Я такая милая, что Бемби рядом со мной - просто олень!
читать дальшеМагнус всерьез полагал, что может стать первым в истории магом, заработавшим сердечный приступ.
Он бродил посреди ночи по территории Академии Сумеречных Охотников, потому что просто не мог больше там находиться, больше не мог дышать одним давящим воздухом с сотнями нефилимов.
Этот бедный ребенок… Такой маленький и беспомощный, что Магнусу было тяжело даже смотреть на него. Он не мог не думать, насколько беззащитным был этот малыш, и насколько глубоким были боль и отчаяние его матери. Он знал, какая чудовищная тьма сопровождает зачатие магов, и какое черное будущее ждет их после рождения. Катарина родилась в любящей семье, которая вырастила ее, даже зная, кто она. Магнус какое-то время мог сойти за человека, пока его сущность не стала очевидной. Но он знал, что случалось с детьми-магами, рожденными со слишком нечеловеческой внешностью, и которых ни их матери, ни остальной мир не были готовы принять. Он не мог даже приблизительно сказать, сколько их было со времен средневековья, — детей, которые могли стать магами и жить вечно, но которым не дали шанса пожить вообще. Детей, брошенных на произвол судьбы, как этот найденыш, или утопленных, как когда-то чуть не случилось с Магнусом. Детей, которые не смогли оставить свой яркий след в истории, которые не любили и не были любимы. Детей, ставших всего лишь затихающим шепотом на ветру, памятью о боли и отчаянии, растворяющейся в темноте ночи.
Ничего не осталось после этих потерянных детей — ни чар, ни смеха, ни поцелуя. Если бы не счастливый случай, Магнус мог бы быть среди них. Если бы не любовь, среди них были бы Катарина и Рагнор.
Но Магнус понятия не имел, что делать с этим конкретным потерянным ребенком.
И он уже не в первый раз был благодарен той странной, но прекрасной судьбе, которая послала ему Алека. Именно он отнес ребенка наверх в мансарду и, когда Магнус наколдовал детскую кроватку, именно Алек нежно опустил в нее малыша. Позже, когда младенец зашелся в громком крике, Алек взял его на руки и ходил туда-сюда по комнате, поглаживая по спине и нашептывая что-то. Магнус призвал все необходимое, чтобы приготовить молочную смесь, но только обжегся, когда пробовал ее температуру на запястье, как вычитал где-то.
Ребенок все плакал и плакал несколько часов подряд, но Магнус не мог винить это маленькое потерянное существо.
И лишь когда за крохотным окном мансарды зашло солнце, обозначая конец дня, малыш наконец-то заснул. Алек тоже дремал, склонившись над кроваткой, а Магнус почувствовал, что ему нужен воздух. Когда он сказал, что идет проветриться, Алек только кивнул. Наверное, он просто слишком устал, чтобы обратить внимание.
Круглая, похожая на жемчужину луна, сияла на небосклоне, раскрашивая серебром волосы витражного ангела и превращая еще по-зимнему голые поля в бескрайние просторы света. Магнусу даже захотелось повыть на эту луну, как это делают оборотни.
Он думал о том, кто мог бы забрать ребенка, кому можно было бы его доверить, кто захотел бы его и был бы способен полюбить. Но Магнус не мог придумать безопасное для малыша место в этом враждебном мире.
Со стороны главного входа в Академию даже в такое позднее время послышались приближающиеся голоса и торопливые шаги.
«Очередной аврал, — подумал Магнус. — Прошел всего день, но такими темпами эта Академия точно сживет меня со свету».
Поспешив с тренировочной площадки к главному входу, он столкнулся с той, кого меньше всего ожидал увидеть в Идрисе: Лили Чен, главой Нью-Йоркского клана вампиров. Синие пряди в ее волосах гармонировали с цветом пальто, а высокие каблуки оставляли в грязи глубокие ямки.
— Бейн, мне нужна помощь. Где он?
Магнус слишком устал, чтобы спорить.
— Иди за мной, — сказал он и повел ее вверх по лестнице.
По дороге он думал о том, что весь тот шум, который он слышал снаружи Академии, не могла издавать одна Лили. Но он даже представить не мог, что его ждет.
Уходя, Магнус оставил в мансарде спящего младенца и своего уставшего возлюбленного, а когда открыл дверь, в комнате царил абсолютный хаос. На секунду ему показалось, что там была, как минимум, тысяча человек, но потом понял, что ситуация гораздо, гораздо хуже.
Здесь были абсолютно все члены семейства Лайтвудов, и каждый из них шумел за десятерых. Роберт Лайтвуд вещал что-то своим звучным голосом. Мариса Лайтвуд держала в руке бутылочку и размахивала ею, пока толкала речь. Изабель Лайтвуд стояла на табуретке, хотя Магнус не находил этому никакого объяснения. Джейс Эрондейл по еще более загадочной причине вообще лежал на каменном полу. И он, судя по всему, притащил с собой Клэри, которая озадаченно смотрела на Магнуса, словно тоже не могла понять, что она вообще здесь делает.
Алек стоял посреди комнаты в центре урагана, который являла собой его семья, и защитным жестом прижимал ребенка к груди. Магнус не думал, что его сердце может забиться еще глубже в пятки, но то, что ребенок больше не спал, показалось ему величайшей из катастроф.
Магнус вытаращился на этот хаос, в нерешительности застыв на пороге. Зато у Лили решительности было предостаточно.
— Лайтвуд! — выкрикнула она, врываясь в комнату.
— Ах да, Лили Чен, я полагаю? — Роберт повернулся к ней с достоинством Инквизитора и без малейшего удивления. — Я тебя помню, ты временно представляла вампиров на Совете. Рад видеть тебя снова. Чем я могу быть полезен?
Роберт явно старался продемонстрировать всю свою учтивость по отношению к лидеру вампиров, и Магнус был ему за это благодарен. Самую малость.
Лили же до этого не было никакого дела.
— Да не ты! — отрезала она. — Кто ты вообще такой?
Густые черные брови Роберта поползли вверх.
— Я — Инквизитор. И я был главой Нью-Йоркского Института больше десяти лет.
Лили закатила глаза.
— О, поздравляю. Может, тебе еще медаль выдать? Мне нужен Александр Лайтвуд, разумеется, — сказала она и спокойно прошла мимо остолбеневших Роберта и Марисы к их сыну. — Алек! Ты знаешь Мордекая, дилера-фэйри? Он продавал зачарованные фрукты примитивным возле Центрального парка. Снова! Он снова торгует! И Элиот укусил примитивного, который попробовал эту дрянь.
— Он раскрыл кому-либо свою вампирскую сущность, пока был одурманен? — спросил Роберт резко.
Лили бросила на него испепеляющий взгляд, будто удивляясь, что он все еще здесь, а потом снова обратила свое внимание на Алека.
— Элиот изобразил так называемый Танец двадцати восьми покрывал прямо на Таймс-сквер. Можешь посмотреть на Ю-тубе. Там куча комментов, что это самый скучный эротический танец в истории человечества. Мне еще ни разу не было так стыдно за всю мою не-жизнь! Я уже подумываю над тем, чтобы сложить полномочия главы клана и уйти в вампирский монастырь.
Магнус заметил, что Мариса и Роберт, у которых были не самые лучшие отношения, и которые почти не разговаривали друг с другом, живо обсуждают, что это за загадочная штука — Ю-туб.
— Если в Нижнем Мире происходит какая-то незаконная активность, — начала Мариса, стараясь звучать строго, — об этом нужно докладывать мне, как действующему главе Нью-Йоркского Института.
— Я не обсуждаю дела Нижнего Мира с нефилимами, — заявила Лили жестко.
Старшие Лайтвуды уставились на нее, а потом синхронно повернули головы к сыну. Лили пренебрежительно махнула рукой в их направлении.
— Алек не в счет, он — особый случай. Все остальные охотники только врываются, размахивая своим драгоценным Законом, как флагом, и рубят головы. Мы, жители Нижнего Мира, можем разобраться со своими делами самостоятельно, а вы, нефилимы, продолжайте рубить головы демонам. Я обязательно обращусь к вам, как только появится очередное великое зло, а с очередным великим недоразумением, которое случится, скорее всего, во вторник, разберемся мы с Алеком и Майей. Так что спасибо за предложение, но, пожалуйста, хватит меня перебивать! Алек, этим людям вообще можно доверять?
— Это мои родители, — ответил тот. — И я знаю о фруктах. Фэйри в последнее время действуют все активнее. Я уже связался с Майей, и она отправила Бэта и других ребят прогуляться в том районе. Бэт дружит с Мордекаем и сможет его образумить. А ты держи Элиота подальше от парка. Ты же знаешь, что он подсел на фрукты фэйри и укусил того примитивного специально.
— Это могло выйти случайно, — пробормотала Лили.
Алек наградил ее скептическим взглядом.
— Ну да, это могла быть его семнадцатая случайность. Он должен прекратить это, иначе однажды под кайфом просто потеряет контроль и убьет кого-нибудь. Элиот ведь не убил того примитивного?
— Нет, — сказала Лили угрюмо. — Я вовремя его остановила. Я знала, что тогда ты убьешь его, а потом посмотришь на меня этим своим разочарованным взглядом… — она замялась. — Ты уверен, что у оборотней все под контролем?
— Да. Тебе было не обязательно мчаться в Идрис и делиться проблемами Нижнего Мира со всей моей семьей.
— Если они — твоя семья, то они знают, что ты можешь справиться с подобной ерундой, — ответила Лили небрежно. Она провела рукой по своим густым черным волосам, взъерошивая их. — Это такое облегчение. О… — добавила она, будто только сейчас заметила, — Это у тебя ребенок?
Ну да, Лили была просто чрезвычайно внимательна.
После войны с Себастьяном сумеречным охотникам пришлось разбираться с кризисом, вызванным предательством фэйри и падением множества Институтов. Слишком много нефилимов было обращено или погибло в войне — второй войне за год. Сумеречные охотники были не в состоянии следить за тем, что происходит в Нижнем Мире, но и его жители потеряли в той войне многое и многих. Старые уклады, которые веками держали общество в определенных рамках, как Претор Люпус, были уничтожены. Фэйри ждали возможности поднять мятеж, а вампиры и оборотни Нью-Йорка получили новых лидеров. И Лили, и Майя были слишком молоды для этого и обе совершенно неожиданно преуспели. Хотя обе из-за своей неопытности попадали в неприятности.
Однажды Майя позвонила Магнусу и спросила, может ли она прийти за советом по нескольким вопросам. А когда пришла, оказалось, что она притащила с собой Лили. Несколько часов они втроем сидели вокруг кофейного столика и кричали друг на друга.
— Нельзя просто взять и убить кого-то, Лили! — повторяла Майя, на что в ответ слышала бесконечное «Объясни, почему!»
Алек в тот день был раздражен, потому что в битве с демоном-драконом чуть не выдернул руку из сустава. Он стоял, облокотившись о кухонный стол, слушал, берег руку и переписывался с Джейсом сообщениями вроде «НЕ ГВРИ ЧТО МНСТРЫ ВЫМЕРЛИ КГДА ОНИ НЕ ВЫМЕРЛИ» или «ПЧМ ТЫ ТАКОЙ».
А потом у него лопнуло терпение.
— Знаешь, Лили, — сказал он холодно, убирая телефон, — ты изводишь Мануса и Майю уже кучу времени вместо того, чтобы предложить что-нибудь дельное. И им приходится столько же времени ругаться с тобой, поэтому ваш разговор длится в два раза дольше, чем мог бы. А значит, ты тратишь наше время. Это не очень-то полезное качество для лидера.
Лили опешила настолько, что на какую-то секунду казалась почти смущенной и по-настоящему молодой. А потом зашипела:
— Тебя не спрашивали, нефилим.
— Да, я нефилим, — ответил Алек спокойно. — А у тебя проблема с русалками. Такая же была у Института Рио-де-Жанейро пару лет назад, и я знаю об этом все. Хочешь, чтобы я подсказал тебе? Или ждешь, когда с полдюжины туристов утонут вместе с катером, идущем на Стейтен-Айленд, и, по крайней мере, столько же нефилимов начнут задавать тебе неудобные вопросы, а тоненький голосок в твоей голове скажет: «Ох, лучше бы я послушала Алека Лайтвуда, когда была такая возможность»?
Повисла тишина. Майя запихнула в рот целое печенье, пока они ждали решения Лили. Та скрестила руки на груди и надулась.
— Не трать мое время, Лили, — поторопил Алек. — Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты помог мне… наверное, — проворчала вампирша.
И Алек сел за стол.
Магнус не ожидал, что они будут вот так встречаться больше, чем пару раз, и тем более, что между Алеком и Лили возникнет такое взаимопонимание. Алеку никогда особо не нравились вампиры, но он всегда отзывался на просьбы о помощи. Когда бы Лили не приходила с проблемой, сперва с неохотой и высокомерием, а позже с требовательной уверенностью, Алек не успокаивался, пока не решал ее.
Магнус понял, что экстренные собрания время от времени переросли в регулярные встречи, однажды в четверг, когда услышал звонок в дверь и, выйдя из спальни, увидел Алека, расставлявшего на столе стаканы.
Каждый раз Майя, Лили и Алек разворачивали карту Нью-Йорка, отмечали проблемные районы и возбужденно спорили, а Лили отпускала грязные шуточки на тему оборотней. Но все равно каждый раз они звонили друг другу, если возникала проблема, и они не знали, как ее решить. И жители Нижнего Мира, и нефилимы, приезжая в Нью-Йорк, знали, что власть там принадлежит группе оборотней, вампиров и нефилимов, которая решает проблемы сообща. Они даже приезжали за советом и спрашивали, нельзя ли помочь и им тоже.
Теперь жизнь Магнуса была именно такой, но он и не хотел ничего менять.
— Мне очень нравится Алек, — призналась ему Лили на вечеринке несколько месяцев спустя. Она была слегка пьяна, а в ее волосах искрились блестки. — Особенно, когда он резок со мной. Тогда он напоминает мне Рафаэля.
В тот вечер Магнус смешивал коктейли. Под смокинг он надел светящийся в темноте жилет, который делал работу бармена в творческом полумраке несколько проще.
— Как ты можешь, — ответил Магнус. — Ты же говоришь о мужчине, которого я люблю!
Он сказал это, не подумав, мимоходом, и замер со стаканом в руке, бликующим бирюзой в лучах светомузыки. Он говорил о Рафаэле так легко и язвительно, будто тот был все еще жив.
Лили была союзником и поддержкой Рафаэля несколько десятков лет. Она была безгранично предана ему.
— Я любила Рафаэля, — сказала она. — А Рафаэль никого не любил, это я знаю точно. Но он был моим лидером, и если я сравниваю кого-то с ним — это комплимент. Мне нравится Алек. И Майя, — она смотрела на Магнуса огромными глазами, почти черными из-за расширившихся зрачков. — А вот ты мне никогда особо не нравился. Но Рафаэль говорил, что тебе можно доверять, хоть ты и идиот.
Магнус знал, что на самом деле Рафаэль много кого любил. Он очень любил свою смертную семью, но, возможно, Лили не знала о них. Рафаэль был очень осторожен во всем, что касалось семьи. А еще Магнус думал, что Рафаэль любил Лили, хотя и не так, как ей бы хотелось, и точно доверял ей. И он доверял Магнусу. И сейчас два человека, которым Рафаэль доверял, стояли рядом в этой страшной тишине, вспоминая мертвых и зная, что никогда больше их не увидят.
— Налить тебе еще? — спросил Магнус. — Мне точно можно доверить приготовление коктейля.
— Давай первую отрицательную, я хочу веселиться, — пока Магнус готовил коктейль, Лили смотрела на блестки, сыпавшиеся с потолка, но не видела их. — Никогда не думала, что мне придется возглавить клан. Мне казалось, что Рафаэль всегда будет рядом. Если бы не совещания с Алеком и Майей, я бы не знала, что делать в половине случаев. Нефилим и оборотень. Думаешь, Рафаэлю было бы стыдно за меня?
Магнус через барную стойку подтолкнул к ней стакан.
— Нет, не думаю.
Лили улыбнулась, блеснув клыками под сливового цвета губами, схватила коктейль и пошла к Алеку…
А сейчас она последовала за ним в Идрис и стояла рядом, рассматривая младенца у него на руках.
— Привет, малыш, — прошептала она, наклоняясь над ним. И клацнула клыками.
Джейс легко перекатился и поднялся с пола. Роберт, Мариса и Изабель положили руки на оружие. Лили снова клацнула зубами, совершенно не подозревая, что Лайтвуды уже готовы разорвать ее на куски. Алек посмотрел на свою семью поверх ее головы и чуть заметно покачал головой. Ребенок посмотрел на Лили и ее блестящие клыки и засмеялся. Вампирша опять щелкнула зубами, и он рассмеялся снова.
— Что? — спросила Лили, поднимая глаза на Алека. В ее голосе звучало несвойственное ей смущение. — Я всегда любила детей, когда была живой. Мне говорили, что у меня хорошо получалось ладить с ними, — она засмеялась немного застенчиво. — Давненько это было.
— Вот и отлично, — улыбнулся Алек. — Тогда ты согласишься сидеть с малышом время от времени.
— Ха-ха! Я глава вампирского клана Нью-Йорка, я слишком важная персона для этого. Но я буду навещать его, когда буду приходить к тебе.
Магнус задумался о том, как надолго Алек собирался оставить ребенка, пока они будут искать ему новый дом. Должно быть, Алек считал, что это займет много времени, и Магнус боялся, что он прав. Он смотрел, как Алек склонился к малышу, пока они с Лили бормотали ему что-то. И он вовсе не выглядел расстроенным.
А вот Лили после недолгого общения с ребенком выглядела так, словно ей вдруг стало неловко.
— Мне тут пришло в голову, что я, наверное, вторглась к вам без разрешения.
— Да ну? — спросила Изабель, скрестив руки на груди. — Ты так думаешь?
— Прости, Алек, — Лили подчеркнуто извинилась только перед ним. — Увидимся в Нью-Йорке. Возвращайся поскорее, а то какие-нибудь идиоты сожгут город дотла. Пока, Магнус и остальные Лайтвуды. Пока, ребеночек, пока, малыш!
Она встала на цыпочки в своих сапогах на высокой шпильке, поцеловала Алека в щеку и продефилировала к двери.
— Мне не нравится, что ты общаешься с вампирами, — сказал Роберт в тишине, последовавшей за ее уходом.
— Лили нормальная, — ответил Алек мягко.
И Роберт больше не сказал против нее ни единого слова. Магнус заметил, что он вообще был очень осторожен в отношениях с сыном, болезненно острожен. Но именно Роберт и был тем, кто сделал эту боль неизбежной. В прошлом он был слишком невнимателен к Алеку, и теперь понадобится много времени и заботы, чтобы все исправить. Но и Роберт, и Алек пытались наладить отношения, именно поэтому Алек остался завтракать с ним этим утром.
Хотя Магнус был совсем не уверен, что Роберт Лайтвуд делал в Академии Сумеречных Охотников так поздно. Не говоря уже о Марисе, которая должна была руководить Нью-Йоркским институтом. А так же об Изабель и Джейсе.
А вот Клэри Магнус всегда был рад видеть.
— Привет, бисквитик.
Клэри бочком подошла к двери и улыбнулась ему — тонна неприятностей в таком маленьком худеньком теле.
— Привет.
— Что…
Магнус собирался осторожно поинтересоваться, какого черта здесь вообще происходит, но его отвлек Джейс, снова разлегшийся на полу. Магнус посмотрел на него слегка рассеянно.
— Что ты делаешь?
— Заделываю щели полосками ткани, — ответил Джейс. — Это Изабель придумала.
— Я порвала для этого одну из твоих рубашек, — заявила Изабель. — Но, разумеется, не из красивых. Одну из тех, что тебе не идут, и которую тебе не стоит больше носить.
На секунду мир померк у Магнуса перед глазами.
— Ты сделала что?
Уперев руки в бедра, Изабель смерила его взглядом с табуретки, на которой стояла.
— Мы делаем эти апартаменты безопасными для ребенка. Если это вообще можно назвать апартаментами. Вся эта Академия — очень опасное для детей место. А как только мы закончим здесь, займемся вашей квартирой в Нью-Йорке.
— Тебе туда вход воспрещен! — отрезал Магнус.
— Комплект ключей, который дал мне Алек, говорит совсем другое.
— Я, правда, дал ей ключи, — повинился Алек. — Прости меня, Магнус, я тебя люблю. И я не знал, что она станет так себя вести.
Обычно Роберту было явно не по себе, когда Алек так открыто проявлял свои чувства к Магнусу. Но на этот раз его взгляд был прикован к ребенку, и он, похоже, вообще ничего не слышал.
Магнуса все больше беспокоило, какие еще сюрпризы готовила эта ночь.
— Почему ты так себя ведешь? — спросил он у Изабель. — Почему?
— Ну, сам подумай, — ответила та. — Нам нужно было что-то сделать со щелями. Ведь малыш может ползать по комнате, и что, если его ручка или ножка застрянет с одной из них? Он может пораниться! Ты же не хочешь, чтобы он поранился, правда?
— Нет, — признал Магнус. — Но я так же не собираюсь рвать на полоски всю свою жизнь и менять ее из-за ребенка.
Его слова звучали в высшей степени разумно, поэтому смех Марисы и Роберта сбил его с толку.
— О, я помню, как мы думали точно так же, — сказала Мариса. — Ты научишься, Магнус.
Было что-то странное в том, как она говорила с ним. С теплотой. Хотя обычно Мариса была предельно вежливой и деловой. Никогда раньше она не проявляла к нему теплых чувств.
— Именно этого я и ожидала, — заявила Изабель. — Саймон все рассказал мне по телефону о ребенке. Я так и знала, что вы будете выбиты из колеи и ошарашены. Поэтому я позвонила маме, а она Джейсу, а Джейс был с Клэри, и мы все тут же приехали, чтобы помочь.
— Очень мило с вашей стороны, — сказал Алек.
Его голос звучал немного удивленно, и Магнус отлично понимал, почему. Но в том же время казалось, что Алек был тронут всем этим спектаклем, и этого Магнус не понимал вообще.
— О, мы рады помочь, — заверила Мариса. Она наступала на сына, протягивая руки, и напомнила Магнусу голодную хищную птицу с длинными когтями. — Ты ведь дашь мне подержать малыша? В конце концов, из всех в этой комнате именно у меня самый большой опыт.
— Это неправда, Алек, — возразил Роберт. — Неправда! Я проводил с тобой много времени, когда ты был маленький. Я очень хорошо знаю, как обращаться с малышами.
Алек уставился на отца, который оказался рядом с ним со свойственной сумеречным охотникам скоростью.
— Насколько я помню, — сказала Мариса, — ты их подбрасывал.
— Детям это нравится, — заявил Роберт. — Они любят, когда их подбрасывают.
— Они после этого срыгивают.
— После этого они даже срыгивают с удовольствием.
Какое-то время Магнусу казалось, что он нашел единственно возможное объяснение происходящему — Лайтвуды были пьяны. Но теперь он начал приходить к гораздо худшему выводу.
Изабель, налетевшая, как живой ураган, собиралась обезопасить для ребенка все комнаты. Она даже уговорила Джейса и Клэри помочь ей. А Мариса разговаривала с партнером своего сына с нежностью, которую раньше никогда не проявляла, и теперь хотела подержать ребенка…
У Марисы тяжелая форма синдрома бабушки!
Лайтвуды решили, что они с Алеком оставят ребенка!
— Мне нужно присесть, — сказал Магнус деревянным голосом и схватился за косяк, чтобы не упасть.
Алек посмотрел на него с недоумением и тревогой. Воспользовавшись этим шансом, его родители внезапно атаковали, протягивая руки к ребенку. Алек отступил на шаг. Джейс вскочил с пола, готовый оказать любую поддержку, и Алек, явно приняв решение, передал малыша своему парабатай, освобождая руки, чтобы отбиваться от родителей.
— Мам, пап, не нужно так напирать на него.
Магнус заметил, что, по какой-то причине, его внимание переместилось на ребенка. Это обычное беспокойство, сказал он себе. Любой бы беспокоился, ведь Джейс, как он знал, не привык иметь дело с младенцами. У сумеречных охотников не принято нянчить соседских детей.
Джейс, действительно, держал малыша немного неловко. Он склонил голову, пыльную и грязную после лежания на полу в поисках трещин, и всматривался в маленькое серьезное личико.
Магнус вдруг заметил, что малыш одет. На нем были оранжевые ползунки с носочками, похожими на лисьи лапки. Джейс потер одну из них загорелой рукой с тонкими, как у музыканта, но покрытыми шрамами, как у воина, пальцами. И вдруг ребенок начал сильно извиваться.
Магнус осознал, что рванулся вперед, только пролетев полкомнаты. Он так же заметил, что все остальные тоже бросились ловить ребенка, если тот упадет. Но, несмотря на все попытки вывернуться, Джейс держал его крепко.
Какое-то мгновенье он выглядел откровенно испуганным, но потом расслабился и посмотрел на всех присутствующих со своим обычным превосходством.
— Все в порядке, он — крепкий орешек.
Джейс взглянул на Роберта, явно вспоминая его слова, а потом осторожно подбросил малыша. Тот взмахнул ручками, задев щеку Джейса маленьким кулачком.
— Отлично! Молодец. Но в следующий раз немножко сильнее. Мы мигом научим тебя бить морды демонам. Ты ведь хочешь бить демонам морды со мной и Алеком? Конечно, хочешь!
— Джейс, милый, — проворковала Мариса, — отдай его мне.
— Хочешь подержать ребенка, Клэри? — спросил Джейс таким тоном, будто предлагал своей возлюбленной испытать величайшее удовольствие.
— Мне и так хорошо, — девушка покачала головой.
Все Лайтвуды, включая Джейса, уставились на нее со смесью удивления и жалости, словно это было свидетельством ее трагического помешательства.
А вот Изабель, которая спрыгнула со стула, когда все бросились ловить ребенка, теперь смотрела на Магнуса.
— Ты собираешься прострелить родителям колени, чтобы самой подержать малыша? — спросил тот.
Изабель легко рассмеялась.
— Конечно, нет. Скоро молочная смесь будет готова и тогда… — выражение ее лица сменилось пугающей решимостью, — я буду его кормить. А пока я могу подождать и помочь вам, ребята, придумать для него подходящее имя.
— Мы немного говорили об этом, пока ехали сюда из Аликанте, — взволнованно кивнула Мариса.
Роберт молниеносно и по-кошачьи неслышно оказался рядом с Магнусом и положил тяжелую ладонь ему на плечо. Магнус скосил на нее глаза, чувствуя глубокое беспокойство.
— Разумеется, это решать тебе и Алеку, — заверил его Роберт.
— Конечно, — подтвердила Мариса, которая никогда и ни в чем не соглашалась с бывшим мужем. — И мы не хотим принуждать вас. Мне бы не хотелось, чтобы малыш носил имя, которое вызывает у вас грусть, а не радость. Или чтобы вы чувствовали, что должны назвать его именно так. Но мы подумали, что… Маги сами выбирают себе фамилию, когда вырастают, поэтому «Бейн» — не родовое имя. И мы подумали, что, может быть, вы… в память, а не в тягость…
— Макс Лайтвуд, — четко произнесла Изабель.
Магнус моргнул — частично от растерянности, но в основном из-за другого чувства, которое было гораздо сложнее описать. Зрение снова затуманилось, и что-то шевельнулось в груди.
Конечно, ошибка, которую сделали Лайтвуды, решив, что они оставляют ребенка, была ужасно глупой. Но Магнуса все равно потрясло их предложение, настолько искреннее и неподдельное. Этот ребенок был магом, а они — нефилимами. Лайтвуды — древний и величественный род сумеречных охотников, а Макс Лайтвуд — был самым младшим в этом роду. Это имя для своих.
— Или, если вы не хотите… Майкл. Майкл — очень красивое имя, — предложил Роберт в затянувшейся тишине.
Он прочистил горло и уставился в чердачное окно, разглядывая окружающие Академию леса.
— Или можете дать ему двойную фамилию, — как-то слишком весело сказала Изабель. — Лайтвуд-Бейн или Бейн-Лайтвуд.
Алек протянул руку, но не чтобы забрать ребенка, а чтобы просто прикоснуться к нему. Малыш потянулся навстречу, обхватывая палец Алека своими крошечными пальчиками. Лицо Алека, которого явно расстроило упоминание имени младшего брата, озарилось слабой улыбкой.
— Мы с Магнусом еще не говорили об этом, хотя должны, — сказал он негромко. Но в его голосе звучала сила, даже когда он говорил тихо. Магнус заметил, что Роберт и Мариса почти неосознанно кивают его словам. — Но я тоже думал, что, может быть, все-таки Макс.
Именно в тот момент Магнус осознал масштаб катастрофы. Это не только Изабель сделала дикий вывод и каким-то невероятным образом убедила остальных. Не только семейство Лайтвудов решило, что они с Алеком оставляют ребенка. Сам Алек тоже так думал.
Магнус подошел к одной из шатких табуреток с лежащей на ней подушкой из дома и все-таки сел. Он не чувствовал пальцев. Должно быть, он был в шоке.
Роберт прошел за ним.
— Я не мог не заметить, что ребенок синий. А у Алека синие глаза. И когда ты делаешь свою, — он изобразил руками что-то странное, сопроводив этот беспокойный жест присвистыванием, — магию, иногда появляется синий свет.
— Что-то я не улавливаю, к чему ты клонишь.
— Если это ты сделал ребенка для вас с Алеком, можешь мне сказать. Я — человек очень широких взглядов… или пытаюсь им быть. Мне хотелось бы… В общем, я пойму.
— Если я… сделал?.. — повторил Магнус.
Он даже не был уверен, с чего начать. Он считал, что Роберт Лайтвуд знает, откуда берутся дети.
— Магией, — прошептал Роберт.
— Я притворюсь, что ты этого никогда не говорил, — сказал Магнус. — И что этого разговора вообще не было.
Роберт подмигнул, будто они поняли друг друга, и у Магнуса отнялся дар речи.
Лайтвуды продолжили свой квест по заделыванию трещин, кормили ребенка и по очереди держали его на руках. Ведьмины огни в углах, наполняющие светом небольшое пространство мансарды, горели и плавились у Магнуса перед глазами.
Алек думал, что они оставляют ребенка, и хотел назвать его Максом.
Он бродил посреди ночи по территории Академии Сумеречных Охотников, потому что просто не мог больше там находиться, больше не мог дышать одним давящим воздухом с сотнями нефилимов.
Этот бедный ребенок… Такой маленький и беспомощный, что Магнусу было тяжело даже смотреть на него. Он не мог не думать, насколько беззащитным был этот малыш, и насколько глубоким были боль и отчаяние его матери. Он знал, какая чудовищная тьма сопровождает зачатие магов, и какое черное будущее ждет их после рождения. Катарина родилась в любящей семье, которая вырастила ее, даже зная, кто она. Магнус какое-то время мог сойти за человека, пока его сущность не стала очевидной. Но он знал, что случалось с детьми-магами, рожденными со слишком нечеловеческой внешностью, и которых ни их матери, ни остальной мир не были готовы принять. Он не мог даже приблизительно сказать, сколько их было со времен средневековья, — детей, которые могли стать магами и жить вечно, но которым не дали шанса пожить вообще. Детей, брошенных на произвол судьбы, как этот найденыш, или утопленных, как когда-то чуть не случилось с Магнусом. Детей, которые не смогли оставить свой яркий след в истории, которые не любили и не были любимы. Детей, ставших всего лишь затихающим шепотом на ветру, памятью о боли и отчаянии, растворяющейся в темноте ночи.
Ничего не осталось после этих потерянных детей — ни чар, ни смеха, ни поцелуя. Если бы не счастливый случай, Магнус мог бы быть среди них. Если бы не любовь, среди них были бы Катарина и Рагнор.
Но Магнус понятия не имел, что делать с этим конкретным потерянным ребенком.
И он уже не в первый раз был благодарен той странной, но прекрасной судьбе, которая послала ему Алека. Именно он отнес ребенка наверх в мансарду и, когда Магнус наколдовал детскую кроватку, именно Алек нежно опустил в нее малыша. Позже, когда младенец зашелся в громком крике, Алек взял его на руки и ходил туда-сюда по комнате, поглаживая по спине и нашептывая что-то. Магнус призвал все необходимое, чтобы приготовить молочную смесь, но только обжегся, когда пробовал ее температуру на запястье, как вычитал где-то.
Ребенок все плакал и плакал несколько часов подряд, но Магнус не мог винить это маленькое потерянное существо.
И лишь когда за крохотным окном мансарды зашло солнце, обозначая конец дня, малыш наконец-то заснул. Алек тоже дремал, склонившись над кроваткой, а Магнус почувствовал, что ему нужен воздух. Когда он сказал, что идет проветриться, Алек только кивнул. Наверное, он просто слишком устал, чтобы обратить внимание.
Круглая, похожая на жемчужину луна, сияла на небосклоне, раскрашивая серебром волосы витражного ангела и превращая еще по-зимнему голые поля в бескрайние просторы света. Магнусу даже захотелось повыть на эту луну, как это делают оборотни.
Он думал о том, кто мог бы забрать ребенка, кому можно было бы его доверить, кто захотел бы его и был бы способен полюбить. Но Магнус не мог придумать безопасное для малыша место в этом враждебном мире.
Со стороны главного входа в Академию даже в такое позднее время послышались приближающиеся голоса и торопливые шаги.
«Очередной аврал, — подумал Магнус. — Прошел всего день, но такими темпами эта Академия точно сживет меня со свету».
Поспешив с тренировочной площадки к главному входу, он столкнулся с той, кого меньше всего ожидал увидеть в Идрисе: Лили Чен, главой Нью-Йоркского клана вампиров. Синие пряди в ее волосах гармонировали с цветом пальто, а высокие каблуки оставляли в грязи глубокие ямки.
— Бейн, мне нужна помощь. Где он?
Магнус слишком устал, чтобы спорить.
— Иди за мной, — сказал он и повел ее вверх по лестнице.
По дороге он думал о том, что весь тот шум, который он слышал снаружи Академии, не могла издавать одна Лили. Но он даже представить не мог, что его ждет.
Уходя, Магнус оставил в мансарде спящего младенца и своего уставшего возлюбленного, а когда открыл дверь, в комнате царил абсолютный хаос. На секунду ему показалось, что там была, как минимум, тысяча человек, но потом понял, что ситуация гораздо, гораздо хуже.
Здесь были абсолютно все члены семейства Лайтвудов, и каждый из них шумел за десятерых. Роберт Лайтвуд вещал что-то своим звучным голосом. Мариса Лайтвуд держала в руке бутылочку и размахивала ею, пока толкала речь. Изабель Лайтвуд стояла на табуретке, хотя Магнус не находил этому никакого объяснения. Джейс Эрондейл по еще более загадочной причине вообще лежал на каменном полу. И он, судя по всему, притащил с собой Клэри, которая озадаченно смотрела на Магнуса, словно тоже не могла понять, что она вообще здесь делает.
Алек стоял посреди комнаты в центре урагана, который являла собой его семья, и защитным жестом прижимал ребенка к груди. Магнус не думал, что его сердце может забиться еще глубже в пятки, но то, что ребенок больше не спал, показалось ему величайшей из катастроф.
Магнус вытаращился на этот хаос, в нерешительности застыв на пороге. Зато у Лили решительности было предостаточно.
— Лайтвуд! — выкрикнула она, врываясь в комнату.
— Ах да, Лили Чен, я полагаю? — Роберт повернулся к ней с достоинством Инквизитора и без малейшего удивления. — Я тебя помню, ты временно представляла вампиров на Совете. Рад видеть тебя снова. Чем я могу быть полезен?
Роберт явно старался продемонстрировать всю свою учтивость по отношению к лидеру вампиров, и Магнус был ему за это благодарен. Самую малость.
Лили же до этого не было никакого дела.
— Да не ты! — отрезала она. — Кто ты вообще такой?
Густые черные брови Роберта поползли вверх.
— Я — Инквизитор. И я был главой Нью-Йоркского Института больше десяти лет.
Лили закатила глаза.
— О, поздравляю. Может, тебе еще медаль выдать? Мне нужен Александр Лайтвуд, разумеется, — сказала она и спокойно прошла мимо остолбеневших Роберта и Марисы к их сыну. — Алек! Ты знаешь Мордекая, дилера-фэйри? Он продавал зачарованные фрукты примитивным возле Центрального парка. Снова! Он снова торгует! И Элиот укусил примитивного, который попробовал эту дрянь.
— Он раскрыл кому-либо свою вампирскую сущность, пока был одурманен? — спросил Роберт резко.
Лили бросила на него испепеляющий взгляд, будто удивляясь, что он все еще здесь, а потом снова обратила свое внимание на Алека.
— Элиот изобразил так называемый Танец двадцати восьми покрывал прямо на Таймс-сквер. Можешь посмотреть на Ю-тубе. Там куча комментов, что это самый скучный эротический танец в истории человечества. Мне еще ни разу не было так стыдно за всю мою не-жизнь! Я уже подумываю над тем, чтобы сложить полномочия главы клана и уйти в вампирский монастырь.
Магнус заметил, что Мариса и Роберт, у которых были не самые лучшие отношения, и которые почти не разговаривали друг с другом, живо обсуждают, что это за загадочная штука — Ю-туб.
— Если в Нижнем Мире происходит какая-то незаконная активность, — начала Мариса, стараясь звучать строго, — об этом нужно докладывать мне, как действующему главе Нью-Йоркского Института.
— Я не обсуждаю дела Нижнего Мира с нефилимами, — заявила Лили жестко.
Старшие Лайтвуды уставились на нее, а потом синхронно повернули головы к сыну. Лили пренебрежительно махнула рукой в их направлении.
— Алек не в счет, он — особый случай. Все остальные охотники только врываются, размахивая своим драгоценным Законом, как флагом, и рубят головы. Мы, жители Нижнего Мира, можем разобраться со своими делами самостоятельно, а вы, нефилимы, продолжайте рубить головы демонам. Я обязательно обращусь к вам, как только появится очередное великое зло, а с очередным великим недоразумением, которое случится, скорее всего, во вторник, разберемся мы с Алеком и Майей. Так что спасибо за предложение, но, пожалуйста, хватит меня перебивать! Алек, этим людям вообще можно доверять?
— Это мои родители, — ответил тот. — И я знаю о фруктах. Фэйри в последнее время действуют все активнее. Я уже связался с Майей, и она отправила Бэта и других ребят прогуляться в том районе. Бэт дружит с Мордекаем и сможет его образумить. А ты держи Элиота подальше от парка. Ты же знаешь, что он подсел на фрукты фэйри и укусил того примитивного специально.
— Это могло выйти случайно, — пробормотала Лили.
Алек наградил ее скептическим взглядом.
— Ну да, это могла быть его семнадцатая случайность. Он должен прекратить это, иначе однажды под кайфом просто потеряет контроль и убьет кого-нибудь. Элиот ведь не убил того примитивного?
— Нет, — сказала Лили угрюмо. — Я вовремя его остановила. Я знала, что тогда ты убьешь его, а потом посмотришь на меня этим своим разочарованным взглядом… — она замялась. — Ты уверен, что у оборотней все под контролем?
— Да. Тебе было не обязательно мчаться в Идрис и делиться проблемами Нижнего Мира со всей моей семьей.
— Если они — твоя семья, то они знают, что ты можешь справиться с подобной ерундой, — ответила Лили небрежно. Она провела рукой по своим густым черным волосам, взъерошивая их. — Это такое облегчение. О… — добавила она, будто только сейчас заметила, — Это у тебя ребенок?
Ну да, Лили была просто чрезвычайно внимательна.
После войны с Себастьяном сумеречным охотникам пришлось разбираться с кризисом, вызванным предательством фэйри и падением множества Институтов. Слишком много нефилимов было обращено или погибло в войне — второй войне за год. Сумеречные охотники были не в состоянии следить за тем, что происходит в Нижнем Мире, но и его жители потеряли в той войне многое и многих. Старые уклады, которые веками держали общество в определенных рамках, как Претор Люпус, были уничтожены. Фэйри ждали возможности поднять мятеж, а вампиры и оборотни Нью-Йорка получили новых лидеров. И Лили, и Майя были слишком молоды для этого и обе совершенно неожиданно преуспели. Хотя обе из-за своей неопытности попадали в неприятности.
Однажды Майя позвонила Магнусу и спросила, может ли она прийти за советом по нескольким вопросам. А когда пришла, оказалось, что она притащила с собой Лили. Несколько часов они втроем сидели вокруг кофейного столика и кричали друг на друга.
— Нельзя просто взять и убить кого-то, Лили! — повторяла Майя, на что в ответ слышала бесконечное «Объясни, почему!»
Алек в тот день был раздражен, потому что в битве с демоном-драконом чуть не выдернул руку из сустава. Он стоял, облокотившись о кухонный стол, слушал, берег руку и переписывался с Джейсом сообщениями вроде «НЕ ГВРИ ЧТО МНСТРЫ ВЫМЕРЛИ КГДА ОНИ НЕ ВЫМЕРЛИ» или «ПЧМ ТЫ ТАКОЙ».
А потом у него лопнуло терпение.
— Знаешь, Лили, — сказал он холодно, убирая телефон, — ты изводишь Мануса и Майю уже кучу времени вместо того, чтобы предложить что-нибудь дельное. И им приходится столько же времени ругаться с тобой, поэтому ваш разговор длится в два раза дольше, чем мог бы. А значит, ты тратишь наше время. Это не очень-то полезное качество для лидера.
Лили опешила настолько, что на какую-то секунду казалась почти смущенной и по-настоящему молодой. А потом зашипела:
— Тебя не спрашивали, нефилим.
— Да, я нефилим, — ответил Алек спокойно. — А у тебя проблема с русалками. Такая же была у Института Рио-де-Жанейро пару лет назад, и я знаю об этом все. Хочешь, чтобы я подсказал тебе? Или ждешь, когда с полдюжины туристов утонут вместе с катером, идущем на Стейтен-Айленд, и, по крайней мере, столько же нефилимов начнут задавать тебе неудобные вопросы, а тоненький голосок в твоей голове скажет: «Ох, лучше бы я послушала Алека Лайтвуда, когда была такая возможность»?
Повисла тишина. Майя запихнула в рот целое печенье, пока они ждали решения Лили. Та скрестила руки на груди и надулась.
— Не трать мое время, Лили, — поторопил Алек. — Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты помог мне… наверное, — проворчала вампирша.
И Алек сел за стол.
Магнус не ожидал, что они будут вот так встречаться больше, чем пару раз, и тем более, что между Алеком и Лили возникнет такое взаимопонимание. Алеку никогда особо не нравились вампиры, но он всегда отзывался на просьбы о помощи. Когда бы Лили не приходила с проблемой, сперва с неохотой и высокомерием, а позже с требовательной уверенностью, Алек не успокаивался, пока не решал ее.
Магнус понял, что экстренные собрания время от времени переросли в регулярные встречи, однажды в четверг, когда услышал звонок в дверь и, выйдя из спальни, увидел Алека, расставлявшего на столе стаканы.
Каждый раз Майя, Лили и Алек разворачивали карту Нью-Йорка, отмечали проблемные районы и возбужденно спорили, а Лили отпускала грязные шуточки на тему оборотней. Но все равно каждый раз они звонили друг другу, если возникала проблема, и они не знали, как ее решить. И жители Нижнего Мира, и нефилимы, приезжая в Нью-Йорк, знали, что власть там принадлежит группе оборотней, вампиров и нефилимов, которая решает проблемы сообща. Они даже приезжали за советом и спрашивали, нельзя ли помочь и им тоже.
Теперь жизнь Магнуса была именно такой, но он и не хотел ничего менять.
— Мне очень нравится Алек, — призналась ему Лили на вечеринке несколько месяцев спустя. Она была слегка пьяна, а в ее волосах искрились блестки. — Особенно, когда он резок со мной. Тогда он напоминает мне Рафаэля.
В тот вечер Магнус смешивал коктейли. Под смокинг он надел светящийся в темноте жилет, который делал работу бармена в творческом полумраке несколько проще.
— Как ты можешь, — ответил Магнус. — Ты же говоришь о мужчине, которого я люблю!
Он сказал это, не подумав, мимоходом, и замер со стаканом в руке, бликующим бирюзой в лучах светомузыки. Он говорил о Рафаэле так легко и язвительно, будто тот был все еще жив.
Лили была союзником и поддержкой Рафаэля несколько десятков лет. Она была безгранично предана ему.
— Я любила Рафаэля, — сказала она. — А Рафаэль никого не любил, это я знаю точно. Но он был моим лидером, и если я сравниваю кого-то с ним — это комплимент. Мне нравится Алек. И Майя, — она смотрела на Магнуса огромными глазами, почти черными из-за расширившихся зрачков. — А вот ты мне никогда особо не нравился. Но Рафаэль говорил, что тебе можно доверять, хоть ты и идиот.
Магнус знал, что на самом деле Рафаэль много кого любил. Он очень любил свою смертную семью, но, возможно, Лили не знала о них. Рафаэль был очень осторожен во всем, что касалось семьи. А еще Магнус думал, что Рафаэль любил Лили, хотя и не так, как ей бы хотелось, и точно доверял ей. И он доверял Магнусу. И сейчас два человека, которым Рафаэль доверял, стояли рядом в этой страшной тишине, вспоминая мертвых и зная, что никогда больше их не увидят.
— Налить тебе еще? — спросил Магнус. — Мне точно можно доверить приготовление коктейля.
— Давай первую отрицательную, я хочу веселиться, — пока Магнус готовил коктейль, Лили смотрела на блестки, сыпавшиеся с потолка, но не видела их. — Никогда не думала, что мне придется возглавить клан. Мне казалось, что Рафаэль всегда будет рядом. Если бы не совещания с Алеком и Майей, я бы не знала, что делать в половине случаев. Нефилим и оборотень. Думаешь, Рафаэлю было бы стыдно за меня?
Магнус через барную стойку подтолкнул к ней стакан.
— Нет, не думаю.
Лили улыбнулась, блеснув клыками под сливового цвета губами, схватила коктейль и пошла к Алеку…
А сейчас она последовала за ним в Идрис и стояла рядом, рассматривая младенца у него на руках.
— Привет, малыш, — прошептала она, наклоняясь над ним. И клацнула клыками.
Джейс легко перекатился и поднялся с пола. Роберт, Мариса и Изабель положили руки на оружие. Лили снова клацнула зубами, совершенно не подозревая, что Лайтвуды уже готовы разорвать ее на куски. Алек посмотрел на свою семью поверх ее головы и чуть заметно покачал головой. Ребенок посмотрел на Лили и ее блестящие клыки и засмеялся. Вампирша опять щелкнула зубами, и он рассмеялся снова.
— Что? — спросила Лили, поднимая глаза на Алека. В ее голосе звучало несвойственное ей смущение. — Я всегда любила детей, когда была живой. Мне говорили, что у меня хорошо получалось ладить с ними, — она засмеялась немного застенчиво. — Давненько это было.
— Вот и отлично, — улыбнулся Алек. — Тогда ты согласишься сидеть с малышом время от времени.
— Ха-ха! Я глава вампирского клана Нью-Йорка, я слишком важная персона для этого. Но я буду навещать его, когда буду приходить к тебе.
Магнус задумался о том, как надолго Алек собирался оставить ребенка, пока они будут искать ему новый дом. Должно быть, Алек считал, что это займет много времени, и Магнус боялся, что он прав. Он смотрел, как Алек склонился к малышу, пока они с Лили бормотали ему что-то. И он вовсе не выглядел расстроенным.
А вот Лили после недолгого общения с ребенком выглядела так, словно ей вдруг стало неловко.
— Мне тут пришло в голову, что я, наверное, вторглась к вам без разрешения.
— Да ну? — спросила Изабель, скрестив руки на груди. — Ты так думаешь?
— Прости, Алек, — Лили подчеркнуто извинилась только перед ним. — Увидимся в Нью-Йорке. Возвращайся поскорее, а то какие-нибудь идиоты сожгут город дотла. Пока, Магнус и остальные Лайтвуды. Пока, ребеночек, пока, малыш!
Она встала на цыпочки в своих сапогах на высокой шпильке, поцеловала Алека в щеку и продефилировала к двери.
— Мне не нравится, что ты общаешься с вампирами, — сказал Роберт в тишине, последовавшей за ее уходом.
— Лили нормальная, — ответил Алек мягко.
И Роберт больше не сказал против нее ни единого слова. Магнус заметил, что он вообще был очень осторожен в отношениях с сыном, болезненно острожен. Но именно Роберт и был тем, кто сделал эту боль неизбежной. В прошлом он был слишком невнимателен к Алеку, и теперь понадобится много времени и заботы, чтобы все исправить. Но и Роберт, и Алек пытались наладить отношения, именно поэтому Алек остался завтракать с ним этим утром.
Хотя Магнус был совсем не уверен, что Роберт Лайтвуд делал в Академии Сумеречных Охотников так поздно. Не говоря уже о Марисе, которая должна была руководить Нью-Йоркским институтом. А так же об Изабель и Джейсе.
А вот Клэри Магнус всегда был рад видеть.
— Привет, бисквитик.
Клэри бочком подошла к двери и улыбнулась ему — тонна неприятностей в таком маленьком худеньком теле.
— Привет.
— Что…
Магнус собирался осторожно поинтересоваться, какого черта здесь вообще происходит, но его отвлек Джейс, снова разлегшийся на полу. Магнус посмотрел на него слегка рассеянно.
— Что ты делаешь?
— Заделываю щели полосками ткани, — ответил Джейс. — Это Изабель придумала.
— Я порвала для этого одну из твоих рубашек, — заявила Изабель. — Но, разумеется, не из красивых. Одну из тех, что тебе не идут, и которую тебе не стоит больше носить.
На секунду мир померк у Магнуса перед глазами.
— Ты сделала что?
Уперев руки в бедра, Изабель смерила его взглядом с табуретки, на которой стояла.
— Мы делаем эти апартаменты безопасными для ребенка. Если это вообще можно назвать апартаментами. Вся эта Академия — очень опасное для детей место. А как только мы закончим здесь, займемся вашей квартирой в Нью-Йорке.
— Тебе туда вход воспрещен! — отрезал Магнус.
— Комплект ключей, который дал мне Алек, говорит совсем другое.
— Я, правда, дал ей ключи, — повинился Алек. — Прости меня, Магнус, я тебя люблю. И я не знал, что она станет так себя вести.
Обычно Роберту было явно не по себе, когда Алек так открыто проявлял свои чувства к Магнусу. Но на этот раз его взгляд был прикован к ребенку, и он, похоже, вообще ничего не слышал.
Магнуса все больше беспокоило, какие еще сюрпризы готовила эта ночь.
— Почему ты так себя ведешь? — спросил он у Изабель. — Почему?
— Ну, сам подумай, — ответила та. — Нам нужно было что-то сделать со щелями. Ведь малыш может ползать по комнате, и что, если его ручка или ножка застрянет с одной из них? Он может пораниться! Ты же не хочешь, чтобы он поранился, правда?
— Нет, — признал Магнус. — Но я так же не собираюсь рвать на полоски всю свою жизнь и менять ее из-за ребенка.
Его слова звучали в высшей степени разумно, поэтому смех Марисы и Роберта сбил его с толку.
— О, я помню, как мы думали точно так же, — сказала Мариса. — Ты научишься, Магнус.
Было что-то странное в том, как она говорила с ним. С теплотой. Хотя обычно Мариса была предельно вежливой и деловой. Никогда раньше она не проявляла к нему теплых чувств.
— Именно этого я и ожидала, — заявила Изабель. — Саймон все рассказал мне по телефону о ребенке. Я так и знала, что вы будете выбиты из колеи и ошарашены. Поэтому я позвонила маме, а она Джейсу, а Джейс был с Клэри, и мы все тут же приехали, чтобы помочь.
— Очень мило с вашей стороны, — сказал Алек.
Его голос звучал немного удивленно, и Магнус отлично понимал, почему. Но в том же время казалось, что Алек был тронут всем этим спектаклем, и этого Магнус не понимал вообще.
— О, мы рады помочь, — заверила Мариса. Она наступала на сына, протягивая руки, и напомнила Магнусу голодную хищную птицу с длинными когтями. — Ты ведь дашь мне подержать малыша? В конце концов, из всех в этой комнате именно у меня самый большой опыт.
— Это неправда, Алек, — возразил Роберт. — Неправда! Я проводил с тобой много времени, когда ты был маленький. Я очень хорошо знаю, как обращаться с малышами.
Алек уставился на отца, который оказался рядом с ним со свойственной сумеречным охотникам скоростью.
— Насколько я помню, — сказала Мариса, — ты их подбрасывал.
— Детям это нравится, — заявил Роберт. — Они любят, когда их подбрасывают.
— Они после этого срыгивают.
— После этого они даже срыгивают с удовольствием.
Какое-то время Магнусу казалось, что он нашел единственно возможное объяснение происходящему — Лайтвуды были пьяны. Но теперь он начал приходить к гораздо худшему выводу.
Изабель, налетевшая, как живой ураган, собиралась обезопасить для ребенка все комнаты. Она даже уговорила Джейса и Клэри помочь ей. А Мариса разговаривала с партнером своего сына с нежностью, которую раньше никогда не проявляла, и теперь хотела подержать ребенка…
У Марисы тяжелая форма синдрома бабушки!
Лайтвуды решили, что они с Алеком оставят ребенка!
— Мне нужно присесть, — сказал Магнус деревянным голосом и схватился за косяк, чтобы не упасть.
Алек посмотрел на него с недоумением и тревогой. Воспользовавшись этим шансом, его родители внезапно атаковали, протягивая руки к ребенку. Алек отступил на шаг. Джейс вскочил с пола, готовый оказать любую поддержку, и Алек, явно приняв решение, передал малыша своему парабатай, освобождая руки, чтобы отбиваться от родителей.
— Мам, пап, не нужно так напирать на него.
Магнус заметил, что, по какой-то причине, его внимание переместилось на ребенка. Это обычное беспокойство, сказал он себе. Любой бы беспокоился, ведь Джейс, как он знал, не привык иметь дело с младенцами. У сумеречных охотников не принято нянчить соседских детей.
Джейс, действительно, держал малыша немного неловко. Он склонил голову, пыльную и грязную после лежания на полу в поисках трещин, и всматривался в маленькое серьезное личико.
Магнус вдруг заметил, что малыш одет. На нем были оранжевые ползунки с носочками, похожими на лисьи лапки. Джейс потер одну из них загорелой рукой с тонкими, как у музыканта, но покрытыми шрамами, как у воина, пальцами. И вдруг ребенок начал сильно извиваться.
Магнус осознал, что рванулся вперед, только пролетев полкомнаты. Он так же заметил, что все остальные тоже бросились ловить ребенка, если тот упадет. Но, несмотря на все попытки вывернуться, Джейс держал его крепко.
Какое-то мгновенье он выглядел откровенно испуганным, но потом расслабился и посмотрел на всех присутствующих со своим обычным превосходством.
— Все в порядке, он — крепкий орешек.
Джейс взглянул на Роберта, явно вспоминая его слова, а потом осторожно подбросил малыша. Тот взмахнул ручками, задев щеку Джейса маленьким кулачком.
— Отлично! Молодец. Но в следующий раз немножко сильнее. Мы мигом научим тебя бить морды демонам. Ты ведь хочешь бить демонам морды со мной и Алеком? Конечно, хочешь!
— Джейс, милый, — проворковала Мариса, — отдай его мне.
— Хочешь подержать ребенка, Клэри? — спросил Джейс таким тоном, будто предлагал своей возлюбленной испытать величайшее удовольствие.
— Мне и так хорошо, — девушка покачала головой.
Все Лайтвуды, включая Джейса, уставились на нее со смесью удивления и жалости, словно это было свидетельством ее трагического помешательства.
А вот Изабель, которая спрыгнула со стула, когда все бросились ловить ребенка, теперь смотрела на Магнуса.
— Ты собираешься прострелить родителям колени, чтобы самой подержать малыша? — спросил тот.
Изабель легко рассмеялась.
— Конечно, нет. Скоро молочная смесь будет готова и тогда… — выражение ее лица сменилось пугающей решимостью, — я буду его кормить. А пока я могу подождать и помочь вам, ребята, придумать для него подходящее имя.
— Мы немного говорили об этом, пока ехали сюда из Аликанте, — взволнованно кивнула Мариса.
Роберт молниеносно и по-кошачьи неслышно оказался рядом с Магнусом и положил тяжелую ладонь ему на плечо. Магнус скосил на нее глаза, чувствуя глубокое беспокойство.
— Разумеется, это решать тебе и Алеку, — заверил его Роберт.
— Конечно, — подтвердила Мариса, которая никогда и ни в чем не соглашалась с бывшим мужем. — И мы не хотим принуждать вас. Мне бы не хотелось, чтобы малыш носил имя, которое вызывает у вас грусть, а не радость. Или чтобы вы чувствовали, что должны назвать его именно так. Но мы подумали, что… Маги сами выбирают себе фамилию, когда вырастают, поэтому «Бейн» — не родовое имя. И мы подумали, что, может быть, вы… в память, а не в тягость…
— Макс Лайтвуд, — четко произнесла Изабель.
Магнус моргнул — частично от растерянности, но в основном из-за другого чувства, которое было гораздо сложнее описать. Зрение снова затуманилось, и что-то шевельнулось в груди.
Конечно, ошибка, которую сделали Лайтвуды, решив, что они оставляют ребенка, была ужасно глупой. Но Магнуса все равно потрясло их предложение, настолько искреннее и неподдельное. Этот ребенок был магом, а они — нефилимами. Лайтвуды — древний и величественный род сумеречных охотников, а Макс Лайтвуд — был самым младшим в этом роду. Это имя для своих.
— Или, если вы не хотите… Майкл. Майкл — очень красивое имя, — предложил Роберт в затянувшейся тишине.
Он прочистил горло и уставился в чердачное окно, разглядывая окружающие Академию леса.
— Или можете дать ему двойную фамилию, — как-то слишком весело сказала Изабель. — Лайтвуд-Бейн или Бейн-Лайтвуд.
Алек протянул руку, но не чтобы забрать ребенка, а чтобы просто прикоснуться к нему. Малыш потянулся навстречу, обхватывая палец Алека своими крошечными пальчиками. Лицо Алека, которого явно расстроило упоминание имени младшего брата, озарилось слабой улыбкой.
— Мы с Магнусом еще не говорили об этом, хотя должны, — сказал он негромко. Но в его голосе звучала сила, даже когда он говорил тихо. Магнус заметил, что Роберт и Мариса почти неосознанно кивают его словам. — Но я тоже думал, что, может быть, все-таки Макс.
Именно в тот момент Магнус осознал масштаб катастрофы. Это не только Изабель сделала дикий вывод и каким-то невероятным образом убедила остальных. Не только семейство Лайтвудов решило, что они с Алеком оставляют ребенка. Сам Алек тоже так думал.
Магнус подошел к одной из шатких табуреток с лежащей на ней подушкой из дома и все-таки сел. Он не чувствовал пальцев. Должно быть, он был в шоке.
Роберт прошел за ним.
— Я не мог не заметить, что ребенок синий. А у Алека синие глаза. И когда ты делаешь свою, — он изобразил руками что-то странное, сопроводив этот беспокойный жест присвистыванием, — магию, иногда появляется синий свет.
— Что-то я не улавливаю, к чему ты клонишь.
— Если это ты сделал ребенка для вас с Алеком, можешь мне сказать. Я — человек очень широких взглядов… или пытаюсь им быть. Мне хотелось бы… В общем, я пойму.
— Если я… сделал?.. — повторил Магнус.
Он даже не был уверен, с чего начать. Он считал, что Роберт Лайтвуд знает, откуда берутся дети.
— Магией, — прошептал Роберт.
— Я притворюсь, что ты этого никогда не говорил, — сказал Магнус. — И что этого разговора вообще не было.
Роберт подмигнул, будто они поняли друг друга, и у Магнуса отнялся дар речи.
Лайтвуды продолжили свой квест по заделыванию трещин, кормили ребенка и по очереди держали его на руках. Ведьмины огни в углах, наполняющие светом небольшое пространство мансарды, горели и плавились у Магнуса перед глазами.
Алек думал, что они оставляют ребенка, и хотел назвать его Максом.
@темы: перевод, Кассандра Клэр
-
-
01.12.2015 в 00:03Роберта я не люблю и мне его даже не жалко, но с чего у Марисы синдром бабушки - понять не могу? И почему она сюсюкает?
Мне бы не хотелось, чтобы маленький лапушка
Но есть несколько хороших моментов, да, тот самый синдром бабушки, как ирония Магнуса и вот это:
— Если мы решим… родить?.. — повторил Магнус.
Он даже не был уверен, с чего начать. Он считал, что Роберт Лайтвуд знает, откуда берутся дети.
Но в остальном ККа такая Кка...
-
-
01.12.2015 в 00:16Но за что ККе точно следовало бы настучать по голове, так это за то, что Алек, Лили и Майя, оказывается, на троих рулят Нью-Йорком, и к ним даже нефилимы за советом ходят!
А Магнус просто прекрасен без всяких условий))) Я была жутко разочарована в прошлом кусочке, когда он вот так с бухты-барахты предложил Алеку взять ребенка себе, а оказалось, что он-то имел в виду ВРЕМЕННО! И его охренение от всего происходящего совершенно бесценно!
А Мариса - это здец, да. Меня от нее коробило всю дорогу, а после little darling я поняла, что она сошла с ума! Даже Роберт так не бесит. И за предложение родить ребенка я ему почти простила ООСность)))
-
-
01.04.2016 в 07:50Все кажется таким прекрасным
Но Магнус, конечно, совершенен
Спасибо большое за перевод
-
-
01.04.2016 в 10:36Спасибо большое за перевод
Да, надо все-таки закончить... Подумаешь, каких-то страниц 20 осталось...
-
-
01.04.2016 в 14:24Вообще не знаю, кто такая Лили, но тут она замечательная. Особенно вот этот момент:
О… — добавила она, будто только сейчас заметила, — Это у тебя ребенок?
Ну да, Лили была просто чрезвычайно внимательна.
А еще умилил Джейс, затыкающий дыры в полу
-
-
01.04.2016 в 14:30В сериале она даже один раз на пару секунд мелькнула - китаянка, которая помогала Рафаэлю похитить Саймона во второй серии. По книжкам она - правая рука Рафаэля. Но вообще это совершенно неважно)))
А еще умилил Джейс, затыкающий дыры в полу
Рубашкой Магнуса причем!
-
-
01.04.2016 в 14:34Мне просто так безумно нравится, как выглядит Магнус и какие у него одежды в сериале
Ну я такая стопроцентная магнусодевочка, что просто залипаю на нем в каждом кадре
-
-
01.04.2016 в 14:41Но в книгах он одевается... как бы это помягче сказать... вырвиглазно))) При том, что Магнус - мой самый любимый персонаж цикла эвер, даже меня иногда коробит от описаний.
-
-
01.04.2016 в 14:44Дада, вот про тот пиджак я и говорила! Вот просто затмил всех! Наверное, дизайнер персонажей просто наслаждался, подбирая одежду для Магнуса. И для Иззи еще. но Магнус все-таки круче
-
-
01.04.2016 в 14:51А я вот не могу выбрать, кто круче. Я их обоих обожаю. Разве что Алечку люблю еще больше, потому что ОБОЖЕКАКОЙМУЖЧИНА!
-
-
01.04.2016 в 14:53но Магнус! Но его движения! Глаза! Как он смотрит! Как Гарри играет глазами! Сколько в нем сарказма и тонкой иронии, и уверенности в своем великолепии!
Я фсьо
-
-
01.04.2016 в 14:59-
-
01.04.2016 в 15:02-
-
01.04.2016 в 15:05Третьи сутки подряд
А потом смотрю, нас таких много
Просто это был такой красивый поцелуй!!!Я не могу вспомнить, когда видела такой красивый поцелуй
А потом мне рассказали, что там дальше в каноне. А потом я прочитала часть этого фика
Я фсьо совсем, напрочь, на дне
-
-
01.04.2016 в 15:23-
-
01.04.2016 в 15:33