Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
Название: Монстр
Оригинальное название: Monster
Автор: Джозеф Лидстер
Переводчик: Люксория
Вычитка: случайный попутчик
Фандом: Torchwood BBC
Источник: Torchwood Magazine Yearbook, 2008.
Читать рассказОуэн Харпер улыбается, глядя на меня, и я точно знаю, что скоро умру.
Меня зовут Пол Тэлбот, я родился в Кардиффе и мне двадцать семь. Я работаю в страховой компании. Мой рост – метр восемьдесят три сантиметра, и я ношу носки из разных пар. Я люблю смотреть по телику «Чисто английские убийства» [1], но всем говорю, что обожаю «Прослушку» [2]. У меня слегка рыжеватые – не морковные! – волосы, и я скорпион по гороскопу. О, и я не верю в Бога.
По крайней мере, раньше не верил. Но сейчас, лежа на столе для вскрытий, я отчаянно надеюсь, что он существует. Бог, Будда, кто угодно. Потому что сейчас, черт возьми, я просто в ужасе.
– Я боюсь закрыть глаза, потому что знаю, что никогда не открою их снова.
– Тогда не закрывай, – говорит Оуэн, все еще улыбаясь. – Встречай смерть с высоко поднятой головой.
Ему легко говорить.
Тем утром я открыл глаза, и меня ослепило светом и болью. Я лежал на диване, все еще в костюме. Первой мыслью было, все ли на месте, и я похлопал себя по карманам. Бумажник… телефон… ключи… сигареты… Ничего не пропало, что было большим облегчением, но как только я сел, мир неистово закружился перед глазами. Я бросился в туалет, и меня вырвало. Потом я с трудом поднялся на ноги и посмотрел в зеркало. Смотреть на свое отражение было стыдно, и я решил, что больше никогда не позволю парням с работы потащить меня по барам.
– Тебе двадцать семь, – сказал я своему двойнику в зеркале. – Тебе уже пора повзрослеть.
Потом я закрыл глаза и попытался вспомнить, куда мы ходили, кто еще был с нами, что мы пили и как я добрался домой. Обычные вопросы субботнего утра. И тогда я понял, что не могу вспомнить. Это не было обычное «Все как в тумане» или «Мы выпили несколько кружек пива, а потом что… водка?» Я вообще ничего не мог вспомнить. Честно говоря, это слегка пугало. Я сел на край ванны и начал вспоминать сначала…
Дейв ходил по офису и спрашивал, не хочет ли кто-нибудь сходить в паб после работы. Точно помню, что согласился. И помню, что выпил пинту светлого, а потом… Я ушел! Ну, конечно! Я ушел из паба после первой пинты и пошел домой!
«Тогда, – удивился я, ковыляя обратно в гостиную, – почему я чувствую себя, как с жуткого перепоя?»
Я плюхнулся на диван и снова попытался вспомнить. Мне уже приходилось просыпаться утром, не зная, как я добрался домой. Но на этот раз все было по-другому. На этот раз дело было не в выпивке. И не в удавшейся гулянке. Ничего подобного. Я ушел из паба, выпив всего одну кружку и…
Уже темнело, но на улице все еще было полно машин. Помню, как шел, слушая mp3-плеер. Я злился, потому что один наушник не хотел держаться в ухе. На светофоре стояла машина, и молодая парочка внутри ругалась, пока я переходил дорогу. Моросил мелкий дождик. Я шел по переходу, слушая одну из старых песен «Нирваны». Да, все немного мрачновато, но я помню, что ушел из бара после первой пинты. Я шел домой трезвым. Трезвым в пятницу вечером! И я прекрасно себя чувствовал. А потом что-то ударило меня…
Я встал с дивана. И, наверное, я действительно мог закрыть рот рукой. Ну, знаете, как обычно делают по телику, когда изображают шок. Что-то точно ударило меня. Не так, как когда кто-то налетает на тебя. Там была внезапная вспышка света, а потом… Бам! Может, это были малолетки в машине? Да нет, я помню, что они все еще стояли на светофоре… Это было больше похоже на электрошок.
Бам! Громкий звук заставил меня подскочить, когда мой сосед ворвался в квартиру, хлопнув входной дверью. Крису было двадцать пять, и он работал с компьютерами. Думаю, он занимался веб-дизайном или чем-то подобным, но я в этом совершенно не разбираюсь, поэтому никогда особо не расспрашивал. Сейчас я об этом даже немного жалел, потому что Крис принес с собой пару пакетов с едой, которые поставил на стол.
– Чувак, ну, там и жарища! – сказал он.
Я заметил влажные пятна у него подмышками, и его лоб тоже блестел. Когда он подошел поближе, я почувствовал запах пота.
– Ты в порядке? Я видел, что ты отрубился на диване.
– Эм… Да, – пробормотал я. – Да, я в порядке.
Он начал вынимать продукты из пакетов. Яйца, хлеб, бекон, апельсиновый сок. Я, должно быть, уставился на еду голодными глазами.
– Ладно-ладно, я приготовлю тебе завтрак. Но в следующий раз уж точно твоя очередь, – сказал Крис, ухмыляясь.
От его голоса у меня вдруг заболели уши. Не знаю, почему, но было больно. А еще я понял, что просто умираю от голода. Ну, знаете, как иногда бывает с похмелья, когда ты сначала можешь только курить несколько часов, а потом вдруг чувствуешь зверский голод? И ты понимаешь, что мог бы сейчас съесть все, что угодно, иначе твое тело просто перестанет работать. Именно так я себя и чувствовал. Голос Криса иглами вонзался в мой мозг, и я чувствовал, как сердце билось все быстрее и быстрее, а желчь наполняла желудок. Мне нужна была еда. Мне нужно было поесть прямо сейчас.
Именно тогда я понял, что смотрю вовсе не на продукты на столе. Я смотрел на Криса. Чувствовал запах его пота, слышал, как кровь бежит по венам. Его кровь, моя кровь. Я бросился к нему, и последнее, что я запомнил – его полуулыбка. Он всегда так улыбался, когда не был уверен, что шутка действительно смешная. Как когда мы смотрели «Гевина и Стейси» [3].
Когда я снова открыл глаза, то не сразу понял, что случилось. Я лежал на ковре, и во рту был какой-то странный вкус. И это был не апельсиновый сок. Я положил руку на подлокотник дивана и оперся на него, пытаясь встать.
– Крис? – позвал я, все еще ничего не понимая. – Мне кажется, я вырубился… Ты здесь?
Ответа не было. Я оглянулся на стол и увидел яйца, хлеб, бекон, апельсиновый сок и то, что осталось от Криса.
Я отшатнулся и закричал. Кровь капала на пол. Со стола… и с моего подбородка. Я кричал и кричал, глядя на Криса, на то, что от него осталось, и точно знал, понял в ту же секунду, что это сделал я. И самое ужасное – меня даже не затошнило. Кровь все еще стекала по моему горлу, утоляя боль в желудке. Крис оказался вкусным.
Я опустился на пол и оперся спиной о диван, глядя на ковер. Не на Криса. Я пытался не паниковать, дышать глубоко и ровно. Хотел схватить пакет и подышать в него [4], но он был весь в крови, волосах, кишках и… Я снова глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Пытаясь понять, что произошло. Пытаясь мыслить логически.
Я теперь что, вампир? Я даже рассмеялся от этой мысли. Это просто глупо, потому что вампиров не существует. Я закашлялся, и на ладони остался зуб Криса. Похоже, я не только пил его кровь. Я снова начал смеяться и уже не мог остановиться. Это же я, Пол Тэлбот! Который в детстве пугался до смерти, когда кто-то сосал порезанный палец. Я всегда боялся, что если понравится вкус крови, можно захотеть еще и еще. А сейчас, если подумать… кровь действительно была неплохой на вкус… теплая, густая… как… как чашка крепкого чая. Я все смеялся, хотя понимал, что это истерика. Я напал на своего соседа по квартире и съел большую его часть. Крис Меннинг, двадцать пять лет, больше не работает с компьютерами. Я уже не смеялся, теперь по моим щекам текли слезы. Но я плакал не из-за Криса. И не потому, что кого-то убил. Не потому, что по какой-то ненормальной, страшной причине убил своего соседа и съел его.
Я плакал, потому что был так сильно, так невозможно сильно голоден.
Выскочив из квартиры, я понесся вниз по лестнице к выходу, но остановился, когда вдруг увидел свое отражение в тонированных окнах холла. Если у меня все еще было отражение, значит, я не вампир. Наверное, на какую-то наносекунду я почувствовал облегчение, но потом меня снова скрутило от голода, и я застонал. Я выбежал на улицу. Столько людей… Они гуляли, разговаривали, наслаждаясь выходными. Я видел их, но значение имел только запах… О, этот запах! Пот, духи, одеколон… кровь… Разные люди, разные запахи, разный вкус.
Я не знал, что мне делать и куда идти. В больницу? И что сказать? Что мне плохо? Или, может быть, в полицию? Но меня сразу же арестуют и посадят в тюрьму, а я не могу. Это не… Голод снова молнией прошел сквозь мое тело, и я вскрикнул, не обращая внимания, что люди пялятся на меня. Девочка, наверное, лет семи вдруг оказалась рядом, спрашивая, все ли со мной в порядке. Она была такой маленькой, что у меня закружилась голова. Я почувствовал, как голод поднимается во мне, и пришел в ужас. Я загнал его обратно и накричал на девочку, прогоняя ее. Ну, вообще-то я послал ее, но это не одна из тех вещей, которыми можно гордиться.
Я бежал сквозь толпу покупателей на Сент-Мэри-стрит. Я слышал сирены скорых, обрывки разговоров, гул машин и чей-то смех. Весь этот шум давил на меня, резал уши, подгоняя, заставляя нестись, что есть мочи, лишь бы это прекратилось. И я был так голоден! Вы просто не сможете понять, насколько. Я бежал по какому-то грязному переулку, подальше от людей, от всего. И вдруг подумал, что мне нужно к родителям. Они помогут мне. Я скажу им, что со мной что-то не так, и они помогут.
Защитят меня.
Спасут меня.
Мама всегда помогала мне, когда я был меленьким, и сейчас она тоже поможет. Она обнимет меня. Обнимет крепко, успокаивающе, когда все, что ты можешь чувствовать, это запах… Я закричал и тяжело привалился к стене возле какого-то старого ночного клуба. Пытаясь прогнать эти мысли из своей головы. Пытаясь перестать думать о голоде и, наконец, вспомнить кто я.
– Эй, парень, с тобой все в порядке?
Я поднял голову, когда голос больно вонзился в уши. Женщина. Официантка? Похоже, она вышла из клуба. У нее были… Вообще-то я понятия не имею, какого цвета были ее волосы. Или сколько ей было лет. Или еще что-нибудь. Потому что, как только я посмотрел на нее, все заслонила темнота.
Когда я открыл глаза, солнечный свет навалился на меня, и я задохнулся. Все казалось таким ярким. Даже кровь этой женщины на моих руках, казалось, сверкала. Я дочиста облизал пальцы и, шатаясь, побрел по переулку.
– Ты думаешь об этом, да? – спрашивает Оуэн.
Я киваю, стараясь не моргать, хоть на глаза наворачиваются слезы. Я боюсь темноты.
– Не надо, – говорит он. – Это вредно для здоровья.
Я слабо улыбаюсь и продолжаю бороться с ремнями, которые удерживают меня на столе для вскрытий.
Понятия не имею, сколько времени мне понадобилось, чтобы добраться до дома родителей. Они жили на самой окраине Гренджтауна, но в тот момент я чувствовал, что могу бежать вечно. Как животное. Не думать, не останавливаться, просто бежать в поисках еды. Той части меня, которая надеялась, что мама с папой смогут мне помочь, больше не было.
Миссис Монро, соседка, увидела меня и выбежала на улицу, спрашивая о чем-то. Потом она, должно быть, заметила кровь на моей одежде, потому что ее глаза стали совсем круглыми от удивления. Я отшвырнул ее с дороги, толкнул дверь и ворвался в дом родителей.
– Мама! – прорычал я, и это заставило меня остановиться на мгновенье. Потому что это было именно рычание. Это не было похоже мой голос. Я пролетел коридор, но успел уловить свое отражение, мелькнувшее в стекле семейных фотографий. Это был не я, что-то другое, но я не стал останавливаться и выяснять, что именно. Я бежал в кухню, зная, что мама будет там. Это было как… как будто мой мозг работал по-другому, обрабатывая все факты, понимаете? Сегодня суббота, и сейчас около двух часов дня. Значит, мама уже сходила за покупками и теперь должна быть в кухне, готовить обед для них с отцом. И на улице солнечно, значит, они будут обедать в маленьком садике позади дома. Незначительные факты, которые я всегда знал, но никогда особо не задумывался о них. Но я точно знал, почему думаю об этом сейчас. Я охотился. Это была чистая тактика. Я знал, где они будут, чтобы можно было… Я снова зарычал и толкнул дверь в кухню.
И остановился. Там не было ни мамы, ни отца. Пять человек стояли, как солдаты, нацелив на меня пистолеты. На секунду я запаниковал. Я никогда раньше не видел оружие, и поверьте, это не самое приятное ощущение – когда его направляют на тебя. Я наклонил голову и заскулил, глядя на дула их пистолетов. А потом один из них велел мне остановиться.
– Стой, где стоишь! – он был американцем. Большой, красивый мужчина, и от него не пахло потом. Его запах был гораздо сильнее. Я смотрел на него, пытаясь понять, что он такое. Кто он – охотник или добыча? От него исходила такая мощь, что я почти чувствовал ее на своем языке. Я снова зарычал и отвернулся от него, разглядывая остальных. Две женщины, которые пахли очень вкусно, и мужчина, от которого пахло… ничем.
– Почему я не хочу тебя? – спрашиваю я Оуэна.
– Потому что я мертвый, – отвечает он.
Я пытаюсь понять, что он говорит. Пытаюсь понять, что все это значит. Но могу думать только о том, как оказался здесь.
Слишком поздно я вспомнил, что их было пятеро. Ведь на кухне было трое мужчин, и я вдруг понял, что один из них прямо за моей спиной. Он пшикнул чем-то мне в лицо. На секунду я задохнулся, и меня стошнило прямо на новенькую плитку маминой кухни. Я ударил его наотмашь, пытаясь разорвать ногтями, а потом швырнул прямо в буфет, дверцы которого распахнулись от удара. Я снова рычал, как настоящий зверь, и бросился на остальных. Я хотел убить их и съесть, попробовать на вкус их кровь, утолить этот голод! Но вдруг… спрей начал действовать, и у меня потемнело перед глазами. Последнем, что я услышал, был голос одной из женщин:
– Джек… скажи, что мы можем его спасти…
И я провалился в темноту.
Когда я открыл глаза на этот раз, часть меня был рада не увидеть вокруг останки новой жертвы, но другая часть тут же взвыла от голода. Я хотел охотиться, я хотел есть. Хотел, чтобы голод, наконец, прекратился.
Я был… Честно говоря, я понятия не имел, где нахожусь. Это было какое-то большое помещение. Огромное. Каменные и кирпичные стены, металлические мостки, компьютеры и какие-то странные штуки, которые я не смог опознать. А еще там была вышка, похожая на водонапорную башню на площади Роальда Даля, которая будто бы соединяла все это в единое целое. Пока я осматривался, пытаясь впитать увиденное, я понял, что привязан к креслу. Я был в ловушке и больше не мог охотится. Желудок тут же скрутило от боли, и я вскрикнул.
– Оуэн, ты можешь дать ему что-нибудь? – спросил американец. – Никогда не любил крикунов.
Я обернулся и увидел, как мужчина, тот самый, без запаха, подходит ко мне. Он пожал плечами и воткнул иголку мне в руку.
– Что это? Что вы мне вкололи? – выкрикнул я.
Оуэн отступил на шаг.
– Обычный анестетик. Надеюсь, это сможет унять твою... боль.
Я почти заплакал от облегчения, когда почувствовал, как немеет мое тело. Как голод постепенно уходит.
Оуэн почему-то выглядел немного смущенным и отошел от меня. Его место занял американец, полностью заполняя мое поле зрения. Запах силы, исходящий от него, был просто всепоглощающим.
– От тебя слишком много неприятностей, – сказал он. – Ты не только убил и съел двух человек, но и причинил боль Янто, а это разрешается только мне.
Я оглянулся на мужчину, на которого напал в маминой кухне. Тот покраснел.
– Простите, – пробормотал я. А потом снова повернулся к американцу: – Я убил двух человек…
Он кивнул.
– А ведь еще даже не время обеда…
Я моргнул. Точно помню, как посмотрел на него и моргнул, потому что не был уверен, что правильно расслышал. Я уставился прямо в его холодные глаза.
– Вы думаете, это смешно? – спросил я. – Что это повод для шуток?
Он выглядел удивленным:
– Но ведь это ты убиваешь людей.
– Потому что со мной что-то не так! Я просто не могу остановиться! – теперь я кричал ему в лицо.
– Джек, позволь мне поговорить с ним? – это была одна из женщин. Она легонько оттолкнула американца, Джека, и присела рядом со мной, положив ладонь мне на руку. – Меня зовут Гвен Купер. А ты – Пол Тэлбот, правильно?
Я кивнул.
– Хорошо, Пол. Поверь, никто не думает, что это смешно. Мы хотим помочь тебе, но для этого мы должны разобраться, что с тобой случилось.
Она была так близко. Я мог чувствовать ее дезодорант, аромат ее духов и под всем этим – запах ее тела. Просто еще одна дичь. Я чувствовал запах ее крови и пота, чувствовал их вкус на языке… Мне хотелось…
– Отойдите от меня! – закричал я.
Она отшатнулась и упала на спину как раз в тот момент, когда мое тело дернулось вперед, туда, где только что была ее шея.
– Простите! Простите! – заплакал я. – Я не могу остановиться!
Джек сложил руки на груди и посмотрел на Оуэна.
– Ты вроде бы вколол ему анестетик?
Оуэн покачал головой.
– Прости, Джек, но я не знаю, что еще могу сейчас для него сделать. Сначала нам нужно узнать, что он такое.
– Он человек, – крикнул кто-то. Я поднял голову и увидел еще одну женщину, сидящую за компьютером. – Я нашла его свидетельство о рождении, водительские права… узнала, в какую школу он ходил. Это – Пол Тэлбот, и он человек.
Джек подошел к ней.
– Спасибо, Тош. Но ты уверена, что он не один из спящих агентов?
Она покачала головой.
– Он человек. Но что-то изменяет его тело.
– Я могу провести несколько тестов, узнать, во что он превращается, – это был Оуэн.
Янто подошел к нему с подносом кофе в руках.
– Ты уверен, Оуэн? Уверен, что хочешь остаться наедине с превратившимся в монстра Тинтином [5]?
Оуэн обернулся и уставился на него.
– С кем? – спросил он тихо.
Янто показал на мои волосы. Оуэн выглядел так, будто собирается тяжело вздохнуть, и вдруг начал орать.
– Это тебе не гребаное шоу уродцев!
В шоке я смотрел, как Оуэн продолжает буйствовать. Он кричал что-то о выстреле, о смерти и голоде. Та женщина, Тош, уже была рядом с ним, обнимала его, пытаясь успокоить. Янто, как и я, просто смотрел, его тоже испугала эта вспышка ярости. Джек и Гвен уговаривали Оуэна прекратить истерику. Весь этот шум болью отзывался во мне, и я закрыл глаза, пытаясь отгородиться от него. Я слышал собственный вой, чувствовал, как слезы оставляют горячие дорожки на моих щеках. И вдруг я понял, что это не только шум. Это голод, снова этот бесконечный жуткий голод. Я плакал, потому что умирал от голода. А потом снова провалился в темноту.
– Почему ты так разозлился? – спрашиваю я.
– Потому что, – отвечает Оуэн, – я знаю, каково это, когда что-то случается с тобой. Когда что-то меняет тебя, а твоя обычная жизнь вдруг заканчивается в одно мгновенье.
– Только поэтому?
Он качает головой.
– У тебя есть все, что я потерял.
Я открыл глаза и поднял голову. Тош была за своим компьютером, Гвен сидела на диване рядом с Джеком. И я мог видеть Янто у дальней стены, прятавшегося в тенях.
– Где Оуэн? – спросил я.
Джек казался удивленным, что я запомнил имя.
– Ему нужно было побыть одному. И он пытается найти лекарство от того, что случилось с тобой.
Гвен повернулась к Джеку:
– Знаешь, это даже хорошо, что Оуэн так разозлился. По крайней мере, он не держит все в себе.
Возле дальней стены Янто что-то проворчал.
Тош обернулась, чтобы посмотреть на меня, но осталась за своим столом.
– Я отслеживаю твои передвижения за последние несколько дней. Прошлой ночью с тобой не случалось ничего необычного?
Я кивнул, пытаясь сохранять контроль над собой. Я чувствовал, что голод снова растет, но эти люди пытались помочь мне.
– Было кое-что. Какая-то вспышка… Я шел домой и… Это было похоже на маленькую молнию.
Тош кивнула и повернулась к Джеку и Гвен.
– Это совпадает с тем, что я нашла. Прошлой ночью Пол шел по Барретт-стрит именно в тот момент, когда я зафиксировала там очень слабую активность Разлома.
– Ты хочешь сказать, Разлом забрал его? – Гвен вскочила на ноги. – Забрал, а потом вернул обратно?
Тош покачала головой.
– Не думаю. Мне кажется, он просто случайно соприкоснулся с небольшим всплеском энергии Разлома. Ее было совсем мало, почти ничтожное количество. Но она изменила его.
Вдруг я понял, что Оуэн стоит за моей спиной.
– Как и Тош, я тоже провел кое-какие исследования. ДНК Пола… мутирует. В его теле есть следы энергии Разлома, и она меняет саму его природу.
Джек встал и подошел к Оуэну. Он стоял так близко, и я заскулил, снова почувствовав запах его силы. Такой вкусный запах.
– Но я контактировал с энергией Разлома раньше. Мы все контактировали с ней в той или иной степени. Почему она изменила именно Пола?
Оуэн и Джек посмотрели на Тош, но она покачала головой.
– Я не знаю. Мы только недавно узнали, что Разлом может забирать людей так же, как приносить в наш мир разные предметы, – она нахмурилась. – Джек, мы еще так мало знаем о возможностях Разлома. Пол просто оказался не в то время не в том месте.
Я понятия не имел, о чем они говорят. И не знал, что это за штука – Разлом. Все, о чем я мог думать, это голод. Мне нужно было поесть. Я закрыл глаза, снова пытаясь отгородиться от всего, но услышал голос Оуэна. Мрачный, тихий и испуганный.
– Боюсь, я не могу спасти его.
Злость и голод поднялись во мне. Я чувствовал их пот, их вину, их боль. Чувствовал жалось Тош, сочувствие Гвен и страх Янто. Сидя там, привязанный к креслу, я чувствовал так много всего. Смерть и непонятные устройства, которые явно не были созданы людьми. Монстры и демоны, и секс, и кофе. Но над всем этим – мощь, исходящая от Джека. Она переполняла меня, душила.
Мне нужна еда.
Мне нужно утолить голод.
Я закричал от ярости, разрывая ремни, и бросился на Джека, вонзая зубы в его шею. И его вкус был просто невероятным, в нем было так много жизни! Ярость уступила место истерике, и я рассмеялся, вгрызаясь в его тело. Он кричал в агонии, наполняя мою голову болью, но голод был бесконечным, а он был моей добычей. Я почувствовал, как он отталкивает меня руками, пытаясь сбросить с себя – они были в его собственной крови. Я отлетел, упал на пол и уже хотел снова броситься на него, когда почувствовал дуло пистолета, упирающееся в мой затылок.
Оуэн закричал:
– Нет, Янто! Не смей!
Я пригнулся, готовый прыгнуть, глядя на кровь, вытекающую из разорванного горла американца. Но вдруг Оуэн тихо выступил вперед, заслоняя его. И я остановился. Я замер и склонил голову. Я был так голоден, но не мог пошевелиться. И когда Гвен и Тош бросились к Джеку, пытаясь остановить кровотечение, я просто смотрел, как Оуэн медленно подходит ко мне. Он положил руку мне на плечо, и я завыл.
– Прости, приятель, – его голос звучал печально. – Ты должен пойти со мной.
– Почему я? Почему это случилось именно со мной?
Оуэн качает головой.
– Я не знаю. Твои клетки продолжают мутировать. Голод, который ты чувствуешь – он никогда не утихнет.
Я прекращаю бороться с ремнями, пытаясь дышать глубже. Я думаю о Крисе, о завтраке, о работе. О маме и папе и о своей сестре Хелен.
– Твой метаболизм настолько ускорился, что мы не можем даже заморозить тебя. Мы вообще ничего не можем сделать.
Я думаю про «Гевин и Стейси», про «Нирвану», про яичницу и пиво… про голод. Я чувствую, как голод растет во мне… растет… растет…
– Как я уже сказал, – продолжает Оуэн, – все зависит от тебя. Единственный способ спасти всех от тебя, это твоя смерть. И поверь мне, я знаю, как дерьмово это звучит. Я знаю, что сейчас тебе совершенно наплевать на всех, но это единственный выход.
– Я должен умереть, – я слышу, как произношу эти слова. Наверное, это мой голос, но я больше не узнаю его.
Оуэн кивает.
– Либо мы… ну, знаешь…, – он изображает стрельбу из пистолета. – Либо ты решишь умереть сам. Ты останешься здесь со мной, и голод будет становиться все сильнее и сильнее. Но он прекратится. Он прекратится, и ты умрешь.
– Это будет больно? – спрашиваю я, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.
Он качает головой.
– Твой метаболизм настолько ускорился… Все произойдет очень быстро, но…
И вдруг он начинает остервенело расстегивать ремни на моих запястьях. Я непонимающе смотрю на него, а он хватает меня за плечи и поднимает со стола для вскрытий. Я оглядываю маленькую комнату с выложенными белой плиткой стенами. Никого, только я и он. Я так голоден, но он уже мертв.
– Что ты делаешь, – спрашиваю я, когда он помогает мне подняться на ноги.
– Ты не монстр, ты – человек. Человек, который не заслуживает всего этого. И когда ты умрешь, то умрешь с достоинством.
Я благодарно киваю. Голод начинает утихать, и я скулю в ожидании, когда он вернется. Но он не возвращается. Вот оно. Я умираю.
Я задыхаюсь, слезы текут по моему лицу. Он хватает меня за запястья, тянет к себе и обнимает. Его холодные руки держат очень крепко. В глазах начинает темнеть.
– Спасибо, – с трудом выдыхаю я. Последний раз я открываю глаза и смотрю вверх. На верхней ступеньке лестницы, ведущей из медотсека, стоит женщина. Тош. Она плачет, глядя на нас, но я не чувствую запаха ее слез. Я пытаюсь улыбнуться ей, но не уверен, что у меня получается.
А потом все становится совсем черным, и мне остается только надеяться, что где-то там действительно есть Бог.
_______________________________________
1. «Чисто английские убийства» или «Убийства в Мидсомере» (англ. Midsomer Murders) – британский детективный телесериал об убийствах в вымышленном английском графстве Мидсомер.
2. «Прослушка» (англ. «The Wire») – американский телесериал в стиле «полицейская драма». Несмотря на то, что он не достиг большого коммерческого успеха и не получил главных телевизионных наград, по мнению критиков, «Прослушка» – величайший из когда-либо созданных телевизионных сериалов.
3. «Гевин и Стейси» (англ. «Gavin&Stasey») – британский сериал о парочке, которая общается только по телефону. Считается представителем типичного британского юмора, который понятен не всем. Судя по всему, Крис тоже не всегда врубается.
4. При гипервентиляции легких, вызванной стресом, рекомендуется дышать в пакет.
5. Тинтин – молодой и энергичный бельгийский репортер с характерным рыжим чубом, главный герой серии комиксов «Приключения Тинтина».
Оригинальное название: Monster
Автор: Джозеф Лидстер
Переводчик: Люксория
Вычитка: случайный попутчик
Фандом: Torchwood BBC
Источник: Torchwood Magazine Yearbook, 2008.
Читать рассказОуэн Харпер улыбается, глядя на меня, и я точно знаю, что скоро умру.
Меня зовут Пол Тэлбот, я родился в Кардиффе и мне двадцать семь. Я работаю в страховой компании. Мой рост – метр восемьдесят три сантиметра, и я ношу носки из разных пар. Я люблю смотреть по телику «Чисто английские убийства» [1], но всем говорю, что обожаю «Прослушку» [2]. У меня слегка рыжеватые – не морковные! – волосы, и я скорпион по гороскопу. О, и я не верю в Бога.
По крайней мере, раньше не верил. Но сейчас, лежа на столе для вскрытий, я отчаянно надеюсь, что он существует. Бог, Будда, кто угодно. Потому что сейчас, черт возьми, я просто в ужасе.
– Я боюсь закрыть глаза, потому что знаю, что никогда не открою их снова.
– Тогда не закрывай, – говорит Оуэн, все еще улыбаясь. – Встречай смерть с высоко поднятой головой.
Ему легко говорить.
Тем утром я открыл глаза, и меня ослепило светом и болью. Я лежал на диване, все еще в костюме. Первой мыслью было, все ли на месте, и я похлопал себя по карманам. Бумажник… телефон… ключи… сигареты… Ничего не пропало, что было большим облегчением, но как только я сел, мир неистово закружился перед глазами. Я бросился в туалет, и меня вырвало. Потом я с трудом поднялся на ноги и посмотрел в зеркало. Смотреть на свое отражение было стыдно, и я решил, что больше никогда не позволю парням с работы потащить меня по барам.
– Тебе двадцать семь, – сказал я своему двойнику в зеркале. – Тебе уже пора повзрослеть.
Потом я закрыл глаза и попытался вспомнить, куда мы ходили, кто еще был с нами, что мы пили и как я добрался домой. Обычные вопросы субботнего утра. И тогда я понял, что не могу вспомнить. Это не было обычное «Все как в тумане» или «Мы выпили несколько кружек пива, а потом что… водка?» Я вообще ничего не мог вспомнить. Честно говоря, это слегка пугало. Я сел на край ванны и начал вспоминать сначала…
Дейв ходил по офису и спрашивал, не хочет ли кто-нибудь сходить в паб после работы. Точно помню, что согласился. И помню, что выпил пинту светлого, а потом… Я ушел! Ну, конечно! Я ушел из паба после первой пинты и пошел домой!
«Тогда, – удивился я, ковыляя обратно в гостиную, – почему я чувствую себя, как с жуткого перепоя?»
Я плюхнулся на диван и снова попытался вспомнить. Мне уже приходилось просыпаться утром, не зная, как я добрался домой. Но на этот раз все было по-другому. На этот раз дело было не в выпивке. И не в удавшейся гулянке. Ничего подобного. Я ушел из паба, выпив всего одну кружку и…
Уже темнело, но на улице все еще было полно машин. Помню, как шел, слушая mp3-плеер. Я злился, потому что один наушник не хотел держаться в ухе. На светофоре стояла машина, и молодая парочка внутри ругалась, пока я переходил дорогу. Моросил мелкий дождик. Я шел по переходу, слушая одну из старых песен «Нирваны». Да, все немного мрачновато, но я помню, что ушел из бара после первой пинты. Я шел домой трезвым. Трезвым в пятницу вечером! И я прекрасно себя чувствовал. А потом что-то ударило меня…
Я встал с дивана. И, наверное, я действительно мог закрыть рот рукой. Ну, знаете, как обычно делают по телику, когда изображают шок. Что-то точно ударило меня. Не так, как когда кто-то налетает на тебя. Там была внезапная вспышка света, а потом… Бам! Может, это были малолетки в машине? Да нет, я помню, что они все еще стояли на светофоре… Это было больше похоже на электрошок.
Бам! Громкий звук заставил меня подскочить, когда мой сосед ворвался в квартиру, хлопнув входной дверью. Крису было двадцать пять, и он работал с компьютерами. Думаю, он занимался веб-дизайном или чем-то подобным, но я в этом совершенно не разбираюсь, поэтому никогда особо не расспрашивал. Сейчас я об этом даже немного жалел, потому что Крис принес с собой пару пакетов с едой, которые поставил на стол.
– Чувак, ну, там и жарища! – сказал он.
Я заметил влажные пятна у него подмышками, и его лоб тоже блестел. Когда он подошел поближе, я почувствовал запах пота.
– Ты в порядке? Я видел, что ты отрубился на диване.
– Эм… Да, – пробормотал я. – Да, я в порядке.
Он начал вынимать продукты из пакетов. Яйца, хлеб, бекон, апельсиновый сок. Я, должно быть, уставился на еду голодными глазами.
– Ладно-ладно, я приготовлю тебе завтрак. Но в следующий раз уж точно твоя очередь, – сказал Крис, ухмыляясь.
От его голоса у меня вдруг заболели уши. Не знаю, почему, но было больно. А еще я понял, что просто умираю от голода. Ну, знаете, как иногда бывает с похмелья, когда ты сначала можешь только курить несколько часов, а потом вдруг чувствуешь зверский голод? И ты понимаешь, что мог бы сейчас съесть все, что угодно, иначе твое тело просто перестанет работать. Именно так я себя и чувствовал. Голос Криса иглами вонзался в мой мозг, и я чувствовал, как сердце билось все быстрее и быстрее, а желчь наполняла желудок. Мне нужна была еда. Мне нужно было поесть прямо сейчас.
Именно тогда я понял, что смотрю вовсе не на продукты на столе. Я смотрел на Криса. Чувствовал запах его пота, слышал, как кровь бежит по венам. Его кровь, моя кровь. Я бросился к нему, и последнее, что я запомнил – его полуулыбка. Он всегда так улыбался, когда не был уверен, что шутка действительно смешная. Как когда мы смотрели «Гевина и Стейси» [3].
Когда я снова открыл глаза, то не сразу понял, что случилось. Я лежал на ковре, и во рту был какой-то странный вкус. И это был не апельсиновый сок. Я положил руку на подлокотник дивана и оперся на него, пытаясь встать.
– Крис? – позвал я, все еще ничего не понимая. – Мне кажется, я вырубился… Ты здесь?
Ответа не было. Я оглянулся на стол и увидел яйца, хлеб, бекон, апельсиновый сок и то, что осталось от Криса.
Я отшатнулся и закричал. Кровь капала на пол. Со стола… и с моего подбородка. Я кричал и кричал, глядя на Криса, на то, что от него осталось, и точно знал, понял в ту же секунду, что это сделал я. И самое ужасное – меня даже не затошнило. Кровь все еще стекала по моему горлу, утоляя боль в желудке. Крис оказался вкусным.
Я опустился на пол и оперся спиной о диван, глядя на ковер. Не на Криса. Я пытался не паниковать, дышать глубоко и ровно. Хотел схватить пакет и подышать в него [4], но он был весь в крови, волосах, кишках и… Я снова глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Пытаясь понять, что произошло. Пытаясь мыслить логически.
Я теперь что, вампир? Я даже рассмеялся от этой мысли. Это просто глупо, потому что вампиров не существует. Я закашлялся, и на ладони остался зуб Криса. Похоже, я не только пил его кровь. Я снова начал смеяться и уже не мог остановиться. Это же я, Пол Тэлбот! Который в детстве пугался до смерти, когда кто-то сосал порезанный палец. Я всегда боялся, что если понравится вкус крови, можно захотеть еще и еще. А сейчас, если подумать… кровь действительно была неплохой на вкус… теплая, густая… как… как чашка крепкого чая. Я все смеялся, хотя понимал, что это истерика. Я напал на своего соседа по квартире и съел большую его часть. Крис Меннинг, двадцать пять лет, больше не работает с компьютерами. Я уже не смеялся, теперь по моим щекам текли слезы. Но я плакал не из-за Криса. И не потому, что кого-то убил. Не потому, что по какой-то ненормальной, страшной причине убил своего соседа и съел его.
Я плакал, потому что был так сильно, так невозможно сильно голоден.
Выскочив из квартиры, я понесся вниз по лестнице к выходу, но остановился, когда вдруг увидел свое отражение в тонированных окнах холла. Если у меня все еще было отражение, значит, я не вампир. Наверное, на какую-то наносекунду я почувствовал облегчение, но потом меня снова скрутило от голода, и я застонал. Я выбежал на улицу. Столько людей… Они гуляли, разговаривали, наслаждаясь выходными. Я видел их, но значение имел только запах… О, этот запах! Пот, духи, одеколон… кровь… Разные люди, разные запахи, разный вкус.
Я не знал, что мне делать и куда идти. В больницу? И что сказать? Что мне плохо? Или, может быть, в полицию? Но меня сразу же арестуют и посадят в тюрьму, а я не могу. Это не… Голод снова молнией прошел сквозь мое тело, и я вскрикнул, не обращая внимания, что люди пялятся на меня. Девочка, наверное, лет семи вдруг оказалась рядом, спрашивая, все ли со мной в порядке. Она была такой маленькой, что у меня закружилась голова. Я почувствовал, как голод поднимается во мне, и пришел в ужас. Я загнал его обратно и накричал на девочку, прогоняя ее. Ну, вообще-то я послал ее, но это не одна из тех вещей, которыми можно гордиться.
Я бежал сквозь толпу покупателей на Сент-Мэри-стрит. Я слышал сирены скорых, обрывки разговоров, гул машин и чей-то смех. Весь этот шум давил на меня, резал уши, подгоняя, заставляя нестись, что есть мочи, лишь бы это прекратилось. И я был так голоден! Вы просто не сможете понять, насколько. Я бежал по какому-то грязному переулку, подальше от людей, от всего. И вдруг подумал, что мне нужно к родителям. Они помогут мне. Я скажу им, что со мной что-то не так, и они помогут.
Защитят меня.
Спасут меня.
Мама всегда помогала мне, когда я был меленьким, и сейчас она тоже поможет. Она обнимет меня. Обнимет крепко, успокаивающе, когда все, что ты можешь чувствовать, это запах… Я закричал и тяжело привалился к стене возле какого-то старого ночного клуба. Пытаясь прогнать эти мысли из своей головы. Пытаясь перестать думать о голоде и, наконец, вспомнить кто я.
– Эй, парень, с тобой все в порядке?
Я поднял голову, когда голос больно вонзился в уши. Женщина. Официантка? Похоже, она вышла из клуба. У нее были… Вообще-то я понятия не имею, какого цвета были ее волосы. Или сколько ей было лет. Или еще что-нибудь. Потому что, как только я посмотрел на нее, все заслонила темнота.
Когда я открыл глаза, солнечный свет навалился на меня, и я задохнулся. Все казалось таким ярким. Даже кровь этой женщины на моих руках, казалось, сверкала. Я дочиста облизал пальцы и, шатаясь, побрел по переулку.
– Ты думаешь об этом, да? – спрашивает Оуэн.
Я киваю, стараясь не моргать, хоть на глаза наворачиваются слезы. Я боюсь темноты.
– Не надо, – говорит он. – Это вредно для здоровья.
Я слабо улыбаюсь и продолжаю бороться с ремнями, которые удерживают меня на столе для вскрытий.
Понятия не имею, сколько времени мне понадобилось, чтобы добраться до дома родителей. Они жили на самой окраине Гренджтауна, но в тот момент я чувствовал, что могу бежать вечно. Как животное. Не думать, не останавливаться, просто бежать в поисках еды. Той части меня, которая надеялась, что мама с папой смогут мне помочь, больше не было.
Миссис Монро, соседка, увидела меня и выбежала на улицу, спрашивая о чем-то. Потом она, должно быть, заметила кровь на моей одежде, потому что ее глаза стали совсем круглыми от удивления. Я отшвырнул ее с дороги, толкнул дверь и ворвался в дом родителей.
– Мама! – прорычал я, и это заставило меня остановиться на мгновенье. Потому что это было именно рычание. Это не было похоже мой голос. Я пролетел коридор, но успел уловить свое отражение, мелькнувшее в стекле семейных фотографий. Это был не я, что-то другое, но я не стал останавливаться и выяснять, что именно. Я бежал в кухню, зная, что мама будет там. Это было как… как будто мой мозг работал по-другому, обрабатывая все факты, понимаете? Сегодня суббота, и сейчас около двух часов дня. Значит, мама уже сходила за покупками и теперь должна быть в кухне, готовить обед для них с отцом. И на улице солнечно, значит, они будут обедать в маленьком садике позади дома. Незначительные факты, которые я всегда знал, но никогда особо не задумывался о них. Но я точно знал, почему думаю об этом сейчас. Я охотился. Это была чистая тактика. Я знал, где они будут, чтобы можно было… Я снова зарычал и толкнул дверь в кухню.
И остановился. Там не было ни мамы, ни отца. Пять человек стояли, как солдаты, нацелив на меня пистолеты. На секунду я запаниковал. Я никогда раньше не видел оружие, и поверьте, это не самое приятное ощущение – когда его направляют на тебя. Я наклонил голову и заскулил, глядя на дула их пистолетов. А потом один из них велел мне остановиться.
– Стой, где стоишь! – он был американцем. Большой, красивый мужчина, и от него не пахло потом. Его запах был гораздо сильнее. Я смотрел на него, пытаясь понять, что он такое. Кто он – охотник или добыча? От него исходила такая мощь, что я почти чувствовал ее на своем языке. Я снова зарычал и отвернулся от него, разглядывая остальных. Две женщины, которые пахли очень вкусно, и мужчина, от которого пахло… ничем.
– Почему я не хочу тебя? – спрашиваю я Оуэна.
– Потому что я мертвый, – отвечает он.
Я пытаюсь понять, что он говорит. Пытаюсь понять, что все это значит. Но могу думать только о том, как оказался здесь.
Слишком поздно я вспомнил, что их было пятеро. Ведь на кухне было трое мужчин, и я вдруг понял, что один из них прямо за моей спиной. Он пшикнул чем-то мне в лицо. На секунду я задохнулся, и меня стошнило прямо на новенькую плитку маминой кухни. Я ударил его наотмашь, пытаясь разорвать ногтями, а потом швырнул прямо в буфет, дверцы которого распахнулись от удара. Я снова рычал, как настоящий зверь, и бросился на остальных. Я хотел убить их и съесть, попробовать на вкус их кровь, утолить этот голод! Но вдруг… спрей начал действовать, и у меня потемнело перед глазами. Последнем, что я услышал, был голос одной из женщин:
– Джек… скажи, что мы можем его спасти…
И я провалился в темноту.
Когда я открыл глаза на этот раз, часть меня был рада не увидеть вокруг останки новой жертвы, но другая часть тут же взвыла от голода. Я хотел охотиться, я хотел есть. Хотел, чтобы голод, наконец, прекратился.
Я был… Честно говоря, я понятия не имел, где нахожусь. Это было какое-то большое помещение. Огромное. Каменные и кирпичные стены, металлические мостки, компьютеры и какие-то странные штуки, которые я не смог опознать. А еще там была вышка, похожая на водонапорную башню на площади Роальда Даля, которая будто бы соединяла все это в единое целое. Пока я осматривался, пытаясь впитать увиденное, я понял, что привязан к креслу. Я был в ловушке и больше не мог охотится. Желудок тут же скрутило от боли, и я вскрикнул.
– Оуэн, ты можешь дать ему что-нибудь? – спросил американец. – Никогда не любил крикунов.
Я обернулся и увидел, как мужчина, тот самый, без запаха, подходит ко мне. Он пожал плечами и воткнул иголку мне в руку.
– Что это? Что вы мне вкололи? – выкрикнул я.
Оуэн отступил на шаг.
– Обычный анестетик. Надеюсь, это сможет унять твою... боль.
Я почти заплакал от облегчения, когда почувствовал, как немеет мое тело. Как голод постепенно уходит.
Оуэн почему-то выглядел немного смущенным и отошел от меня. Его место занял американец, полностью заполняя мое поле зрения. Запах силы, исходящий от него, был просто всепоглощающим.
– От тебя слишком много неприятностей, – сказал он. – Ты не только убил и съел двух человек, но и причинил боль Янто, а это разрешается только мне.
Я оглянулся на мужчину, на которого напал в маминой кухне. Тот покраснел.
– Простите, – пробормотал я. А потом снова повернулся к американцу: – Я убил двух человек…
Он кивнул.
– А ведь еще даже не время обеда…
Я моргнул. Точно помню, как посмотрел на него и моргнул, потому что не был уверен, что правильно расслышал. Я уставился прямо в его холодные глаза.
– Вы думаете, это смешно? – спросил я. – Что это повод для шуток?
Он выглядел удивленным:
– Но ведь это ты убиваешь людей.
– Потому что со мной что-то не так! Я просто не могу остановиться! – теперь я кричал ему в лицо.
– Джек, позволь мне поговорить с ним? – это была одна из женщин. Она легонько оттолкнула американца, Джека, и присела рядом со мной, положив ладонь мне на руку. – Меня зовут Гвен Купер. А ты – Пол Тэлбот, правильно?
Я кивнул.
– Хорошо, Пол. Поверь, никто не думает, что это смешно. Мы хотим помочь тебе, но для этого мы должны разобраться, что с тобой случилось.
Она была так близко. Я мог чувствовать ее дезодорант, аромат ее духов и под всем этим – запах ее тела. Просто еще одна дичь. Я чувствовал запах ее крови и пота, чувствовал их вкус на языке… Мне хотелось…
– Отойдите от меня! – закричал я.
Она отшатнулась и упала на спину как раз в тот момент, когда мое тело дернулось вперед, туда, где только что была ее шея.
– Простите! Простите! – заплакал я. – Я не могу остановиться!
Джек сложил руки на груди и посмотрел на Оуэна.
– Ты вроде бы вколол ему анестетик?
Оуэн покачал головой.
– Прости, Джек, но я не знаю, что еще могу сейчас для него сделать. Сначала нам нужно узнать, что он такое.
– Он человек, – крикнул кто-то. Я поднял голову и увидел еще одну женщину, сидящую за компьютером. – Я нашла его свидетельство о рождении, водительские права… узнала, в какую школу он ходил. Это – Пол Тэлбот, и он человек.
Джек подошел к ней.
– Спасибо, Тош. Но ты уверена, что он не один из спящих агентов?
Она покачала головой.
– Он человек. Но что-то изменяет его тело.
– Я могу провести несколько тестов, узнать, во что он превращается, – это был Оуэн.
Янто подошел к нему с подносом кофе в руках.
– Ты уверен, Оуэн? Уверен, что хочешь остаться наедине с превратившимся в монстра Тинтином [5]?
Оуэн обернулся и уставился на него.
– С кем? – спросил он тихо.
Янто показал на мои волосы. Оуэн выглядел так, будто собирается тяжело вздохнуть, и вдруг начал орать.
– Это тебе не гребаное шоу уродцев!
В шоке я смотрел, как Оуэн продолжает буйствовать. Он кричал что-то о выстреле, о смерти и голоде. Та женщина, Тош, уже была рядом с ним, обнимала его, пытаясь успокоить. Янто, как и я, просто смотрел, его тоже испугала эта вспышка ярости. Джек и Гвен уговаривали Оуэна прекратить истерику. Весь этот шум болью отзывался во мне, и я закрыл глаза, пытаясь отгородиться от него. Я слышал собственный вой, чувствовал, как слезы оставляют горячие дорожки на моих щеках. И вдруг я понял, что это не только шум. Это голод, снова этот бесконечный жуткий голод. Я плакал, потому что умирал от голода. А потом снова провалился в темноту.
– Почему ты так разозлился? – спрашиваю я.
– Потому что, – отвечает Оуэн, – я знаю, каково это, когда что-то случается с тобой. Когда что-то меняет тебя, а твоя обычная жизнь вдруг заканчивается в одно мгновенье.
– Только поэтому?
Он качает головой.
– У тебя есть все, что я потерял.
Я открыл глаза и поднял голову. Тош была за своим компьютером, Гвен сидела на диване рядом с Джеком. И я мог видеть Янто у дальней стены, прятавшегося в тенях.
– Где Оуэн? – спросил я.
Джек казался удивленным, что я запомнил имя.
– Ему нужно было побыть одному. И он пытается найти лекарство от того, что случилось с тобой.
Гвен повернулась к Джеку:
– Знаешь, это даже хорошо, что Оуэн так разозлился. По крайней мере, он не держит все в себе.
Возле дальней стены Янто что-то проворчал.
Тош обернулась, чтобы посмотреть на меня, но осталась за своим столом.
– Я отслеживаю твои передвижения за последние несколько дней. Прошлой ночью с тобой не случалось ничего необычного?
Я кивнул, пытаясь сохранять контроль над собой. Я чувствовал, что голод снова растет, но эти люди пытались помочь мне.
– Было кое-что. Какая-то вспышка… Я шел домой и… Это было похоже на маленькую молнию.
Тош кивнула и повернулась к Джеку и Гвен.
– Это совпадает с тем, что я нашла. Прошлой ночью Пол шел по Барретт-стрит именно в тот момент, когда я зафиксировала там очень слабую активность Разлома.
– Ты хочешь сказать, Разлом забрал его? – Гвен вскочила на ноги. – Забрал, а потом вернул обратно?
Тош покачала головой.
– Не думаю. Мне кажется, он просто случайно соприкоснулся с небольшим всплеском энергии Разлома. Ее было совсем мало, почти ничтожное количество. Но она изменила его.
Вдруг я понял, что Оуэн стоит за моей спиной.
– Как и Тош, я тоже провел кое-какие исследования. ДНК Пола… мутирует. В его теле есть следы энергии Разлома, и она меняет саму его природу.
Джек встал и подошел к Оуэну. Он стоял так близко, и я заскулил, снова почувствовав запах его силы. Такой вкусный запах.
– Но я контактировал с энергией Разлома раньше. Мы все контактировали с ней в той или иной степени. Почему она изменила именно Пола?
Оуэн и Джек посмотрели на Тош, но она покачала головой.
– Я не знаю. Мы только недавно узнали, что Разлом может забирать людей так же, как приносить в наш мир разные предметы, – она нахмурилась. – Джек, мы еще так мало знаем о возможностях Разлома. Пол просто оказался не в то время не в том месте.
Я понятия не имел, о чем они говорят. И не знал, что это за штука – Разлом. Все, о чем я мог думать, это голод. Мне нужно было поесть. Я закрыл глаза, снова пытаясь отгородиться от всего, но услышал голос Оуэна. Мрачный, тихий и испуганный.
– Боюсь, я не могу спасти его.
Злость и голод поднялись во мне. Я чувствовал их пот, их вину, их боль. Чувствовал жалось Тош, сочувствие Гвен и страх Янто. Сидя там, привязанный к креслу, я чувствовал так много всего. Смерть и непонятные устройства, которые явно не были созданы людьми. Монстры и демоны, и секс, и кофе. Но над всем этим – мощь, исходящая от Джека. Она переполняла меня, душила.
Мне нужна еда.
Мне нужно утолить голод.
Я закричал от ярости, разрывая ремни, и бросился на Джека, вонзая зубы в его шею. И его вкус был просто невероятным, в нем было так много жизни! Ярость уступила место истерике, и я рассмеялся, вгрызаясь в его тело. Он кричал в агонии, наполняя мою голову болью, но голод был бесконечным, а он был моей добычей. Я почувствовал, как он отталкивает меня руками, пытаясь сбросить с себя – они были в его собственной крови. Я отлетел, упал на пол и уже хотел снова броситься на него, когда почувствовал дуло пистолета, упирающееся в мой затылок.
Оуэн закричал:
– Нет, Янто! Не смей!
Я пригнулся, готовый прыгнуть, глядя на кровь, вытекающую из разорванного горла американца. Но вдруг Оуэн тихо выступил вперед, заслоняя его. И я остановился. Я замер и склонил голову. Я был так голоден, но не мог пошевелиться. И когда Гвен и Тош бросились к Джеку, пытаясь остановить кровотечение, я просто смотрел, как Оуэн медленно подходит ко мне. Он положил руку мне на плечо, и я завыл.
– Прости, приятель, – его голос звучал печально. – Ты должен пойти со мной.
– Почему я? Почему это случилось именно со мной?
Оуэн качает головой.
– Я не знаю. Твои клетки продолжают мутировать. Голод, который ты чувствуешь – он никогда не утихнет.
Я прекращаю бороться с ремнями, пытаясь дышать глубже. Я думаю о Крисе, о завтраке, о работе. О маме и папе и о своей сестре Хелен.
– Твой метаболизм настолько ускорился, что мы не можем даже заморозить тебя. Мы вообще ничего не можем сделать.
Я думаю про «Гевин и Стейси», про «Нирвану», про яичницу и пиво… про голод. Я чувствую, как голод растет во мне… растет… растет…
– Как я уже сказал, – продолжает Оуэн, – все зависит от тебя. Единственный способ спасти всех от тебя, это твоя смерть. И поверь мне, я знаю, как дерьмово это звучит. Я знаю, что сейчас тебе совершенно наплевать на всех, но это единственный выход.
– Я должен умереть, – я слышу, как произношу эти слова. Наверное, это мой голос, но я больше не узнаю его.
Оуэн кивает.
– Либо мы… ну, знаешь…, – он изображает стрельбу из пистолета. – Либо ты решишь умереть сам. Ты останешься здесь со мной, и голод будет становиться все сильнее и сильнее. Но он прекратится. Он прекратится, и ты умрешь.
– Это будет больно? – спрашиваю я, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.
Он качает головой.
– Твой метаболизм настолько ускорился… Все произойдет очень быстро, но…
И вдруг он начинает остервенело расстегивать ремни на моих запястьях. Я непонимающе смотрю на него, а он хватает меня за плечи и поднимает со стола для вскрытий. Я оглядываю маленькую комнату с выложенными белой плиткой стенами. Никого, только я и он. Я так голоден, но он уже мертв.
– Что ты делаешь, – спрашиваю я, когда он помогает мне подняться на ноги.
– Ты не монстр, ты – человек. Человек, который не заслуживает всего этого. И когда ты умрешь, то умрешь с достоинством.
Я благодарно киваю. Голод начинает утихать, и я скулю в ожидании, когда он вернется. Но он не возвращается. Вот оно. Я умираю.
Я задыхаюсь, слезы текут по моему лицу. Он хватает меня за запястья, тянет к себе и обнимает. Его холодные руки держат очень крепко. В глазах начинает темнеть.
– Спасибо, – с трудом выдыхаю я. Последний раз я открываю глаза и смотрю вверх. На верхней ступеньке лестницы, ведущей из медотсека, стоит женщина. Тош. Она плачет, глядя на нас, но я не чувствую запаха ее слез. Я пытаюсь улыбнуться ей, но не уверен, что у меня получается.
А потом все становится совсем черным, и мне остается только надеяться, что где-то там действительно есть Бог.
_______________________________________
1. «Чисто английские убийства» или «Убийства в Мидсомере» (англ. Midsomer Murders) – британский детективный телесериал об убийствах в вымышленном английском графстве Мидсомер.
2. «Прослушка» (англ. «The Wire») – американский телесериал в стиле «полицейская драма». Несмотря на то, что он не достиг большого коммерческого успеха и не получил главных телевизионных наград, по мнению критиков, «Прослушка» – величайший из когда-либо созданных телевизионных сериалов.
3. «Гевин и Стейси» (англ. «Gavin&Stasey») – британский сериал о парочке, которая общается только по телефону. Считается представителем типичного британского юмора, который понятен не всем. Судя по всему, Крис тоже не всегда врубается.
4. При гипервентиляции легких, вызванной стресом, рекомендуется дышать в пакет.
5. Тинтин – молодой и энергичный бельгийский репортер с характерным рыжим чубом, главный герой серии комиксов «Приключения Тинтина».