда до него дойдет, что мы пришли не шутки шутить?
Магнус дернулся, но курьер со всей силы сжал его плечо, заставив согнуться от боли. Дуло пистолета переместилось с ребер на плечо — если выстрелить, рана будет не смертельной, но приятного тоже мало.
— Подождите! — вскинулся Алек, делая шаг вперед, и курьер с подельником гнусно заржали.
— Ну что, стрелять или поговорим? Смотри, легавый, я знаю много мест, которые можно прострелить человеку, причинив ему очень много боли.
Смотреть Магнусу в глаза было невыносимо. В них страх мешался пополам с уверенностью, что Алек сможет исправить ситуацию, и все будет хорошо, вот только сам Алек уже ни в чем уверен не был. Он уже не знал, что хуже — продолжать упираться, подставляя Магнуса под удар, или отдать ключ, подписав и ему, и себе смертный приговор.
И в этот момент раздражаще жизнерадостные ноты «Despacito», вдруг наполнившие комнату, прозвучали как издевательство.
— Не отвечай! — прикрикнул курьер, хотя Магнус не делал никаких попыток достать свой надрывающийся айфон.
Мелодия все играла и играла, действуя всем на нервы, но абонент на том конце попался упорный. Стоило телефону замолчать, как через несколько секунд все начиналось сначала. Такую настойчивость Алек, пожалуй, был готов отнести к хорошим знакам. Если кто-то настолько сильно хочет пробиться к Магнусу, он может заподозрить что-то неладное и спутать преступникам карты. Те видимо подумали о том же, потому что курьер ослабил хватку у Магнуса на плече и велел:
— Ответь и скажи, что занят. Только без глупостей!
Магнус достал айфон и взглянул на экран.
— Это моя охрана, — сообщил он скорее Алеку, чем бандитам.
Конец фразы утонул в трели дверного звонка, такого же настойчивого, как и телефонный. На экране рядом с дверью показались Майк и Джереми, охранники из клуба, в своих черных костюмах они смотрелись очень внушительно. По крайней мере, на курьера и его дружка нужное впечатление они произвели.
— Не вздумай открыть! — прошипел курьер Магнусу в ухо, сбросив голос до шепота. Откуда ему было знать, что квартира звукоизолирована.
— Они все равно знают, что мы дома, — утешил его Алек. — Если мы не откроем, они поймут, что что-то не так, и вызовут полицию.
— Здесь есть другой выход? — рябой оценил ситуацию быстрее и правильнее.
Но если он ждал от Алека сочувствия, то не дождался. Тот только пожал плечами и сообщил почти весело:
— Есть окна, но прыгать из них, я думаю, будет высоковато.
Замок вдруг щелкнул сам по себе, и дверь распахнулась от удара. Охранники ввалились в квартиру с пистолетами в руках, но как-то бестолково, словно их план на этом заканчивался, и она не знали, что делать дальше. Курьер выставил перед собой Магнуса, как щит. У рябого не было такого прикрытия, и он просто открыл пальбу, надеясь достать охранников раньше, чем они его. Всего пара секунд, и Джереми рухнул на пол большой бесформенной кучей.
Пригнувшись, Алек рванул со столика пистолет. Нога взорвалась болью, его повело, но он успел нажать на курок до того, как рябой выстрелил в Майка, а потом всей тяжестью упал на пол, больно ударившись плечом. От удара из легких выбило воздух, бедро горело огнем, а в глазах потемнело, заволокло вязким предобморочным туманом.
Нельзя разлеживаться, не время — мелькнуло в воспаленном мозгу.
Как сквозь вату Алек услышал еще один выстрел, грохот, и это помогло все-таки удержаться на краю усилием воли. Рядом кто-то вскрикнул, на пол упало что-то тяжелое. С трудом сфокусировав взгляд, Алек приподнялся на руках, оценил обстановку и не удержал вздох облегчения. Майк зажимал рукой левое плечо, между пальцами сочилась кровь, а над валяющимся на полу курьером стоял Магнус с основанием лампы в руках.
Алек со стоном перевел себя в сидячее положение и подполз поближе к Джереми, над которым неуверенно топтался Майк. Пульса у Джереми не было, да Алек и не рассчитывал его найти, он видел, куда попала пуля. Рябой нападавший тоже был мертв, а вот курьеру повезло, он был всего лишь без сознания.
Меньше всего Алеку сейчас хотелось брать руководство на себя, но, в конце концов, он был представителем закона, а не просто потерпевшим, и он единственный здесь знал, что нужно делать. Он снова отполз к журнальному столику, нащупал свой телефон и набрал службу спасения.
— Детектив Александр Лайтвуд, номер жетона — 12453. Вышлите несколько нарядов полиции и бригад скорой помощи в клуб «Пандемониум», Бедфорд-авеню, Бруклин. Перестрелка, трое раненых, среди них один офицер полиции, и двое убитых.
— Вас поняла, — коротко ответила диспетчер. — Еще что-нибудь нужно, детектив?
— Сообщите детективу Джейсу Вэйланду, номер жетона 14617. И пришлите эту чертову скорую, — повторил Алек, устало откинувшись на сиденье дивана.
Нога болела так, будто ее снова прострелили, причем в том же месте, только пулей большего калибра. По светлой ткани джинсов расползалось красное пятно.
— Вообще-то мы уже вызвали полицию, сэр, — сообщил Майк глухо. — Как только нашли того мертвого курьера и его байк за мусорным баком.
— Вы подоспели очень вовремя…
Алек не знал, что еще сказать, а Майк не знал, что ответить. Он все еще смотрел на неподвижного Джереми на полу.
— Магнус, — позвал Алек, но тот все еще неподвижно, будто в ступоре стоял над телом курьера. Казалось, он стоит там уже вечность, хотя на деле прошло не больше нескольких минут.
Не дождавшись реакции, Алек все-таки сделал над собой усилие и попытался подняться, застонав сквозь стиснутые зубы. Наверное, услышав этот звук, Магнус наконец отмер и бросился к нему, подставляя плечо и помогая встать, а затем опуститься на диван. Обивку придется менять — пронеслось в голове, пока Алек закрывал рану ладонью, стараясь давить на нее не слишком больно.
— Черт, вторые джинсы за два дня, — проворчал он. — Хотя, конечно, могло быть и хуже.
Например, как с Джереми. Черт…
Магнус тоже бросил на своего вышибалу быстрый взгляд, но тут же отвернулся.
— Александр, — сказал он серьезно, — у меня к тебе два вопроса. Можно ли мне пока пожить у тебя и как в Нью-Йорке получить лицензию на пистолет?
— Птенчик, да у тебя просто талант невовремя попадать в больницу и пропускать все самое интересное!
Вулси развалился на больничной койке так, словно она принадлежала ему лично, и он не понимает, что на ней вообще делает Алек. Тот кое-как устроился полубоком, чтобы отодвинуть больную ногу от греха, то есть от детектива Скотта, подальше.
— Вообще-то самое интересное, — Алек выделил голосом слово «самое», — я как раз и не пропустил.
— Подумаешь, захват заложников со стрельбой! Такое у нас почти каждый день!
— Так уж и каждый, — хмыкнул Люк с намеком, но Вулси его проигнорировал.
— Зато что началось потом! Эх ты, птенчик, зря ты решил побездельничать именно сейчас!
— Перестань, — одернул Скотта Джейс. — Можно подумать, он тут по собственному желанию. И вообще, так ли часто у нас нападают на полицейских прямо у них дома с двумя трупами и тремя ранеными в итоге?
Алек вздохнул. Джереми было жаль, как своего, бедняге не повезло оказаться на работе именно в этот день и в эту смену. Все-таки вышибалы в клубе — это тебе не профессиональная охрана, обученная действовать в экстремальных ситуациях. Парням нужно было дождаться полиции, когда они нашли тело курьера из «УберИтс», а не лезть геройствовать самим. Правда, неизвестно, что было бы с Алеком и Магнусом, задержись охрана хоть на минуту.
Вулси видимо понял, что тему для шуток он выбрал не самую удачную, потому что дальше заговорил уже без насмешки.
— Эта твоя маленькая блестящая штучка, Алек, оказалось настоящим сокровищем. Вернее ключом от пещеры с сокровищами. Как ты умудрился не заметить, что забрал его с собой?
— Я же говорил, дырка в ноге сильно отвлекает, — пожал плечами тот. — И что же было в пещере, то есть в ячейке?
— Что-то вроде книги учета, — ответил за напарника Люк. — Верландер записывал в нее всех, кому делал документы и на какое имя. Интересное чтиво, я тебе скажу, столько знакомых фамилий!
— А еще есть Хорхе Арсиньега, — подхватил Джейс, — тот урод, который напал на нас у Верландера, и которому повезло не схлопотать от тебя пулю. Показаний он, конечно, не дает, но у нас на него и так предостаточно. Оказалось, что он связан с семьей Луккезе [8], а в книге Верландера удачно засветился некто Бруно Де Мартин, пропавший бухгалтер семьи Луккезе. Улавливаешь связь?
Алек усмехнулся. Значит, Верландера убили вовсе не недовольные клиенты и не подельники. Он перешел дорогу Луккезе, которые очень хотели добраться до своего бывшего коллеги. Что ж, вот они — издержки профессии.
— Но доказать это будет очень проблематично, — заметил Алек. — Арсиньега не даст показаний против босса, он тогда даже до конца недели не доживет.
— Как оказалось, нам и не нужны его показания, его и так закроют за вооруженное нападение, — усмехнулся Вулси. — Зато книга Верландера очень заинтересовала отдел по борьбе с организованной преступностью и ФБР. Шеф Бойс был в полном восторге, долго благодарил капитана и всячески нас хвалил.
— Лучше бы премию выписал, — проворчал Джейс.
— А что, чувства выполненного долга тебе не достаточно? — Вулси с картинным неодобрением поцокал языком. — До чего молодежь пошла до денег жадная!
— Ну да, это же во времена твоей молодости деньги еще не изобрели, и ты работал за спасибо, беличьи шкурки и бусики.
Вулси схватил с прикроватного столика первую попавшуюся коробочку, чтобы швырнуть ее в Джейса, но присмотрелся и с задумчивым видом сорвал с нее крышку.
— Если тебя это утешит, Старквезер обещал нам троим отгулы, — сообщил Джейсу Люк.
— Почему только вам троим? — возмутился Алек.
Люк пожал плечами.
— Наверное, потому что ты все равно будешь валяться дома еще недели полторы-две.
— Ну вот, мало того, что все отгулы достанутся вам, так еще и Вулси снова ест мое желе! И где справедливость?
Дверь распахнулась, и в переполненную палату протиснулся Магнус с пакетом в руках.
— Сладкий, чистую одежду я тебе привез, с врачом уже тоже договорился. Выписку оформят с минуты на минуту.
Вулси перевел взгляд с него на Алека и усмехнулся с полным ртом:
— По-моему, тебе грех жаловаться, симулянт!
______________________________
1. Инвуд — один из самых северных районов Манхэттена, расположенный между проливом Гарлем-ривер и рекой Гудзон..
2. Трайбека — микрорайон Манхэттена, название которого происходит из аббревиатуры «Triangle Below Canal Street» (Треугольник Ниже Канал-стрит). Один из самых престижных районов Манхэттена, где расположены магазины известных брендов, галереи, офисы крупных компаний и госучреждения.
3. Уильямсберг — район на севере Бруклина.
4. Служба гражданства и иммиграции США (USCIS) — подразделение Министерства внутренней безопасности США [5], занимающееся вопросами иммиграционной политики и гражданства.
6. UberEATS — онлайн-платформа для заказа еды, которая сотрудничает с ресторанами и кафе по всему миру.
7. Di Fara Pizza — небольшая семейная пиццерия в Мидвуде, Бруклин, считающаяся одной из лучших пиццерий Нью-Йорка.
8. Семья Луккезе — является одной из «Пяти Семей», контролирующих организованную преступную деятельность в Нью-Йорке. Её незаконная деятельность включает в себя рэкет рынка труда и строительства, азартные игры, вымогательства, наркотрафик, отмывание денег, грабеж, подлог, укрывательство краденого и заказные убийства.
McCreation, дочесын, надеюсь, ты все еще ждешь, потому что это тебе! Расти большой и тоже пиши побольше, потому что матери нечего читать! (я сегодня страшно оригинальна в поздравлениях)))
И я надеюсь, ты не против разделить этот подарок с мужем своей Azhdaha, потому что начинала я фичок писать еще ей, но не сложилось. Дочь, ты тоже пиши, ага!
И традиционно минутка нытья. Фичок странный сюжетно и композиционно, но я понятия не имела, что с этим делать, поэтому - что выросло, то выросло.
А теперь собсна оно.
Пейринг/Персонажи: Алек/Магнус и все остальные
Категория: джен
Жанр: AU, юмор, экшн, капелька драмы
Рейтинг: G
Примечание: полицейское AU, часть цикла "Отдел убийств"
Размещение: запрещено без разрешения автора
Нога не болела, вообще ничего не болело — то ли действие наркоза еще не закончилось, то ли ему вкололи какой-то анестетик. По правде говоря, Алек не особо следил, что именно делали врачи с его ногой. Отрезать ее никто не собирался, а остальное не так уж важно, тем более пуля прошла навылет и даже кость не задела. Повезло, могло быть гораздо-гораздо хуже. Но Алек все равно чувствовал себя как-то муторно. Вроде и не плохо, а голова была странно пустой и гулкой, по ней словно гулял сквозняк, отчего казалось, будто тело качает на волнах.
По черепной коробке пронесся очередной порыв ветра, и Алек сглотнул. Скажи кому, что его укачивает на мягкой и довольно удобной больничной койке, и над ним будет ржать весь отдел.
Это только в боевиках бравые полицейские умудряются полфильма скакать на простреленных ногах с пистолетами в перебитых руках, и все это со сломанным позвоночником. В реальной жизни до машины скорой помощи Алек, конечно, дошел, почти повиснув на напарнике, но это был его последний подвиг на сегодня. Сейчас он не мог даже позвать медсестру, чтобы принесла одеяло потеплее или повысила температуру в палате. Не потому, что чувствовал себя настолько плохо, просто шевелиться было лень, а кнопку вызова ему, как потенциально ходячему больному, на палец не нацепили. Он же вполне мог дотянуться до стены над тумбочкой.
Чертыхнувшись про себя, Алек уставился в потолок, который оставался все таким же белым и скучным, как и пять минут назад. В палате был телевизор, но медсестра, уходя, не стала его включать, и из возможных развлечений в распоряжении были только потолок и собственные ощущения, о которых Алек думать не хотел. Так ему начинало казаться, что дела обстоят хуже, чем на самом деле, а в голову лезла всякая ерунда. Ему срочно нужно было на что-то отвлечься, да хотя бы показания дать — почему его, кстати, еще не допросили? Не Джейс, понятное дело, ему самому еще придется давать свидетельские под протокол и составлять фоторобот, но к делу теперь точно подключат Люка и Вулси. Почему никто из них до сих пор не появился? Или к Алеку просто никого не пускают? Да ну, не до такой же степени он тут умирает, чтобы ему полный покой обеспечивали!
— Эй, дружище, ты как?
Словно в ответ на жалобы Алека, в палату протиснулась сначала голова Джейса, а потом и он сам. Даже в тусклом свете февральского дня за окном на рукавах его серой куртки отчетливо выделялись темные пятна крови. Алек помнил, как напарник прижимал ладонями его рану, и мимоходом подумал, что нужно будет оплатить химчистку. Куртка-то почти новая, жалко.
— Я в порядке, жить буду, — он подтянулся на кровати повыше.
— Ты всегда так говоришь, поэтому тебе в таких вещах веры нет. Даже умирая, будешь всем доказывать, что в порядке. Так что я спросил у доктора.
Алек помнил, как на той квартире Джейс велел ему заткнуться и начал суетиться вокруг его раны, игнорируя его заверения, что это просто царапина. И Алек не решился спорить — когда хотел, его напарник мог быть очень убедительным.
— И что сказал доктор?
— Что ты в порядке, — объявил Джейс почти торжественно.
— Надо же, какой сюрприз, — Алек рассмеялся, прислушиваясь к тому, как медленно стихает сквозняк в голове.
— Он сказал, что ни артерии, ни нервы не задеты, так что через пару недель будешь как новенький. Тебя даже долго здесь держать не собираются.
Все это Алек уже слышал от парамедиков в скорой — разве что те говорили с чуть меньшей уверенностью, а потом и от врачей в больнице. Как ему повезло, что пуля прошла буквально в паре сантиметров от бедренной артерии, что, если бы чуть-чуть вправо, то… Алек терпеть не мог обсуждать собственное здоровье, а от подобных разговоров у него вообще холодок шел по спине, так что он поспешил перевести тему на что-нибудь более приятное. На работу.
— Стрелка не нашли?
— Нет, — Джейс покачал головой. — Ориентировку дали, конечно, но описание слишком общее, и надежды мало. Вот если бы я в него хоть раз попал, отличная была бы особая примета. А высоких латиносов в черных кожанках в одном только Инвуде [1] половина района…
— Не думаю, что он все еще в Инвуде, — вздохнул Алек и добавил после небольшой паузы: — Тебе не нужно было отвлекаться на меня, а сразу бежать за ним.
Он снова почувствовал укол вины, как тогда, когда Джейс, вместо того, чтобы погнаться за стрелком, бросился к нему. Если бы он не потерял рядом с Алеком столько времени, дело Верландера, наверное, уже можно было бы передавать в суд.
Но и тогда, и сейчас, Джейс четко расставил свои приоритеты.
— Нужно же мне было удостовериться, что ты не собираешься истечь кровью, пока я играю в догонялки.
— Я же тебе говорил, что в порядке, — возразил Алек.
— И мы возвращаемся к тому, с чего начали. Я должен был убедиться сам.
— А теперь ищи этого гада по всему городу...
— Найдем, — с наигранной беззаботностью отмахнулся Джейс. — Главное — понять, что он делал в тайной квартире Верландера.
Да, с тайной квартирой жертвы вообще было все неясно. На первый взгляд — обычная холостяцкая берлога, куда можно тайком водить женщин. С другой — выбор места довольно странный, далековато и от работы в Трайбека [2], и от квартиры в Уильямсберге [3], где Верландер жил с невестой. И зачем снимать жилье под чужим именем и даже оплачивать с подставного счета? Алек с Джейсом шли туда как раз для того, чтобы разобраться, не скрывал ли обычный служащий Стив Верландер что-то такое, что могло стать причиной его убийства. Судя по приему, который им оказали, у убитого были очень опасные секреты.
— Нашли что-нибудь интересное? — Алек подался вперед и вдруг дернулся от неприятного ощущения в некстати проснувшейся ноге. Пришлось вернуться в более удобную позу.
— О, еще как нашли! Ты не поверишь… — начал было Джейс, но его ответ заглушили шум и топот в коридоре, а через секунду дверь резко распахнулась, и на пороге возник Магнус. Взгляд у него был совершенно невменяемый, да и весь его вид говорил о том, что он явно не в себе. Волосы всклокочены, глаза не подведены, из-под темно-синего элегантного пальто выглядывают мятые пижамные штаны и футболка. Такое впечатление, что Магнус сорвался в больницу прямо из постели, забыв привести себя в порядок.
Тот застыл в дверном проеме, остановив на Алеке безумный взгляд. Потом сделал глубокий вдох и с облегчением выдохнул:
— Слава Богу!
Его плечи расслабились, из движений ушла резкость, Алеку даже казалось, что он почти слышит, как успокаивается бешено колотящееся сердце. Зато его собственное испуганно затрепыхалось, от внезапного беспокойства желудок подпрыгнул к горлу, и Алеку даже пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем выдавить:
— Что случилось?
Магнус молча прошел в палату, обогнув Джейса по дуге, и прижал Алека к себе за плечи, уткнувшись лицом в его волосы. Все это настолько не вязалось с привычным образом и поведением Магнуса, что Алек поспешил ответить на объятия, комкая в кулаках жесткую ткань его пальто, ворсинки которого неприятно щекотали нос.
Наконец Магнус отстранился, напоследок поцеловав Алека в лоб, и все так же молча вынул из кармана свой айфон. Алек пробежал глазами короткое сообщение на экране и чуть не задохнулся от возмущения.
— Джейс! Да ты просто!.. У меня слов нет…
Тот вопросительно приподнял брови.
— «В Алека стреляли. Инвуд, больница Аллен»!? Ты что не мог позвонить и все объяснить!? — Алеку даже думать было страшно, что пережил Магнус по дороге сюда. Он сам бы точно успел десять раз свихнуться, пока добирался до больницы. — Или хотя бы написать, что рана пустяковая, и я не умираю?
— Я, между прочим, был занят! — защищался Джейс. — Работал! Я даже с тобой в больницу поехать не смог, примчался, как только получилось вырваться!
— Надеюсь, моей матери ты такое сообщение не отправил? Чтобы у нее сердце прихватило или еще что-нибудь!
— Я не знаю ее номера, — буркнул Джейс уже не так уверенно. — И твоя мать — кремень, а не женщина…
Магнус презрительно фыркнул и, демонстративно не глядя в его сторону, присел на край койки. Алек взял его за руку, переплел пальцы в молчаливом извинении за напарника, которому не помешало бы вправить мозги.
— Прости…
— Тебе не за что извиняться, Александр, — Магнус легонько сжал его ладонь. — А то, что твой напарник — идиот, уже давно не новость. И я сейчас слишком рад, что с тобой все хорошо, так что даже не стану его убивать.
— Напугал! — уже из чистого упрямства отозвался Джейс, но Алек видел по его лицу, что он уже все осознал, и теперь ему слегка не по себе.
— Напугал или нет, но если я завтра обнаружу у себя хоть один седой волос…
Окончание фразы повисло в воздухе, и Алек с трудом сдержал улыбку, представив, как Магнус красит седые волосы почему-то в нежно-лиловый, как миссис Маркович из восемнадцатой квартиры, а потом натравливает на Джейса своего кота. Правда, Председатель Мяо никогда не смог бы причинить кому-то хоть маломальский урон, в отличие от кота миссис Малкович. У Торонто было рваное ухо, куча боевых шрамов, заочная кличка «Торнадо», и его боялись все дети в доме, и даже некоторые взрослые.
— А Александр поможет мне спрятать труп, — закончил Магнус, и Алек встрепенулся, услышав свое имя.
Джейс уставился на них в праведном негодовании.
— Он мой напарник и никогда не сделает ничего подобного!
— Не сделаю, — подтвердил Алек, с трудом удерживая серьезное лицо. — С простреленной ногой это будет проблематично.
— Эй!
Алек все-таки не выдержал и рассмеялся, и Джейс немного неловко улыбнулся в ответ, извиняющимся жестом разведя руки и пожимая плечами. Магнус сидел рядом и смотрел на Алека так, словно не видел его не со вчерашнего вечера, а как минимум месяц. Его большой палец бережно гладил тонкую кожу на внутренней стороне запястья. И даже нога не болела.
Поэтому голос Изабель от двери прозвучал громом среди ясного неба.
— Если Алек откажется, помогать прятать труп буду я!
Иззи застыла на пороге в такой воинственной позе и с таким адским огнем в глазах, что даже меч в ее руке в эту минуту смотрелся бы довольно органично. И ее шпильки угрожающе выбивали из пола искры, когда она решительно вошла в палату и закрыла за собой дверь. Алек даже удивился, как они все трое не услышали цокота каблуков и умудрились пропустить ее появление.
— Джейс, у тебя совесть есть? — голос Изабель не предвещал ничего хорошего. — Ты хоть знаешь, кто ты после этого?
— Из, со мной все в порядке, — попытался спасти напарника Алек.
— Я знаю, спросила в регистратуре. Хорошо, что я решила сначала все выяснить, а потом уже звонить маме и Максу. Но если бы из-за тебя, — Иззи ткнула пальцем почти Джейсу в лицо, — я напугала бы их до смерти, а потом узнала, что у Алека легкое ранение в ногу, не знаю, что бы я с тобой сделала!
— У меня есть парочка вариантов, — вставил Магнус.
Он смотрел на Изабель с одобрительной улыбкой и, казалось, готов был ей аплодировать. На всякий случай отодвинувшись от нее подальше, Джейс сложил руки на груди и все-таки рискнул возразить:
— Между прочим, я сегодня жизнь твоему брату спас, а ты на меня орешь!
— Вы посмотрите! Ну, просто супергерой. Я даже знаю, какой — Человек-Козел!
Джей оторопел от этого заявления настолько, что впервые в жизни не нашел подходящих слов, а Алек прикрыл рот рукой и затрясся от беззвучного смеха.
* * *
Алек не знал, что его разбудило, но не сразу понял, где находится. Незнакомый потолок, жалюзи на окне, желтые в тусклом свете лампы. Койка с металлическими поручнями… Больница.
Тут же вспомнилось и все остальное — дело Верландера, его вторая квартира, стрелок, боль в ноге. Именно из-за боли Алек долго не мог уснуть, несколько часов маялся, пытаясь устроиться поудобнее и борясь с приступами паранойи. Стрелка так и не поймали, и от этой мысли было неуютно. Алеку все время казалось, что около его палаты кто-то ходит, иногда останавливаясь перед дверью на несколько секунд, и всякий раз ему приходилось убеждать себя, что это больница, и медперсонал и посетители все время снуют по коридорам. Он даже встал, доскакал до шкафа на одной ноге и достал пистолет, успокоившись только тогда, когда сжал его холодную рукоять под подушкой. Алек слышал, что это нормально после ранений, но все равно чувствовал себя полным психом.
Вот только сейчас привычная тяжесть пистолета в ладони придавала уверенности, потому что кто-то сидел на стуле возле кровати. Алека разбудили именно осторожные шаги и скрип обивки.
Он резко обернулся. Рядом сидела мама. Под ее глазами залегли глубокие тени, а где-то в строго сжатых губах пряталось беспокойство — Алек не смог бы объяснить, просто видел. Но он порадовался, что не успел выхватить пистолет из-под подушки.
— Мам… — прохрипел он. Пришлось прокашлялся, прежде чем спросить: — Который час?
— Половина первого.
Голос Марисы тоже был странно хриплым, будто простуженным, да и глаза в неровном свете лампы казались больными.
— Опять работала допоздна, — это был не вопрос, и Мариса не стала спорить, только смотрела на Алека, как недавно Магнус, не отрываясь и почти не моргая. — Не стоило приезжать, мам. Со мной все в порядке, правда, а тебе нужен отдых.
— Позволь мне решать самой, — отмахнулась Мариса. — Я знаю, что мне нужнее. Не каждый день стреляют в моих детей.
— Это всего лишь царапина. Завтра… вернее, уже сегодня меня выпишут.
Мариса кивнула.
— Изабель мне рассказала. Я уже сообщила твоему отцу, но он не сможет приехать, у него сейчас очень много дел в Вашингтоне…
— Мама, перестань, — Алек поморщился. — Мы оба знаем, что дело вовсе не в этом. Может, если бы я был при смерти, он бы еще…
— Не говори так! — как-то беспомощно всхлипнула Мариса, и Алек вдруг понял, почему ее глаза казались ему больными. Они просто были красными от непролитых слез. — Роберт любит тебя! И Изабель, и Макса. Просто он…
Алек потянулся и взял ее за руку, такую маленькую в его огромных ладонях.
— Мам, у тебя все хорошо?
— Помимо того, что я сегодня чуть не потеряла сына? — Мариса натянуто улыбнулась, но от той улыбки только стала казаться еще несчастнее. — У меня все в порядке, Алек, тебе не нужно обо мне волноваться. Сейчас твоя главная забота — отдыхать и выздоравливать. Может, поживешь пока дома? Макс и Изабель будут рады, а за тобой будет кому ухаживать.
— Мы уже много раз это обсуждали, — Алек вздохнул, еще раз сжал руку матери и отстранился. — Я не вернусь домой. Даже для того, чтобы с комфортом там поболеть.
— И в кого ты такой упрямый?
Алек еле удержался, чтобы не закатить глаза.
— Серьезно?
Он не знал ни одного Лайтвуда, не отмеченного семейным упрямством. Мариса и Роберт могли спорить до хрипоты, не уступая друг другу ни миллиметра. Изабель всегда делала только то, что хотела, наплевав на чужое мнение. Разве что Макс в силу возраста пока был более-менее сговорчивым.
— Тебе все-таки нужно почаще к нам приезжать, — уже искренне улыбнулась Мариса, когда Алек озвучил ей эту мысль. — И почаще общаться с братом.
— Пусть лучше он приезжает, пока я буду валяться дома. Теперь у меня будет уйма времени, чтобы поиграть с ним в видеоигры. Мы будем есть только пиццу и шоколадные батончики с колой — лучшая диета в мире!
— Мальчишки… — Мариса снова улыбнулась и, протянув руку, пригладила ему волосы. — Но если передумаешь, мы всегда рады тебе, Алек.
— Я знаю, мам. Езжай домой. Ты устала, я же вижу. И Макс будет волноваться.
— Сейчас. Только побуду еще немного. Спи и не беспокойся обо мне.
Алек закрыл глаза, и его снова закачали невидимые волны, убаюкивая, вырывая из реальности и бросая в цепкие объятья забытья. И сквозь сон ему казалось, что мама гладит его по голове, как в детстве.
* * *
На этот раз Алек сразу вспомнил, что находится в больнице, и не стал дергаться в поисках пистолета под подушкой. Звуки, которые его разбудили, были вполне мирными — кто-то скреб ложкой по пластиковой коробочке.
— Ты ешь мое желе, — констатировал Алек сквозь зубы. Тянущая боль в ноге усилилась, как только он попытался принять сидячее положение.
— Ага. Яблочное, — Вулси с видимым удовольствием облизал ложку, откинувшись на спинку стула. —- Очень вкусно.
Алек закатил глаза.
— Господи, это же такое клише: прийти в больницу навестить друга и съесть его желе, — что уже даже не смешно. Повторять чужие шутки как-то мелковато для тебя, не находишь?
— Во-первых, я пришел не навестить друга, а допросить потерпевшего, а это переводит шутку на совершенно новый уровень. А во-вторых, ты все равно не настоящий больной, а только прикидываешься, так что тебе не положено.
Вулси снова поскреб ложкой по дну коробочки, но, похоже, там уже ничего не осталось. Что не помешало ему еще раз облизать ложку.
— Подумать только, еще вчера я надеялся, что ты придешь меня навестить. Как неосмотрительно с моей стороны, — Алек перевел взгляд на присевшего на край стола Люка: — Доброе утро.
— Привет, потерпевший, — тот тепло улыбнулся. — Как ты себя чувствуешь?
— Через неделю буду бегать.
— Я же говорил, — с притворным недовольством проворчал Вулси. — Он тут разлеживается, а нам дополнительная работа привалила. Ладно, симулянт, рассказывай.
Люк чуть склонил голову набок и щелкнул ручкой. Глядя на блокнот в его руках, Алек постарался как можно подробнее вспомнить события вчерашнего утра.
О том, что у Верландера есть еще одна квартира, они узнали случайно. Компьютерный отдел проверял его финансы и наткнулся на кое-какие несостыковки, которые привели к банковскому счету жертвы на другое имя. Оказалось, что у обычного сотрудника Бруклинского офиса Службы гражданства и иммиграции [4] есть другая жизнь по другим документам и квартира в Инвуде, о которой Верландер не рассказывал никому из своих родных и друзей. Но Люк и Вулси наверняка уже ознакомились с материалами дела и все это знают.
— Когда мы приехали на квартиру, — начал Алек, — дверь оказалась открыта. На замке были следы взлома, и Джейсу показалось, что он услышал в квартире какой-то звук. Мы зашли, но в коридоре нам пришлось разделиться, Джейс свернул в гостиную и кухню, а я пошел дальше, к комнатам.
— Судя по тому, что мы потом обнаружили, он был в спальне, — Вулси задумчиво вгрызся в край пластмассовой ложечки.
— Не знаю, я до нее не дошел. Там было что-то на дорожке в коридоре. Что-то маленькое, почти незаметное на сером ковре. Если бы оно не блеснуло, я бы прошел мимо… В общем, сам виноват, отвлекся…
— А поподробнее? — Люк смотрел на него без осуждения, но Алеку все равно стало стыдно.
Он вздохнул. Неприятно было признаваться в собственной глупости, но он действительно отвлекся и не заметил, как стрелок вышел из одной из дверей дальше по коридору. Ошибка, простительная разве что какому-нибудь новичку только что из Академии.
— Я наклонился подобрать эту блестящую штуку, — признался Алек, — и тут услышал выстрел. Пуля прошла у меня над головой. Я отшатнулся, ударился о стену, вскинул пистолет, но он успел выстрелить раньше.
— И попал тебе в ногу, — Люк не насмехался, просто констатировал факт.
Алек кивнул, чувствуя себя неудачником.
— Ты везучий сукин сын! — от избытка чувств Вулси даже хлопнул Алека по ноге, к счастью, по здоровой. — Ты понимаешь, что он дважды промазал, потому что ты наклонился? Если он караулил тебя в комнате, ты мог просто не успеть выстрелить или отскочить. Так что эта твоя маленькая блестящая штучка спасла тебе жизнь.
Определенный смысл в словах Вулси был, хотя с этой точки зрения Алек на свое обидное ранение не смотрел. Но он все равно должен был быть внимательнее и готовым к любым сюрпризам, в том числе к стрелкам, прячущимся за поворотом.
— Кстати, что это было? — уточнил Люк. — Ну, та блестящая штука.
— Не знаю, я не успел разглядеть, — Алек пожал плечами. — А разве вы ее не нашли?
Гэрровей покачал головой.
— Не помню ничего такого среди улик. Ты ее точно не подобрал?
— Я хотел, но потом стало как-то не до того. Дырка в ноге, оказывается, очень отвлекает.
Усмехнувшись, Вулси снова потрепал Алека по колену.
— Ладно, мы проверим. Если она, и правда, так удачно маскировалась под ковер, криминалисты могли и пропустить. А стрелок мог ее прихватить?
— Точно не мог. Из кухни выскочил Джейс и чуть не снес ему голову, промахнулся на каких-то пару сантиметров. Стрелок рванул обратно в комнату, а там вылез в окно на пожарную лестницу. Если бы Джейс побежал за ним сразу, наверняка смог бы догнать или хотя бы подстрелить, но он… Я говорил, что все нормально, что он должен бежать за стрелком…
— Алек, — перебил Люк серьезно, — а если бы пуля задела артерию, ты говорил бы так же? Джейс твой напарник, и ты его волнуешь больше какого-то отморозка, которого мы все равно поймаем рано или поздно. Нужно уметь принимать заботу близких.
— В самом деле, птенчик, — Вулси посмотрел на Алека укоризненно. — Нужно будет дать тебе мастер-класс, как правильно пользоваться окружающими, когда болеешь. «Ах, Магнус, я не могу сам принять душ, у меня так болит нога. Ты мне не поможешь?» Думаю, он будет только рад.
У Алека запылали уши, потому что описанная Вулси картинка тут же услужливо предстала перед глазами, несмотря на крики совести, что манипулировать Магнусом подобным образом некрасиво. Некрасиво-то некрасиво, но вряд ли кто-то будет сильно возражать.
Из задумчивости Алека вывел возмущенный голос Люка:
— Так значит, в прошлый раз, когда ты свалился с гриппом, и мне приходилось таскать тебя в ванную, это тоже было «правильным использованием окружающих»?
— Не придирайся к словам! — поморщился Вулси. — Ты же знаешь, что мне тогда действительно было плохо, я даже с кровати вставал с трудом. И вообще, не порть мне воспитательный момент! Не видишь, я даю птенчику советы, как разнообразить интимную жизнь. А тебе не на что жаловаться, я вел себя исключительно прилично и не приставал к тебе даже в бреду, так что нечего подозревать меня во всех смертных грехах.
Алек сильно подозревал, что во время той болезни Вулси эксплуатировал Люка вполне сознательно, и что возмущается тот не зря, но, в конце концов, это было не его дело. В отношениях этих двоих Вулси всегда тонко манипулировал, а Люк делал вид, что этих манипуляций не замечает. И их обоих все устраивало.
Вот и сейчас Люк только махнул рукой.
— Ладно, ладно. Только я думаю, Алек сам разберется, да и Магнус не производит впечатление человека, с которым можно умереть от однообразия.
Дверь приоткрылась, и в палату заглянула медсестра. Не та, которую Алек видел вчера, видимо, с утра заступила новая смена. Эта была невысокой чернокожей женщиной, которая годилась ему в матери, и она так дружелюбно улыбалась, что ей хотелось улыбнуться в ответ.
— Ну, как у нас тут дела, дорогуша? — спросила она, проходя в палату. — Эти детективы тебя не утомили? — она перевела взгляд на Вулси и вдруг изменилась в лице, заметив у него пустую коробочку из-под желе. — Что вы делаете? Вы не можете есть завтрак пациента!
Полная, с более чем внушительным бюстом, она уперла в бок одну руку и выглядела довольно грозно. Алек мысленно возликовал, что Вулси сейчас постигнет справедливое возмездие. Тот виновато опустил ресницы и быстро поставил пустую баночку обратно на столик.
— Ой, простите, честное слово, не знаю, что на меня нашло, — он скромно улыбнулся, сверкнув зелеными глазами. — Я просто хотел посмотреть, с каким оно вкусом, и сам не заметил, как так получилось. Но я готов возместить и...
Лицо медсестры смягчилось. Алек давно заметил, что на женщин, особенно немолодых, улыбка Вулси действует обезоруживающе, и дальше они готовы ради него на все.
— Ну что вы, детектив, — махнула она рукой, — я просто сейчас принесу мистеру Лайтвуду еще одну порцию, и мы никому ничего не скажем.
— Вы просто ангел!
Но стоило медсестре выйти за дверь, как улыбка Вулси из благодарной превратилась в самодовольную.
— И все-то тебе сходит с рук, — проворчал Алек.
— Учись, пока я жив. Очень полезный навык, ты не представляешь, сколько раз он меня выручал.
— Чему ты его учишь? — возмутился Люк. — Водить людей за нос? Сначала Магнуса, теперь женщин. Прекращай портить парня!
Вулси фыркнул, но к удивлению Алека развивать тему не стал.
— Раз мы уже закончили с допросом, может, вместо моей персоны обсудим дело? — предложил тот. — Что интересного вы нашли на квартире?
— О-о-о! — Вулси снова расцвел довольной улыбкой. — Мы нашли столько интересного! Например, штук двадцать пустых паспортов гражданина США и пятнадцать тысяч долларов в сейфе, а еще комнату, битком набитую разным оборудованием для изготовления поддельных документов.
— Верландер подделывал документы? Теперь понятно, зачем ему квартира в таком уединенном районе. Но куда смотрела СГИ? Разве они не должны проверять своих сотрудников?
— А они и проверяли. Он же кристально чист, наш Верландер. Даже штрафов за неправильную парковку ему никогда не выписывали, не говоря уже о чем-то более серьезном. Так что у них не было повода сомневаться в нем, а свои левые доходы он прятал так тщательно, что и мы-то с трудом раскопали, это со всеми подсказками из его первой квартиры.
— Зато теперь СГИ проснулись, — вставил Люк, — проверили номера пустых паспортов, и оказалось, что они из партии брака, которую отправили на уничтожение. Теперь они развернули бурную деятельность и перетряхивают всех своих, чтобы разобраться, кто еще замешан.
В голове так быстро завертелись теории и идеи, что Алек едва успевал за ними. Новые факты объясняли многие странности в деле Верландера, зато открывали такое множество мотивов для убийства, что не приближали к разгадке, а наоборот, еще сильнее все запутывали. Теперь понятно, что в квартире искал стрелок, но кем он был? Клиентом? Сообщником Верландера? Грабителем, который знал, что у того есть большая сумма наличными?
— Значит, убийство Верландера связано с его преступной деятельностью, — после нескольких секунд раздумья произнес Алек. — На квартире не было никаких записей о его клиентах?
— К сожалению, — покачал головой Люк.
— Тогда нужно копать под его окружение. Наверняка кто-то из его друзей или коллег по работе знал, чем он занимается.
Вулси неприязненно поморщился.
— Джейс с самого утра в СГИ. Его, конечно, к расследованию особо не допускают, сам понимаешь, там Министерство [5] сейчас носом землю роет. Но по крайней мере они обещали держать нас в курсе.
Конечно, министерские не особо рады присутствию полиции и тому, что именно полиция ткнула их носом в нехилый такой пробел в безопасности. Так что Джейса они теперь будут держать как можно дальше от расследования. Ему не позавидуешь.
— Но сообщник Верландера совсем не обязательно тоже работает в СГИ, — заметил Вулси. — Это может быть кто-то сто стороны.
— Может, — согласился Люк. — А еще может быть, что его убийство вообще не связано с подделками, а стрелок услышал о его смерти и решил забрать из квартиры компрометирующие его улики. Да и личные мотивы исключать нельзя.
В палату снова вошла медсестра и торжественно водрузила на столик новую баночку желе, на этот раз оранжевого.
— Спасибо, — неловко пробормотал Алек. — Не стоило так беспокоиться.
— Ну, что ты, дорогуша, — она ласково улыбнулась и подмигнула Вулси: — А вы больше так не делайте.
— Есть, мэм! — тот шутливо взял под козырек.
Медсестра покачала головой, но больше ничего не сказала и вышла, напоследок напомнив, что пациента утомлять нельзя, и что скоро придет доктор, чтобы осмотреть его ногу. Люк и Вулси хором заверили ее, что как раз собирались уходить.
Но как только за ней закрылась дверь, а Алек протянуть руку к желе, Люк выхватил баночку почти у него из пальцев.
— Эй!
— Как правильно сказал Вулси, — Люк аккуратно потянул за краешек фольги, и та оторвалась с легким чпоканьем, — ты не настоящий больной, тебе не положено.
— А вам положено? — возмутился Алек.
— Это наша компенсация за то, что мы работаем, пока ты тут прохлаждаешься.
Люк подмигнул напарнику и вонзил в желе ложку.
* * *
— Доктор сказал, что дальше я могу болеть дома, — сообщил Алек, доставая из пакета чистую одежду, которую привез ему Магнус.
Тот прищурился и неожиданно твердо возразил:
— Нет, не можешь.
— Но, Магнус, — Алек даже слегка опешил от этого заявления, — это действительно пустяковое ранение, с таким никто держать в больнице не будет. Они оставляли меня на ночь, только чтобы убедиться, что нет инфекции.
— Домой ты не поедешь, — повторил Магнус серьезно, — там некому будет за тобой присмотреть. Так что поживешь пока у меня.
Алек не сдержал улыбку. Было что-то безумно приятное и волнующее в том, как Магнус волновался и заботился о нем. И Люк говорил, что Алек должен учиться принимать заботу близких.
— Собираешься быть моей сиделкой? — спросил он.
— О, я хорош в этом, сладкий, — Магнус понизил голос до соблазнительного полушепота: — Я буду тебя раздевать и одевать, тереть тебе спинку в душе и приносить кофе в постель…
Все-таки Магнус и Вулси чем-то похожи, по крайней мере, мыслят они в одном направлении.
— Да, в этом ты, и правда хорош, — слегка покраснев, признал Алек. — Но ты и раньше все это делал, когда был в настроении. В чем разница?
— В том, что теперь я буду делать это в костюме медсестры!
Алек захохотал, откидываясь на подушку и закрывая лицо руками. Щеки под ладонями предательски потеплели.
— Магнус, ты ужасен, — простонал он сквозь смех.
— Что, считаешь, мне не пойдет? — тот обиженно надул губы.
— Уверен, что ты можешь быть неотразимым в чем угодно, но пожалей меня. Хватит с меня потрясений на эти два дня.
Он снова сел, свесил ноги с койки и принялся надевать носки, стараясь не слишком тревожить больную ногу. Магнус снова посерьезнел — Алек спиной ощущал его внимательный взгляд, — и с тихим вздохом полез в шкаф за вещами.
— Тебе что-то из этого нужно? — спросил он, доставая вчерашнюю одежду Алека.
Тот осторожно натянул штанину на пострадавшую ногу, выдохнул сквозь зубы и обернулся. Кровь на его черных джинсах была почти не заметна, и, если бы не дыры, нельзя было бы даже предположить, что вчера Алек попал в перестрелку. Но их все равно придется выкинуть, Магнус устроит бунт, если Алек попытается оставить в своем гардеробе что-то дырявое и в пятнах крови. Хорошо, что хоть куртка почти не запачкалась.
— Просто вытряхни все из карманов и сложи вещи в пакет, — попросил он.
Магнус кивнул, и на кровать полетели телефон, ключи и прочие нужные мелочи. Алек наконец справился с джинсами — хорошо, что Магнус привез самые свободные — и рассовал все это по карманам. На рубашке тоже были следы крови, и он с облегчением натянул чистый и теплый джемпер.
— Ну что? Пошли?
— Если не предпочтешь мне здешних сиделок, — улыбнулся Магнус. — Видел я тут одну темнокожую даму, и по-моему, она к тебе неровно дышит.
— Что ты, ее сердце принадлежит Вулси, и я не хочу вставать между ними, — сообщил Алек и выудил из-под подушки пистолет.
Магнус проводил это движение удивленным взглядом, но, к счастью, ничего не сказал. Надевать кобуру было ужасно лень, и Алеку впервые в жизни захотелось просто сунуть пистолет за пояс джинсов, как делал Джейс, когда только перевелся из наркоконтроля. Но вспомнив свои же собственные слова, что так делают только идиоты, рискующие отстрелить себе кусок задницы, Алек все-таки пересилил себя. И с оружием на поясе он все-таки чувствовал себя привычнее.
Препираясь и обмениваясь шуточками, они с Магнусом подписали документы о выписке у стойки регистратуры, и Алеку не удалось отвертеться от инвалидного кресла, на котором его довезли до самого выхода из больницы. Магнус, вместо того, чтобы поддержать, всю дорогу глумился над ним, сокрушаясь, что не привез парадную полицейскую форму. В ней Алек смотрелся бы в этом кресле особенно по-геройски. Медсестра стоически держала лицо кирпичом, но озорных искорок в глазах скрыть не могла. Как и смеха в ее «Береги себя, дорогуша».
На улице у Алека снова случился приступ паранойи, ощущение чужого недоброго взгляда было таким реальным, что рука сама тянулась к пистолету. Магнус смотрел на него с тревогой, и от этого только накатывало обжигающее чувство стыда за собственное сумасшествие. Ведь ничего же не происходит, и нет никаких причин так дергаться. Отослав Магнуса за машиной, Алек прислонился к стене возле входа в больницу в тени красного навеса и скользнул внимательным взглядом по лицам сновавших по улице людей и припаркованным машина. Так и есть, ничего подозрительного.
И все-таки, прежде чем кое-как забраться в красный «Мустанг» Магнуса, он не удержался и еще раз осмотрел улицу. И снова ничего не увидел.
* * *
В лофте Магнус первым делом уложил Алека на диван, подложил под ногу подушку и накрыл сверху пледом. Алек пытался возражать, но его слова не возымели вообще никакого эффекта — Магнус продолжал хлопотать вокруг, принес из кухни стакан воды со льдом, положил на диванный столик пульт от телевизора, чтобы Алеку не пришлось за ним вставать, а сам столик пододвинул поближе, на расстояние вытянутой руки.
— Магнус, перестань суетиться, — взмолился Алек, когда тот предложил принести ему из спальни еще подушек.
— Что, слишком стараюсь? — Магнус присел на подлокотник стоявшего рядом кресла. — Честно говоря, понятия не имею, как ухаживать за ранеными.
Алек фыркнул.
— Так это что, значит, в этом отношении я у тебя первый?
— Ты у меня первый во многих отношениях, Алек Лайтвуд, — ответил Магнус без улыбки, на секунду дотрагиваясь до его скулы.
— Не нужно за мной ухаживать, — Алек перехватил ускользающие пальцы. — Можешь вести себя как обычно, я же не умираю. Я даже могу сам добраться до кухни, если мне что-то понадобится… — но под укоризненным взглядом исправился: — Хорошо, хорошо, буду звать тебя.
— Вот и отлично. А я пока пойду закажу на ужин бульон, рыбу на пару или еще что-нибудь легкое.
Магнус выудил из кармана телефон и встал, но Алек так и не отпустил его руку, потянув его назад.
— Вообще-то я думал о пицце с пепперони и перчиками халапеньо, — сообщил он.
— Но, Александр...
— Магнус, у меня легкое ранение бедра, а не язва желудка!
Тот смотрел на Алека пару секунд, изучая его лицо.
— Ясно, все еще стараюсь слишком сильно, — он вздохнул и вдруг произнес тоном работника месяца в МакДональдс: — Значит, одна пицца с пепперони и халапеньо. Ваш заказ принят, ожидайте доставку.
— Вау! — рассмеялся Алек. — А у тебя хорошо получается. Ты мог бы зарабатывать этим на жизнь. Все лучше, чем какой-то демонический клуб!
— Что поделать, не гожусь я для приличной работы, приходится заниматься чем попало. Однажды я расскажу тебе страшную историю о том, как я два месяца работал в корейской забегаловке. Только не вини меня, если после этого ты станешь вегетарианцем.
Магнус сделал страшные глаза и отошел от дивана, чтобы сделать заказ, не мешая Алеку переключать каналы. По телевизору шел какой-то дурацкий фэнтезийный сериал с вампирами, демонами и крутыми борцами со злом, покрытыми татуировками. То, что надо, если хочется просто потупить в экран и ни о чем не думать. На диван взобрался Председатель Мяо и деловито прошелся по ногам, выбирая местечко поудобнее. Алек чуть не вскрикнул, когда кот надавил лапой на больное бедро, и насильно уложил Мяо себе на живот. Тот независимо высвободился, царапнув кожу когтями, но сменил гнев на милость и все-таки устроился на предложенном месте.
Рыжая героиня на экране творила какую-то невообразимую ересь, совершенно не задумываясь о последствиях, а все остальные почему-то считали это признаком особой избранности. Где-то на кухне Магнус гремел посудой и говорил с кем-то по телефону, а Председатель Мяо сонно урчал, спрятав мордочку под лапой, наверное, не любил фэнтези и рыжих девиц. Его пример был очень заразительным, и Алек понял, что и сам задремал, только когда его разбудил дверной звонок.
— А вот и наша пицца, — Магнус коротко взглянул в экран домофона и щелкнул замком.
В лофт прошел курьер в кепке и черной куртке с логотипом «УберИтс» [6] — в «Ди Фара» [7] не было собственной службы доставки, а другие пиццерии Магнус признавал неохотно, — и протянул ему две коробки пиццы. Магнус забрал их, с удовольствием вдыхая аромат копченых колбасок, и вдруг напряженно замер. Алек не видел, что там случилось, широкая спина курьера загораживала ему обзор.
— Что вам нужно? — голос Магнуса тоже звучал неестественно. — Деньги? У меня есть в сейфе несколько тысяч...
— Заткнись! — властно велел тот и коротко махнул рукой в сторону. Рукой с пистолетом. — Положи коробки на комод и иди туда!
Алек вскочил с дивана, сбросив на пол кота и наплевав на боль в ноге, но курьер уже повернулся к нему, впрочем, дуло пистолета по-прежнему смотрело в живот Магнусу. Тот заметно нервничал, и Алек с сожалением подумал, что нужно было все-таки поехать к себе, тогда Магнус не оказался бы впутан во все это.
Конечно, Алек плохо рассмотрел стрелка из квартиры Верландера, но был почти уверен, что это был именно он. Латиноамериканец, похожее телосложение и пистолет держит в левой руке. Но зачем вламываться сюда? Что вообще может быть нужно этому типу?
— Без глупостей, — предупредил курьер, когда Алек потянулся к кобуре. — Вынь пистолет и положи на столик. И без резких движений, а то в твоем дружке появится парочка лишних дырок.
Скрипнув зубами, Алек медленно расстегнул защелку кобуры и двумя пальцами, чтобы не провоцировать стрелка, достал пистолет за рукоять.
— Хороший мальчик, — с издевкой похвалил курьер, — А теперь клади на стол. Если будешь слушаться и дальше, может, даже переживешь этот день.
Вот в этом Алек сильно сомневался. Никто не оставит в живых двух свидетелей, которые видели преступника в лицо и могут его опознать. Особенно, если один из этих свидетелей — полицейский. Но пистолет на стол он все-таки положил, хотя искушение перехватить оружие поудобнее и пристрелить урода было очень велико. Алек был почти уверен, что успеет выстрелить раньше курьера. И он бы непременно попробовал, если бы не это «почти», но рисковать Магнусом даже при малейшей вероятности ошибки Алек не мог.
— Люблю иметь дело с понятливыми людьми, — снова ухмыльнулся курьер.
Алек стиснул челюсти так сильно, что почти почувствовал во рту привкус крошащейся эмали. Этот гад еще и издевался! Если бы он отвел дуло в сторону от Магнуса хоть на секунду, пусть бы даже направил на самого Алека...
— Иди открой дверь, — велел Магнусу курьер и толкнул его в нужном направлении, ткнув дуло пистолета ему в бок. — А ты, — бросил он Алеку, — не дергайся. Все равно не успеешь.
Магнус бросил на Алека вопросительный взгляд, и тот кивнул. Сейчас действительно лучшее, что они могли сделать, это не дергаться, выполнять все, что скажут, и ждать удобного случая. Пока что преимущество было на стороне курьера, но и он мог совершить ошибку, и тогда Алек точно не упустит свой шанс.
С опаской глянув на пистолет, Магнус отпер замок, и курьер тут же дернул его в сторону, вжимая дуло ему под ребра. В дверь протиснулся еще один латинос, высокий, с изрытым осинами лицом, и тоже с пистолетом. И немедленно повернулся в сторону Алека, указывая на него подбородком.
— Ну что, ключ у этого?
— Да где ж ему еще быть? — хмыкнул курьер, и Алеку захотелось истерически рассмеяться им в лицо.
Отлично! Просто потрясающе! Эти двое ворвались в квартиру Магнуса, потому что им нужен какой-то ключ, и они думают, что он у Алека. Интересно, что они сделают, когда узнают, что ошиблись? Можно будет потом посмеяться над этим недоразумением с ребятами в отделе, если, конечно, будет какое-то «потом».
— Какой еще ключ? — спросил Алек, просто чтобы выиграть время и что-нибудь придумать.
Магнус посмотрел на него как-то странно, но ничего не сказал, только не сводил взгляд с его лица, словно пытаясь прочесть по нему, что будет дальше. К счастью, он не делал резких движений, никак не провоцировал курьера и, несмотря на явную нервозность, казался на удивление собранным. Не каждый смог бы сохранять такое самообладание в подобной ситуации.
— Ломаться вздумал? — курьер бросил на Алека полный злобы взгляд. — Ключ от банковской ячейки!
— Никакого ключа у меня нет, — пожал плечами тот.
— Не гони, легавый! Я уронил его в коридоре, вернулся, чтобы подобрать, а ты его уже сцапал!
Так вот, что это было там на ковре, дошло до Алека. Понятно, зачем стрелку и его подельнику понадобилась вламываться к Магнусу, и что именно им было нужно. Вот только это озарение никак не меняло их положение, потому что ключа у Алека не было.
— Я только наклонился за ним, и ты прострелил мне ногу, придурок!
— И ты думаешь, я поверю в это? Я знаю, что видел. Где ключ? Ты не передал его своим дружкам копам, иначе они бы уже выпотрошили ячейку. Значит, он все еще у тебя, — курьер сильнее вдавил пистолет в бок Магнуса и приказал: — Выворачивай карманы!
Похоже, легко сдаваться господа бандиты не собирались, но потянуть время было не такой уж и плохой идеей. Алек сунул руку сначала в правый карман джинсов, достал телефон и выложил на стол. Затем потянулся к левому, нащупал зажим для денег, который подарил ему Джейс, потому что бумажник это не круто и вообще для старых зануд. Мизинец вдруг мазнул по чему-то холодному, металлическому, с неровными краями. Маленький ключик, которому точно нечего было делать у Алека в кармане.
Значит, курьер оказался не таким уж и идиотом, а этот налет не таким уж и недоразумением. Почему же сам Алек совершенно не помнил, как подобрал ключ? Впрочем, это было не так уж важно, куда важнее — как-то изловчиться, чтобы преступники его не получили. Вряд ли после этого Алек с Магнусом проживут дольше пары минут.
Сделав вид, что сгребает содержимое кармана в горсть, Алек как можно аккуратнее затолкал ключик между купюрами в зажиме. Ключи от машины, деньги и мелкие монеты посыпались на стол. Алек даже вывернул карманы в доказательство того, что они пусты.
— Слышь, Кабан, ты уверен, что ключ у него? — спросил рябой у курьера.
— Посмотри в пакете и в куртке, — уже без особой уверенности предложил тот, кивая на кресло, куда Магнус сгрузил все вещи по возвращению в квартиру.
Рябой сунул пистолет за пояс и принялся методично обшаривать карманы Алековой куртки, не пропустил даже скрытый внутренний карман на груди, о котором сам Алек забыл еще в день покупки. Бросил на стол удостоверение и жетон, несколько мятых купюр, чек из химчистки и пустую пачку из-под жвачки, скатанную в трубочку. Алек с мрачной иронией подумал, что этот мусор давно пора было выбросить, и фраза «чистить карманы» теперь зазвучала по-новому. Закончив с курткой рябой переключился на вещи из пакета, вытряхнув их на кресло, но и там его ждала неудача.
— Тут ничего нет! — выругался он, отбрасывая от себя окровавленную рубашку. — Эй, ты! — он нацелил пистолет Алеку в лицо. — Говори, куда ты дел ключ или я вышибу тебе мозги прямо сейчас!
Алек выставил перед собой руки и как можно спокойнее произнес:
— Говорю же, у меня его нет. Подумайте сами, если бы я его подобрал, то сюда бы точно не принес. Он бы уже был в вещдоках вместе с другими уликами из квартиры Верландера.
— Тогда бы легавые уже добрались до банка, а их там не было, — возразил курьер. — Значит, ты решил оставить ключ себе. Копы живут на гроши, а тут такая шара!
Магнус молчал, разумно предоставив Алеку вести переговоры, но тот тоже едва удержался, чтобы не закатить глаза. Лофт, куда вломились бандиты, выглядел роскошно, и в этом контексте аргумент про гроши терял весь свой пафос. Нужно было предложить что-то другое, что звучало бы более разумно. Преступники уже растеряны, может, удастся их как-то отвлечь.
— Да я даже не знал, от чего этот ключ, — сказал Алек, — и тем более не знаю, что в ячейке! Зачем мне забирать его? Слушайте, если его не нашли при обыске, то он все еще в квартире.
Курьер явно не собирался верить Алеку на слово, но вот второй засомневался.
— Что будем делать, Кабан? — спросил он. — Думаешь, он врет?
— Думаю, что нужно это проверить. Прострелить ему вторую ногу, например, и послушать, что он тогда запоет. Или еще лучше, отстрелить что-нибудь его дружку-педику. Может, тогда до него дойдет, что мы пришли не шутки шутить?
Магнус дернулся, но курьер со всей силы сжал его плечо, заставив согнуться от боли. Дуло пистолета переместилось с ребер на плечо — если выстрелить, рана будет не смертельной, но приятного тоже мало.
— Подождите! — вскинулся Алек, делая шаг вперед, и курьер с подельником гнусно заржали.
— Ну что, стрелять или поговорим? Смотри, легавый, я знаю много мест, которые можно прострелить человеку, причинив ему очень много боли.
Смотреть Магнусу в глаза было невыносимо. В них страх мешался пополам с уверенностью, что Алек сможет исправить ситуацию, и все будет хорошо, вот только сам Алек уже ни в чем уверен не был. Он уже не знал, что хуже — продолжать упираться, подставляя Магнуса под удар, или отдать ключ, подписав и ему, и себе смертный приговор.
И в этот момент раздражаще жизнерадостные ноты «Despacito», вдруг наполнившие комнату, прозвучали как издевательство.
— Не отвечай! — прикрикнул курьер, хотя Магнус не делал никаких попыток достать свой надрывающийся айфон.
Мелодия все играла и играла, действуя всем на нервы, но абонент на том конце попался упорный. Стоило телефону замолчать, как через несколько секунд все начиналось сначала. Такую настойчивость Алек, пожалуй, был готов отнести к хорошим знакам. Если кто-то настолько сильно хочет пробиться к Магнусу, он может заподозрить что-то неладное и спутать преступникам карты. Те видимо подумали о том же, потому что курьер ослабил хватку у Магнуса на плече и велел:
— Ответь и скажи, что занят. Только без глупостей!
Магнус достал айфон и взглянул на экран.
— Это моя охрана, — сообщил он скорее Алеку, чем бандитам.
Конец фразы утонул в трели дверного звонка, такого же настойчивого, как и телефонный. На экране рядом с дверью показались Майк и Джереми, охранники из клуба, в своих черных костюмах они смотрелись очень внушительно. По крайней мере, на курьера и его дружка нужное впечатление они произвели.
— Не вздумай открыть! — прошипел курьер Магнусу в ухо, сбросив голос до шепота. Откуда ему было знать, что квартира звукоизолирована.
— Они все равно знают, что мы дома, — утешил его Алек. — Если мы не откроем, они поймут, что что-то не так, и вызовут полицию.
— Здесь есть другой выход? — рябой оценил ситуацию быстрее и правильнее.
Но если он ждал от Алека сочувствия, то не дождался. Тот только пожал плечами и сообщил почти весело:
— Есть окна, но прыгать из них, я думаю, будет высоковато.
Замок вдруг щелкнул сам по себе, и дверь распахнулась от удара. Охранники ввалились в квартиру с пистолетами в руках, но как-то бестолково, словно их план на этом заканчивался, и она не знали, что делать дальше. Курьер выставил перед собой Магнуса, как щит. У рябого не было такого прикрытия, и он просто открыл пальбу, надеясь достать охранников раньше, чем они его. Всего пара секунд, и Джереми рухнул на пол большой бесформенной кучей.
Пригнувшись, Алек рванул со столика пистолет. Нога взорвалась болью, его повело, но он успел нажать на курок до того, как рябой выстрелил в Майка, а потом всей тяжестью упал на пол, больно ударившись плечом. От удара из легких выбило воздух, бедро горело огнем, а в глазах потемнело, заволокло вязким предобморочным туманом.
Нельзя разлеживаться, не время — мелькнуло в воспаленном мозгу.
Как сквозь вату Алек услышал еще один выстрел, грохот, и это помогло все-таки удержаться на краю усилием воли. Рядом кто-то вскрикнул, на пол упало что-то тяжелое. С трудом сфокусировав взгляд, Алек приподнялся на руках, оценил обстановку и не удержал вздох облегчения. Майк зажимал рукой левое плечо, между пальцами сочилась кровь, а над валяющимся на полу курьером стоял Магнус с основанием лампы в руках.
Алек со стоном перевел себя в сидячее положение и подполз поближе к Джереми, над которым неуверенно топтался Майк. Пульса у Джереми не было, да Алек и не рассчитывал его найти, он видел, куда попала пуля. Рябой нападавший тоже был мертв, а вот курьеру повезло, он был всего лишь без сознания.
Меньше всего Алеку сейчас хотелось брать руководство на себя, но, в конце концов, он был представителем закона, а не просто потерпевшим, и он единственный здесь знал, что нужно делать. Он снова отполз к журнальному столику, нащупал свой телефон и набрал службу спасения.
— Детектив Александр Лайтвуд, номер жетона — 12453. Вышлите несколько нарядов полиции и бригад скорой помощи в клуб «Пандемониум», Бедфорд-авеню, Бруклин. Перестрелка, трое раненых, среди них один офицер полиции, и двое убитых.
— Вас поняла, — коротко ответила диспетчер. — Еще что-нибудь нужно, детектив?
— Сообщите детективу Джейсу Вэйланду, номер жетона 14617. И пришлите эту чертову скорую, — повторил Алек, устало откинувшись на сиденье дивана.
Нога болела так, будто ее снова прострелили, причем в том же месте, только пулей большего калибра. По светлой ткани джинсов расползалось красное пятно.
— Вообще-то мы уже вызвали полицию, сэр, — сообщил Майк глухо. — Как только нашли того мертвого курьера и его байк за мусорным баком.
— Вы подоспели очень вовремя…
Алек не знал, что еще сказать, а Майк не знал, что ответить. Он все еще смотрел на неподвижного Джереми на полу.
— Магнус, — позвал Алек, но тот все еще неподвижно, будто в ступоре стоял над телом курьера. Казалось, он стоит там уже вечность, хотя на деле прошло не больше нескольких минут.
Не дождавшись реакции, Алек все-таки сделал над собой усилие и попытался подняться, застонав сквозь стиснутые зубы. Наверное, услышав этот звук, Магнус наконец отмер и бросился к нему, подставляя плечо и помогая встать, а затем опуститься на диван. Обивку придется менять — пронеслось в голове, пока Алек закрывал рану ладонью, стараясь давить на нее не слишком больно.
— Черт, вторые джинсы за два дня, — проворчал он. — Хотя, конечно, могло быть и хуже.
Например, как с Джереми. Черт…
Магнус тоже бросил на своего вышибалу быстрый взгляд, но тут же отвернулся.
— Александр, — сказал он серьезно, — у меня к тебе два вопроса. Можно ли мне пока пожить у тебя и как в Нью-Йорке получить лицензию на пистолет?
* * *
— Птенчик, да у тебя просто талант невовремя попадать в больницу и пропускать все самое интересное!
Вулси развалился на больничной койке так, словно она принадлежала ему лично, и он не понимает, что на ней вообще делает Алек. Тот кое-как устроился полубоком, чтобы отодвинуть больную ногу от греха, то есть от детектива Скотта, подальше.
— Вообще-то самое интересное, — Алек выделил голосом слово «самое», — я как раз и не пропустил.
— Подумаешь, захват заложников со стрельбой! Такое у нас почти каждый день!
— Так уж и каждый, — хмыкнул Люк с намеком, но Вулси его проигнорировал.
— Зато что началось потом! Эх ты, птенчик, зря ты решил побездельничать именно сейчас!
— Перестань, — одернул Скотта Джейс. — Можно подумать, он тут по собственному желанию. И вообще, так ли часто у нас нападают на полицейских прямо у них дома с двумя трупами и тремя ранеными в итоге?
Алек вздохнул. Джереми было жаль, как своего, бедняге не повезло оказаться на работе именно в этот день и в эту смену. Все-таки вышибалы в клубе — это тебе не профессиональная охрана, обученная действовать в экстремальных ситуациях. Парням нужно было дождаться полиции, когда они нашли тело курьера из «УберИтс», а не лезть геройствовать самим. Правда, неизвестно, что было бы с Алеком и Магнусом, задержись охрана хоть на минуту.
Вулси видимо понял, что тему для шуток он выбрал не самую удачную, потому что дальше заговорил уже без насмешки.
— Эта твоя маленькая блестящая штучка, Алек, оказалось настоящим сокровищем. Вернее ключом от пещеры с сокровищами. Как ты умудрился не заметить, что забрал его с собой?
— Я же говорил, дырка в ноге сильно отвлекает, — пожал плечами тот. — И что же было в пещере, то есть в ячейке?
— Что-то вроде книги учета, — ответил за напарника Люк. — Верландер записывал в нее всех, кому делал документы и на какое имя. Интересное чтиво, я тебе скажу, столько знакомых фамилий!
— А еще есть Хорхе Арсиньега, — подхватил Джейс, — тот урод, который напал на нас у Верландера, и которому повезло не схлопотать от тебя пулю. Показаний он, конечно, не дает, но у нас на него и так предостаточно. Оказалось, что он связан с семьей Луккезе [8], а в книге Верландера удачно засветился некто Бруно Де Мартин, пропавший бухгалтер семьи Луккезе. Улавливаешь связь?
Алек усмехнулся. Значит, Верландера убили вовсе не недовольные клиенты и не подельники. Он перешел дорогу Луккезе, которые очень хотели добраться до своего бывшего коллеги. Что ж, вот они — издержки профессии.
— Но доказать это будет очень проблематично, — заметил Алек. — Арсиньега не даст показаний против босса, он тогда даже до конца недели не доживет.
— Как оказалось, нам и не нужны его показания, его и так закроют за вооруженное нападение, — усмехнулся Вулси. — Зато книга Верландера очень заинтересовала отдел по борьбе с организованной преступностью и ФБР. Шеф Бойс был в полном восторге, долго благодарил капитана и всячески нас хвалил.
— Лучше бы премию выписал, — проворчал Джейс.
— А что, чувства выполненного долга тебе не достаточно? — Вулси с картинным неодобрением поцокал языком. — До чего молодежь пошла до денег жадная!
— Ну да, это же во времена твоей молодости деньги еще не изобрели, и ты работал за спасибо, беличьи шкурки и бусики.
Вулси схватил с прикроватного столика первую попавшуюся коробочку, чтобы швырнуть ее в Джейса, но присмотрелся и с задумчивым видом сорвал с нее крышку.
— Если тебя это утешит, Старквезер обещал нам троим отгулы, — сообщил Джейсу Люк.
— Почему только вам троим? — возмутился Алек.
Люк пожал плечами.
— Наверное, потому что ты все равно будешь валяться дома еще недели полторы-две.
— Ну вот, мало того, что все отгулы достанутся вам, так еще и Вулси снова ест мое желе! И где справедливость?
Дверь распахнулась, и в переполненную палату протиснулся Магнус с пакетом в руках.
— Сладкий, чистую одежду я тебе привез, с врачом уже тоже договорился. Выписку оформят с минуты на минуту.
Вулси перевел взгляд с него на Алека и усмехнулся с полным ртом:
— По-моему, тебе грех жаловаться, симулянт!
______________________________
1. Инвуд — один из самых северных районов Манхэттена, расположенный между проливом Гарлем-ривер и рекой Гудзон..
2. Трайбека — микрорайон Манхэттена, название которого происходит из аббревиатуры «Triangle Below Canal Street» (Треугольник Ниже Канал-стрит). Один из самых престижных районов Манхэттена, где расположены магазины известных брендов, галереи, офисы крупных компаний и госучреждения.
3. Уильямсберг — район на севере Бруклина.
4. Служба гражданства и иммиграции США (USCIS) — подразделение Министерства внутренней безопасности США [5], занимающееся вопросами иммиграционной политики и гражданства.
6. UberEATS — онлайн-платформа для заказа еды, которая сотрудничает с ресторанами и кафе по всему миру.
7. Di Fara Pizza — небольшая семейная пиццерия в Мидвуде, Бруклин, считающаяся одной из лучших пиццерий Нью-Йорка.
8. Семья Луккезе — является одной из «Пяти Семей», контролирующих организованную преступную деятельность в Нью-Йорке. Её незаконная деятельность включает в себя рэкет рынка труда и строительства, азартные игры, вымогательства, наркотрафик, отмывание денег, грабеж, подлог, укрывательство краденого и заказные убийства.
@темы: Кассандра Клэр, Писанина, подарковмногонебывает, детицветыжызни, коп-АУшка
воскресенье, 08 октября 2017
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Вообще-то у меня начат фичок, который изначально задумывался в качестве подарка. Но там еще где-то треть, и когда я его допишу - хз, а это непорядок. Потом мне пришла в голову другая мысля, и я решила, поркуа бы и не па.
В общем, дочь, держи видос. Он тупой, зато песня на понятном языке (хоть какой-то плюс)))
В свое оправдание могу сказать, что в моей голове оно смотрелось лучше, и вообще...
ЗЫ: Жена, можешь не смотреть. Криворукий виддер + Юрцы = все, как ты любишь. К - комбо!
В общем, дочь, держи видос. Он тупой, зато песня на понятном языке (хоть какой-то плюс)))
В свое оправдание могу сказать, что в моей голове оно смотрелось лучше, и вообще...
ЗЫ: Жена, можешь не смотреть. Криворукий виддер + Юрцы = все, как ты любишь. К - комбо!
суббота, 07 октября 2017
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Сегодня моей Насте снова 25. Как приятно думать, что если ей который год 25, то мне который год 28...
За годы нашей семейной жизни как я уже тебя, солнце, не поздравляла, и сегодня решила, что пора попробовать что-то новое!И дело вовсе не в том, что из-за простуды мозги не хотят собираться в кучку и выдумывать красивое поздравление, вот честное пионерское! Поэтому я решила - меньше слов! В этот знаменательный день я хочу поздравить тебя с днем рождения и подарить тебе безвозмездно, то есть даром, вот этот портрет! 
Все сходства и совпадения случайны!
Я художник, я так вижу!
А вообще, конечно, подарок за мной)))
За годы нашей семейной жизни как я уже тебя, солнце, не поздравляла, и сегодня решила, что пора попробовать что-то новое!
Все сходства и совпадения случайны!
Я художник, я так вижу!
А вообще, конечно, подарок за мной)))
@темы: подарковмногонебывает, детицветыжызни
четверг, 17 августа 2017
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
суббота, 01 июля 2017
23:43
Доступ к записи ограничен
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 14 июня 2017
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
С первыми «Стражами Галактики» у меня отношения как-то не сложились. Да, это не самый плохой фильм, но кроме Грута и енота мне в нем больше ничего не понравилось. Поэтому я долго думала, смотреть ли мне вторую часть или нет. С одной стороны как-то вроде и не хотелось, с другой – в трейлере был совершенно умильный малютка Грутик.
Желание милоты победило.
Море спойлерных букав Ну, что я могу сказать. Тем, кому не понравился первый фильм, второй тоже вряд ли понравится.Потому что он точно такой же, плюс очень много разглагольствований на пафосные темы. Из плюсов только красивый визуал и более годный злодей, чем в первой части. Там Ли Пейс был совершенно карикатурный, но здесь Курт Рассел постарался, ничего не могу сказать. И малыш Грутик – бесконечный источник милоты))) Без шуток. Он совершенный очасровашка, и как только появляется на экране, губы растягиваются в улыбке, и все это сопровождается звуком «Аааааааааааааа». На уровне рефлекса, совершенно отдельно от мозга. Хотя я и села смотреть ради милашного Грутика, так что тут все окей)))
Начинается фильм с плохо отфотшопленного Курта Рассела, который обжимается с мамой Квилла где-то в семидесятых-восьмидесятых, и сразу как бы становится понятно, что темой второй части будет конфликт отцов и детей и вообще семьи. Показав некачественно омоложенного папу Квилла где-то с полминуты, нас сразу переносят на 34 года вперед, и я только часа через полтора поняла, зачем вообще был этот флешбек.
В настоящем времени и в космосе Стражи готовятся выполнять какое-то задание, проверяя оружие и подключая колонки с музычкой. Потому что Квилл без музычки не работает. Тут нападает некая летающая гигантская хрень со щупальцами, все бегут ее мочить, а Грутик включает музычку и начинает милашно танцевать. Где-то за кадром идет битва с хренью, хрень бьет щупальцами, мимо пролетают Стражи, встают, отряхиваются и снова бегут на хрень, которая снова бьет щупальцами. Но все это на фоне, потому что Грутик танцует под музло восьмидесятых, и это куда важнее и милашнее. В общем, шла шестая минута фильма, а я уже серьезно думала, а не выключить ли мне это все, потому что создатели фильма по ходу поняли, что зашло всем зрителям в первой части, и все два часа собрались нам показывать милашного Грутика, а все остальное за кадром.
Но авторы все-таки спохватываются, так что смотрю дальше.
Стражи уделывают неведомую хрень, сопровождая все это шуточками про соски. Что им хрень вообще сделала, и за что они ее так, я не поняла, но это неважно. Важно, что некие золотые люди с планеты Суверен, которые генетически идеальны и бла-бла-бла, купили у Стражей батарейки в обмен на Небулу, сестру Гаморы. Что за батарейки и зачем они золотым людям, опять таки неважно, потому что енот их все равно стырил обратно.
Золотые люди почему-то обижаются и нападают. Корабль Стражей ныряет в астероидное поле, через которое они каким-то чудом пролетают, хотя Квилл и енот перехватывают друг у друга управление и препираются про какашки. Видимо, соски больше неактуальны. И тут оказывается, что золотые люди не только генетически идеальны и бла-бла-бла, у них еще и мозги есть. Они не сунулись в астероидное поле, а облетели его сбоку. Здесь бы Стражам и конец, если бы некое яйцо, на котором стоит чувак (он реально стоит в космосе на корабле в форме яйца!) не уничтожило дронов золотых людей. Но Квиллу некогда знакомиться, его колымага уже падает на какую-то планету, разваливаясь по дороге. А за колымагой, как дерьмо в ополонке, телипается Дракс на веревочке, которую держит Гамора одной рукой, а второй ухватившись за какую-то железяку. На фоне всего этого Грутик ест конфетки. Очень мимишно. И Квилл просит его пристегнуться. Это важно! Создатели раскрывают тему семьи, а дети должны ездить пристегнутыми.
Корабль падает и таки разваливается. Это очень смешно (по мнению авторов фильма), и Дракс долго и громко смеется. Наверное, потому что никто не пострадал. Серьезно, они пролетели через астероиды, где у корабля оторвало зад, в них стреляла армия дронов, они упали на планету и корабль развалился пополам. А они только отряхнулись и все. Как, Карл?
Чувак на яйце летит за Стражами, и далее следует сцена «Люк, я твой отец!», потому что это не кто иной, как папа Квилла.
Тут же фокус перескакивает на синего чувака из первой части по имени Йонду, который культурно отдыхает, трахая в борделе телку-робота. Его уже заждался Сильвестр Сталлоне и зовет его гулять на улицу. Из их диалога я узнаю, что Йонду разбил Слаю сердце, а заодно и еще куче человек. Он нарушил какой-то кодекс, и это важно, наверное. Но мне как-то пофиг. Тут появляются золотые люди и нанимают Йонду мстить Стражам и вернуть батарейки. Ибо никто не смеет обманывать таких генетически идеальных и бла-бла-бла.
Снова скачок. Стражи с папой сидят у костра и говорят за отношалочки. Папа всю жись искал Квилла, а Квилл рассказывает о тяжелом детстве и деревянных игрушках, прибитых к полу. Потом папа идет отлить. Но после какашек уже даже почти не раздражает. Все это наблюдает Небула, и вот ее мне реально жалко – ей же мозг выносят без наркоза!
Затем стражи разделяются. Квилл, Гамора и Дракс улетают с папой в яйце, а енот с Грутиком и Небулой остаются чинить корабль. То есть, чинить будет енот, потому что Грутик тут для милашества, а Небула – чтобы продемонстрировать, что любой персонаж с остатками здравого смысла в этом фильме будет всячески гнобим и закован в кандалы.
И пока Квилл с друзьями снова треплется за отношалочки, на остатки корабля нападают люди Йонду. Несмотря на героические попытки енота отбиться от толпы мужиков, его все-таки ловят. И тут оказывается, что Йонду тоже хочет кинуть золотых людей и оставить батарейки себе. Его люди заявляют, что так низзя, и что Йонду и им разбил сердце тоже, працивный. Но претензии толком предъявить не успевают. Грутик освобождает Небулу, чтобы та помогла еноту, она стреляет в Йонду. Потом внизапна в енота и… мы переносимся в рай, где живет папа.
Папа, оказывается, типа бог. С маленькой буквы, потому что очень скромный. А значит, Квилл – полубог. И это важно. Куда важнее, чем знать, что там с енотом вообще. А еще оказывается, что у папы есть пенис, и он вполне ничего себе. И это тоже важно.
Тем временем бывшие мужики Йонду ведут себя, как макаки, Грутик сидит в клетке, енот и сам Йонду привязаны к стулу, и над ними все глумятся. Они Стражей так и убили бы бездарно, но Небула предлагает их выгодно загнать, пока Квилл в раю общается с папой за отношалочки. И учится создавать файерболы. Способность у него такая полубожеская.
В это время Йонду изливает душу еноту, и оказывается, что он глубоко раскаивается в том, как разбил всем сердце. Но маленький Грутик помогает им, приносит Йонду белые труселя и какую-то чешуйчатую крысохрень, искусственный глаз и даже чей-то отрезанный палец ноги. Все, что в хозяйстве пригодится. В общем, сцена, как и все сцены с Грутиком, ржачная и мимишная.
В итоге единственный нормальный человек среди макак помогает Грутику спасти енота и Йонду. Они включают музло восьмидесятых, убивают всех макак и тоже летят в рай с выпученными от радости глазами (точнее, из-за перегрузок, потому что до рая 700 прыжков, а за раз больше 300 делать вредно для здоровья).
Тем временем в раю Гамора внезапно спохватывается, что енот долго не выходит на связь. Да неужели, блин? А не рановато спохватилась? Можно ж было еще через полгодика! Квилл тоже так думает, поэтому они с Гаморой танцуют медляк под красивую музычку и говорят за отношалочки.
К счастью, прилетает Небула и пытается убить Гамору. Небула вообще вносит приятное разнообразие в сюжет, хотя она все время так скалит зубы, будто стоматолог заплатил ей за рекламу. Девочки дерутся, все очень динамично, и вдруг… начинают говорить за отношалочки. Серьезно? И ты, Брут? От Небулы я такой подлянки не ожидала.
Квилл снова общается с папой за отношалочки.
Енот и Йонду скачут к раю и тоже говорят за отношалочки. Это уже эпидемия какая-то…
Папа толкает речь о том, как мечтает захватить вселенную, осеменяя каждую планету, но один не справляется. Ему нужна помощь сына. Квилл под гипнозом очень даже одобряет эту миссию. Но оказывается, что ради высшей цели папа заразил маму раком, чем нанес Квиллу психотравму. Квилл резко перестает одобрять миссию папы. Господи, зачем я это смотрю?
А потом папа совершил большую ошибку. Он сломал плеер Квилла. Тот обиделся и решил, что надо грохнуть папочку вместе с его раем. Для этого они отправляются в путешествие к центу земли, чтобы уничтожить ее ядро. Потому что смерть папы в светоче, светоч в ядре, а ядро в планете. Кощей он, короче, если по-простому.
Начинается экшн. Длинный и скучный экшн, даже во время которого Стражи не забывают поговорить за отношалочки.
Прямо из ниоткуда появляются золотые люди, о которых я давно успела забыть, и тоже направляются к ядру, потому что все еще сильно обижены на Стражей и сильно хотят свои батарейки.
Пока идет перестрелка и поиски изоленты, маленький Грутик хватает бомбу и уносится минировать светочь. А поскольку он глупышка, то тут даже я немножко занервничала, не убьют ли его второй раз, а то в прошлой части авторы его не пожалели.
В это время Стражи уничтожают дроны золотых людей, на что мне снова совершенно пофиг, а папа уничтожает корабль Стражей, и теперь им нужно еще как-то выбраться на поверхность до взрыва. Да и некому выбираться, потому что папа хватает всех, кроме Квилла, а в самого Квилла проникает сияющей синей тентаклей. Семена папы на всех осемененных планетах начинают расти, захватывая планеты и убивая все живое на них.
И тут Квилл вспоминает, что папа угробил его плеер и убил маму. Он собирает все свои полубожеские силы и начинает лупить папу каменюкой по голове. Папа от неожиданности отпускает заложников, и Грутик успевает заложить бомбу.
Стражи улетают, оплакивая Квилла, который остался на планете мутузить папу. С ним остается Йонду, которому надоело разбивать сердца, и он так решил искупить свою вину. Бомба взрывается. Папа умирает, и Квилл под красивую музычку стоит и ангстится, но тут его подхватывает Йонду, и они, обнявшись, улетают в закат. Они в последний раз говорят за отношалочки, долетают до открытого космоса, и Йонду умирает, потому что свой скафандр он отдал Квиллу. И Квилл понимает, что папа его был мудак, а вот Йонду – хороший мужик и всегда ему был, как отец. Хоть и заставлял его воровать и угрожал сожрать.
На его похоронах все снова говорят за отношалочки, но это уже неважно, потому что авторы умудрились закончить фильм действительно трогательной и красивой сценой, в которой все, кому Йонду разбил сердце, прилетают, чтобы проводить его к звездам. Мне его тоже жаль, потому что он был прикольный чувак, и сказал единственную шутку за весь фильм, которая мне зашла.
В общем, фильм одноразовый. Бесконечные выяснения отношений раздражали, слишком много пенисо-какашечного юмора, странный сюжет, в котором смысла не то, чтобы много, а линия золотых людей вообще непонятно зачем тут нужна. Разве что для того, чтобы они время от времени появлялись и подталкивали остальных героев в нужных направлениях. Причем, эта линия вообще никак не заканчивается. Только в сцене после титров оказывается, что генетически идеальные и бла-бла-бла, не утерлись и не признали поражение, а готовят задел на третью часть.
Итог: как и первые Стражи, второй фильм не самый плохой, тут есть интересные моменты и красивый визуал, есть прикольные персонажи и есть малютка Грутик. И все. Больше тут ничего нет. Но ради малютки Грута, пожалуй, стоило это все-таки посмотреть.
Желание милоты победило.
Море спойлерных букав Ну, что я могу сказать. Тем, кому не понравился первый фильм, второй тоже вряд ли понравится.Потому что он точно такой же, плюс очень много разглагольствований на пафосные темы. Из плюсов только красивый визуал и более годный злодей, чем в первой части. Там Ли Пейс был совершенно карикатурный, но здесь Курт Рассел постарался, ничего не могу сказать. И малыш Грутик – бесконечный источник милоты))) Без шуток. Он совершенный очасровашка, и как только появляется на экране, губы растягиваются в улыбке, и все это сопровождается звуком «Аааааааааааааа». На уровне рефлекса, совершенно отдельно от мозга. Хотя я и села смотреть ради милашного Грутика, так что тут все окей)))
Начинается фильм с плохо отфотшопленного Курта Рассела, который обжимается с мамой Квилла где-то в семидесятых-восьмидесятых, и сразу как бы становится понятно, что темой второй части будет конфликт отцов и детей и вообще семьи. Показав некачественно омоложенного папу Квилла где-то с полминуты, нас сразу переносят на 34 года вперед, и я только часа через полтора поняла, зачем вообще был этот флешбек.
В настоящем времени и в космосе Стражи готовятся выполнять какое-то задание, проверяя оружие и подключая колонки с музычкой. Потому что Квилл без музычки не работает. Тут нападает некая летающая гигантская хрень со щупальцами, все бегут ее мочить, а Грутик включает музычку и начинает милашно танцевать. Где-то за кадром идет битва с хренью, хрень бьет щупальцами, мимо пролетают Стражи, встают, отряхиваются и снова бегут на хрень, которая снова бьет щупальцами. Но все это на фоне, потому что Грутик танцует под музло восьмидесятых, и это куда важнее и милашнее. В общем, шла шестая минута фильма, а я уже серьезно думала, а не выключить ли мне это все, потому что создатели фильма по ходу поняли, что зашло всем зрителям в первой части, и все два часа собрались нам показывать милашного Грутика, а все остальное за кадром.
Но авторы все-таки спохватываются, так что смотрю дальше.
Стражи уделывают неведомую хрень, сопровождая все это шуточками про соски. Что им хрень вообще сделала, и за что они ее так, я не поняла, но это неважно. Важно, что некие золотые люди с планеты Суверен, которые генетически идеальны и бла-бла-бла, купили у Стражей батарейки в обмен на Небулу, сестру Гаморы. Что за батарейки и зачем они золотым людям, опять таки неважно, потому что енот их все равно стырил обратно.
Золотые люди почему-то обижаются и нападают. Корабль Стражей ныряет в астероидное поле, через которое они каким-то чудом пролетают, хотя Квилл и енот перехватывают друг у друга управление и препираются про какашки. Видимо, соски больше неактуальны. И тут оказывается, что золотые люди не только генетически идеальны и бла-бла-бла, у них еще и мозги есть. Они не сунулись в астероидное поле, а облетели его сбоку. Здесь бы Стражам и конец, если бы некое яйцо, на котором стоит чувак (он реально стоит в космосе на корабле в форме яйца!) не уничтожило дронов золотых людей. Но Квиллу некогда знакомиться, его колымага уже падает на какую-то планету, разваливаясь по дороге. А за колымагой, как дерьмо в ополонке, телипается Дракс на веревочке, которую держит Гамора одной рукой, а второй ухватившись за какую-то железяку. На фоне всего этого Грутик ест конфетки. Очень мимишно. И Квилл просит его пристегнуться. Это важно! Создатели раскрывают тему семьи, а дети должны ездить пристегнутыми.
Корабль падает и таки разваливается. Это очень смешно (по мнению авторов фильма), и Дракс долго и громко смеется. Наверное, потому что никто не пострадал. Серьезно, они пролетели через астероиды, где у корабля оторвало зад, в них стреляла армия дронов, они упали на планету и корабль развалился пополам. А они только отряхнулись и все. Как, Карл?
Чувак на яйце летит за Стражами, и далее следует сцена «Люк, я твой отец!», потому что это не кто иной, как папа Квилла.
Тут же фокус перескакивает на синего чувака из первой части по имени Йонду, который культурно отдыхает, трахая в борделе телку-робота. Его уже заждался Сильвестр Сталлоне и зовет его гулять на улицу. Из их диалога я узнаю, что Йонду разбил Слаю сердце, а заодно и еще куче человек. Он нарушил какой-то кодекс, и это важно, наверное. Но мне как-то пофиг. Тут появляются золотые люди и нанимают Йонду мстить Стражам и вернуть батарейки. Ибо никто не смеет обманывать таких генетически идеальных и бла-бла-бла.
Снова скачок. Стражи с папой сидят у костра и говорят за отношалочки. Папа всю жись искал Квилла, а Квилл рассказывает о тяжелом детстве и деревянных игрушках, прибитых к полу. Потом папа идет отлить. Но после какашек уже даже почти не раздражает. Все это наблюдает Небула, и вот ее мне реально жалко – ей же мозг выносят без наркоза!
Затем стражи разделяются. Квилл, Гамора и Дракс улетают с папой в яйце, а енот с Грутиком и Небулой остаются чинить корабль. То есть, чинить будет енот, потому что Грутик тут для милашества, а Небула – чтобы продемонстрировать, что любой персонаж с остатками здравого смысла в этом фильме будет всячески гнобим и закован в кандалы.
И пока Квилл с друзьями снова треплется за отношалочки, на остатки корабля нападают люди Йонду. Несмотря на героические попытки енота отбиться от толпы мужиков, его все-таки ловят. И тут оказывается, что Йонду тоже хочет кинуть золотых людей и оставить батарейки себе. Его люди заявляют, что так низзя, и что Йонду и им разбил сердце тоже, працивный. Но претензии толком предъявить не успевают. Грутик освобождает Небулу, чтобы та помогла еноту, она стреляет в Йонду. Потом внизапна в енота и… мы переносимся в рай, где живет папа.
Папа, оказывается, типа бог. С маленькой буквы, потому что очень скромный. А значит, Квилл – полубог. И это важно. Куда важнее, чем знать, что там с енотом вообще. А еще оказывается, что у папы есть пенис, и он вполне ничего себе. И это тоже важно.
Тем временем бывшие мужики Йонду ведут себя, как макаки, Грутик сидит в клетке, енот и сам Йонду привязаны к стулу, и над ними все глумятся. Они Стражей так и убили бы бездарно, но Небула предлагает их выгодно загнать, пока Квилл в раю общается с папой за отношалочки. И учится создавать файерболы. Способность у него такая полубожеская.
В это время Йонду изливает душу еноту, и оказывается, что он глубоко раскаивается в том, как разбил всем сердце. Но маленький Грутик помогает им, приносит Йонду белые труселя и какую-то чешуйчатую крысохрень, искусственный глаз и даже чей-то отрезанный палец ноги. Все, что в хозяйстве пригодится. В общем, сцена, как и все сцены с Грутиком, ржачная и мимишная.
В итоге единственный нормальный человек среди макак помогает Грутику спасти енота и Йонду. Они включают музло восьмидесятых, убивают всех макак и тоже летят в рай с выпученными от радости глазами (точнее, из-за перегрузок, потому что до рая 700 прыжков, а за раз больше 300 делать вредно для здоровья).
Тем временем в раю Гамора внезапно спохватывается, что енот долго не выходит на связь. Да неужели, блин? А не рановато спохватилась? Можно ж было еще через полгодика! Квилл тоже так думает, поэтому они с Гаморой танцуют медляк под красивую музычку и говорят за отношалочки.
К счастью, прилетает Небула и пытается убить Гамору. Небула вообще вносит приятное разнообразие в сюжет, хотя она все время так скалит зубы, будто стоматолог заплатил ей за рекламу. Девочки дерутся, все очень динамично, и вдруг… начинают говорить за отношалочки. Серьезно? И ты, Брут? От Небулы я такой подлянки не ожидала.
Квилл снова общается с папой за отношалочки.
Енот и Йонду скачут к раю и тоже говорят за отношалочки. Это уже эпидемия какая-то…
Папа толкает речь о том, как мечтает захватить вселенную, осеменяя каждую планету, но один не справляется. Ему нужна помощь сына. Квилл под гипнозом очень даже одобряет эту миссию. Но оказывается, что ради высшей цели папа заразил маму раком, чем нанес Квиллу психотравму. Квилл резко перестает одобрять миссию папы. Господи, зачем я это смотрю?
А потом папа совершил большую ошибку. Он сломал плеер Квилла. Тот обиделся и решил, что надо грохнуть папочку вместе с его раем. Для этого они отправляются в путешествие к центу земли, чтобы уничтожить ее ядро. Потому что смерть папы в светоче, светоч в ядре, а ядро в планете. Кощей он, короче, если по-простому.
Начинается экшн. Длинный и скучный экшн, даже во время которого Стражи не забывают поговорить за отношалочки.
Прямо из ниоткуда появляются золотые люди, о которых я давно успела забыть, и тоже направляются к ядру, потому что все еще сильно обижены на Стражей и сильно хотят свои батарейки.
Пока идет перестрелка и поиски изоленты, маленький Грутик хватает бомбу и уносится минировать светочь. А поскольку он глупышка, то тут даже я немножко занервничала, не убьют ли его второй раз, а то в прошлой части авторы его не пожалели.
В это время Стражи уничтожают дроны золотых людей, на что мне снова совершенно пофиг, а папа уничтожает корабль Стражей, и теперь им нужно еще как-то выбраться на поверхность до взрыва. Да и некому выбираться, потому что папа хватает всех, кроме Квилла, а в самого Квилла проникает сияющей синей тентаклей. Семена папы на всех осемененных планетах начинают расти, захватывая планеты и убивая все живое на них.
И тут Квилл вспоминает, что папа угробил его плеер и убил маму. Он собирает все свои полубожеские силы и начинает лупить папу каменюкой по голове. Папа от неожиданности отпускает заложников, и Грутик успевает заложить бомбу.
Стражи улетают, оплакивая Квилла, который остался на планете мутузить папу. С ним остается Йонду, которому надоело разбивать сердца, и он так решил искупить свою вину. Бомба взрывается. Папа умирает, и Квилл под красивую музычку стоит и ангстится, но тут его подхватывает Йонду, и они, обнявшись, улетают в закат. Они в последний раз говорят за отношалочки, долетают до открытого космоса, и Йонду умирает, потому что свой скафандр он отдал Квиллу. И Квилл понимает, что папа его был мудак, а вот Йонду – хороший мужик и всегда ему был, как отец. Хоть и заставлял его воровать и угрожал сожрать.
На его похоронах все снова говорят за отношалочки, но это уже неважно, потому что авторы умудрились закончить фильм действительно трогательной и красивой сценой, в которой все, кому Йонду разбил сердце, прилетают, чтобы проводить его к звездам. Мне его тоже жаль, потому что он был прикольный чувак, и сказал единственную шутку за весь фильм, которая мне зашла.
В общем, фильм одноразовый. Бесконечные выяснения отношений раздражали, слишком много пенисо-какашечного юмора, странный сюжет, в котором смысла не то, чтобы много, а линия золотых людей вообще непонятно зачем тут нужна. Разве что для того, чтобы они время от времени появлялись и подталкивали остальных героев в нужных направлениях. Причем, эта линия вообще никак не заканчивается. Только в сцене после титров оказывается, что генетически идеальные и бла-бла-бла, не утерлись и не признали поражение, а готовят задел на третью часть.
Итог: как и первые Стражи, второй фильм не самый плохой, тут есть интересные моменты и красивый визуал, есть прикольные персонажи и есть малютка Грутик. И все. Больше тут ничего нет. Но ради малютки Грута, пожалуй, стоило это все-таки посмотреть.
@темы: мимими!, Синема, синема, синема... (С)
четверг, 08 июня 2017
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Утаскиваю у Насти. Хоть узнаю, что семья любит, вдруг удивят, и там будет что-то еще, кроме копов)))
08.06.2017 в 19:00
Пишет Azhdaha:Ну, интересно жеURL записи08.06.2017 в 12:57Пишет Рыжий:
Кормим писательскую самооценкуURL записи
Перепостите, если вы автор фанфикшена и хотите, чтобы читатели написали вам в комментариях, какой ваш текст они любят больше всего. (с)
вторник, 06 июня 2017
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Жена и дети, конечно, ждут копов, малека, побольше вулсятинки и прочих ништяков. Но у меня еще с февраля валялся этот начатый рассказик, навеянный подарком детей на ДР Аляски, и его нужно было дописать, чтобы не мешался под ногами. Так что сюрприз.
Не знаю, что там из него получилось. Места, которые я писала в феврале, мне вроде даже нравятся, а свежедописанное традиционно не очень. Но зато я его добила, и в процессе даже никто не умер. Ну, почти.
И чтобы больше не плакали, что читать нечего))) Вот вам пять тыщ, почти с половиной.
Название: Туда, не знаю куда
Пейринг/Персонажи: Алек, Джейс, Изабель и немного Вулси и ВБ
Категория: джен
Жанр: AU, приключения
Рейтинг: какой рейтинг, если детский сад один?
Краткое содержание: Если не слушать голос разума, можно нарваться на неприятности. Но так сложно его слушать, когда тянет на подвиги, а лучший друг вообще с голосом разума не знаком.
Примечание: вестерн-AU
Предупреждение: смерть персонажа
Размещение: запрещено без разрешения автора
— Опять твой отец и Вулси поехали в резервацию мириться с навахо, а нас не взяли! А ведь мы уже сто раз просили!
Джейс прислонился к стене конюшни и запрокинул голову, послав небу обиженный взгляд. Алек на месте неба уже бы давно исполнил все, что брат только мог пожелать, но Бог был поразительно равнодушен к золотистым глазам и надутым губам, точно так же, как к шальной улыбке и ямочкам на щеках. Наверное, он просто никогда не хотел иметь брата так же сильно, как Алек. Не младенца Макса, а ровесника, с которым можно было делиться всем — тайнами, шалостями, приключениями, да даже на орехи вдвоем получать не так обидно. Хотя, если уж по-честному, до появления Джейса в доме Лайтвудов четыре года назад Алека никогда так часто не наказывали. Но он все равно не жалел.
О лучшем брате и мечтать было нельзя. Джейс был смелым, сильным, ловким, всегда придумывал что-нибудь интересное, с ним всегда было весело и легко. А еще Джейс был очень красивым, особенно когда глаза загорались вот так, лучше любых слов давая понять — в его голове созрела новая затея.
— Слушай, а давай сами съездим? Возьмем Звездочку и Стрелу, доберемся до резервации, а уже оттуда Роберт и Вулси нас выгонять точно не станут!
— Не называй так шерифа Скотта, это невежливо, — машинально поправил Алек, чтобы дать себе немного времени. Затея была не новой, но все еще казалась слишком сумасшедшей.
— А почему нет? Он сам так велел, не хотел, чтобы мы его мистером звали… Так что думаешь? Съездим?
Алек прислонился к нагретым солнцем доскам рядом с Джейсом и тоже поднял лицо к небу. Оно было настолько светло-голубым, что казалось почти белым и слепило глаза.
— Мы не знаем дороги. Можем заблудиться, нарваться на диких зверей или индейцев, которые еще не знают, что мы снова хотим с ними дружить. А у нас даже оружия нет, потому что отец запирает его в кабинете.
— Да-да, ты это уже говорил, — отмахнулся Джейс. — Но сколько можно, Алек? Мы же уже не малыши какие-нибудь, нам уже по четырнадцать, тебе вообще скоро пятнадцать будет, а Роберт нам даже одним глазком не разрешает взглянуть на резервацию. Ты только представь, сколько там всего интересного!
О да, Алек представлял. Он видел навахо, когда они приезжали в город торговать или по каким-то другим делам, величественные и грозные в своих красивых головных уборах из перьев и с узорами на лице. С пристегнутыми к поясам томагавками, лезвия которых отблескивали на солнце. Многие жители Шэдоу-Вэлли не любили и боялись индейцев, а Алеку всегда хотелось узнать о них больше, подержать в руках топорик, спросить, что означают линии у них на лицах, примерить перья. Он даже Джейса заразил этой идеей. На свою голову.
— Отец же говорил, что сейчас мы с навахо не очень ладим, — вздохнул Алек. — Наверное, ехать к ним опасно, иначе нас бы тоже взяли.
— Ладить мы перестали на прошлой неделе, — Джейс оттолкнулся от стены, чтобы заглянуть брату в глаза, — после той драки, когда Пэнгборн прострелил индейцу ногу. А нас Роберт с собой и раньше не брал. И потом, нам-то бояться точно нечего, нас-то при той драке даже и близко не было!
Тут Джейс был прав, вряд ли навахо сделают что-нибудь двум мальчишкам, максимум — выставят вон, что будет обидно, но не смертельно. Тогда они просто развернуться и поедут обратно. Может, даже не столкнутся с отцом и шерифом Скоттом, и им потом не придется возобновлять знакомство с отцовским ремнем.
Видимо заметив сомнение на лице Алека, Джейс удвоил усилия, добавив к ним свою нахальную улыбку, сопротивляться которой было невозможно.
— Ну, давай же, братишка! Поехали! Мы же ездили с Робертом на ранчо к Карстаирсам, и в Люпусвиль тоже. Ты же знаешь, что там всего один перекресток, и на том указатель, в какой стороне резервация. Как там можно заблудиться? И воды возьмем побольше на всякий случай, хотя мы, наверное, и за час доберемся…
— Куда это вы намылились? — выглянула из конюшни Изабель.
Алек и Джейс одновременно застонали. В последнее время Иззи постоянно таскалась за ними хвостом, срывая им планы и так и норовя сунуть нос, куда не просили. Играла бы с другими девчонками и не лезла в мужские дела, которые девчонок совершенно не касались.
— Никуда мы не мылились, — Алек хмуро смотрел на сестру. — И вообще это не твое дело.
Если она сейчас увяжется за ними, то весь план пойдет коту под хвост. Не то, чтобы Алек на него соглашался, конечно. Но Иззи в своей новой красной рубашке, которую ей недавно подарил отец, будет выдавать их с головой, куда бы они не пошли. Причем с расстояния в милю!
— Врешь! — заявила Изабель нагло. — Вы собрались в резервацию. Я все слышала. Отец будет в бешенстве, когда узнает!
— Что, заложишь нас? — бросил Джейс презрительно.
— Вот еще!
Иззи оскорблено вздернула подбородок, но Алек не стал за нее заступаться. Да, она никогда не сдавала их специально, но сколько раз их ловили из-за нее, сколько раз она случайно выдавала их глупой оговоркой или выражением лица. Просто потому, что девчонка. Девчонки не умеют хранить тайны, в серьезные дела их лучше не посвящать. И доверять ей так, как Джейсу, Алек просто не мог.
— Я никому ничего не скажу, если возьмете меня с собой, — Изабель упрямо сложила руки на груди.
— Что? Еще чего не хватало! — возмутился Алек. — Никуда мы тебя брать не будем!
Это было только их с Джейсом приключение, и бесполезный, а то и вовсе мешающийся под ногами довесок в виде сестры ему был совсем не нужен. Присматривай потом за ней, следи, чтобы не натворила чего, ни во что не влезла, не поранилась… Только все удовольствие испортит!
— Тебе с нами в резервацию нельзя, — поддержал Алека Джейс. — Там девчонкам не место. Сама знаешь, мы сейчас с навахо воюем, и как нас там встретят, неизвестно. Могут и из ружья пальнуть. Если в тебя попадут, что мы потом Роберту скажем?
— А если попадут в кого-то из вас, что вы ему скажете тогда?
— Это мужское дело, Из, — Алек отодвинул сестру и прошел в конюшню. — Мы как-нибудь разберемся. А ты с нами не поедешь, и точка.
Изабель бросила на него полный обиды взгляд и гордо ушла, только солнце блеснуло на взметнувшихся черных волосах, заплетенных в толстую косу.
Пока Джейс бегал к колодцу, чтобы наполнить водой две дорожные фляги, Алек снял седло с подставки и начал седлать Стрелу, когда до него дошло. Они действительно собрались ехать в резервацию, несмотря на запрет отца и все возможные трудности пути. И Алек сам не понял, как так получилось, когда он вдруг решил, что это хорошая идея. Червячок сомнения противно зашевелился в желудке, но было поздно. Теперь Алек уже не сможет сказать брату, что передумал, ведь тогда Джейс разочаруется в нем. Да и перед Иззи будет стыдно.
Ладно, была не была. Раз решил, значит, решил, не отступать же теперь.
Хотя от отца потом влетит так, что они оба еще наверняка пожалеют.
До перекрестка все шло действительно гладко. И Алек, и Джейс не раз и не два ездили с Робертом по этой дороге и могли бы спокойно доехать до Люпусвиля, если нужно. Но сейчас им было совсем в другую сторону, поэтому они решительно свернули направо, как велела стрелка на столбе.
Что путь до резервации нужно было все-таки разузнать заранее, расспросив хотя бы забулдыг в салуне, стало ясно уже на следующем перекрестке. И здесь никаких указателей никто поставить не додумался. Дорога просто разветвлялась на две поменьше и одну маленькую тропку. Наверное, ими пользовались не так часто, и все, кто здесь проезжал, и так знали, куда им нужно свернуть.
— И которая из них в резервацию? — Алек задумчиво сдвинул шляпу на затылок и почесал взмокший лоб.
Послеобеденное солнце палило нещадно, и они с Джейсом уже выпили по трети воды из фляг, а заветная цель ближе вовсе не стала.
— Не знаю, — отозвался Джейс, рассматривая дороги. Обеими пользовались не так давно, на обеих виднелись следы копыт, еще не заметенные пылью. — Но тропинка нам вряд ли подходит, дорога на резервацию точно должна быть пошире двух футов. И вообще она, наверное, самая широкая. Поехали по левой?
— Нельзя выбирать наобум! Так недолго и заблудиться!
— А мы и не выбираем. Мы просто рассуждаем логически.
Алек закатил глаза. Логика у Джейса всегда была слабым местом. Будто, если сочинить какую-то правдоподобную причину повернуть налево, они больше не будут зависеть от случайности и удачи. Но с другой стороны, они всегда смогут вернуться назад к развилке и поехать по другой дороге.
— Нет, послушай! — упрямо мотнул головой Джейс. — Дорогой до резервации пользуются и индейцы, и мы, то есть белые. Причем, пользуются часто, особенно сами навахо. Значит, она должна быть самая широкая и протоптанная. Так?
Честно говоря, Алек особой логики не видел, потому что индейцы могли чаще всего пользоваться и какой-нибудь другой дорогой — например, к реке, к привычным местам охоты, в соседние индейские поселения. В Шэдоу-Вэлли они ездили не так уж часто, как и горожане к ним. И на его взгляд обе дороги были почти одинаковой ширины и степени протоптанности.
Но Джейс смотрел так просительно и говорил так уверенно, что Алек только кивнул.
— Хорошо, налево так налево, — вздохнул он и тронул пятками бока Стрелы, направляя ее по левой из двух дорог. Если Джейсу она казалась на пару дюймов шире правой, спорить из-за этого Алеку не хотелось. Дорогу они все равно не знают, так какая разница?
Что они выбрали не тот путь, стало понятно еще через полчаса, потому что отцу обычно хватало трех-четырех часов, чтобы съездить в резервацию и вернуться. Алек и Джейс были в седле уже часа полтора, солнце начинало клониться к краю гор, а вокруг не было никаких признаков поселения — ни дыма костров, ни запахов готовящейся пищи, ни характерных звуков. Но зато пыльная равнина сменилась подлеском, оставляя хоть какую-то надежду. И все-таки Алек был уверен, что едут они совершенно не туда.
— Может, повернем назад? — спросил он.
Джейс вздохнул.
— И только зря потеряем полчаса. Давай хотя бы срежем вон тем путем? — он указал на утоптанную тропу, которая уходила от дороги вправо и склонялась в том направлении, откуда они приехали. — Скорее всего, резервацию мы уже проехали, а эта тропка может вывести нас к ней. Мне кажется, навахо живут как раз в том направлении.
— Ты что, хочешь, чтобы мы заблудились окончательно? — возмущенно воскликнул Алек. — Мы и так понятия не имеем, куда заехали! Нужно возвращаться тем же путем, иначе не успеем до темноты!
Он редко поднимал на брата голос, но сейчас совсем не понимал упрямства Джейса. Если они не вернутся на знакомую дорогу до сумерек, ничего хорошего им не светит. Конечно, признавать поражение не хотелось и Алеку тоже, но гораздо больше ему не хотелось ночевать неизвестно где без еды, оружия и воды, которой у каждого было уже около половины фляги.
— Не кипятись, — Джейс примирительно улыбнулся. — До заката у нас еще где-то час, а от того перекрестка мы едем чуть больше получаса. Давай проедем по этой тропе хоть немного? Мы же не можем сдаться так легко. Если не выйдем к резервации, повернем обратно и вернемся к перекрестку.
Как Джейсу всякий раз удавалось уговаривать его на такие авантюры, он не понимал и сам, но сейчас, когда они медленно ехали друг за дружкой по слишком узкой для двух лошадей тропке, Алека не покидало ощущение неотвратимо приближающихся неприятностей. И хуже всего было то, что они гордо двигались им навстречу на поводу у собственной глупости.
Еще через полчаса, так и не обнаружив никаких признаков резервации, Джейс признал, что это бессмысленно, и с тяжким вздохом сам предложил повернуть обратно. Алек встретил это предложение с облегчением и даже не стал говорить, что, по его мнению, это нужно было сделать уже давно. А теперь они вряд ли успеют вернуться к развилке до темноты. Солнце успело окрасить рыжим резной край гор, и, как только оно скроется за ним, разбирать дорогу станет в разы труднее. Зато шансы нарваться на волка или рысь резко возрастут.
Но, как оказалось, крупные хищники были не самым страшным, что водилось в этом лесу. Разворачивая Стрелу, Алек краем глаза заметил что-то красное, мелькнувшее между деревьев ярдах в ста по правую сторону от тропы. Он чуть не вылетел из седла, стараясь рассмотреть получше, и чувствуя, как сердце сначала ухнуло куда-то в желудок, а потом забилось, как сумасшедшее. Если это то, о чем он подумал…
— Черт возьми! Она что, совсем ненормальная? — выругался Джейс, тоже опознав Изабель по дурацкой красной рубашке!
Услышав его, Иззи заозиралась и через секунду уже махала им рукой. Ее голос чуть срывался, когда она звала братьев по имени, а поводья подрагивали в руках, нервируя коня. Коня матери, которого Изабель, конечно же, взяла без разрешения, потому что собственной лошади у нее пока не было.
Все еще в шоке от такого поворота событий, Алек с ужасом думал о том, что могло случиться с Изабель ночью в лесу, если бы они с Джейсом на нее не наткнулись. О том, что случится со всеми троими, если они не успеют выбраться из леса до темноты, он предпочитал не думать.
Иззи была счастлива их видеть, а еще она плакала, что было заметно по покрасневшим глазам и припухшим векам. Наверное, поняв, что заблудилась, она не на шутку перепугалась, и Алеку было даже жаль ее, несмотря на всю глупость ее выходки. Сестра как-никак.
— Как хорошо, что я вас нашла! — Изабель так искренне радовалась, что даже хмурые лица братьев ее не смущали. — Поехали скорее домой, а то темнеет уже!
— Без тебя знаем! — огрызнулся Джейс и хотел сказать что-то еще, но Алек не дал ему закончить.
— Ты о чем думала, идиотка? Зачем тебя понесло за нами? Жить надоело? Ты же понятия не имеешь, как ходить по лесу, тебя даже отец с собой всего пару раз брал! Одна, без оружия и малейшего понятия, куда ехать! Да с тобой двадцать раз могло случиться что угодно!
— Как и с вами! — тут же надулась Иззи. — Вы ведь тоже понятия не имеете, где живут навахо! А пистолет я из стола в спальне родителей стащила. Папа его там держит на всякий случай, я случайно увидела…
По остальным пунктам возражений не последовало. Наверное, до Изабель тоже запоздало дошло, как она сглупила, решив поехать за братьями.
— Дай сюда револьвер! — Алек требовательно протянул руку. — Пусть будет у меня.
— Почему это у тебя? — тут же вклинился Джейс.
— Потому что из нас всех я стреляю лучше.
Алек проверил, сколько патронов в барабане, и сунул револьвер за пояс. Нужно было спешить, до захода солнца оставалось не так много времени. Больше не говоря ни слова, он направил Стрелу обратно по тропинке в надежде, что до темноты они хотя бы успеют доехать до более широкой дороги. Джейс пропустил Иззи вперед и теперь замыкал их унылую колонну.
Хорошо хоть, что у лошадей ночное зрение лучше, чем у людей, и в крайнем случае можно надеяться на их чутье — они вывезут седоков если не к городу, то хотя бы к воде.
Когда солнце окончательно скрылось за горами, стало понятно, насколько все плохо. Луна должна была взойти еще нескоро, и даже звезды только-только начали зажигаться в непроглядной темноте неба, так что в лесу было хоть глаз выколи. Алек отпустил поводья, позволяя Стреле идти самой. Он все равно не видел ни зги и не знал, куда именно ее направлять, даже не мог разобрать, туда ли свернули лошади на развилке. Если эта развилка не привиделась ему в темноте.
Джейс притих и делал вид, что это глупое предприятие было вовсе не его идеей. Хотя Алек и не собирался винить брата, если кто и был виноват, то только он сам. Он позволил себя уговорить, несмотря на то, что прекрасно понимал, как опасно соваться в лес, не зная дороги. Но ему так хотелось посмотреть, как живут навахо, посмотреть своими глазами, а не просто слушать рассказы отца. Алек поддался искушению, и вот они здесь, в полной заднице. Не убедил Джейса отказаться от глупой затеи, не уследил за сестрой, которая тоже отлично умеет влезать в неприятности… Что сказать? С ролью старшего брата Алек не справился, и теперь должен сделать все возможное, чтобы Изабель и Джейс вернулись домой целыми и невредимыми, желательно не переломав руки и ноги и не попав на зуб какому-нибудь хищнику.
Постепенно небо светлело, загораясь мириадами звезд, и глаза стали различать чуть больше, чем очертания предметов на расстоянии пары метров. Например, небольшую залитую тусклым светом поляну в просвете между деревьями.
— Привал, — объявил Алек со вздохом. — Нет смысла ехать дальше, мы все равно не знаем, куда едем.
— Будем ночевать здесь? — Джейс очень старался спрятать неуверенность за бравадой, но Алек все равно ее слышал.
— Да какая разница, на этой или следующей полянке? Расчистим место, натаскаем веток, разведем огонь, чтобы отпугивал зверей. До утра как-то продержимся. У нас есть еще немного воды. А утром отец уже поставит на уши весь город, и нас найдут.
— Вот это будет позорище, — буркнул Джейс, и по голосу было слышно, как он недовольно кривит губы.
— Да уж.
Алек вздохнул, но больше ничего говорить не стал. По его мнению, это позорище они заслужили. Более того, сами напросились.
— Изабель? — позвал он. — Ты как?
Все время, что они бродили по лесу, пытаясь найти дорогу домой, девочка храбрилась и молчала. Братья ни разу не услышали от нее ни одной жалобы, и Алек был здорово впечатлен. Пожалуй, его сестра была не так безнадежна, как другие девчонки, он даже решил, что может ею немного гордиться. Самую малость.
— Иззи? — позвал он снова, потому что та не торопилась отвечать.
— Да в порядке я, — огрызнулась Изабель, и Алек уловил в ее голосе с трудом сдерживаемые слезы.
С гордостью он явно поторопился. Иметь дело с плачущими девчонками он не умел и не любил, по его мнению, в мире не было ничего более бесполезного и бессмысленного. Хорошо, что у Иззи хотя бы хватило ума попытаться скрыть истерику.
— Что делать-то нужно? — спросила она, совладав с собой и потерев глаза тыльной стороной ладони.
Сделав вид, что ничего не заметил, Алек махнул рукой в сторону ближайших кустов.
— Пошли, наберем хвороста на лежаки.
— А я пока привяжу лошадей, — предложил Джейс. — И костер разведу.
Ночь была теплой и ясной, сквозь просветы в листве над головой можно было увидеть звездное небо или краешек желтой, как сливочное масло, полной луны. Но внизу под деревьями единственным источником света был горящий костер. Джейс постарался на славу, пламя было ярким и устойчивым, а на случай, если начнет гаснуть, рядом лежал запас хвороста и толстых веток, которого должно было хватить до утра.
— Вы ложитесь спать, а я подежурю, — предложил Алек. Он все равно слишком волновался, чтобы уснуть. В ночном лесу было так много опасностей для трех беспечных подростков с одним несчастным револьвером.
— Я тоже спать не буду, — Джейс поудобнее уселся на своем лежаке и мрачно уставился на языки костра. — Нужно огонь поддерживать и вообще...
Ему тоже было неуютно и тревожно, и наверняка тоже мучило чувство вины, особенно за Иззи, которая сжалась на куче хвороста, завернувшись в куртку Алека и обхватив руками колени. Ей было здесь не место, такие приключения вообще не для девчонок, пусть она и не жалуется и старается не подавать вида, как ей страшно.
Где-то неподалеку протяжно завыл волк, и Изабель вздрогнула, втянув голову в плечи, а лошади, привязанные к дереву на границе света от костра, испуганно заржали. Честно говоря, Алека тоже продрал мороз по коже, да и Джейс выглядел встревоженным, хоть и сказал с наигранной уверенностью:
— К нам он все равно не сунется, огонь его отпугнет.
Они так и сидели все трое, никто из них не чувствовал себя настолько спокойно, чтобы уснуть, а усталость пока проигрывала страху. А волк бродил вокруг, словно играя, время от времени тихонько подвывая то дальше, то ближе, будто стараясь напугать посильнее. Пока что у него это выходило довольно неплохо. И даже отвлечься не получалось — травить байки у костра или даже просто разговаривать ни у кого не было ни сил, ни желания. Они сидели, не глядя друг на друга, и в наполненной шорохами и уханьем сов тишине было ясно слышно, как вокруг лагеря ступают осторожные лапы.
И Алеку, и Джейсу уже приходилось убивать волка, но то было днем, на охоте и из справного ружья, а сейчас уверенности ни один из них не чувствовал.
Волк снова протяжно завыл, на этот раз с другой стороны от импровизированного лагеря. Как-то особенно громко и проникновенно завыл, пробрало аж до костей, а лошади, которые и без того нервничали, переступали копытами и прядали ушами, вдруг встали на дыбы. Вернее, на дыбы встала только Звездочка, обломав ветку, на которой крепилась перевязь. Джейс и Алек рванули ей наперерез, но не успели. Звездочка взяла с места в карьер и в мгновение ока скрылась из виду, увлекая за собой остальных лошадей, привязанных к луке ее седла.
— Черт, черт, черт! — Джейс в отчаянии пнул попавшийся под ногу камень.
— Я же говорила, что нужно стреножить, — съязвила Изабель, хотя дрожь в голосе подпортила впечатление. — А то «Спокойные, и так никуда не денутся!» И как теперь этих спокойных ловить?
— Никак, — буркнул Джейс. — Мы останемся у костра. Хватит с нас сегодня глупых подвигов.
Алек не мог не согласиться. Он растерянно смотрел в темноту, куда ускакали лошади и где наматывал круги волк, и думал о том, что, если утром их не найдут, на своих двоих далеко они не уйдут. А еще о том, что волк может соблазниться кониной и оставить людей в покое…
Через какое-то время стало ясно, что невидимый хищник все-таки ушел, и все трое вздохнули с облегчением, а Изабель даже задремала — так же сидя и кутаясь в куртку.
У Алека тоже уже слипались глаза, но он упрямо таращился в темноту за пределами освещенного костром круга. Усталость и переживания предыдущего дня тяжелыми ладонями давили на плечи, шепча на ухо, что ничего страшного не случится, если Алек приляжет на секунду-другую. И даже жесткий колючий лежак из веток уже не казался таким уж неудобным. Ведь Джейс не спит и разбудит в случае чего. Но Алек не собирался идти на поводу у собственной слабости. Он видел, что и брат точно так же клюет носом, а кто-то должен быть начеку. И кто, если не старший брат?
В темноте снова затрещали кусты, пропуская кого-то покрупнее волка. Алек переглянулся с Джейсом и пожал плечами, на всякий случай взводя курок. Конечно, огонь все еще служил неплохой защитой сам по себе, но перестраховаться никогда не помешает.
Треск веток раздался снова, на этот раз ближе.
— Кабан? — шепотом предположил Джейс.
— Ты слышишь копыта? Я — нет.
Алек снова прислушался. Вокруг костра ходил кто-то большой и тяжелый, кто-то достаточно грозный, чтобы прогнать волка.
— Медведь, — снова зашептал Джейс, придя к тому же выводу, что и Алек. — Что будем делать, если?..
Джейс не успел договорить. Ветки кустов на дальнем, почти не освещенном краю поляны с треском раздвинулись под давлением мощной груди, и медведь замер, принюхиваясь. Изабель тихо охнула, видимо, проснувшись от резкого звука. Стиснув рукоять револьвера так сильно, что побелели костяшки, Алек застыл, стараясь даже не дышать. Джейс сделал то же самое, только правой рукой пытаясь осторожно дотянуться до одной из торчащих из костра веток, чтобы успеть выхватить ее в случае чего.
Вообще-то медведи старались не приближаться к людям. Эти умные звери хорошо знали, на что способны ружья. Нападали на людей они, только защищаясь, или когда были очень голодны. Ничего съестного, что могло бы привлечь медведя, возле костра не было, скорее всего, ему просто стало любопытно, и он пришел проверить, что здесь и как. Если не проявлять агрессии, не кричать и не размахивать руками, он уйдет сам. А если нападет, единственный шанс это прицелиться как следует и стрелять в глаза или между. Или в сердце, если встанет на задние лапы. Бежать от медведя бесполезно. Несмотря на размеры и кажущуюся неповоротливость, двигаются они быстро и стремительно, так что все равно догонит.
Поводив носом из стороны в сторону, медведь продвинулся сквозь кусты полностью и снова остановился в нерешительности. Вряд ли он испугался трех подростков, просто еще не решил, как на них реагировать. Судя по размеру, он был совсем молодой, и с людьми мог еще не встречаться. Если он сочтет их неинтересными, то развернется и уйдет по своим делам. Главное — не провоцировать его на нападение.
Изабель не выдержала и закричала, громко и пронзительно. А дальше время будто замедлилось, Алеку даже показалось, что он видит все со стороны — как иначе он смог бы запомнить все с такой точностью.
Вот Джейс выдергивает из огня ветку, перехватывая ее на манер факела. Вот они с Алеком за долю секунды огибают костер, оставляя его между собой и медведем и закрывая своими спинами сестру. Вот медведь становится на задние лапы и угрожающе рычит. От этого звука волосы на голове встают дыбом, а револьвер в дрожащей руке пляшет так, что даже стыдно.
Конечно, револьвер для медведя слишком слабое оружие, издалека вообще даже пробовать не стоит, нужно подпустить поближе и бить с нескольких метров. Еще бы рука не дрожала. Лучший стрелок, как же.
Все это пронеслось в голове Алека за какую-то долю секунды, а потом медведь с грохотом опустился на четыре лапы и побежал прямо на него. Изабель снова закричала, Джейс взмахнул горящей веткой. Алек ждал.
Время, скрутившееся в тугую пружину, резко выстрелило вместе с револьвером.
Алек промазал. Не смог попасть в глаз меньше чем с десяти метров. Пуля ушла куда-то в челюсть, и кость защитила мозг. Такой выстрел не мог остановить медведя, только разозлил еще сильнее. Он взревел и снова встал на задние лапы, и Алек, уже ничего не соображая, выпустил несколько пуль в корпус. Куда бы они не попали, медведь и не думал умирать, а попер на людей снова, но уже медленнее. Иззи над ухом визжала уже без остановки, на одной ноте, и даже судорожное «Стреляй, стреляй!» Джейса отдавало истерикой. Револьвер ходил ходуном, когда Алек выпустил в морду медведя оставшиеся пули. А потом услышал откуда-то сбоку еще один выстрел, более мощный, и медведь завалился набок, не добежав до костра каких-то полтора метра.
Вулси Скотт шагнул в пятачок света, деловито подошел к медведю, все еще держа ружье наготове, и пнул мохнатый бок. Успокоившись, что хищник больше не опасен, он повернулся к перепуганным детишкам и бросил Джейсу:
— Ветку брось, пока пальцы не обжег.
Огонь действительно уже подбирался к этим самым пальцам, и Джейс поспешил вернуть ветку обратно в костер. Алек, который только сейчас осознал, что так и стоит с револьвером в вытянутой руке, быстро опустил его, пока и его носом не ткнули.
— Вы как? — спросил шериф Люпусвиля, подходя ближе. — Сильно испугались?
— Вовсе нет, — хором запротестовали Алек с Джейсом, опасаясь как бы их правда не заподозрили в трусости.
— Девочка? — Вулси перевел взгляд на Изабель.
— Я в порядке, мистер Скотт, — отозвалась та испуганно и сердито. — Но чтоб я еще хоть раз...
— Весьма здравая мысль. А вы двое не хотите пообещать, что больше не сунетесь в незнакомый лес одни? Нет?
Вдруг совершенно неуловимым движением Вулси ухватил Алека за левое ухо, а Джейса за правое и выкрутил так сильно, словно собирался их оторвать.
— Мистер Скотт, — взвыл Джейс, вмиг забыв непочтительное обращение по имени, но ни извиняться, ни обещать ничего не спешил.
Алек тоже. Он не давал невыполнимых обещаний, а еще ему было слишком стыдно. Он представлял, что скажет ему отец, и сколько после этого он не сможет сидеть на отбитой заднице. А опухшее красное ухо, как ты ни прячь его под шляпой, добавит еще один повод для насмешек.
Вдоволь поиздевавшись над пристыженными мальчишками, Вулси отпустил их, глядя с большим неодобрением.
— Вы хоть немного соображаете, что делаете? Хоть на секунду задумались, что сейчас творится с вашей матерью? Ночь на дворе, а трое ее детей взяли лошадей и пропали! Она места себе не находит, весь город с ног сбился, ищет вас, засранцев, Роберт от нервов на людей бросается.
Алек все понимал, и это было в сто раз хуже, чем ухо, которое теперь по ощущениям было раза в два больше правого. Разочаровать родителей, расстроить их, заставить так волноваться, причем не только за себя, но и за младших — это было гораздо больнее. И справедливость упреков не позволяла даже оправдываться. Джейс, судя по виноватому молчанию, думал о том же.
— Что, так ничего и не скажете? — продолжил выговор Вулси. — Сначала натворили дел, а теперь молчите, как конфедераты на допросе?
Но если бы Алек и придумал, что сказать, он бы все равно не успел. На поляну вдруг высыпала целая толпа, людей было так много, что все они не могли уместиться в освещенном костром круге. Здесь даже было несколько индейцев с перьями в волосах, вот только возможность рассмотреть их вблизи больше не радовала Алека. Роберт Лайтвуд протолкался к детям сквозь толпу, посмотрел на убитого медведя, на чумазые виноватые лица, дорожки от слез на щеках дочери и выдохнул сквозь зубы что-то неразборчивое.
— Не выражайся при детях, — усмехнулся Вулси, и отец бросил на него грозный взгляд. Но больше ничего говорить не стал, лишь несколько раз глубоко вздохнул.
Уж лучше бы он ругался, подумал Алек, чувствуя себя под красноречивым взглядом отца еще хуже. Остальные горожане не особо стеснялись в выражениях, обсуждая количество мозгов в пустых черепушках шерифовых отпрысков. Роберт скрипел зубами и не возражал, наверное, был полностью согласен с оценкой. Под градом насмешек щеки Алека горели ярче костра, но все, что он мог, это виновато опускать взгляд и переминаться с ноги на ногу.
— Ты только посмотри, наши друзья навахо изловили сбежавших лошадей! — воскликнул Вулси без особого, впрочем, удивления.
Молодой красивый индеец с блестящими бусинами в длинных волосах вывел на поляну Стрелу и Звездочку. Одному Богу было известно, как он их нашел в лесу посреди ночи. Конь Изабель послушно топтался рядом, привязанный к луке седла Джейса.
— Домой, там поговорил, — почти прорычал Роберт, и неожиданно привлек к себе обоих мальчишек, всего на секунду, прежде чем поторопить их недовольным окриком: — Живо!
Изабель отец посадил перед в седло собой и прижал к себе так крепко, будто она могла исчезнуть в любой момент прямо у него из-под носа.
А когда они выезжали на знакомую пыльную дорогу, ведущую в город, Вулси вдруг задумчиво произнес:
— А знаешь, Бобби, Младший ведь сегодня убил своего первого медведя. Причем из револьвера, а это не каждый сумеет.
Алек замер в седле, не решаясь подать голос и рассердить отца еще больше. Он не понимал, зачем мистер Скотт соврал, ведь все и так прекрасно знали, кто застрелил медведя на самом деле.
— Я думал, это сделал ты, — хмыкнул Роберт раздраженно.
— Я в него, конечно, выстрелил на всякий случай, чтобы уж наверняка, но медведь бы до них и так не добежал бы. Алек ему всю морду разнес.
Отец ничего не сказал, и оставшийся путь до дома они проделали в напряженном молчании.
— Потом нас, конечно же, высекли примерно, чтобы было неповадно, и посадили под домашний арест месяца на два, — Алек смотрел на звездное небо, и ему казалось, что эта история произошла вовсе не с ним, настолько далеким все это было от него теперешнего. — А Вулси смеялся и говорил, что хорошая порка порой здорово прибавляет мозгов. Хотя, казалось бы, где задница, а где голова… Я так точно после этой истории сильно поумнел. И знаешь, в отличие от Джейса, никогда не злился на отца за слишком суровое наказание. Мы честно его заслужили, да и урок усвоили и больше никогда так не делали.
— Неужели? — рассмеялся Великое Бедствие, до того слушавший Алека, почти не перебивая. — Тебе напомнить, как я нашел тебя в каньоне, в который тебя занесло по чистой глупости?
Но безмятежное настроение Алека было не так легко испортить. Ему слишком нравилась эта теплая ночь, нравилось лежать на спине, вдыхать освежающий аромат трав и смотреть на звезды. И говорить обо всем, что только приходило в голову. Это была новая, до сих пор не приевшаяся свобода, и она пьянила почти так же сильно, как поцелуи и другие приятные вещи, тоже еще не приевшиеся. Если это вообще когда-нибудь случится.
— Подловил, — ответил Алек со смехом. — Наверное, я тогда был сильно не в себе, если забыл этот поучительный опыт. Но ведь все к лучшему, правда?
— Определенно.
Великое Бедствие повозился немного, устраиваясь на боку, и воззрился на Алека, слегка наклонив голову к плечу.
— А ведь я помню, как мы помогали белым искать троих детишек в лесу посреди ночи. И убитого медведя тоже помню. Мне тогда было лет двадцать, я еще не был шаманом, и меня даже не хотели брать на поиски...
— Почему? — с любопытством спросил Алек.
— Вспомни, как меня зовут. В племени считали, что от меня никакого толку, одни только неприятности.
Алек улыбнулся и повернул голову, чтобы посмотреть Великому Бедствию в глаза. В темноте они казались темными и глубокими, как река, на берегу которой они лежали.
— По-моему, от тебя можно ждать что угодно, но только хорошее, — заявил Алек убежденно. — Жаль, что я тебя тогда не запомнил. Пытаюсь вспомнить и не могу.
— Я тоже никак не связывал ту историю с тобой. Но Вулси прав — убить разъяренного медведя из револьвера в пятнадцать лет не так-то просто.
— Медведя убил Вулси, что бы он там не говорил. А еще мне кажется… мы отделались только двумя месяцами именно благодаря медведю. Все-таки на отца это произвело какое-никакое впечатление. Так что Вулси смягчил нам приговор.
— Он хороший человек, — совершенно серьезно кивнул Великое Бедствие. — И за уши таскает только по делу.
Алек даже сел, повернувшись к нему по-настоящему.
— А он и тебя так воспитывал? Я просто должен услышать эту историю!
Великое Бедствие мягко рассмеялся и снова откинулся на спину, с удовольствием потягиваясь. А потом заговорил, негромко, как всегда, когда баловал Алека интересными байками.
— Однажды, когда мне было лет шестнадцать, а в племени на меня в очередной раз повесили очередную неприятность, я решил поискать счастья где-то в другом месте...
Не знаю, что там из него получилось. Места, которые я писала в феврале, мне вроде даже нравятся, а свежедописанное традиционно не очень. Но зато я его добила, и в процессе даже никто не умер. Ну, почти.
И чтобы больше не плакали, что читать нечего))) Вот вам пять тыщ, почти с половиной.
Название: Туда, не знаю куда
Пейринг/Персонажи: Алек, Джейс, Изабель и немного Вулси и ВБ
Категория: джен
Жанр: AU, приключения
Рейтинг: какой рейтинг, если детский сад один?
Краткое содержание: Если не слушать голос разума, можно нарваться на неприятности. Но так сложно его слушать, когда тянет на подвиги, а лучший друг вообще с голосом разума не знаком.
Примечание: вестерн-AU
Предупреждение: смерть персонажа
Размещение: запрещено без разрешения автора
Джейс прислонился к стене конюшни и запрокинул голову, послав небу обиженный взгляд. Алек на месте неба уже бы давно исполнил все, что брат только мог пожелать, но Бог был поразительно равнодушен к золотистым глазам и надутым губам, точно так же, как к шальной улыбке и ямочкам на щеках. Наверное, он просто никогда не хотел иметь брата так же сильно, как Алек. Не младенца Макса, а ровесника, с которым можно было делиться всем — тайнами, шалостями, приключениями, да даже на орехи вдвоем получать не так обидно. Хотя, если уж по-честному, до появления Джейса в доме Лайтвудов четыре года назад Алека никогда так часто не наказывали. Но он все равно не жалел.
О лучшем брате и мечтать было нельзя. Джейс был смелым, сильным, ловким, всегда придумывал что-нибудь интересное, с ним всегда было весело и легко. А еще Джейс был очень красивым, особенно когда глаза загорались вот так, лучше любых слов давая понять — в его голове созрела новая затея.
— Слушай, а давай сами съездим? Возьмем Звездочку и Стрелу, доберемся до резервации, а уже оттуда Роберт и Вулси нас выгонять точно не станут!
— Не называй так шерифа Скотта, это невежливо, — машинально поправил Алек, чтобы дать себе немного времени. Затея была не новой, но все еще казалась слишком сумасшедшей.
— А почему нет? Он сам так велел, не хотел, чтобы мы его мистером звали… Так что думаешь? Съездим?
Алек прислонился к нагретым солнцем доскам рядом с Джейсом и тоже поднял лицо к небу. Оно было настолько светло-голубым, что казалось почти белым и слепило глаза.
— Мы не знаем дороги. Можем заблудиться, нарваться на диких зверей или индейцев, которые еще не знают, что мы снова хотим с ними дружить. А у нас даже оружия нет, потому что отец запирает его в кабинете.
— Да-да, ты это уже говорил, — отмахнулся Джейс. — Но сколько можно, Алек? Мы же уже не малыши какие-нибудь, нам уже по четырнадцать, тебе вообще скоро пятнадцать будет, а Роберт нам даже одним глазком не разрешает взглянуть на резервацию. Ты только представь, сколько там всего интересного!
О да, Алек представлял. Он видел навахо, когда они приезжали в город торговать или по каким-то другим делам, величественные и грозные в своих красивых головных уборах из перьев и с узорами на лице. С пристегнутыми к поясам томагавками, лезвия которых отблескивали на солнце. Многие жители Шэдоу-Вэлли не любили и боялись индейцев, а Алеку всегда хотелось узнать о них больше, подержать в руках топорик, спросить, что означают линии у них на лицах, примерить перья. Он даже Джейса заразил этой идеей. На свою голову.
— Отец же говорил, что сейчас мы с навахо не очень ладим, — вздохнул Алек. — Наверное, ехать к ним опасно, иначе нас бы тоже взяли.
— Ладить мы перестали на прошлой неделе, — Джейс оттолкнулся от стены, чтобы заглянуть брату в глаза, — после той драки, когда Пэнгборн прострелил индейцу ногу. А нас Роберт с собой и раньше не брал. И потом, нам-то бояться точно нечего, нас-то при той драке даже и близко не было!
Тут Джейс был прав, вряд ли навахо сделают что-нибудь двум мальчишкам, максимум — выставят вон, что будет обидно, но не смертельно. Тогда они просто развернуться и поедут обратно. Может, даже не столкнутся с отцом и шерифом Скоттом, и им потом не придется возобновлять знакомство с отцовским ремнем.
Видимо заметив сомнение на лице Алека, Джейс удвоил усилия, добавив к ним свою нахальную улыбку, сопротивляться которой было невозможно.
— Ну, давай же, братишка! Поехали! Мы же ездили с Робертом на ранчо к Карстаирсам, и в Люпусвиль тоже. Ты же знаешь, что там всего один перекресток, и на том указатель, в какой стороне резервация. Как там можно заблудиться? И воды возьмем побольше на всякий случай, хотя мы, наверное, и за час доберемся…
— Куда это вы намылились? — выглянула из конюшни Изабель.
Алек и Джейс одновременно застонали. В последнее время Иззи постоянно таскалась за ними хвостом, срывая им планы и так и норовя сунуть нос, куда не просили. Играла бы с другими девчонками и не лезла в мужские дела, которые девчонок совершенно не касались.
— Никуда мы не мылились, — Алек хмуро смотрел на сестру. — И вообще это не твое дело.
Если она сейчас увяжется за ними, то весь план пойдет коту под хвост. Не то, чтобы Алек на него соглашался, конечно. Но Иззи в своей новой красной рубашке, которую ей недавно подарил отец, будет выдавать их с головой, куда бы они не пошли. Причем с расстояния в милю!
— Врешь! — заявила Изабель нагло. — Вы собрались в резервацию. Я все слышала. Отец будет в бешенстве, когда узнает!
— Что, заложишь нас? — бросил Джейс презрительно.
— Вот еще!
Иззи оскорблено вздернула подбородок, но Алек не стал за нее заступаться. Да, она никогда не сдавала их специально, но сколько раз их ловили из-за нее, сколько раз она случайно выдавала их глупой оговоркой или выражением лица. Просто потому, что девчонка. Девчонки не умеют хранить тайны, в серьезные дела их лучше не посвящать. И доверять ей так, как Джейсу, Алек просто не мог.
— Я никому ничего не скажу, если возьмете меня с собой, — Изабель упрямо сложила руки на груди.
— Что? Еще чего не хватало! — возмутился Алек. — Никуда мы тебя брать не будем!
Это было только их с Джейсом приключение, и бесполезный, а то и вовсе мешающийся под ногами довесок в виде сестры ему был совсем не нужен. Присматривай потом за ней, следи, чтобы не натворила чего, ни во что не влезла, не поранилась… Только все удовольствие испортит!
— Тебе с нами в резервацию нельзя, — поддержал Алека Джейс. — Там девчонкам не место. Сама знаешь, мы сейчас с навахо воюем, и как нас там встретят, неизвестно. Могут и из ружья пальнуть. Если в тебя попадут, что мы потом Роберту скажем?
— А если попадут в кого-то из вас, что вы ему скажете тогда?
— Это мужское дело, Из, — Алек отодвинул сестру и прошел в конюшню. — Мы как-нибудь разберемся. А ты с нами не поедешь, и точка.
Изабель бросила на него полный обиды взгляд и гордо ушла, только солнце блеснуло на взметнувшихся черных волосах, заплетенных в толстую косу.
Пока Джейс бегал к колодцу, чтобы наполнить водой две дорожные фляги, Алек снял седло с подставки и начал седлать Стрелу, когда до него дошло. Они действительно собрались ехать в резервацию, несмотря на запрет отца и все возможные трудности пути. И Алек сам не понял, как так получилось, когда он вдруг решил, что это хорошая идея. Червячок сомнения противно зашевелился в желудке, но было поздно. Теперь Алек уже не сможет сказать брату, что передумал, ведь тогда Джейс разочаруется в нем. Да и перед Иззи будет стыдно.
Ладно, была не была. Раз решил, значит, решил, не отступать же теперь.
Хотя от отца потом влетит так, что они оба еще наверняка пожалеют.
* * *
До перекрестка все шло действительно гладко. И Алек, и Джейс не раз и не два ездили с Робертом по этой дороге и могли бы спокойно доехать до Люпусвиля, если нужно. Но сейчас им было совсем в другую сторону, поэтому они решительно свернули направо, как велела стрелка на столбе.
Что путь до резервации нужно было все-таки разузнать заранее, расспросив хотя бы забулдыг в салуне, стало ясно уже на следующем перекрестке. И здесь никаких указателей никто поставить не додумался. Дорога просто разветвлялась на две поменьше и одну маленькую тропку. Наверное, ими пользовались не так часто, и все, кто здесь проезжал, и так знали, куда им нужно свернуть.
— И которая из них в резервацию? — Алек задумчиво сдвинул шляпу на затылок и почесал взмокший лоб.
Послеобеденное солнце палило нещадно, и они с Джейсом уже выпили по трети воды из фляг, а заветная цель ближе вовсе не стала.
— Не знаю, — отозвался Джейс, рассматривая дороги. Обеими пользовались не так давно, на обеих виднелись следы копыт, еще не заметенные пылью. — Но тропинка нам вряд ли подходит, дорога на резервацию точно должна быть пошире двух футов. И вообще она, наверное, самая широкая. Поехали по левой?
— Нельзя выбирать наобум! Так недолго и заблудиться!
— А мы и не выбираем. Мы просто рассуждаем логически.
Алек закатил глаза. Логика у Джейса всегда была слабым местом. Будто, если сочинить какую-то правдоподобную причину повернуть налево, они больше не будут зависеть от случайности и удачи. Но с другой стороны, они всегда смогут вернуться назад к развилке и поехать по другой дороге.
— Нет, послушай! — упрямо мотнул головой Джейс. — Дорогой до резервации пользуются и индейцы, и мы, то есть белые. Причем, пользуются часто, особенно сами навахо. Значит, она должна быть самая широкая и протоптанная. Так?
Честно говоря, Алек особой логики не видел, потому что индейцы могли чаще всего пользоваться и какой-нибудь другой дорогой — например, к реке, к привычным местам охоты, в соседние индейские поселения. В Шэдоу-Вэлли они ездили не так уж часто, как и горожане к ним. И на его взгляд обе дороги были почти одинаковой ширины и степени протоптанности.
Но Джейс смотрел так просительно и говорил так уверенно, что Алек только кивнул.
— Хорошо, налево так налево, — вздохнул он и тронул пятками бока Стрелы, направляя ее по левой из двух дорог. Если Джейсу она казалась на пару дюймов шире правой, спорить из-за этого Алеку не хотелось. Дорогу они все равно не знают, так какая разница?
Что они выбрали не тот путь, стало понятно еще через полчаса, потому что отцу обычно хватало трех-четырех часов, чтобы съездить в резервацию и вернуться. Алек и Джейс были в седле уже часа полтора, солнце начинало клониться к краю гор, а вокруг не было никаких признаков поселения — ни дыма костров, ни запахов готовящейся пищи, ни характерных звуков. Но зато пыльная равнина сменилась подлеском, оставляя хоть какую-то надежду. И все-таки Алек был уверен, что едут они совершенно не туда.
— Может, повернем назад? — спросил он.
Джейс вздохнул.
— И только зря потеряем полчаса. Давай хотя бы срежем вон тем путем? — он указал на утоптанную тропу, которая уходила от дороги вправо и склонялась в том направлении, откуда они приехали. — Скорее всего, резервацию мы уже проехали, а эта тропка может вывести нас к ней. Мне кажется, навахо живут как раз в том направлении.
— Ты что, хочешь, чтобы мы заблудились окончательно? — возмущенно воскликнул Алек. — Мы и так понятия не имеем, куда заехали! Нужно возвращаться тем же путем, иначе не успеем до темноты!
Он редко поднимал на брата голос, но сейчас совсем не понимал упрямства Джейса. Если они не вернутся на знакомую дорогу до сумерек, ничего хорошего им не светит. Конечно, признавать поражение не хотелось и Алеку тоже, но гораздо больше ему не хотелось ночевать неизвестно где без еды, оружия и воды, которой у каждого было уже около половины фляги.
— Не кипятись, — Джейс примирительно улыбнулся. — До заката у нас еще где-то час, а от того перекрестка мы едем чуть больше получаса. Давай проедем по этой тропе хоть немного? Мы же не можем сдаться так легко. Если не выйдем к резервации, повернем обратно и вернемся к перекрестку.
Как Джейсу всякий раз удавалось уговаривать его на такие авантюры, он не понимал и сам, но сейчас, когда они медленно ехали друг за дружкой по слишком узкой для двух лошадей тропке, Алека не покидало ощущение неотвратимо приближающихся неприятностей. И хуже всего было то, что они гордо двигались им навстречу на поводу у собственной глупости.
* * *
Еще через полчаса, так и не обнаружив никаких признаков резервации, Джейс признал, что это бессмысленно, и с тяжким вздохом сам предложил повернуть обратно. Алек встретил это предложение с облегчением и даже не стал говорить, что, по его мнению, это нужно было сделать уже давно. А теперь они вряд ли успеют вернуться к развилке до темноты. Солнце успело окрасить рыжим резной край гор, и, как только оно скроется за ним, разбирать дорогу станет в разы труднее. Зато шансы нарваться на волка или рысь резко возрастут.
Но, как оказалось, крупные хищники были не самым страшным, что водилось в этом лесу. Разворачивая Стрелу, Алек краем глаза заметил что-то красное, мелькнувшее между деревьев ярдах в ста по правую сторону от тропы. Он чуть не вылетел из седла, стараясь рассмотреть получше, и чувствуя, как сердце сначала ухнуло куда-то в желудок, а потом забилось, как сумасшедшее. Если это то, о чем он подумал…
— Черт возьми! Она что, совсем ненормальная? — выругался Джейс, тоже опознав Изабель по дурацкой красной рубашке!
Услышав его, Иззи заозиралась и через секунду уже махала им рукой. Ее голос чуть срывался, когда она звала братьев по имени, а поводья подрагивали в руках, нервируя коня. Коня матери, которого Изабель, конечно же, взяла без разрешения, потому что собственной лошади у нее пока не было.
Все еще в шоке от такого поворота событий, Алек с ужасом думал о том, что могло случиться с Изабель ночью в лесу, если бы они с Джейсом на нее не наткнулись. О том, что случится со всеми троими, если они не успеют выбраться из леса до темноты, он предпочитал не думать.
Иззи была счастлива их видеть, а еще она плакала, что было заметно по покрасневшим глазам и припухшим векам. Наверное, поняв, что заблудилась, она не на шутку перепугалась, и Алеку было даже жаль ее, несмотря на всю глупость ее выходки. Сестра как-никак.
— Как хорошо, что я вас нашла! — Изабель так искренне радовалась, что даже хмурые лица братьев ее не смущали. — Поехали скорее домой, а то темнеет уже!
— Без тебя знаем! — огрызнулся Джейс и хотел сказать что-то еще, но Алек не дал ему закончить.
— Ты о чем думала, идиотка? Зачем тебя понесло за нами? Жить надоело? Ты же понятия не имеешь, как ходить по лесу, тебя даже отец с собой всего пару раз брал! Одна, без оружия и малейшего понятия, куда ехать! Да с тобой двадцать раз могло случиться что угодно!
— Как и с вами! — тут же надулась Иззи. — Вы ведь тоже понятия не имеете, где живут навахо! А пистолет я из стола в спальне родителей стащила. Папа его там держит на всякий случай, я случайно увидела…
По остальным пунктам возражений не последовало. Наверное, до Изабель тоже запоздало дошло, как она сглупила, решив поехать за братьями.
— Дай сюда револьвер! — Алек требовательно протянул руку. — Пусть будет у меня.
— Почему это у тебя? — тут же вклинился Джейс.
— Потому что из нас всех я стреляю лучше.
Алек проверил, сколько патронов в барабане, и сунул револьвер за пояс. Нужно было спешить, до захода солнца оставалось не так много времени. Больше не говоря ни слова, он направил Стрелу обратно по тропинке в надежде, что до темноты они хотя бы успеют доехать до более широкой дороги. Джейс пропустил Иззи вперед и теперь замыкал их унылую колонну.
Хорошо хоть, что у лошадей ночное зрение лучше, чем у людей, и в крайнем случае можно надеяться на их чутье — они вывезут седоков если не к городу, то хотя бы к воде.
Когда солнце окончательно скрылось за горами, стало понятно, насколько все плохо. Луна должна была взойти еще нескоро, и даже звезды только-только начали зажигаться в непроглядной темноте неба, так что в лесу было хоть глаз выколи. Алек отпустил поводья, позволяя Стреле идти самой. Он все равно не видел ни зги и не знал, куда именно ее направлять, даже не мог разобрать, туда ли свернули лошади на развилке. Если эта развилка не привиделась ему в темноте.
Джейс притих и делал вид, что это глупое предприятие было вовсе не его идеей. Хотя Алек и не собирался винить брата, если кто и был виноват, то только он сам. Он позволил себя уговорить, несмотря на то, что прекрасно понимал, как опасно соваться в лес, не зная дороги. Но ему так хотелось посмотреть, как живут навахо, посмотреть своими глазами, а не просто слушать рассказы отца. Алек поддался искушению, и вот они здесь, в полной заднице. Не убедил Джейса отказаться от глупой затеи, не уследил за сестрой, которая тоже отлично умеет влезать в неприятности… Что сказать? С ролью старшего брата Алек не справился, и теперь должен сделать все возможное, чтобы Изабель и Джейс вернулись домой целыми и невредимыми, желательно не переломав руки и ноги и не попав на зуб какому-нибудь хищнику.
Постепенно небо светлело, загораясь мириадами звезд, и глаза стали различать чуть больше, чем очертания предметов на расстоянии пары метров. Например, небольшую залитую тусклым светом поляну в просвете между деревьями.
— Привал, — объявил Алек со вздохом. — Нет смысла ехать дальше, мы все равно не знаем, куда едем.
— Будем ночевать здесь? — Джейс очень старался спрятать неуверенность за бравадой, но Алек все равно ее слышал.
— Да какая разница, на этой или следующей полянке? Расчистим место, натаскаем веток, разведем огонь, чтобы отпугивал зверей. До утра как-то продержимся. У нас есть еще немного воды. А утром отец уже поставит на уши весь город, и нас найдут.
— Вот это будет позорище, — буркнул Джейс, и по голосу было слышно, как он недовольно кривит губы.
— Да уж.
Алек вздохнул, но больше ничего говорить не стал. По его мнению, это позорище они заслужили. Более того, сами напросились.
— Изабель? — позвал он. — Ты как?
Все время, что они бродили по лесу, пытаясь найти дорогу домой, девочка храбрилась и молчала. Братья ни разу не услышали от нее ни одной жалобы, и Алек был здорово впечатлен. Пожалуй, его сестра была не так безнадежна, как другие девчонки, он даже решил, что может ею немного гордиться. Самую малость.
— Иззи? — позвал он снова, потому что та не торопилась отвечать.
— Да в порядке я, — огрызнулась Изабель, и Алек уловил в ее голосе с трудом сдерживаемые слезы.
С гордостью он явно поторопился. Иметь дело с плачущими девчонками он не умел и не любил, по его мнению, в мире не было ничего более бесполезного и бессмысленного. Хорошо, что у Иззи хотя бы хватило ума попытаться скрыть истерику.
— Что делать-то нужно? — спросила она, совладав с собой и потерев глаза тыльной стороной ладони.
Сделав вид, что ничего не заметил, Алек махнул рукой в сторону ближайших кустов.
— Пошли, наберем хвороста на лежаки.
— А я пока привяжу лошадей, — предложил Джейс. — И костер разведу.
* * *
Ночь была теплой и ясной, сквозь просветы в листве над головой можно было увидеть звездное небо или краешек желтой, как сливочное масло, полной луны. Но внизу под деревьями единственным источником света был горящий костер. Джейс постарался на славу, пламя было ярким и устойчивым, а на случай, если начнет гаснуть, рядом лежал запас хвороста и толстых веток, которого должно было хватить до утра.
— Вы ложитесь спать, а я подежурю, — предложил Алек. Он все равно слишком волновался, чтобы уснуть. В ночном лесу было так много опасностей для трех беспечных подростков с одним несчастным револьвером.
— Я тоже спать не буду, — Джейс поудобнее уселся на своем лежаке и мрачно уставился на языки костра. — Нужно огонь поддерживать и вообще...
Ему тоже было неуютно и тревожно, и наверняка тоже мучило чувство вины, особенно за Иззи, которая сжалась на куче хвороста, завернувшись в куртку Алека и обхватив руками колени. Ей было здесь не место, такие приключения вообще не для девчонок, пусть она и не жалуется и старается не подавать вида, как ей страшно.
Где-то неподалеку протяжно завыл волк, и Изабель вздрогнула, втянув голову в плечи, а лошади, привязанные к дереву на границе света от костра, испуганно заржали. Честно говоря, Алека тоже продрал мороз по коже, да и Джейс выглядел встревоженным, хоть и сказал с наигранной уверенностью:
— К нам он все равно не сунется, огонь его отпугнет.
Они так и сидели все трое, никто из них не чувствовал себя настолько спокойно, чтобы уснуть, а усталость пока проигрывала страху. А волк бродил вокруг, словно играя, время от времени тихонько подвывая то дальше, то ближе, будто стараясь напугать посильнее. Пока что у него это выходило довольно неплохо. И даже отвлечься не получалось — травить байки у костра или даже просто разговаривать ни у кого не было ни сил, ни желания. Они сидели, не глядя друг на друга, и в наполненной шорохами и уханьем сов тишине было ясно слышно, как вокруг лагеря ступают осторожные лапы.
И Алеку, и Джейсу уже приходилось убивать волка, но то было днем, на охоте и из справного ружья, а сейчас уверенности ни один из них не чувствовал.
Волк снова протяжно завыл, на этот раз с другой стороны от импровизированного лагеря. Как-то особенно громко и проникновенно завыл, пробрало аж до костей, а лошади, которые и без того нервничали, переступали копытами и прядали ушами, вдруг встали на дыбы. Вернее, на дыбы встала только Звездочка, обломав ветку, на которой крепилась перевязь. Джейс и Алек рванули ей наперерез, но не успели. Звездочка взяла с места в карьер и в мгновение ока скрылась из виду, увлекая за собой остальных лошадей, привязанных к луке ее седла.
— Черт, черт, черт! — Джейс в отчаянии пнул попавшийся под ногу камень.
— Я же говорила, что нужно стреножить, — съязвила Изабель, хотя дрожь в голосе подпортила впечатление. — А то «Спокойные, и так никуда не денутся!» И как теперь этих спокойных ловить?
— Никак, — буркнул Джейс. — Мы останемся у костра. Хватит с нас сегодня глупых подвигов.
Алек не мог не согласиться. Он растерянно смотрел в темноту, куда ускакали лошади и где наматывал круги волк, и думал о том, что, если утром их не найдут, на своих двоих далеко они не уйдут. А еще о том, что волк может соблазниться кониной и оставить людей в покое…
Через какое-то время стало ясно, что невидимый хищник все-таки ушел, и все трое вздохнули с облегчением, а Изабель даже задремала — так же сидя и кутаясь в куртку.
У Алека тоже уже слипались глаза, но он упрямо таращился в темноту за пределами освещенного костром круга. Усталость и переживания предыдущего дня тяжелыми ладонями давили на плечи, шепча на ухо, что ничего страшного не случится, если Алек приляжет на секунду-другую. И даже жесткий колючий лежак из веток уже не казался таким уж неудобным. Ведь Джейс не спит и разбудит в случае чего. Но Алек не собирался идти на поводу у собственной слабости. Он видел, что и брат точно так же клюет носом, а кто-то должен быть начеку. И кто, если не старший брат?
В темноте снова затрещали кусты, пропуская кого-то покрупнее волка. Алек переглянулся с Джейсом и пожал плечами, на всякий случай взводя курок. Конечно, огонь все еще служил неплохой защитой сам по себе, но перестраховаться никогда не помешает.
Треск веток раздался снова, на этот раз ближе.
— Кабан? — шепотом предположил Джейс.
— Ты слышишь копыта? Я — нет.
Алек снова прислушался. Вокруг костра ходил кто-то большой и тяжелый, кто-то достаточно грозный, чтобы прогнать волка.
— Медведь, — снова зашептал Джейс, придя к тому же выводу, что и Алек. — Что будем делать, если?..
Джейс не успел договорить. Ветки кустов на дальнем, почти не освещенном краю поляны с треском раздвинулись под давлением мощной груди, и медведь замер, принюхиваясь. Изабель тихо охнула, видимо, проснувшись от резкого звука. Стиснув рукоять револьвера так сильно, что побелели костяшки, Алек застыл, стараясь даже не дышать. Джейс сделал то же самое, только правой рукой пытаясь осторожно дотянуться до одной из торчащих из костра веток, чтобы успеть выхватить ее в случае чего.
Вообще-то медведи старались не приближаться к людям. Эти умные звери хорошо знали, на что способны ружья. Нападали на людей они, только защищаясь, или когда были очень голодны. Ничего съестного, что могло бы привлечь медведя, возле костра не было, скорее всего, ему просто стало любопытно, и он пришел проверить, что здесь и как. Если не проявлять агрессии, не кричать и не размахивать руками, он уйдет сам. А если нападет, единственный шанс это прицелиться как следует и стрелять в глаза или между. Или в сердце, если встанет на задние лапы. Бежать от медведя бесполезно. Несмотря на размеры и кажущуюся неповоротливость, двигаются они быстро и стремительно, так что все равно догонит.
Поводив носом из стороны в сторону, медведь продвинулся сквозь кусты полностью и снова остановился в нерешительности. Вряд ли он испугался трех подростков, просто еще не решил, как на них реагировать. Судя по размеру, он был совсем молодой, и с людьми мог еще не встречаться. Если он сочтет их неинтересными, то развернется и уйдет по своим делам. Главное — не провоцировать его на нападение.
Изабель не выдержала и закричала, громко и пронзительно. А дальше время будто замедлилось, Алеку даже показалось, что он видит все со стороны — как иначе он смог бы запомнить все с такой точностью.
Вот Джейс выдергивает из огня ветку, перехватывая ее на манер факела. Вот они с Алеком за долю секунды огибают костер, оставляя его между собой и медведем и закрывая своими спинами сестру. Вот медведь становится на задние лапы и угрожающе рычит. От этого звука волосы на голове встают дыбом, а револьвер в дрожащей руке пляшет так, что даже стыдно.
Конечно, револьвер для медведя слишком слабое оружие, издалека вообще даже пробовать не стоит, нужно подпустить поближе и бить с нескольких метров. Еще бы рука не дрожала. Лучший стрелок, как же.
Все это пронеслось в голове Алека за какую-то долю секунды, а потом медведь с грохотом опустился на четыре лапы и побежал прямо на него. Изабель снова закричала, Джейс взмахнул горящей веткой. Алек ждал.
Время, скрутившееся в тугую пружину, резко выстрелило вместе с револьвером.
Алек промазал. Не смог попасть в глаз меньше чем с десяти метров. Пуля ушла куда-то в челюсть, и кость защитила мозг. Такой выстрел не мог остановить медведя, только разозлил еще сильнее. Он взревел и снова встал на задние лапы, и Алек, уже ничего не соображая, выпустил несколько пуль в корпус. Куда бы они не попали, медведь и не думал умирать, а попер на людей снова, но уже медленнее. Иззи над ухом визжала уже без остановки, на одной ноте, и даже судорожное «Стреляй, стреляй!» Джейса отдавало истерикой. Револьвер ходил ходуном, когда Алек выпустил в морду медведя оставшиеся пули. А потом услышал откуда-то сбоку еще один выстрел, более мощный, и медведь завалился набок, не добежав до костра каких-то полтора метра.
Вулси Скотт шагнул в пятачок света, деловито подошел к медведю, все еще держа ружье наготове, и пнул мохнатый бок. Успокоившись, что хищник больше не опасен, он повернулся к перепуганным детишкам и бросил Джейсу:
— Ветку брось, пока пальцы не обжег.
Огонь действительно уже подбирался к этим самым пальцам, и Джейс поспешил вернуть ветку обратно в костер. Алек, который только сейчас осознал, что так и стоит с револьвером в вытянутой руке, быстро опустил его, пока и его носом не ткнули.
— Вы как? — спросил шериф Люпусвиля, подходя ближе. — Сильно испугались?
— Вовсе нет, — хором запротестовали Алек с Джейсом, опасаясь как бы их правда не заподозрили в трусости.
— Девочка? — Вулси перевел взгляд на Изабель.
— Я в порядке, мистер Скотт, — отозвалась та испуганно и сердито. — Но чтоб я еще хоть раз...
— Весьма здравая мысль. А вы двое не хотите пообещать, что больше не сунетесь в незнакомый лес одни? Нет?
Вдруг совершенно неуловимым движением Вулси ухватил Алека за левое ухо, а Джейса за правое и выкрутил так сильно, словно собирался их оторвать.
— Мистер Скотт, — взвыл Джейс, вмиг забыв непочтительное обращение по имени, но ни извиняться, ни обещать ничего не спешил.
Алек тоже. Он не давал невыполнимых обещаний, а еще ему было слишком стыдно. Он представлял, что скажет ему отец, и сколько после этого он не сможет сидеть на отбитой заднице. А опухшее красное ухо, как ты ни прячь его под шляпой, добавит еще один повод для насмешек.
Вдоволь поиздевавшись над пристыженными мальчишками, Вулси отпустил их, глядя с большим неодобрением.
— Вы хоть немного соображаете, что делаете? Хоть на секунду задумались, что сейчас творится с вашей матерью? Ночь на дворе, а трое ее детей взяли лошадей и пропали! Она места себе не находит, весь город с ног сбился, ищет вас, засранцев, Роберт от нервов на людей бросается.
Алек все понимал, и это было в сто раз хуже, чем ухо, которое теперь по ощущениям было раза в два больше правого. Разочаровать родителей, расстроить их, заставить так волноваться, причем не только за себя, но и за младших — это было гораздо больнее. И справедливость упреков не позволяла даже оправдываться. Джейс, судя по виноватому молчанию, думал о том же.
— Что, так ничего и не скажете? — продолжил выговор Вулси. — Сначала натворили дел, а теперь молчите, как конфедераты на допросе?
Но если бы Алек и придумал, что сказать, он бы все равно не успел. На поляну вдруг высыпала целая толпа, людей было так много, что все они не могли уместиться в освещенном костром круге. Здесь даже было несколько индейцев с перьями в волосах, вот только возможность рассмотреть их вблизи больше не радовала Алека. Роберт Лайтвуд протолкался к детям сквозь толпу, посмотрел на убитого медведя, на чумазые виноватые лица, дорожки от слез на щеках дочери и выдохнул сквозь зубы что-то неразборчивое.
— Не выражайся при детях, — усмехнулся Вулси, и отец бросил на него грозный взгляд. Но больше ничего говорить не стал, лишь несколько раз глубоко вздохнул.
Уж лучше бы он ругался, подумал Алек, чувствуя себя под красноречивым взглядом отца еще хуже. Остальные горожане не особо стеснялись в выражениях, обсуждая количество мозгов в пустых черепушках шерифовых отпрысков. Роберт скрипел зубами и не возражал, наверное, был полностью согласен с оценкой. Под градом насмешек щеки Алека горели ярче костра, но все, что он мог, это виновато опускать взгляд и переминаться с ноги на ногу.
— Ты только посмотри, наши друзья навахо изловили сбежавших лошадей! — воскликнул Вулси без особого, впрочем, удивления.
Молодой красивый индеец с блестящими бусинами в длинных волосах вывел на поляну Стрелу и Звездочку. Одному Богу было известно, как он их нашел в лесу посреди ночи. Конь Изабель послушно топтался рядом, привязанный к луке седла Джейса.
— Домой, там поговорил, — почти прорычал Роберт, и неожиданно привлек к себе обоих мальчишек, всего на секунду, прежде чем поторопить их недовольным окриком: — Живо!
Изабель отец посадил перед в седло собой и прижал к себе так крепко, будто она могла исчезнуть в любой момент прямо у него из-под носа.
А когда они выезжали на знакомую пыльную дорогу, ведущую в город, Вулси вдруг задумчиво произнес:
— А знаешь, Бобби, Младший ведь сегодня убил своего первого медведя. Причем из револьвера, а это не каждый сумеет.
Алек замер в седле, не решаясь подать голос и рассердить отца еще больше. Он не понимал, зачем мистер Скотт соврал, ведь все и так прекрасно знали, кто застрелил медведя на самом деле.
— Я думал, это сделал ты, — хмыкнул Роберт раздраженно.
— Я в него, конечно, выстрелил на всякий случай, чтобы уж наверняка, но медведь бы до них и так не добежал бы. Алек ему всю морду разнес.
Отец ничего не сказал, и оставшийся путь до дома они проделали в напряженном молчании.
* * *
— Потом нас, конечно же, высекли примерно, чтобы было неповадно, и посадили под домашний арест месяца на два, — Алек смотрел на звездное небо, и ему казалось, что эта история произошла вовсе не с ним, настолько далеким все это было от него теперешнего. — А Вулси смеялся и говорил, что хорошая порка порой здорово прибавляет мозгов. Хотя, казалось бы, где задница, а где голова… Я так точно после этой истории сильно поумнел. И знаешь, в отличие от Джейса, никогда не злился на отца за слишком суровое наказание. Мы честно его заслужили, да и урок усвоили и больше никогда так не делали.
— Неужели? — рассмеялся Великое Бедствие, до того слушавший Алека, почти не перебивая. — Тебе напомнить, как я нашел тебя в каньоне, в который тебя занесло по чистой глупости?
Но безмятежное настроение Алека было не так легко испортить. Ему слишком нравилась эта теплая ночь, нравилось лежать на спине, вдыхать освежающий аромат трав и смотреть на звезды. И говорить обо всем, что только приходило в голову. Это была новая, до сих пор не приевшаяся свобода, и она пьянила почти так же сильно, как поцелуи и другие приятные вещи, тоже еще не приевшиеся. Если это вообще когда-нибудь случится.
— Подловил, — ответил Алек со смехом. — Наверное, я тогда был сильно не в себе, если забыл этот поучительный опыт. Но ведь все к лучшему, правда?
— Определенно.
Великое Бедствие повозился немного, устраиваясь на боку, и воззрился на Алека, слегка наклонив голову к плечу.
— А ведь я помню, как мы помогали белым искать троих детишек в лесу посреди ночи. И убитого медведя тоже помню. Мне тогда было лет двадцать, я еще не был шаманом, и меня даже не хотели брать на поиски...
— Почему? — с любопытством спросил Алек.
— Вспомни, как меня зовут. В племени считали, что от меня никакого толку, одни только неприятности.
Алек улыбнулся и повернул голову, чтобы посмотреть Великому Бедствию в глаза. В темноте они казались темными и глубокими, как река, на берегу которой они лежали.
— По-моему, от тебя можно ждать что угодно, но только хорошее, — заявил Алек убежденно. — Жаль, что я тебя тогда не запомнил. Пытаюсь вспомнить и не могу.
— Я тоже никак не связывал ту историю с тобой. Но Вулси прав — убить разъяренного медведя из револьвера в пятнадцать лет не так-то просто.
— Медведя убил Вулси, что бы он там не говорил. А еще мне кажется… мы отделались только двумя месяцами именно благодаря медведю. Все-таки на отца это произвело какое-никакое впечатление. Так что Вулси смягчил нам приговор.
— Он хороший человек, — совершенно серьезно кивнул Великое Бедствие. — И за уши таскает только по делу.
Алек даже сел, повернувшись к нему по-настоящему.
— А он и тебя так воспитывал? Я просто должен услышать эту историю!
Великое Бедствие мягко рассмеялся и снова откинулся на спину, с удовольствием потягиваясь. А потом заговорил, негромко, как всегда, когда баловал Алека интересными байками.
— Однажды, когда мне было лет шестнадцать, а в племени на меня в очередной раз повесили очередную неприятность, я решил поискать счастья где-то в другом месте...
@темы: Кассандра Клэр, Писанина, женаженатытакаяодна, детицветыжызни
пятница, 07 апреля 2017
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Просто весна. Львы прилетели...
вторник, 21 марта 2017
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
воскресенье, 12 марта 2017
Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
А мне Аляска нарисовала офигенных парабатаек! И кто я такая, чтобы не утащить их к себе?
02.04.2017 в 00:17
Пишет alaskan dawn:Жена попросила чиби-копов-парабатаек, и кто я такая, чтобы отказать жене?URL записи
читать дальше
АПД: По заявкам жены и ребенка: очередь Магнуса уговаривать Алека.
— А вообще, не умеет Джейс к напарнику подход найти. Магнус бы точно уговорил)))
— Я даже знаю как))
"Я знаю, что тебе не нравится этот цвет. Ты надень, а потом мы эту рубашку вместе снимем."
Продолжение Саги О Белой Рубашке: по заказу — реакция главного модника всея участка.
Семья возжелала гавайскую рубашку — я сделяль гавайскую рубашку
А потом деть постучался ко мне в личку со словами:
[14/03/2017 00:20:04] Анастасия: так вот
[14/03/2017 00:20:07] Анастасия: Алек
[14/03/2017 00:20:20] Анастасия: в скромных черных трусах до колена
[14/03/2017 00:20:40] Анастасия: и Магнус
[14/03/2017 00:20:52] Анастасия: эффектно распахивающий халатик
[14/03/2017 00:21:04] Анастасия: а там ТРУСЫ В ТОН ГАВАЙКЕ
если вам показалось, что этот рисунок ленивей предыдущих — вам не показалось, бобик в последнее время совсем непригоден
Кульминацию сей эпичной саги приурочиваю к моему профессиональному празднику
ПЫЩ ПЫЩу меня болит рука и я заебалась, надеюсь, оно не сильно заметно
АПД: и ЭПИЛОГ
(ну или типа того)
я очень надеюсь, что замысел художника тут ясен
@темы: Кассандра Клэр, женаженатытакаяодна, подарковмногонебывает
Книжечка с секретом
Авторизация
Главное меню